Анатолий Гальчинский: "Реформы ЕС — действительно вопрос сегодняшней повестки дня"

Не успел в Европе как следует притухнуть экономический кризис, в ходе которого на пике греческих и других неурядиц всерьез обсуждалась угроза распада валютного союза - еврозоны, как континент оказался под ударом нового кризиса - миграционного, поставившего под угрозу существование еще одного символа евроинтеграции - Шенгенской зоны. Без которой, как заявил президент Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер, потеряет смысл и евро, так как перекрытие границ уничтожит внутренний европейский рынок. Речь идет о рынке, режим свободной торговли с которым только-только (с 1 января 2016 г.) официально вступил в действие для Украины. Что все эти события могут означать как для самого Евросоюза, так и для нашей страны в средне- и долгосрочной перспективе? Об этом наша беседа с экс-директором Национального института стратегических исследований и многолетним президентским советником Анатолием ГАЛЬЧИНСКИМ.

- Одной из ключевых тем Давосского форума была проблема европейского кризиса. Речь шла не только о миграционном кризисе, но и о возможных потрясениях в связи с референдумами в Нидерландах и Великобритании и др. Накануне форума одна из крупнейших газет Франции Liberation опубликовала интервью с Дж. Соросом с символическим названием "На кону - выживание Европы" (20 января 2016 г.). "ЕС надо реформировать", - заявил на форуме Марк Рютте, премьер-министр Нидерландов - страны, которая сейчас председательствует в Совете ЕС. Каковы глубинные причины подобных оценок и заявлений, в чем их основа?

- Чем это вызвано? Почему эта проблема столь остро ставится именно сейчас? Речь идет о прикладных решениях или же о реформе системного характера?

- В том-то и дело, что речь идет о преобразованиях качественного порядка - реформах, связанных с вызовами системного содержания. Они касаются не только Европы, но и всего мирового сообщества, каждой страны, в том числе и нашего государства. Мы говорим о вызовах современной эпохи, которая известным американским социологом, экс-президентом международной ассоциации социологов И.Валлерстайном идентифицируется как "конец знакомого мира". Нынешняя историческая миросистема вступила в стадию завершающего кризиса и вряд ли будет существовать через пятьдесят лет, утверждает ученый. По большому счету, системные вызовы ЕС размещаются в этой плоскости.

Позволю себе сослаться и на позицию Г.Киссинджера, который в своем предновогоднем интервью немецкой ежедневной деловой газете Handelsblatt в числе факторов, определяющих нарастающую нестабильность современного мира, назвал противоречия Европы. Мир становится не хуже, мир становится другим. Другой, естественно, должна стать и Европа. Понимая это, Европа "стремится к некой новой форме единства, но пока не может придать этому стремлению политического выражения. Европе не удалось выработать долгосрочной стратегии собственного развития (выделено мною. -А.Г.). Я вижу в этом новый уровень сложности", - объясняя свою позицию, подчеркнул бывший госсекретарь США, один из наиболее авторитетных (вне всякого сомнения) политологов мира.

Мне понятна эта во многом типичная для логики глобальных трансформаций ситуация. Европа, которая все послевоенные годы по праву считалась и считается сейчас одним из наиболее действенных генераторов фундаментальных изменений современного мира, пока еще не сформировала механизмы собственной адаптации к этим преобразованиям. Страны догоняющей модернизации имеют очевидные преимущества - у них есть возможность действовать на опережение. Так уже несколько столетий поступают США. Страна, являющаяся порождением Европы, аккумулирует в себе больше Европы, чем в самой Европе. И это не только история прошлого. Это и стратегия современной Америки. Давайте вдумаемся в слова последнего (январь этого года) послания президента Барака Обамы, в котором определены принципы обновляющейся стратегии страны. "Мы живем, - подчеркнул он, - в эпоху необычных перемен, перемен, которые преобразуют наш образ жизни, нашу планету и наше место в мире. Эти перемены чреваты глобальными потрясениями. Их темпы будут ускоряться. Мы должны заставить эти перемены работать на нас".

