Война, мир и экономика

War does not determine who is right - only who is left.
(Война не определяет, кто прав, она лишь определяет, кто выжил.)

Б.Рассел

Гибридная война и факторы ее развития

Украина практически в разгар XXI века удостоена сомнительной чести стать испытательным полигоном для современной версии гибридной войны. Оставим военным экспертам споры о вариациях применения этого термина. В нашем случае пришлось наблюдать, как война "перетекала" в реальность из виртуального пространства. Умело выстроенный информационно-ценностный поток с интернет-сайтов и телевизионных картинок оказался сильнее критической оценки действительности, вызвав парадоксальную реакцию социальных групп, которая в дальнейшем создала благоприятные условия для прямой интервенции со стороны РФ.

Условия для распространения гибридной войны на территории Украины создал институциональный крах, к которому страну настойчиво подталкивали на протяжении последних лет. Майдан, по сути, стал апогеем делегитимизации власти, к которой последняя шла семимильными шагами, своей безудержной жаждой обогащения, коррумпированностью, противоречивой политикой, основанной на подмене стратегии развития примитивным популизмом, подыгрывая проводившим против нее скоординированную информационную кампанию силам.

Гибридная российская агрессия стала возможной, прежде всего, не из-за якобы нелегитимности постреволюционной киевской власти, а из-за ее неспособности адекватно противостоять фронтальному наступлению в виде информационной и культурной агрессии, организации протестных акций, дезорганизации работы органов власти.

Цель войны становится все более очевидной: используя Восток как проводник нестабильности, окончательно разрушить инвестиционную привлекательность Украины, создать устойчивый социальный конфликт, нанести максимально возможный ущерб экономике и вызвать ее глубокую дестабилизацию с тем, чтобы создать необходимые предпосылки для возврата в "лоно" "русского мира", а прозаичнее - Таможенного союза. Впрочем, даже хаос может сохраняться на протяжении длительного времени только при условии должной институциональной организации, для чего и был применен опробованный в Приднестровье опыт создания самопровозглашенных квазигосударственных образований.

Но новой самоорганизации в ожидаемых масштабах не произошло. Если в Крыму на волне постмайданной дезорганизации власти и целенаправленной дезинформации населения удалось придать аннексии видимость легитимности, в Донбассе превратить антимайданный протест в оформленное пророссийское движение не вышло. По мере развития событий трехбуквенные образования понемногу рассыпаются в анархическую вольницу. Она деполитизирует утомленных войной гражданских ("все равно, за кого, лишь бы не стреляли"), но уж точно не способствует реорганизации власти в регионе. Прямая военная интервенция, потребовавшаяся для спасения самопровозглашенных "республик" от бесславного конца, бесплодные попытки российских эмиссаров восстановить контроль над сотворенными ими же "франкенштейнами", равно как и неспособность/нежелание добиться выполнения боевиками Минских соглашений - явные свидетельства того, что эта ветвь гибридной войны против Украины зашла в тупик. Фейковые "выборы" призваны придать происходящему какую-то видимость легитимности, но на деле совершенно бесполезны с точки зрения централизации контроля на захваченных территориях.

Надо заметить, что на остальной территории нашей страны российская агрессия привела к результату, который противоположен желаемому. Сформировалось мощное патриотическое консолидирующее начало, создавшее существенный запас прочности в условиях двузначной инфляции, обвала курса гривни, растущей безработицы и сворачивания социальных программ. Но срок эксплуатации этого запаса весьма ограничен.

Превращение конфликта на Востоке в замороженный или, по меньшей мере, вялотекущий мало ассоциируется обществом с победой. В таких условиях будет неудивительно, если доверие к власти исчезнет даже раньше, чем сойдет краска с патриотически окрашенных заборов. Не потому, что люди станут меньше любить свою Родину. А потому, что станут меньше ассоциировать с ней неспособное выполнять функции по ее защите государство, - и снова захотят обновления власти. Есть подозрение, что именно это направление запланировано агрессором как очередная фаза войны. Поэтому для реального ее прекращения нужна срочная реконсолидация общества на основе прагматичных взаимоприемлемых целей и задач. Нужно четко показать ближайшую и отдаленную перспективу для ключевых социальных групп на конкретных направлениях.

Либеральные реформы: дорога ложка к обеду

Пока трудно предположить, что в роли точки консолидации выступит презентованная президентом стратегия реформ до 2020 г. Добросовестная инвентаризация потребностей страны в виде перечня из шести десятков реформ вызывает скорее рябь в глазах, чем ощущение предсказуемости будущего страны. А главное, остается вопрос по поводу неописанных инструментов реализации объявленных начинаний.

