ВОЙНА С ТЕРРОРИЗМОМ: РАВНЕНИЕ ПЕРЕД САНКЦИЯМИ

Скандалы, связанные с причастностью официальных лиц, отдельных компаний и целых государств к спонсированию терроризма, вспыхивают в последнее время с завидной регулярностью. Вот только законы распространения света от этих вспышек оказываются какими-то уж очень относительными.

Понятно, что для украинцев самым ярким «фонарем под глазом» оказалась достаточно неожиданная «рекламная кампания» наших «Кольчуг», на слишком уж широкую аудиторию явно не рассчитанная. Поэтому сообщение о санкциях, предпринятых администрацией США в отношении российских поставщиков вооружений в страны-изгои, прошло практически незамеченным. Хотя ситуация в данном случае сложилась весьма любопытная. В официальном заявлении госдепартамента США Тульское инструментальное конструкторское бюро, научно-производственное объединение «Базальт» и ростовское авиационное предприятие номер 168 обвиняются в незаконных поставках военных технологий странам, поддерживающим терроризм. По данным американской стороны, «Базальт» производит бомбы, снаряды и гранаты, Тула — противотанковые и противовоздушные системы, а Ростов — корпуса самолетов. Примечательно, что, хотя все три предприятия являются государственными, в самом заявлении подчеркивалось, что санкции будут предприниматься только против самих компаний, но никак не против российского правительства. Как тут же заключили опять-таки американские журналисты, из соображений национальной безопасности США.

Реакция российской стороны последовала незамедлительно. МИД России вручил так кстати оказавшемуся в Москве заместителю госсекретаря США Джону Болтону протест против этого решения, а генеральный директор российского агентства по обычным вооружениям Александр Ноздрачев назвал подобные обвинения необоснованными и объяснил их попыткой Вашингтона устранить конкурентов с рынков вооружений. Кроме того, по его словам, ростовское авиационное предприятие прекратило свое существование (по крайней мере юридически) 50 лет назад, потому обвинения американцев в его адрес вызывают у россиян особое умиление.

Хотя к этому времени аналогичные претензии американским госдепартаментом были предъявлены уже не одному десятку компаний (в том числе китайским, армянским и молдавским), эта тема в западных СМИ еще только начинала раскручиваться. Неожиданным героем ее продолжения стал известный немецкий концерн Siemens. Его поставки медицинской техники в Ирак были согласованы с ооновской программой «Нефть в обмен на продовольствие» и поражали журналистов разве что своими объемами — 10 миллионов евро за 2000/2001 финансовый год и 50 миллионов — в перспективе на следующий. И вдруг в прессе появились сообщения о том, что электронику, используемую в так называемых липотриптерах — аппаратах для дробления камней, например, в почках, Саддам Хусейн приобретал вовсе не из заботы о здоровье своих верноподданных, а для того, чтобы использовать в качестве детонаторов в ядерном оружии. Естественно, немецкие специалисты тут же принялись утверждать, что это совершенно невозможно, а американские им не менее аргументированно возражают. Наверное, с наибольшим вниманием за этой оживленной дискуссией следит иракская сторона, тем более что у американских читателей есть более интересная тема для обсуждения…

И это несмотря на то, что тема экономических связей респектабельного американского вице-президента Дика Чейни с «живым олицетворением зла» в лице иракского диктатора Саддама Хусейна муссируется в Америке уже не первый год. Правда, каждый раз с новыми нюансами. Еще в 2000 году Financial Times сообщила своим читателям, что фирма Halliburton, возглавляемая Чейни, через свои европейские филиалы заключила с Ираком контракты на поставку оборудования для добычи и переработки нефти на сумму 23,8 миллиона долларов за 1998 и 1999 годы. Формально криминала в этом не было, так как подобная практика была распространенным способом обхода американских санкций против Ирака, введенных после войны в Персидском заливе. Но и гордиться этим явно не стоило, посему до этой публикации на прямые вопросы американских журналистов кандидат в вице-президенты прямо отвечал, что никаких поставок в Ирак его фирма не осуществляла и осуществлять не могла, правда, допускал при этом подобные «огрехи» в отношении Ливии и Ирана. И ему, бывшему министру обороны во время осуществления «Бури в пустыне», избиратели охотно верили. Затем, будучи припертым к стенке, Чейни вынужден был признать: что-то такое все же было, но еще до того, как он стал у руля Halliburton. И только значительно позже было доказано, что общая сумма контрактов, заключенных с Ираком в тот период, когда Чейни был вице-президентом и исполнительным директором фирмы (до лета 2000 года), составила 73 миллиона долларов…

Гленн Кеслер и Питер Слевин, журналисты The Washington Post, анализируя причины беспрецедентного влияния Чейни на американского президента, утверждают, что он активно стремится избегать прямых дискуссий со своими оппонентами. При обсуждении различных вариантов он «сократовскими» вопросами выбивает смертельные пробоины в теоретических построениях докладчиков, а вот собственные идеи предпочитает нашептывать президенту без «посторонних». Учитывая, что как раз Чейни, хотя и стремящийся держаться в тени, считается основным идеологом войны с терроризмом, многие американцы (и не только) выражают пожелания заслушать не только его критические замечания, но и ответы на критику в свой адрес.

Ведь руководству фирмы Halliburton инкриминируются не только связи с Ираком. Одной только «агрессивной бухгалтерской практики», по мнению американских журналистов, вполне достаточно для нового расследования в стиле Whitewater, от наблюдения за ходом которого страну в свое время не смогла отвлечь даже «большая стирка» пятна на платье незабвенной Моники. А ведь Halliburton еще предстоит отмываться от обвинений в пренебрежении к стандартам по применению асбеста, манипулировании государственными контрактами и различными пособиями, массовыми сокращениями рабочих мест (а борьбу с безработицей Чейни выдвинул как один из приоритетов своей избирательной кампании). Все это имеет не слишком-то прямое отношение к войне с терроризмом, но дает все основания исключить вероятность того, чтобы судьбы мира решались горсткой политиков, даже не позаботившихся о безупречности собственной репутации. Постановления ООН тоже могут не оказаться истиной в последней инстанции, и все же на их справедливость полагается все больше аналитиков, требующих, чтобы решение о каких бы то ни было санкциях никто не мог принимать в одностороннем порядке.