- О каких глобальных переменах, по отношению к которым "Европе не удалось выработатьдолгосрочной стратегии собственного развития", идет речь?

- Это многоаспектная проблема. На Давосском форуме глобальные перемены современного мира связывались с новациями четвертой промышленной революции. Соглашаясь с этим, хочу акцентировать на другом - на конце евроцентристских начал современного мира. Новый мир становится постзападным - в смысле не унифицированным по западным стандартам. В последние десятилетия на планете происходят столь масштабные сдвиги, которые ставят на повестку дня вопрос о конце исторической эпохи, ассоциирующейся начиная с XVIII ст. с фундаментальными ценностями Запада. В наше время интенсивно формируются новые конкурентоспособные модели развития, которые, говоря словами известного американского ученого Д.Беллы, знаменуют собой "фактический конец европеизации, а может быть, и вестернизации мира". По сути, эту же точку зрения отстаивает и Валлерстайн. В его обобщениях "конец знакомого мира" - это конец того же мира евроцентристской номинации.

Естественно, речь не идет о механическом отрицании существующего. Рождающийся мир - это конец и одновременно подготовленное всем ходом предшествующего развития новое начало. Начало, в котором приобретшие статус общецивилизационных достояний высокие европейские ценности сохраняют возможность не только своей самореализации (естественно, на принципиально новой основе), но и своего конструктивного воздействия на мировые процессы. И все же, акцентируя на этом, мы не должны закрывать глаза на уязвимость уходящей в прошлое глобальной системы евроцентризма, которая в своей основе сводится к монополизации (в т.ч. и силовой) общецивилизационного процесса, его неестественной унификации и в этом смысле не расширяет, а наоборот, существенным образом сужает креативные возможности человечества, не уменьшает, а наоборот, углубляет противоречия современного мира. Преодоление этой ситуации, выход за ее пределы - это та реальность, которая характеризует конструктивизм соответствующих преобразований, их прогрессивное в общеисторическом контексте начало.

- Можно ли говорить в этой связи о реалиях становления многополярного мира? Ведь конец евроцентристского мира - это и есть начало многополярного мира.

- С большой предубежденностью отношусь к определению "многополярный мир", которое действительно не ново и уже давно отстаивается отдельными (понятно какими) государствами. Но человечество это уже проходило. Посмотрите на колониальную карту мира ХІХ ст. и вы убедитесь в этом. Сейчас очень часто употребляется понятие "гибридная война", но при этом не всегда учитывается, что речь идет об инструментарии "гибридного империализма". Многополярность таит в себе соответствующую угрозу. Реалии путинского евразийского союза - доказательство этому. К счастью, Евросоюз уже изначально формировался на противоположных принципах.

Но я о другом. Реалии современных трансформаций связаны, в моем понимании, с формированием предпосылок не многополярного, а аполярного мира, мира, в котором признается право на эксклюзивность каждого государства, где не принято делить государства на хорошие и плохие, ведущие и ведомые. Такое деление - атрибутика уходящей в прошлое реальности. В новом мире сообщества государств во всевозможных форматах - это сообщества равнодостойных, прежде всего в политическом измерении, субъектов. Аполярность рождающегося мира основывается на этом. Она, и это совершенно очевидно, не только не исключает, но и предполагает всевозможные групповые межгосударственные интеграционные ассоциации. Но речь может идти лишь о таких ассоциациях, которые не унифицируют, а наоборот, способствуют углублению разнообразия их субъектов, права каждого из них быть самим собой.

- Не станет ли это порождением хаоса, с которым человечество может не справиться?

- Мы говорим о процессах, которые не являются предметом выбора, объектом хорошей или плохой политики. Конечно, аполярный мир окажется более сложным. Но такова логика жизни. История - это всегда развитие от простого к сложному, и с этим мы обязаны считаться. Мир капитализма на порядок сложнее феодального. Но человечество научилось системно управлять его процессами и делает это весьма прилично. Так будет и в будущем. Утверждая подобное, я осознанно абстрагируюсь от экстремистского слагаемого, которое является сопутствующим исторического процесса в любом его формате. Для аналитики важно понимать границы подобной абстракции.

