ТЕРРИТОРИИ СЕВЕРО-ЗАПАДА РОССИИ: НЕ ВСЕ ЗАКОННО ИЛИ ВСЕ НЕЗАКОННО?

Территориальные претензии, как почему-то принято полагать, являются уделом сильных и влиятельных государств, своего рода «полиси-мейкеров» во внешней политике. Автоматически, например, России как бы положено по рангу иметь оные к другим или же влиять на сепаратистов в соседних государствах, официально не выдвигая никаких претензий, но на самом деле держа при себе ключ территориальной целостности других.

Две тихие страны с далеко не горячими народами дают основания не верить во все вышесказанное абсолютно и безоговорочно. Это - Эстония и Финляндия. Первая ломает стереотип, что только Россия может усомниться в «территориальной правильности» новых независимых государств. Пример второй дает понять, что вопросы территорий не всегда являются вопросом исключительно молодых государств - особенно с неустоявшейся демократией, которым присущи ура-патриотический азарт и желание самоутвердиться любой ценой - даже такой, как вызов соседу-гиганту.

И Эстония, и Финляндия официально не имеют никаких территориальных претензий. Однако их граница считается полностью неурегулированной проблемой. В Эстонии это подтверждается на официальном уровне и является государственной политикой, а в Финляндии - на историческом, ментальном уровне и частично в интеллектуальных и околополитических кругах.

Эстония юридически получила независимость и ведет фактический отсчет своей государственности с подписания Тартусского мирного договора между Эстонской Республикой и Россией 2 февраля 1920 года. Тогдашняя межвоенная Эстония имела территорию на пять процентов больше, чем независимая постсоветская Эстония. Официальный Таллинн полагает, что пакт Молотова - Риббентропа и последовавшая после него советская оккупация в 1940 году не повлияли на правовой статус Тартусского договора и на документы, описывавшие российско-эстонскую границу. Утерянные же в результате актов Президиума Верховного Совета СССР от 1944 года территории Таллинн считает оккупированными. За основу для будущего договора о границах и Таллинн, и Москва решили считать ту полосу, которая ныне охраняется пограничниками. Эстонско-российские переговорные раунды проходят постоянно и с переменным успехом, но в результате последних четко определился камень преткновения - нежелание России признать силу Тартусского договора, дабы не дать повод Таллинну - пускай не сейчас, но в принципе - претендовать на утраченные территории. Глава эстонской дипломатии Сийм Каллас, посетивший Киев на этой неделе, выразил оптимизм в отношении переговоров с Россией, хотя и не указал источники такого оптимизма. Сейчас граница делимитируется и демаркируется - однако это делать непросто, ибо, по словам министра, часто линия границы проходит по населенным пунктам и дорогам.

Эстонско-российская граница в будущем не изменится и не вернется на прежние - межвоенные - рубежи. Тартусский договор является, скорее для Эстонии, не столько договором границ, сколько договором независимости. Просто Таллинн, очевидно, хотел бы вести родословную не с 1991 года, а с 1920-го. Именно Тартусский договор президент Эстонии Леннарт Мери назвал «сертификатом рождения Эстонии».

Его финский коллега Марти Ахтисаари считает, что в финском обществе сохраняется исторический консенсус в отношении утраченных в результате финско-советской «зимней войны» территорий. Финны не считают возможным и целомудренным поднимать территориальный вопрос вообще - в Финляндии наслаждаются тем бесспорным фактом, что Финляндия, став жертвой советского нападения и агрессии Красной Армии в 1939 году, все же отстояла свою государственность. Формально финны ту войну проиграли, но понесенные СССР жертвы заставили его остановиться да и финны под командованием маршала Карла Маннергейма защищались очень умело. Маленький народ выстоял и удержал независимость, расплатившись с русскими территориями, окончательно аннексированным в 1944 году.

Марти Ахтисаари, сам родом из утерянного Финляндией Выборга, сказал мне в интервью в прошлом месяце, что официальный Хальсинки не собирается поднимать территориальный вопрос с Россией.

Однако если финское общество захочет этого - руководство страны готово в деликатной форме затронуть эту проблему в отношениях с Кремлем. «Вряд ли это случится во время моего президентства, я об этом прямо сказал финскому народу», - говорит президент Ахтисаари. Однако финны - реалисты, и, может, поэтому им удалось самосохраниться и просуществовать на протяжении десятилетий рядом с идеологически и экономически чужой системой.