Поддержать
Главы государств и правительств ЕС на саммите на этой неделе впервые с начала года провели стратегическую дискуссию об отношениях с КНР. И, хотя энергетический кризис внутри блока, военная и финансовая поддержка Украины и появление Ирана как поставщика дронов для России заняли основное место в программе двухдневной встречи, внимание к Китаю в этих условиях свидетельствует о беспокойстве Евросоюза ростом вызовов, связанных с ним. Несмотря на отсутствие официального документа по результатам обсуждения, довольно жесткие заявления главного дипломата ЕС накануне саммита и содержание внутренних рекомендаций дипломатической службы, просочившиеся в прессу, указывают на серьезные изменения позиций Европейского Союза.
Высокий представитель ЕС по вопросам иностранных дел и политики безопасности Жозеп Боррель во время общей встречи 27 министров иностранных дел в Люксембурге накануне саммита лидеров ЕС признал, что европейцы долгое время полагались на дешевые энергоносители из РФ и большой китайский рынок для экспорта-импорта, передачи технологий, инвестиций и дешевых товаров как основные источники своего процветания. Восприятие источников процветания отдельно от источников безопасности привело к негативным последствиям, которые ощущаются сегодня.
Сейчас Россия и Китай уже не являются теми, кем они были для экономического развития европейского сообщества, и признание этого факта нуждается в сильной реструктуризации экономики. Боррель заметил, что Европейский Союз должен стать автономнее, чтобы не менять одну зависимость на другую, а также смелым, проактивным и более реактивным в принятии решений согласно современным вызовам. Роль Китая как «конкурента» в трехсторонней концепции «партнер—жесткий экономический конкурент—системный соперник», принятой ЕС в 2019 году, сейчас становится ведущей, значительно сужая пространство для партнерства.
Война России против Украины оказала Китаю негативную услугу, напомнив Европе о важности безопасностного содействия со США, а также способствовала усилению тесного сотрудничества с Вашингтоном и другими государствами-единомышленниками в вопросах поддержки Украины, обеспечения цепей поставок, кибербезопасности и т.п. А заодно разбила надежды Пекина на так называемую автономию Европейского Союза от США, которую он пытался активно продвигать. Ставка на взаимовыгодные экономические отношения не оправдалась, как и игра на разногласиях между США и Европой и внутри самой Европы, когда речь зашла о политических принципах и вопросах безопасности.
Это стало особенно заметно еще во время апрельского саммита ЕС—Китай. Президент Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен подчеркнула, что «российское вторжение является определяющим моментом не только для нашего континента, но и для наших отношений с другим миром». Европейский Союз призвал Китай поддержать усилия, направленные на немедленное прекращение кровопролития в Украине, соответствующие роли КНР как постоянного члена Совета Безопасности ООН и его уникальным тесным отношениям с РФ.
Призывы ЕС к Китаю не принесли результата. А дальнейшее сближение Пекина и Москвы, несмотря на ее агрессию в Украине, ухудшило и без того непростые отношения Европейского Союза с Китаем, омраченные проблемами, связанными с неприемлемой торговой практикой КНР, регулярным нарушением прав человека внутри страны, агрессивным поведением китайских дипломатов и ситуацией вокруг пандемии COVID-19.
В последние годы в китайской политике ЕС произошел серьезный сдвиг: Брюссель больше не отделяет экономические отношения от прав человека и ценностей. В контексте российской агрессии против Украины, восприятие Китая начало коррелироваться еще и с восприятием России. Значительным образом не без его непосредственного участия. Прежде всего это касается дублирования российской риторики о расширении НАТО и нежелании членов Альянса учитывать интересы безопасности других государств как причину возникновения войны. Очевидно, что такие заявления вбивают дополнительный клин в отношения с европейскими государствами, для которых российская угроза — это в первую очередь о собственной безопасности.
Особенно с государствами Центральной и Восточной Европы, где опасность со стороны РФ с ее претензиями на сферы влияния воспринимают чрезвычайно серьезно. В этом контексте реакция Китая на российско-украинскую войну лишь усиливает проблемы в отношениях между Пекином и большинством государств ЦСЕ (за исключением разве что Венгрии), в последнее время заметно расширивших свое сотрудничество с Тайванем.
Российско-украинская война указала ЕС на его уязвимые места, связанные с энергетической зависимостью от России, и вместе с тем усилила предостережения по поводу чрезмерной зависимости от торгово-экономических отношений с Китаем, в течение долгих лет демонстрировавших устойчивый рост. Так, в 2021 году экспорт ЕС в КНР достиг 223 млрд евро, а импорт — 472 млрд. Таким образом, ежедневный двусторонний товарооборот достиг 2 млрд евро.
