Забытый кризис Европы

Если на международной арене 3".

В отличие от украинцев, греки не связывают со структурными реформами свое светлое будущее и вовсе не склонны давить на правительство ради их внедрения. Наоборот, как показывают социологические опросы, для греков реформы являются синонимом беспрецедентного падения доходов (на 37% с начала кризиса) и "испарения" четверти рабочих мест (пик безработицы пришелся на 2013 г. - 28%, ныне - 23). Каждый новый раунд голосования в парламенте за дальнейшее снижение пенсий, увеличение налогов, отраслевые реструктуризации или усиление темпов приватизации сопровождается многотысячными протестами, а иногда и актами насилия.

Но регулярные протестные акции постепенно превратились в рутинное выпускание пара: как и воинствующая риторика правительства, на динамику внедрения реформ они особо не влияют. Вместе с тем настоящая интрига последнего года - удастся ли удержать Международный валютный фонд в "тройке" кредиторов? Не развалится ли сложная структура, призванная решить долговые проблемы Греции, сохранив ее членство и в еврозоне, и в ЕС в целом? После многих месяцев отчаянных переговоров было достигнуто промежуточное решение: МВФ остается в программе, а Греция получит еще 8,5 млрд евро, из которых около семи сразу же, до конца июля, выплатит Европейскому центральному банку, в который уже раз избежав дефолта.

Проблема заключалась в том, что МВФ открыто и неоднократно признавал: задолженность Греции выплатить просто нереально. Ныне суммарный государственный долг страны составляет около 300 млрд евро - 179% греческого ВВП. (Для сравнения: вся доходная часть украинского бюджета 2017 года не дотянет и до 25 млрд евро.) Соответственно, МВФ занял принципиальную позицию: по крайней мере часть долга следует списать, а не добиваться его возврата менее радикальными мерами, а именно - продлением срока действия долговых обязательств или уменьшением процентных ставок. Собственно, без списания части долга МВФ вообще не видел смысла продолжать свое участие в программе.

Но "прощать или не прощать греческий долг?" давно перешло из вопроса экономической целесообразности в плоскость политической борьбы. И ключевой здесь является позиция Германии, главного контрибьютора европейского механизма стабильности, выделяющего средства для программы спасения. Германия оказалась перед неприятным выбором по двум одинаково несимпатичным альтернативам. С одной стороны, в турбулентный 2015 г., когда утверждались условия третьего пакета спасения, немецкий и нидерландский парламенты проголосовали "за" только при условии, что МВФ также будет принимать участие в программе - хотя бы из соображений жесткого контроля над выполнением Грецией взятых обязательств. Поэтому вариант "продолжаем без МВФ" ставит под вопрос само существование программы.

Впрочем, не меньшим риском было бы и согласиться с требованием частичного списания. Во-первых, этот вопрос личного престижа немецкого министра финансов Вольфганга Шойбле. Он в свое время вполне серьезно рассматривал возможность вообще исключить Грецию из зоны евро и вынужден был согласиться на очередную программу спасения только под давлением канцлера Меркель. Поэтому Шойбле не склонен к каким-либо дополнительным уступкам и твердо отстаивает принцип политики экономии, каким бы непопулярным он ни был за пределами Германии.

Основная же причина достаточно банальна - парламентские выборы в Германии в конце сентября. Предоставление займов Греции не является любимой статьей затрат немецких (прежде всего консервативных) избирателей, которые убеждены, что в проблемах греков виновата не политика экономии, а просчеты их самих. А следовательно, если немецкое правительство и тратит деньги налогоплательщиков, то на поддержание порядка в еврозоне, а не на акции безвозвратной помощи. Поэтому списание долгов, которое может быть воспринято как провал нынешней немецкой политики, - весьма рискованный в предвыборный период шаг. Он может улучшить шансы не только либеральной Партии свободных демократов, открыто выступающей за выход Греции из еврозоны, но и вдохнуть новую жизнь в праворадикалов из "Альтернативы для Германии", популярность которых в последние месяцы удерживается на относительно низком уровне в 7%. Уж не говоря о том, что списание части долга поддерживает основной конкурент христианских демократов на выборах - Социал-демократическая партия Германии.