Стержень реформ, с которым невозможно не согласиться, - либерализационные изменения в обществе. Среди приоритетов экономических преобразований - дерегуляция, развитие предпринимательства, конкуренции, снижение налогового давления, меры по привлечению инвесторов. Но устроит ли сегодня бизнес выполнение его давнего требования "не надо нам помогать - надо просто не мешать"? Похоже, что с либеральными реформами мы немного запоздали.

Получая регуляторные и налоговые послабления, бизнес отвечает ростом и детенизацией в случае наличия позитивных ожиданий. Высокие риски физической безопасности в насыщенном оружием, политизированном неврастеническом обществе; слабая предсказуемость курсовых колебаний и инфляционной динамики; неустойчивость банковского сектора; потеря российских рынков и неопределенность в возможностях освоения рынков "дальнего зарубежья" - все это не может способствовать позитивности ожиданий ни отечественных экономических субъектов, ни, тем более, потенциальных иностранных партнеров (инвесторов).

Сказанное ни в коем случае не означает, что война может служить поводом для очередной отсрочки реформ. Однако главным критерием их очередности и применимости следует считать быстроту и надежность ожидаемого эффекта.

Задача реформ не в том, чтобы разрушить старую модель, а в том, чтобы сформировать новую. Первоочередные цели сегодня: восстановление экономического роста, достижение нового качества социальной политики в условиях ужесточения бюджетных ограничений, расширение прав и возможностей регионов. В политической сфере: резкое сокращение возможностей для коррупции, жесткое исполнение норм права и обеспечение контроля за деятельностью государства со стороны гражданского общества. На этой основе, обеспечив запуск экономики, можно будет переходить к акценту на либеральные реформы.

Лейтмотивом на протяжении ряда лет будет высокий уровень милитаризации экономики. Не исключено, что навязывание Украине гонки вооружений было одной из составляющих плана агрессора. Однако альтернативы такому пути не существует, и увеличение расходов на оборону неизбежно.

Остается обратить эту неизбежность на пользу экономике. Стимулирующий экономический эффект от военных расходов возможен, если они запускают пакеты мирных приложений оборонных предприятий, превращающихся в двигатели инновационного развития страны. Для этого нужно реформировать систему оборонных закупок, максимально диверсифицировав поставки невоенной продукции и товаров двойного назначения. Новое качество должна обрести украинская оборонка, которая по-прежнему в значительной мере зиждется на патриархальных управленческих механизмах времен соцреализма. Создание системы длинного кредитования в банковском секторе и направление госинвестиций через Банк реконструкции и развития должны оживить реакцию отечественного производства на оборонные заказы.

Экспортная политика, призванная показать потерявшим российские рынки производителям их перспективы на других направлениях, а также максимально использовать окно возможностей в рамках предоставленных Евросоюзом преференций, создать мощный пул экспортеров, формирующий региональные и секторальные точки роста, также относится к приоритетам первого порядка.

Энергетический сектор в условиях глубокой зависимости от импорта энергоресурсов также стал внутренней "линией фронта". По понятным причинам становится очевидной несостоятельность прежних ориентиров диверсификации энергетики на основе расширения применения угля. Содержанием новой энергетической стратегии должна стать первоочередность задач энергоэффективности и энергосбережения. Которые, в свою очередь, способны обрести максимальную поддержку на всех уровнях общества.

Реконсолидация общества должна, в первую очередь, происходить на региональном уровне. Передать максимальную долю ответственности за условия жизни людей на уровень региона - в интересах и центральной власти, которая и без того все чаще становится объектом общественного недовольства. Безусловно, это потребует радикального изменения межбюджетных потоков и расширения полномочий местных властей по распоряжению ресурсами региона.

Донбасс: ваш выход!

Квинтэссенцией региональной политики должна стать политика в отношении Донбасса. Подконтрольная Украине территория должна стать полигоном для отработки современных управленческих технологий структурной модернизации региона. В частности, реализации пилотных проектов в сферах поддержки малого предпринимательства, энергоэффективности, внедрения современных агротехнологий; управленческих инноваций (в расширении полномочий местных властей, межмуниципальном сотрудничестве и консолидации усилий территориальных единиц).

Восстановление инфраструктуры и экономики Востока страны как фактор, стимулирующий экономическую активность, может и должно стать новой точкой национальной консолидации. Боевые действия, как ни цинично это звучит, расчистили путь к структурным изменениям, которые прежде по разным причинам откладывались. Для региона крайне важно определить послевоенную стратегию, которая должна показать путь развития, альтернативный тому, что завел в тупик. Привлечь инвесторов, практически заинтересованных в скорейшем окончании войны, предложить пути структурной модернизации региона, которые станут предметом общего интереса основных социальных групп, - единственная альтернатива задуманной Путиным "приднестровизации" Донбасса.

