Украина как аргумент для евроскептиков

В последние годы тональность дискуссий на европейских международных форумах ощутимо меняется. На фоне мощных трендов европессимизма в европейских странах и неопределенности будущей политики новой администрации США в отношении как Украины, так и ЕС европейские эксперты в значительной мере растеряли привычки свысока упрекать Украину за промедление в реформах и сосредоточены на поисках новой модели для самого Евросоюза.

Механизмы последнего также ярко продемонстрировали свою неидеальность и нуждаются в срочной модернизации, особенно в свете будущих выборов в ведущих странах ЕС. В этих условиях консолидированность позиций относительно Украины заметно ослабла, что, в частности, продемонстрировал и недавний традиционный, уже десятый Форум Европа-Украина, состоявшийся в конце января в польском Жешуве.

Лозунг, под которым готовился форум, - "Шанс, который нельзя потерять", выглядел настолько символично, что организаторы даже не рискнули включить его в окончательные документы мероприятия. Очевидно, что уже не только Украина рискует потерять европейское будущее, но и в самом Евросоюзе вполне реален кризис дальнейшей перспективы. Пока этот кризис, как правило, усиливает печально известную "усталость от Украины". Но, как известно, общность проблемы - первая ступенька на пути к нахождению совместного решения.

Чтобы осознать суть еврошанса для Украины, нужно, в первую очередь, правильно понять предпосылки и мотивацию европейских устремлений общества. И, прежде всего, отказаться от упрощенного понимания членства в ЕС как якобы цели, подтолкнувшей общество к радикальным изменениям. Между тем на Евромайдан(ы) сотни тысяч людей вывели мотивы значительно более приземленные. Люди небезосновательно надеялись, что движение в направлении евроинтеграции и, прежде всего, Ассоциация с ЕС станут рычагом, позволяющим выйти из западни коррупции и неинклюзивной власти, и одновременно мотиватором для самой власти, подталкивающим ее к изменениям, которых хочет общество.

Взбунтовавшись против неинклюзивной олигархической модели, украинское общество еще нередко остается в плену той детской болезни, когда кажется, что инклюзивности можно достичь, если что-то забрать у одних и раздать другим. Но институциональный переход должен завершиться введением стремления к справедливости в конструктивное русло, которое представляет собой европейская модель развития, исторически сформированная именно на началах инклюзивности, базирующаяся на верховенстве права, консолидированности и конструктивной кооперации сообществ, исходя из общих интересов.

А значит, и реальный успех или неуспех евроинтеграции будет оцениваться обществом по этим критериям. И именно их невыполнение, а вовсе не технологическое и непосредственно касающееся только незначительной части общества промедление с безвизом или непредоставление перспективы членства, будут восприниматься (и воспринимаются) обществом как реальная "зрада".

Самая большая, почти фатальная ошибка Европы сегодня - в том, что она до сих пор недооценивает нынешний уровень украинской идентичности. В ЕС до сих пор боятся возвращения Украины в русло постсоветского развития, отказа от проевропейской ориентации. Если бы понимание необратимости изменений в Украине у партнеров из ЕС все же существовало, у них были бы основания активнее поддерживать конкретные изменения в нашей стране, шире привлекать к своим проектам и этим укреплять ее евроинтеграционную ориентированность. К сожалению, ограниченность как межгосударственных, так и межличностных контактов такому пониманию не способствуют.

Выступая на форуме в Жешуве, бывший премьер-министр Литвы Андрюс Кубилюс отметил реальность концептуального кризиса в Украине: вследствие агрессии со стороны РФ общество уже ни в коем случае не примет пророссийский вектор развития, но разочарование в возможности достичь упомянутых выше сущностных изменений через прогресс евроинтеграции может привести также к потере популярности и европейского пути. Поэтому сообщество в итоге может склониться к выбору третьего пути. От себя заметим, что, прекратив реформы по европейскому образцу, этот третий путь де-факто очень быстро скатится к новой версии олигархической модели национал-популистского разлива.