Фактически в последний момент - что в ситуации греческого кризиса скорее правило, чем исключение, - МВФ согласился "в принципе" остаться в программе, но отказывается давать деньги, пока другие кредиторы не продемонстрируют ему реальный план отмены части греческого долга. Это означает, что после сентябрьских парламентских выборов возможно обсуждение этого вопроса по сути (хотя Германия хотела бы, чтобы его не поднимали до завершения действия "третьего пакета" в июле 2018 г.).

И это, собственно, то, к чему так стремится премьер-министр Греции Алексис Ципрас. Конечно, это своеобразная ирония судьбы, когда позиция леворадикального политика по сути совпадает с позицией ненавистного в левых кругах МВФ. Впрочем, для деятеля, который смог дважды выиграть выборы в течение одного года на противоположных политических платформах, как кажется, это не самая экзотическая ситуация. Но удастся ли провернуть этот фокус в третий раз? Без однозначного достижения, наподобие списания существенной части долга, - вряд ли.

Напомним, что правительство Алексиса Ципраса пришло к власти в конце января 2015 г. на фоне краха крупной коалиции старых системных право- и левоцентристской партий, обещая разочарованным греческим избирателям подлинную революцию. Отмена меморандумов, политики экономии и "немецкого диктата" в пользу политики стимулирования экономического роста должно было стать предвестником демократических реформ всей Европы. Отказ от односторонней ориентации на Запад и многовекторная внешняя политика, одним из главных принципов которой виделось укрепление отношений с Россией, должна была усилить международные позиции Греции. Полгода Ципрас и его министр финансов Янис Варуфакис пытались противостоять европейскому консенсусу, а не получив желаемого, вынесли условия "третьего пакета" на общенациональный референдум. Но силы оказались неравны: хотя народ убедительно сказал "нет" европейскому плану (за эту опцию проголосовал 61%), Ципрас не стал рисковать выходом из зоны евро и согласился выполнять требования кредиторов. Для этого ему пришлось пожертвовать поддержкой более идеологически выдержанных однопартийцев, проститься с Варуфакисом и организовать новые выборы в сентябре 2015 г.

На вопрос, чем же была непримиримость правительства Ципраса - политическим блефом или ошибочным расчетом, пока окончательного ответа нет. По одной из распространенных в греческой печати версий, у Ципраса еще с 2014 г. был план с помощью России выйти из зоны евро и вернуться к драхме, поэтому интенсификация отношений уже с первых дней нового правительства должна была служить именно этому. Но усиленный диалог, многочисленные визиты и осуждение антироссийских санкций не дали никакого практического результата. Россия не только не стала финансировать возвращение к драхме, но и не пошла ни на какие уступки в вопросе отмены контрсанкций против греческих товаров, предложив только кредит на строительство "Турецкого потока", будущее которого в 2015 году казалось очень неопределенным. Уже со второй половины 2015 г. отношения Греции с Россией серьезно потеряли на амбициозности.

Таким образом, после двух лет мелких траншей в обмен на очередные круги реформирования - а их за весь период кризиса было около 15 - рейтинги СИРИЗА серьезно подупали. Она с 22% уже на втором месте в рейтинге симпатий греческих избирателей, в лидеры же вырвалась реанимированная мейнстримная партия "Новая демократия" во главе с молодым представителем старой политической династии Кириакосом Мицотакисом (37%). Третье место занимает откровенно фашистская партия "Золотая заря", но это только 8%, и в спину ей дышат еще несколько игроков. Учитывая радикализацию и поляризацию греческого общества в условиях кризиса, политическую нестабильность и смену многочисленных правительств, в который уже раз возникает вопрос: "Когда состоятся следующие выборы - по графику, в 2019 году, или вновь досрочно?" И ответ на него отчасти зависит от Берлина.