Ритуальная инициация

Чуда в Вильнюсе так и не случилось, хотя очень этого хотелось. После помаранчевой революции Киев вправе был рассчитывать на кардинальные изменения в своих отношениях с Североатлантическим альянсом. Представители президентской команды, равно как и сам Виктор Ющенко, в последние месяцы не раз публично и кулуарно заявляли о намерении Украины присоединиться к Плану действий относительно членства в НАТО (ПДЧ). Это действительно честолюбивые планы, поскольку сей документ непосредственно предшествует подаче страной заявки и приглашению от альянса. Но украинской стороне в этот раз не удалось достичь этой амбициозной цели.

В литовской столице, где в четверг в рамках неформального саммита альянса проходило заседание комиссии Украина—НАТО на уровне министров иностранных дел, Киеву было предложено начать Интенсифицированный диалог (ИД). Возможно, некоторые сторонники членства Украины в НАТО почувствуют разочарование от результатов вильнюсской встречи. Ведь по своему содержанию Интенсифицированный диалог по вопросам членства (таково полное наименование предложенного блоком нового формата отношений) значительно уступает такому специфическому документу, как План действий Украина—НАТО.

В отличие от Плана действий, предусматривающего конкретные шаги Киева по реформированию в области политики, экономики и безопасности, а также ряд совместных украинско-натовских мероприятий, ИД основывается на консультациях, в чем можно убедиться, ознакомившись с принятым в Вильнюсе документом, который носит название «Углубление сотрудничества Украина—НАТО: краткосрочные мероприятия». Во время консультаций украинцы должны будут еще раз пояснить, с какой целью они хотят вступить в НАТО. В свою очередь, представители альянса на этих заседаниях будут объяснять украинской стороне особенности подготовки к членству и последствия вступления нашей страны в политико-военную организацию.

Несмотря на подобный «вербальный» характер нового формата отношений, было бы ошибкой говорить, что Интенсифицированный диалог это шаг назад. Ведь главная цель, стоящая перед украинской дипломатией, была в Вильнюсе все-таки достигнута. Киев ждал от НАТО сигнала, что его члены (или хотя бы значительная их часть) приняли политическое решение о потенциальном членстве нашей страны в этой организации. И Киев этот сигнал получил: ИД является первым официальным форматом отношений с альянсом, в названии которого присутствует не «особое партнерство», а «членство». Для Украины, равно как и для НАТО, особенно для некоторых его членов, это имеет принципиальное значение.

Кроме того, Интенсифицированный диалог — тот первый этап на пути к членству, через который прошли участники последней волны расширения альянса: Болгария, Латвия, Литва, Румыния, Словакия, Словения и Эстония. И на этот аспект особо обращают внимание западные дипломаты, призывающие к тому, чтобы наша страна и НАТО последовательно преодолели все этапы. Что же, если ради того, чтобы стать членом почтенного клуба необходимо пройти эти «ритуальные инициации», Украина готова к такому шагу.

Наконец, ИД предполагает куда более высокий уровень доверия между Украиной и НАТО. Поскольку разговор уже на данном этапе, скорее всего, будет идти по принципу «ключи от сейфа на стол». Не исключено, что для кого-то сама мысль открыть военные тайны Брюсселю кажется кошмаром. Но Украина должна стать прозрачной и понятной для этой евроатлантической структуры. В том числе и при обсуждении таких специфических тем, как всевозможные аспекты сотрудничества спецслужб Украины и России, взаимопроникновения украинско-российского военно-технического сотрудничества etc.

Впрочем, начало формализации процесса получения членства вовсе не означает, что Украина в результате обязательно вступит в НАТО. Предлагая стране-партнеру начало Интенсифицированного диалога, альянс не берет на себя никаких обязательств. Этот момент особо подчеркнут в параграфе 8 Мадридской декларации евроатлантической безопасности и сотрудничества. Тем не менее решение начать с Украиной Интенсифицированный диалог далось некоторым членам НАТО нелегко.

До сего времени для ряда правительств сама идея членства нашей страны в Североатлантическом альянсе кажется неприемлемой. И, как говорят даже самые искренние сторонники вступления Украины в блок, поляки, не будь помаранчевой революции, диалог Киева с Брюсселем так и продолжал бы развиваться в рамках всевозможных «особых» отношений. Лишь необходимость как-то отреагировать на наши внутриполитические изменения заставила ряд правительств пойти навстречу Киеву.

«Среди стран — членов альянса есть лагерь прагматиков и тех, кто готов взять на себя обязательства перед Украиной. Но и те, и другие согласны с тем, что должны послать Украине позитивный сигнал, поскольку формат, в котором сейчас развивается наше сотрудничество, был начат еще до помаранчевой революции», — признал в беседе с автором этих строк дипломат, представляющий страну, являющуюся одним из самых ярых противников членства Украины в НАТО.

И хотя группа «стран-прагматиков» невелика (шесть—семь государств), даже авторитета Соединенных Штатов, влиятельного сторонника вхождения Украины в трансатлантическую организацию, недостаточно, чтобы переубедить правительства Франции, Бельгии, Германии, Италии, Испании и Португалии. (По некоторым данным, в группу «прагматиков» также входит и Великобритания.) Мотивы, по которым они настороженно относятся к перспективе вступления Украины в альянс, различны. Пугает размер нашей страны, ее близость с Россией. Но временами создается впечатление, что политики этих стран, не понимая, зачем необходимо следующее расширение НАТО, сами придумывают для себя объяснения, закрывающие дверь перед Украиной.