- Допустим. Но имеет ли вся эта сугубо теоретическая логика какую-то прикладную основу? Насколько обосновываемые вами трансформационные процессы ощутимы в общественной практике уже сегодня?

- Об этом можно говорить очень много. Будущее рождается уже сегодня. Ростки нового присутствуют в каждом без исключения системообразующем звене развития общества. Да, конечно, они далеко не всегда ощутимы. Но это вопрос времени. Скорость происходящих изменений настолько стремительна, что аналитика теряет возможность их идентификации. В этой ситуации важно понимать не столько конкретику, сколько ее системные предпосылки.

Реалии происходящих в мире фундаментальных трансформаций имеют, как мне это видится, одну общую основу: речь идет о подготовленной всем ходом общецивилизационных (в т.ч. и экономических) преобразований возрастающей самодостаточности человека, его позиционировании не в роли "кирпичика", а в качестве исходного начала и непосредственной цели развития общества. Протагоровский концепт "человек - мера всех вещей" приобретает в наше время реальное звучание. Адекватным образом корректируется наше понимание природы развития общества и государства. Оно ассоциируется с развитием сущностных сил человеческой личности, реализацией ее идентичности, свободы и индивидуальности. Повторяю, мы говорим не о предмете политического выбора; это естественная логика истории. Углубляющаяся индивидуализация личности и эксклюзивность выражающего ее интересы государства - это взаимно корреспондирующиеся процессы. А это, естественно, уже не одноформатный и даже не многополярный, а аполярный мир, о котором мы
ведем речь.

Но вас интересует, как вы говорите, фактаж, ведь логика массмедийного пространства формируется на прикладной основе: факты и фактики - главное. Но этого для понимания происходящего мало. И все же - о реалиях. Вот лишь одна линия иллюстраций. Так сложилось, что основным "хранителем" евроцентристской идеологии современного мира уже много лет является Америка. Основной месседж в этом: унификация на основе западных стандартов принципов демократии. Подобная унификация считалась неприкасаемой. Читатель это хорошо знает. Но вот события последнего времени. В одном из своих интервью ZN.UA я уже привлекал к ним внимание. Речь идет о выступлении Барака Обамы на сессии Генеральной Ассамблеи ООН, в котором, пожалуй, впервые озвучен тезис о корректности многоформатной матрицы демократии. По сути эта же позиция была высказана и в последнем послании главы американского государства. Демократия глохнет, подчеркнул президент США, когда "мы слушаем только тех, кто с нами согласен". Интересным в этой же связи является и то, что Обама в своем послании не обошел проблему американского лидерства. Но это, по его словам, принципиально иной формат лидерства - лидерство, основанное не на полицейских функциях, а на силе примера. Все это факты, органически вписывающиеся в логику современных новаций.

- Давайте возвратимся к Европе, проблемам ее нынешних противоречий и перспективы. Многое уже сказано. Что мы имеем в итоге?

- Обычно существующие противоречия Европы связывают с поиском оптимального соотношения между логикой ее федерализации и сохранением государственной самодостаточности ее субъектов. Последние десятилетия - это многократные попытки решать естественные сложности развития инструментами наднациональной централизации. Они фактически провалились. Речь идет о несостоятельности Лиссабонской стратегии, целью которой было сделать Европу к 2010 г. "наиболее конкурентоспособной и динамично развивающейся экономикой мира". Провалились попытки политической федерализации ЕС на основе конституционного процесса. Углубляется деструктивность унификации системы денежных отношений и системы финансов. Понятны последствия: "обобществление" на уровне сообщества денег и финансов означало бы фактическую кастрацию дееспособности государства в осуществлении собственной экономической политики. Разъедающий систему ЕС государственный патернализм начинается с этого. Греческий кризис - неоспоримое подтверждение этих коллизий.