Учитывая тесное торгово-экономическое сотрудничество, политические разногласия между ЕС и Китаем долгое время не препятствовали получению экономической выгоды сторонами. Очевидно, именно поэтому Китай и теперь призывает к «прагматичному сотрудничеству» и предлагает принять «независимую политику» КНР, чтобы совместно содействовать глобальному росту.
Расчеты Пекина связаны с тем, что энергетический кризис и экономические проблемы на территории ЕС, вызванные действиями РФ и введенными против нее санкциями, не позволят европейцам отказаться от выгодного сотрудничества с Китаем. В китайской прессе регулярно появляются публикации, повторяющие российских пропагандистов, о том, что «Европа замерзнет этой зимой», или о сложной экономической ситуации в европейских странах. В то же время китайская экономика сегодня и сама не без проблем (которые их СМИ пытаются замалчивать) и не меньше нуждается в сотрудничестве с ЕС, который служит для нее важным экспортным рынком и источником технологий. Другое дело, что всесторонний контроль китайской власти позволяет утаивать негативные процессы в экономике и влиять на них централизованными методами, в то время как у Европейского Союза есть, в определенном смысле, слабые места, на которых Китай и сам неоднократно играл, — сложность в выработке совместных решений 27 странами-членами и готовность свободных рыночных экономик к получению выгод от международной торговли и инвестиций, несмотря на вероятные риски в сфере безопасности.
Вспомним, например, споры внутри немецкого правительства по поводу намерения китайской судоходной компании Cosco приобрести долю в портовом терминале Гамбурга. Руководители разведывательных служб Германии предупредили, что Китай может воспользоваться долями в критически важной инфраструктуре как рычагом влияния для достижения политических целей, но канцлер Олаф Шольц поддерживает настоящее соглашение, даже несмотря на предостережения и критику профильных министерств, партнеров по коалиции и оппозиции.
Даже больше, по неофициальной информации, в следующем месяце канцлер ФРГ планирует визит в Китай во главе бизнес-делегации. Немецкие компании — значительные инвесторы в Китай, а Германия — самый большой экспортер на его рынки среди государств-членов ЕС (по данным 2021 года, 16,5% от общего объема). Очевидно, давление крупных корпораций (как, например, Volkswagen, Siemens и т.п.), во времена Ангелы Меркель значительно нарастивших свое присутствие на китайских рынках и прибыли, заставляют Олафа Шольца учитывать экономическую составляющую в отношениях с Китаем. Как это делала его предшественница: Меркель руководствовалась геоэкономическими перспективами и стремлением избежать конфронтации с Пекином.
Но на фоне общего стратегического переосмысления отношений с КНР со стороны ЕС, внутри самой Германии есть запрос на новый подход в немецко-китайских отношениях, который вскоре будет изложен в новой стратегии страны в отношении Китая. Так, министр иностранных дел ФРГ Анналена Бербок заявила, что Германия должна избегать повторения с Китаем ошибок, допущенных с Россией.
В отношениях между ЕС и Китаем в течение долгих лет национальные интересы заметно преобладали над общими. В значительной степени этому содействовала Ангела Меркель, стремившаяся взять на себя роль главного переговорщика с Пекином от Европы, как это было в отношениях с Россией (иногда выступая совместно с Францией). И, как свидетельствует практика, довольно часто в принятии решений превалировали немецкие интересы.
Нынешняя ситуация нуждается в более слаженном подходе к Китаю со стороны стран — членов Европейского Союза. Но на практике реализовать это непросто, учитывая расхождение между видением Брюсселя, как ЕС должен управлять отношениями с Пекином, и тем, как далеко готовы зайти сами государства-члены. Например, правительство Венгрии недавно подчеркнуло, что выступает против каких-либо шагов, которые могут навредить сотрудничеству между ЕС и КНР. Очевидно, именно поэтому Жозеп Боррель во время своего выступления призвал ЕС стать единой силой, признавая, что, наряду с большим количеством внешних вызовов в сфере безопасности, внутренняя сплоченность тоже находится под угрозой.
Впрочем, политика самого Китая, где на этих днях проходит исторический ХХ съезд КПК, на котором Си Цзиньпина переизберут на третий срок, свидетельствует, что ЕС должен научиться отвечать на вызовы более националистического, авторитарного и агрессивного Китая, а экономический фокус в двусторонних отношениях все больше будет смещаться в сторону угроз в сфере безопасности.
Больше статей Наталии Бутырской читайте по ссылке.
Следить в Телеграмме
Войти с помощью Facebook
Войти с помощью Twitter
Войти с помощью Google