Следовательно, время для европейского шанса Украины не безгранично. Показателен урок Молдовы. Два десятилетия назад она тоже была евроориентированной страной и даже поплатилась за эту ориентацию территориальной целостностью и потерями в гражданской войне. Сейчас Молдова демонстрирует, что происходит со страной, которая на длительное время зависает в переходном периоде, и общество перегорает, лишенное бонусов последовательного прогресса в евроинтеграции.

Чтобы распознать, в чем заключается шанс для Европы, нужно осознать, что предпосылки современного евроскептицизма состоят в размывании главного конкурентного преимущества европейской модели - ее инклюзивности. Заигравшись в виртуально-бюрократические построения, европейские чиновники банально потеряли курс динамичных изменений, произошедших в последнее десятилетие в глобализированной экономике, которая все сильнее базируется на сетевых началах, и не заметили, как еврорегуляции превратились в тормоз развития сообщества, потому что развитие экономики пошло путем, требующим другой политики. Евроинтеграция в таком исполнении стала восприниматься как фактор вытеснения значительных социальных групп из продуктивных общественных процессов. Это резко ослабило европейскую идентичность национальных сообществ, вызвав массовый евроскепсис и центробежные движения.

И все же очень важно осознавать недолговечность нынешнего кризиса евроидентичности. Потеря инклюзивности, суживая горизонт мышления личности, закономерно ведет к распространению популярности национализма, а значит, и национал-популизма. Но логика развития довольно быстро подтолкнет развитый мир к пониманию, что в современных экономиках достижение динамизма национального развития как основы обещанных теми же национал-популистами создания рабочих мест, роста доходов и мощности национальной экономики уже неотделимо от участия отечественных компаний в глобальном разделении труда. Что снова поставит на первое место повестки дня развитие глобального и регионального сотрудничества.

Кстати, наиболее понятно это новым членам ЕС. Если объективно взглянуть на последние два с половиной десятилетия их истории, то увидим показательную историю успеха их евроинтеграционных реформ для национального развития. И сегодня они находятся в первых рядах сторонников реформирования Евросоюза, чем демонстрируют пример оптимизма многим зараженным "вирусом Брэксита" политикам и сообществам Старой Европы.

Восстановить европейскую идентичность национальных сообществ возможно только через восстановление инклюзивности европейской модели. Экономическим фундаментом для этого является становление новой сетевой экономики, в которой главную роль играет человек и которая поэтому является органически инклюзивной. Идеология реиндустриализации Европы на основе становления такой новой экономики уже постепенно внедряется в рамках концепции промышленного ренессанса, принятой Европарламентом в 2013 г.

Среди новых источников инклюзивности для перезагрузки европейского проекта в широком измерении следует также рассматривать развитие малого бизнеса и предпринимательства как оптимальных кирпичиков для построения сетевой экономики, в частности содействие их включению в международное сотрудничество (что воплощается путем реализации Акта малого бизнеса ЕС), поддержку развития локальных сообществ, в том числе путем расширения трансграничного сотрудничества (еврорегионы), а также воспроизведение современного продуктивного социального капитала, способного строить коммуникации в рамках сетевой экономики.

Но придать долгосрочное измерение глубоким структурным изменениям европейской экономики возможно только путем обеспечения диффузии современных цифровых технологий (промышленности 4.0) в широкий спектр секторов экономики более низких технологических укладов. Последние представлены в основном в странах европериферии и наиболее показательно - в Украине. С одной стороны, в условиях исчерпаемости традиционных конкурентных преимуществ цифровая модернизация отраслей является весьма прибыльной и должна заинтересовать инвесторов, а также будет формировать новые рынки для европейской продукции как инвестиционного, так и потребительского назначения. С другой - повышение эффективности использования ресурсов страны-реципиента будет генерировать новые доходы, а следовательно, ускорит экономическую динамику и рост благосостояния. Образуется синергический эффект для расширения экономических взаимосвязей, которые, в свою очередь, создадут новый фундамент европейской идентичности. Благодаря созданию сквозных проектов и кооперационных цепочек будет формироваться новое измерение региональной конкурентоспособности, что актуально в условиях мультиполярного мира.

