Уйти, чтобы остаться?

Выступая в Страсбурге перед членами Европарламента, глава Совета ЕС Дональд Туск выразил надежду, что Лондон может пересмотреть решение о выходе из Евросоюза.

Он напомнил, что сердца европейцев "по-прежнему открыты" для Великобритании и что ЕС примет желание британцев сохранить полноправное членство в объединении. Ему вторил председатель Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер, который также обратился к Лондону с просьбой услышать призывы из Брюсселя.

Спустя полтора года после референдума и почти год с официального начала переговоров о выходе желание остановить Брекзит не оставляет европейских политиков. Причиной тому - не ностальгия по европейскому согласию, и не искренняя любовь к Великобритании. Просто Брекзит оказался явлением на редкость неудобным и опасным для всех его участников по обе стороны Пролива.

Как устроить развод с одним из членов ЕС (да еще и одним из сильнейших), и при этом не поставить под угрозу всю европейскую интеграцию - задача, решения которой нет сейчас ни у кого. Причем меньшую проблему представляют конкретные, секторальные вопросы. Они, пожалуй, существенны лишь для Лондона, ведь на протяжении переходного периода - Брюссель настаивает что он должен закончиться 31 декабря 2020 г. - Великобритания продолжит подчиняться законодательству ЕС в полном объеме, без изъятий и изменений в обязательствах.

Основные проблемы - политические, связанные с неизбежными последствиями Брекзита для всей европейской политики.

Прежде всего затруднения вызывает сама процедура переговоров по Брекзиту. Стороны находятся в жесточайшем цейтноте. Ведь выход Великобритании должен быть завершен в конце марта 2019 года, а переговоры необходимо закончить уже в октябре нынешнего года, чтобы дать время парламентам стран-участников ратифицировать будущее соглашение. Учитывая нынешнее состояние переговоров, успеть в установленные сроки вряд ли удастся. Очевидно, что когда готовилась статья 50 Договора о ЕС, ее авторы не представляли себе, насколько усложнится внутреннее регулирование ЕС и как нелегко будет реализовывать процедуру развода.

Вероятно, можно было бы организовать процедуру Брекзита ad hoc, сделать переговоры неформальными, не привязанными к требованиям Договора (которые, к тому же, прописаны в весьма общих чертах). Но, во-первых, стороны не заинтересованы затягивать процесс переговоров. Одни экономические риски длительной неопределенности в судьбе единого рынка ЕС перевешивают стремление построить переговоры на принципах сотрудничества сторон. Во-вторых, Брюссель так и не изменил остро негативного отношения к результатам британского референдума, из-за чего в логике его действий угадывается желание "наказать" Лондон за причиненные неудобства.

Поэтому ЕС явно намерен использовать слабость британской позиции в переговорах: Великобритания более уязвима к политической неопределенности, вызванной Брекзитом, и потому в большей мере заинтересована в скорейшем завершении переговоров. В этих условиях Европейский Союз имеет больше возможностей влиять на повестку диалога.

Однако и высокопоставленные чиновники Евросоюза, и члены Европарламента чаще говорят не о повестке Брюсселя, а о повестке Лондона. Претензии к неспособности правительства Терезы Мэй представить всесторонний и полный план выхода - одна из наиболее популярных тем в ЕС. Такой подход может показаться странным, ведь речь идет о формальной процедуре, определенной документами Европейского Союза, следовательно, именно Брюссель должен играть первую скрипку. Тем не менее, позиция чиновников Евросоюза логична.

Действительно, процедура выхода не детализирована, за общими принципами и подходами необходимо определять множество конкретных шагов. И, естественно, в Брюсселе не хотят принимать ответственность за неминуемые в такой ситуации ошибки на себя: их могут расценить как свидетельство растерянности и неготовность работать под значительным политическим давлением. Разумно отдать инициативу, а вместе с ней и всю полноту ответственности, Лондону. Все ошибки будут отнесены на счет британской стороны, что сделает последнюю сговорчивее, а позицию ЕС - внешне более основательной и продуманной.

Ведь для ЕС выход Великобритании действительно обещает рост неопределенности - в политике, в экономике, в области безопасности. Без Лондона будет утрачен выстраивавшийся десятилетиями баланс сил: Великобритания, Германия и Франция уравновешивали влияние друг друга и тем самым гарантировали, что в Евросоюзе не появится явный гегемон. Без Лондона эта лежащая в основе современной европейской интеграции конфигурация сил будет безвозвратно утеряна.

Страхи многих европейцев связаны с вероятным ростом влияния Берлина.