Человеческий потенциал - главное богатство любого региона и страны в целом. А создание и нагнетание противостояния между представителями различных регионов Украины - один из пунктов плана гибридной войны. Поэтому социальная защита вынужденных переселенцев и жесткое пресечение попыток разжигания розни с любой стороны должны обеспечиваться с решительностью, свойственной военному времени. Нужна специальная работа с конкретными целевыми группами - студентами, семьями с детьми, учеными и сотрудниками вузов, работниками агросектора, квалифицированным инженерным персоналом и т.п. Здесь - широкое поле для государственно-частного партнерства, поскольку подобные шаги уже предприняты крупными вертикально интегрированными компаниями. Требуется также четко определить рамки и перспективы компенсации гражданам, потерявшим в результате боевых действий близких, жилье, имущество.

Властям нельзя самоустраняться и от выполнения своих обязательств перед гражданами, оказавшимися на территории, над которой временно утрачен контроль, даже если для этого придется вести переговоры с нелегитимными структурами. Возможно, полезно будет активнее привлекать инструменты международных гуманитарных организаций.

Евростратеги
прошедших битв

МВФ уже признал украинский кризис, наряду с исламским терроризмом и лихорадкой Эбола, главной угрозой мировой экономике. Следовательно, мир будет стремиться максимально быстро избавиться от хотя бы одной головной боли, и интересы Украины - один из последних пунктов, который будет приниматься во внимание в этой большой игре. Этот неприятный вывод пришел на смену эйфории Евромайдана. Консервативная Европа весьма осторожна в отношении любого экстремизма, какими бы благими лозунгами он ни руководствовался. Прямое свидетельство - договоренность ЕС и России по поводу отсрочки введения в действие торговой части соглашения Украина-ЕС на основании явно надуманных возражений и опасений российской стороны.

Разумеется, предпринимаемые в отношении РФ санкции неудобны мировой экономике. К тому же Россия не медлит с ответными мерами, пуская в ход излюбленное "газовое оружие", а также умело выстраивая локальные точки напряженности из-за лишения западных производителей освоенных ими рынков сбыта. Отсюда - мучительная нерешительность во введении санкций и отсутствие единства в отношении их применения.

Перефразируя У.Черчилля, заметим, что европейские "генералы от политики" традиционно готовятся к прошлым битвам. Опасаясь излишне дразнить Россию и рассчитывая, что после разрешения (с любым исходом) украинского кризиса ситуация в Европе вернется на круги своя, они игнорируют тот факт, что мир изменился. В новых условиях любые стратегические построения, исходящие из вчерашнего баланса сил, лишены надежности. Похоже, Европе пора понять, что на смену дискредитированной еще в 30-е годы прошлого века политике "умиротворения агрессора" должны прийти приоритеты консолидации союзников и укрепления современных конкурентных преимуществ.

Отсрочка создания зоны свободной торговли Украина-ЕС - обоюдоострое оружие. Путину она необходима для того, чтобы реализовать поставленные в отношении Украины цели. Поэтому можно прогнозировать резкую активизацию экономической составляющей гибридной войны. Украиной период отсрочки должен быть использован для определения и утверждения в сознании широких влиятельных кругов ЕС позиций, в которых Украина в состоянии выступить в качестве нового конкурентного преимущества объединенной Европы, дополнительного двигателя общего процесса евроинтеграции.

Организация сложных высокотехнологичных производств. Военно-техническое сотрудничество. Солидарное обеспечение энергетической безопасности. Продовольственная безопасность. Мультимодальные транспортные перевозки. Совместное участие в восстановлении экономики регионов, пострадавших от действий сепаратистов и российской агрессии. Кооперация в сфере туризма. Это лишь немногие из возможных приоритетов сотрудничества. Отдельного упоминания заслуживает трансграничное сотрудничество, которое может стать одним из локомотивов евроинтеграционного процесса.

Целенаправленная работа в этих направлениях с практическими представителями европейского бизнеса вполне в состоянии превратить в их сознании Украину из территории потенциальных возможностей в поле стратегических программных решений. Кстати, как раз здесь было бы уместным применение столь уважаемого властью потенциала эффективных "капитанов бизнеса".

Сказанное позволяет поднимать вопрос о возможности разработки для Украины своеобразного "плана Маршалла". Такой план в свое время был реализован США для воссоздания лояльной к ним Европы. Сегодня такой план путем поддержки им глубинных структурных преобразований мог бы стать европейской инвестицией в Украину как нового союзника.

Рашн, гоу хоум?

Отношение к России, независимо от его знака, традиционно встроено в институциональную систему Украины, и взорвавшая его война стоит в ряду определяющих факторов институционального краха.

