Так что же сказал Владимир Путин в Бухаресте?

Дискуссия о том, что говорил и чего не произносил президент России в адрес нашей страны, продолжается по сей день и в прессе, и на межгосударственном уровне. На совместной пресс-конференции с министром иностранных дел Украины Владимиром Огрызко глава внешнеполитического ведомства России Сергей Лавров заявил: «Я убежден, что те, кто участвовал в работе Совета Россия — НАТО в Бухаресте и затем пытался донести до Украины свою интерпретацию того, что говорил российский президент, делали это с негодными целями. Российский президент не говорил ничего, что посягало бы на суверенитет Украины».

Однако официальному Киеву его друзья из числа членов альянса передали не «интерпретацию» слов Владимира Путина, а стенограмму его выступления на Совете Россия—НАТО. «ЗН» также располагает ее текстом, часть которого, касающаяся Украины и Грузии, публикуется ниже:

«Что касается расширенческой политики альянса, мы внимательно следили за вашей дискуссией вчера. В целом, конечно, удовлетворены теми решениями, которые произошли. Но если уж я заговорил о Грузии и об Украине, но это же понятно, что речь идет не только об обеспечении безопасности. Для наших грузинских друзей, конечно, это один из способов восстановления территориальной целостности, как они думают. Причем, с помощью силы, под прикрытием НАТО. Это давний, многолетний, больше ста лет этнический конфликт между грузинами, между абхазами (это маленькая небольшая этническая группа, там всего-то 200 тыс. человек), между осетинами, сто лет там, уже больше, эти конфликты этнические. Для того, чтобы решить эти проблемы, нужно не в НАТО вступать, нужно набраться терпения, наладить диалог с этими малыми этническими группами. И мы стараемся помочь, кстати говоря, Грузии восстановить свою территориальную целостность. И даже несмотря на решения по Косово, мы не признаем независимость этих квазигосударственных образований, хотя нас призывают давно к этому, уже десятилетия. Ведем себя очень ответственно, очень взвешенно и вас призываем вести себя так же аккуратно.

Но на Украине там одна треть вообще этнические русские. Из сорока пяти миллионов человек по официальной переписи только семнадцать миллионов русских. Есть регионы, где целиком только русское население проживает, скажем, в Крыму. Девяносто процентов — это русские. Украина вообще сложное очень государство. Украина в том виде, в котором она сегодня существует, она была создана в советское время; она получила территории от Польши — после Второй мировой войны, от Чехословакии, от Румынии — и сейчас еще не все решены приграничные проблемы на Черном море с Румынией. Значит, от России огромные территории получила на востоке и на юге страны. Это сложное государственное образование. И если еще внести туда натовскую проблематику, другие проблемы, это вообще может поставить на грань существования самой государственности. Там сложные внутриполитические проблемы происходят. Тоже нужно действовать очень-очень аккуратно. У нас нет никакого права вето, и быть не может, и мы на это не претендуем. Но я хочу, чтобы все мы, когда решаем вопросы подобного рода, понимали, что и у нас тоже там есть свои интересы. Ну, семнадцать миллионов русских на Украине живет. Кто нам может сказать, что у нас там нет никаких интересов? Юг, юг Украины полностью, там только одни русские.

Крым просто получен Украиной решением политбюро ЦК КПСС. Даже не проведено было государственных процедур по передаче этой территории, насколько мы спокойно, ответственно относимся к этим проблемам. Мы ничего стараемся не возбуждать, очень аккуратно действуем, но мы просим и наших партнеров действовать так же взвешенно. Кстати говоря, здесь прозвучал призыв действовать более активно по некоторым направлениям сотрудничества, скажем, мол, по Афганистану. Знаете, я господину генеральному секретарю сейчас напомнил, когда мы с ним беседовали вдвоем, ведь если нашим американским друзьям удалось достаточно эффективно действовать в Афганистане, а президент Буш действовал очень решительно и в целом эффективно, я считаю, афганское направление, безусловно, относится к успехам внешней политики США, на мой взгляд. Но это произошло в том числе и потому, что мы, Россия, в одностороннем порядке в течение многих лет поддерживали так называемый Северный альянс. Мы поставили им оружие на сто миллионов долларов».

От редакции

М-да, погорячился Владимир Владимирович. И в горячности своей все перепутал. Нехорошо. К таким встречам и на таком уровне следовало бы готовиться получше. Вот, например, этнических русских в Украине сколько? Да, семнадцать, но только не миллионов человек, а процентов (если точнее, то, согласно переписи 2001 г., 17,3% или приблизительно 8,3 млн. чел., которые ну никак не могут составлять треть населения Украины). А с Крымом так вообще полный конфуз — не девяносто процентов там русских, как считает Путин, а 58,3%. И кто ему данные готовит? Опять же по Крыму: на самом деле полуостров не «получен Украиной решением политбюро ЦК КПСС», а Крымская область передана из состава РСФСР в состав УССР Указом Президиума Верховного Совета СССР.

Если следовать логике Путина относительно интересов России в Украине, то тогда с таким же успехом, например, Испания может высказывать свой «интерес» к Соединенным Штатам и проводимой ими внешней и внутренней политике на основании лишь одного того факта, что в США проживает 28 млн. испаноязычных граждан, или 10,7 % населения. Великобритания же вообще могла бы диктовать свои условия 53 государствам Британского содружества.

А если говорить о НАТО, то, по Путину, получается, что, выводя Францию из военной составляющей НАТО в 1966, де Голль, по идее, должен был бы потребовать подобного шага и от Канады, 24% населения которой хранят язык и традиции французских предков.

С Владимиром Путиным можно спорить о многом: и о языках, и о формировании государств Украина и Россия (почему бы в очередной раз не вспомнить о Кубани, Зеленом Клине или, скажем, о способе присоединения к России нынешней Республики Тувы, а еще лучше — Калининградской области). Но совершенно очевидно, что дело не в фактах и аргументах, а в эмоциях: «Украина — не государство. Украина — это мое». И, к сожалению, так по ту сторону украинско-российской границы думает далеко не один Владимир Путин… Радует другое: после провала середины 90-х, когда многих украинцев постигло разочарование, сегодня кривая поддержки независимости Украины неуклонно растет. И сегодняшние шестьдесят с лишним процентов даже более ценны, чем девяносто в 1991 году. Потому что тогда мы голосовали за Украину своей мечты, а сегодня научились любить свою страну со всеми ее недостатками.