Следует подчеркнуть, что такая модель кооперации ни в коем случае не будет означать усиление ресурсной эксплуатации периферийных стран. Наоборот, современная сетевая экономика максимально сближает производителя и потребителя, уменьшает сырьевую ресурсную зависимость путем роста эффективности использования ресурсов и изменения самой их структуры, в которой на первых ролях находятся труд, интеллект, информация и т.п.

Важно, что на этих направлениях и Украина, и Европа могут вместе искать пути решения общей проблемы неинклюзивности. И на привлечении к этому поиску могла бы быть построена новая стратегия относительно Украины, которая сейчас утрачена из-за прекращения процесса расширения Евросоюза, а значит, невозможности предложить нашей стране определенную перспективу еврочленства.

Сейчас ключевым препятствием для привлечения Украины к такому взаимозависимому сотрудничеству является проблема коррупции, резко снижающая эффективность власти и привлекательность кооперации. Будучи заинтересованным в углублении сотрудничества с Украиной как рычага восстановления инклюзивности развития, ЕС может перейти от пассивного выжидания, пока украинское сообщество сможет собственноручно преодолеть коррупцию, к интенсификации внедрения европейских практик деятельности органов власти и общества, которые, являясь более продуктивными для общества, должны вытеснить коррупционные механизмы.

Понятно, что для этого Европе надо будет сделать важный концептуальный шаг - осознать, что Украина выросла из коротких штанишек безмолвного получателя инструкций из европейского центра и понемногу обретает собственную субъектность - не только на уровне власти, а главное, на уровне гражданского общества. Дальнейшее укрепление субъектности Украины как партнера ЕС потребует параллельного движения по двум направлениям.

Во-первых, необходимо мощное участие ЕС в институциональной модернизации Украины, внедрении институциональных механизмов углубления евроинтеграции, привлечении к процессам решения проблем общеевропейского уровня, распространении коммуникаций на уровнях государства, территориальных громад, бизнеса и личности. Указанным изменениям следует содействовать на следующих направлениях:

- разработка механизмов совещательного участия Украины на этапах подготовки решений в группах и комитетах Европейской комиссии (по примеру участия Норвегии);

- создание расширенной экспертной группы по оценке продвижения и проблем реализации Соглашения об ассоциации, дальнейшего расширения сотрудничества Украины и ЕС;

- интенсификация предоставления технической помощи органам государственного управления и местного самоуправления Украины в формировании адекватных практик их деятельности;

- формирование совместных институтов распределения и контроля над использованием международной помощи Украине;

- развитие кооперации с дипломатическими ведомствами стран ЕС по системной поддержке средствами экономической дипломатии украинских экспортеров на европейских товарных рынках;

- создание механизмов международного сотрудничества малых и средних компаний Украины и стран ЕС;

- углубление трансграничного сотрудничества, прежде всего на основе наиболее полного использования инструментария еврорегионов;

- содействие расширению контактов между деловыми объединениями Украины и стран ЕС;

- расширение межличностных контактов на основе введения безвизового режима для Украины и взаимного содействия развитию транспортных коммуникаций.

Во-вторых, в Украине пора вывести вопрос евроинтеграции из сугубо сферы внешней политики, где дипломаты-профессионалы обсуждают юридические тонкости составления и реализации соглашений. Должны происходить общий поиск сообществом смыслов реализации евроориентиров и интеграция в европейские дискурсы различных сфер жизни. Евромайдан, в сущности, уже начал такую конверсию евроинтеграции, но потом процесс снова отошел к сфере ответственности профессионалов-дипломатов. Сейчас диалог внутри страны по этому поводу практически не ведется, следовательно, не формируется институциональная готовность общества к евроинтеграции, а романтические евроожидания все драматичнее расходятся с прагматичными евровызовами.