Строительство "великой стены" - неплохое средство для создания рабочих мест и активизации деятельности вовлеченных в поставки предприятий, но это сооружение вряд ли защитит от "разлета" осколков в случае разрушения путинской империи. Опасаться такого исхода следует, но способствовать ему вряд ли рационально. Украине явно небезразлично, какой будет Россия после ухода Путина. Возврат к "братскому партнерству", по крайней мере, в рамках нынешнего поколения, разумеется, невозможен. Но формирование прагматичных отношений - неизбежно.

Международная торговля - взаимовыгодное предприятие, и неразумно отказываться от сделки, если она благоприятна для украинской экономики. Контроль для предотвращения асимметричных торговых сделок, служащих вывозу капитала или прибыли, необходим. Кстати, не только на российском направлении. Ограничения, конечно, должны касаться продукции военного и двойного назначения и прочих секторов, подпадающих под европейские санкции. Кроме того, предметом встречного давления на РФ могут стать, пусть и немногие, товары, с которыми Украина выступает монополистом на российском рынке.

Объективно российский бизнес сегодня получил от Путина двойной удар. Первый - потеря потенциальных возможностей от работы на рынке Украины как члена зоны свободной торговли с ЕС. Второй - ограничение возможностей работы с остальным миром из-за западных санкций и российских контрсанкций.

Поэтому не стоит априори записывать работающие в Украине российские компании в пособники режима агрессора. Категории экономической выгоды - лучший из доступных сегодня инструментов, позволяющих достучаться сквозь пропагандистские наслоения путинской идеологической войны до одного из наиболее рационально мыслящих слоев российского общества. И российский бизнес вполне мог бы стать нашим союзником как в вопросе скорейшего прекращения войны, так и в продвижении европейских устремлений Украины.

Крым - наш

И в заключение несколько тезисов о Крыме, который тоже является полем битвы в этой войне. И только с прекращением оккупации полуострова в ней будет поставлена последняя точка. В том, что Крым должен быть украинским, сомнений не возникает. Но Крым - не украденный чемодан. Это ментально самодостаточный, весьма амбициозный регион, который может и должен сам делать выбор в своей судьбе. Но только опираясь на полноту достоверной информации и реальную свободу выбора. Не стоит забывать, что крымчане продолжают жить в реалиях "распятых младенцев", "геноцида русскоязычного населения" и прочих жутких проявлений "киевской хунты", коими их щедро снабжает российская СМИ-пропаганда.

Признание совершенных ошибок подчас требует не меньше времени и мужества, чем осознание их совершения. Поэтому ожидать быстрой смены позиций населения полуострова не стоит. К тому же Украине предстоит длительный период создания собственной эффективной модели развития, плоды которой смогут перевесить постоянно девальвирующиеся посулы "новой власти" полуострова.

Региональная гордость рано или поздно должна будет возобладать над эффектом повышенных пенсий и зарплат бюджетников. Сегодня Крым, привыкший к роли "жемчужины" независимой Украины, низведен до места рядового провинциального региона РФ. В отличие от Донбасса, гордившегося преимущественно заслугами прошлого, Крым действительно уникален в своей перспективности. Но перспектива эта может быть реализована только через открытость в рамках Черноморского региона и за их пределами. Вместо этого российская политика ориентирована на втягивание полуострова в автаркическую модель развития и его ускоренную ассимиляцию как "федерального округа" РФ.

Противостояние оккупантам не должно превращаться в действия против населения территории, которую мы продолжаем считать частью своей страны. Наша задача - активно противодействовать нарушению прав и свобод гражданина на территории АРК, в т.ч. с широким применением международных организаций, а в идеале - вести последовательную линию на демилитаризацию региона.

Экономические отношения с Крымом надо строить на основе жесткого прагматизма. Предложения Украины по видению статуса Крыма изложены в законе об особенностях проведения экономической деятельности на временно оккупированной территории. При всей обоснованности критики экспертов в его адрес закон выполняет две крайне важные функции. Во-первых, снимает угрозу криминального преследования практически со всех действующих в Крыму субъектов за неуплату налогов в госбюджет, расчеты в иностранной валюте и прочие формально преследуемые в украинской юрисдикции действия. Это - необходимый шаг для создания возможностей реинтеграции региона с Украиной. Во-вторых, легитимизирует (а значит, упорядочивает фактически существующие) торговые операции с крымскими субъектами, что благоприятно как для сопредельных регионов Украины, так и для госбюджета. Как и в случае с российскими компаниями, цивилизованный бизнес Крыма является одной из главных потенциально проукраинских целевых групп на оккупированном полуострове.

***

Особенность современной гибридной войны против Украины в том, что в ней подчас очень трудно определить реального противника и настоящего союзника. Но иначе прекратить ее невозможно.