Думаю, что углубляться в эту тему нет необходимости. Ее смысл для меня совершенно очевиден: предпринимаемые попытки унифицированной централизации ЕС - это логика уходящего мира. Португальская газета Publico (11 июля 2015 г.) называет этот процесс "германизацией Европы". Не только соглашусь с этим, но и скажу больше: в моем понимании, речь может идти о более архаичном - о попытках насаждения в ЕС идеалов прусского социализма. А это - даже не уходящий, а, если не принимать во внимание реалии путинской России, давно покинувший нас, ушедший в прошлое мир. Новый рождающийся мир - это, как мы уже говорили, сохранение в интеграционном процессе уникальности и достоинств каждого из ее субъектов. В этой позиции - ключ к пониманию логики реформ ЕС. Проблемная ситуация Евросоюза определяется не тем, мало или много в нем Европы (ее фундаментальных ценностей), а тем, что в его основе должны доминировать приоритеты рождающейся на континенте новой функционально многоаспектной Европы, Европы - наций и одновременно Европы, адекватной реалиям современных глобальных трансформаций. Смысл реформирования ЕС, как мне видится, в реализации соответствующей адекватности. Европа должна перестраиваться, перестраиваться, прежде всего, психологически, понять, что перед ней стоит задача не только учить (этим она занималась три столетия), но и учиться.

В известном диалоге между Меркель и Кэмероном по поводу будущих преобразований ЕС я однозначно на стороне английского премьера. В своих обобщениях исхожу из существования объективных границ интеграционного процесса, из простой и понятной истины: интегрировать есть смысл лишь то, что не решаемо на национальном уровне.

В связи с этим разделяю хорошо известные общественности позиции Кэмерона по поводу уязвимости политики "еще более тесного союза", строительства "европейского супергосударства". Считаю конструктивными его идеи формирования "мультивалютного сообщества", равно как и учреждения права "красной карточки" национальных парламентов по отношению к принимаемым Брюсселем директивам и законам. Полагаю, что основополагающий трафик еэсовских преобразований, скорее всего, будет размещаться в соответствующей плоскости - плоскости децентрализации. Скорость и глубина происходящих в мире системных изменений такова, что адаптироваться к ним методом "все вместе" невозможно. Действенными могут быть только эксклюзивные решения отдельных стран. В этой ситуации ограничение их креативного потенциала все новыми и новыми объединительными прожектами контрпродуктивно. Способность государств изменяться становится вопросом их выживания. Это одна из главных позиций Давоса, которая, убежден, касается и логики реформ сообщества, его разумной децентрализации. Дееспособность Евросоюза, его креативный потенциал, благодаря такого класса изменениям, не ослабеют, а наоборот, существенно усилятся.

- И каковы в этой связи евроинтеграционные перспективы Украины?

- Всего несколько обобщений. Я решительный противник политизации евроинтеграционного процесса. Евроинтеграционный курс Украины - это не предмет выбора отдельных политиков, это выстраданное многовековой историей наше естественное возвращение в собственный дом, и это не может ставиться под сомнение. Что касается реалий евроинтеграционной стратегии, то в ней должно обязательно присутствовать наше видение границы между тем, что, отмирая, уходит в прошлое, и тем, что в Европе только рождается. Скажу больше - нельзя тупо, в смысле - однозначно, трактовать перспективы нашего членства в Евросоюзе, хотя я всегда был и остаюсь активным сторонником этого решения, кое-что в своей жизни успел сделать для его реализации, поэтому имею моральное право говорить таким образом. Необходимо понимать, что будущее сообщества связано с формированием многоярусной интеграционной системы, включающей в себя не только жесткие, но и мягкие формы сотрудничества при возрастающей значимости (убежден в этом) последних. Многоярусным сообщество фактически является уже сегодня. В связи с этим ассоциированное членство и наше участие в зоне свободной торговли, равно как и безвизовый режим в ближайшей перспективе, означают нашу фактическую интегрированность в функциональные системы сообщества. Нужно грамотно реализовать эту ситуацию, разумно использовать ее в качестве ступени к последующим решениям евроинтеграционного курса.