Отчасти эти опасения подтверждает активная позиция немецкой стороны в переговорах о выходе Великобритании. В частности, с подачи немецкого министра иностранных дел Зигмара Габриэля Берлин занял достаточно жесткую позицию по формату будущего торгово-экономического соглашения с Лондоном: Германия не согласна на особый статус Великобритании и настаивает на том, что будущее соглашение должно стать типовым для всех третьих стран, например, для Турции и Украины. Иными словами, "былые заслуги" Лондона не будут приниматься в расчет, и отношение к нему не будет отличаться от связей с другими партнерами.

Эта позиция отражена в предложении ЕС заключить с Великобританией соглашение по примеру недавно подписанного торгового договора с Канадой. Предложение, которое Тереза Мэй считает неприемлемым.

Немецкие предложения, по сути, направлены на определение всей политики партнерства ЕС (и, в определенной степени, всей внешней политики Евросоюза), при этом являются односторонними, не обсуждавшимися с партнерами по ЕС. Немало политиков в других странах ЕС видят в сегодняшнем немецком политическом дискурсе воплощение планов Берлина единолично определять политику всего объединения.

Не менее существенной проблемой для внутренней стабильности ЕС может стать политика средних и малых государств объединения. Слабость Лондона уже пытается использовать целый ряд таких стран. Например, Испания пытается под шумок решить проблему Гибралтара.

Официальные заявления Мадрида выглядят примирительными: Испания не хочет в угоду собственным интересам ставить под угрозу договоренности Лондона и Брюсселя. Но во время первых рабочих переговоров испанских и британских представителей по вопросу Гибралтара, которые стороны провели в середине января, испанские дипломаты вновь напомнили о возможности заблокировать соглашения по Брекзиту, если Лондон не будет принимать во внимание "законные интересы Мадрида в Гибралтаре". Если вспомнить, что не так давно о возможном вето Мадрида говорил главный переговорщик ЕС по Брекзиту Мишель Барнье, сбрасывать испанский шантаж со счетов не стоит.

Ирландия, в свою очередь, стремится получить для себя выгоды от исхода международных корпораций из Великобритании: Дублин не оставляет надежды стать новым Лондоном, перетянув европейские штаб-квартиры ведущих игроков мирового бизнеса к себе.

Немалую опасность представляет также отсутствие единства основных британских политических игроков в отношении стратегии выхода страны из ЕС. Более того, единая стратегия отсутствует даже у правящей партии. Так, часть членов британского кабинета поддерживает планы изменить визовое регулирование для граждан ЕС еще до истечения переходного периода. А это противоречит обязательствам, взятым Великобританией на себя в декабре прошлого года. Вместо общей работы по составлению и реализации программы выхода британские политики склонны использовать Брекзит в борьбе за власть.

Такое несерьезное отношение к одному из наиболее значительных событий послевоенной британской политики заставляет нервничать европейцев. Не случайно в ЕС заняты разработкой планов на случай, если договор с Великобританией не будет подготовлен в установленные сроки.

Наконец, как только Лондон окажется за пределами ЕС, старое, давно забытое значение вновь обретет понятие "европейская политика". Она более не будет олицетворена одной евроинтеграцией, да и сама Европа перестанет так уж однозначно отождествляться с Евросоюзом. В европейской политике снова появится множество окон возможностей и для политики великих держав, и для балансирования малых государств между региональными центрами силы.

Первый шаг к реставрации былых схем политики Старого Света уже сделан. Диалог, состоявшийся во время визита французского президента Эммануэля Макрона в Лондон, можно воспринимать как попытку британской стороны заключить "большую сделку" - пакет договоренностей, которые позволят Лондону остаться ключевым европейским игроком даже после выхода их ЕС.

Мэй даже пошла на уступки в вопросе беженцев, одном из наиболее острых проблем британской политики, связанных с Брекзитом. Британский премьер предложила Парижу принять у себя часть беженцев, находящихся сейчас в Кале. Макрон, в свою очередь, еще накануне визита заявил об особых интересах Франции (в первую очередь - севера страны) в переговорах по Брекзиту: позиция если не сепаратная, то уж точно идущая вразрез и со стремлением Берлина доминировать в переговорном процессе, и Брюсселя - обеспечить единый фронт членов ЕС в диалоге с Лондоном. Компромисс между Лондоном и Парижем может стать первой ласточкой новой европейской политики - предприятия интересного и мало предсказуемого.

Очевидно, что лучшим решением для всех заинтересованных сторон в этой ситуации станет отказ от Брекзита и возврат Лондона в лоно европейской семьи. Можно возразить, что такой шаг будет противоречить воле избирателей и нарушит демократические принципы британской политики. Но, как сказал представитель Лондона на переговорах по Брекзиту Дэвид Дэвис, "если демократия не может поменять свою позицию, это уже не демократия".