Так, на позицию Италии, Испании и Португалии влияет то, что в этих средиземноморских странах работает много наших рабочих-нелегалов. В глазах тамошних политиков это элемент негативного имиджа Украины: традиционно государства-поставщики нелегальной миграции воспринимаются как источник «мягкой опасности». В НАТО же принимают страны, работающие на общую безопасность членов евроатлантического сообщества, а не продуцирующие угрозу. Пусть даже и в мягкой форме. Конечно, риски, исходящие из Украины, несравнимы с той опасностью, которую продуцирует, скажем, Ирак, но Багдад и не собирается вступать в альянс.

Некоторые из стран привыкли смотреть на свои отношения с Украиной, равно как и с другими государствами Восточной Европы, через призму Москвы, которая активно противится дальнейшему расширению НАТО. Безусловно, позиция Кремля никогда не была препятствием для стран-кандидатов, в отношении которых НАТО принимало принципиальное решение: на сегодняшний день Москва не имеет серьезных рычагов влияния на выработку позиции последнего. В случае же с Украиной российский фактор приобретает вид какого-то непреодолимого препятствия.

Таков, например, подход средиземноморских стран — членов альянса и Франции. Хотя французы и говорят, что «Франция не является оппонентом Украины, а наоборот», все же для Парижа отношения с Москвой значат гораздо больше, нежели отношения с Киевом. И здесь можно вспомнить демарш Жака Ширака, покинувшего заседание комиссии Украина—НАТО почти сразу же после выступления Виктора Ющенко. К тому же французов раздражает и менторство американцев. Позиция Парижа, в свою очередь, оказывает влияние на выработку мнения бельгийского правительства, которое в своей внешней политике исходит из подходов Франции.

Влияет российский фактор и на Германию. Конечно, в последнее время мнение Берлина стало более благосклонным к Киеву: Герхард Шредер во время недавней встречи с Виктором Ющенко заявил, что «Германия будет поддерживать вхождение Украины в европейские структуры». И все же то, что в общем балансе потребления газа Германии 40% занимает российский газ, сказывается на позиции немецкого правительства. Во всяком случае, так утверждают некоторые эксперты. (Утешим себя мыслью, что подобная газовая зависимость не помешала все же стать членами альянса трем балтийским странам.) Да и дружеские отношения Герхарда Шредера и Владимира Путина играют не последнюю роль. К сожалению, свое косвенное влияние на взгляды Берлина оказал и скандал с выдачей виз нелегалам посольством Германии в Украине. Как следствие, правительство Шредера пытается быть осторожным в своей политике по отношению к Киеву.

К сказанному стоит добавить, что у членов группы «прагматиков» вызывает вопросы не только то, как Украина сегодня выполняет ежегодные Целевые планы, но и готовность Киева в будущем выполнять пункты Плана действий относительно членства. В частных беседах представители этих стран — политики, дипломаты, эксперты — часто повторяют, что в ПДЧ предусмотрен жесткий мониторинг Украины со стороны альянса. И, по их мнению, сомнительна готовность Киева к такому мониторингу, равно как и к значительным финансовым затратам.

Посему представители Берлина, например, советуют Киеву сконцентрироваться над выполнением пунктов, записанных в Плане действий Украина—НАТО — проведении реформ в политической, военной, экономической сферах, адаптации украинского законодательства с правом стран трансатлантического сообщества. А уж затем, когда наступит «адекватный политический момент, можно говорить относительно объявления перспектив членства Украины в НАТО».

И, наконец, последний аргумент, приводимый «странами-прагматиками», — отношение украинских граждан к вступлению страны в Североатлантический альянс. Напомним, что, по данным фонда «Демократические инициативы» и Киевского международного института социологии, 48% украинцев против вступления Украины в НАТО и только 15% — за.

Безусловно, это отрицательное отношение — следствие политики администрации Леонида Кучмы, когда на переговорах использовалась евроатлантическая риторика, а через СМИ население убеждали, что Североатлантический альянс — это агрессивный блок. И это знают члены НАТО. Равно как помнят они и о том, что в любой стране, в последнее десятилетие ставшей членом альянса, уровень сторонников вступления был изначально низок.

На фоне подобного сопротивления «стран-прагматиков», которые и слышать не хотят о ПДЧ для Украины и дипломатично повторяют тезис о политике «открытых дверей», Интенсифицированный диалог выглядит компромиссом в пользу Киева. Однако для страны, которая решила стать членом альянса, ИД имеет смысл только в том случае, если он будет длиться недолго, год-полтора, с последующим присоединением к Плану действий относительно членства в НАТО. В противном случае, как заметил один из украинских чиновников, это будет еще один выхолощенный лозунг.

Но что может изменить позицию этих стран так, чтобы уже осенью, во время очередного заседания комиссии Украина—НАТО, они были готовы вести разговор о ПДЧ? Прежде всего то, насколько Украина будет усердно выполнять «домашнее задание» из 277 мероприятий, записанных в Целевом плане-2005, и продолжать проведение реформ не только в оборонной сфере, но и в области политики и экономики. Безусловно, должна постараться и дипломатия, продолжая создавать и укреплять украинское лобби в НАТО. Не говоря уже о реализации командой Виктора Ющенко полноценной государственной информационной политики в нашей стране: украинским гражданам надо четко пояснить, что мы вступаем в НАТО не против кого-то, а ради того, чтобы быть успешной страной.

Для членов альянса не менее важное значение имеют и предстоящие парламентские выборы в Украине.

Долгое время Брюссель ставил в зависимость углубление диалога с Киевом от того, как пройдут президентские выборы 2004 года. Помаранчевая революция расставила точки. Но вместе с президентскими выборами пришел фактор политической реформы: в случае ее реализации премьер-министр получит реальные рычаги влияния на формирование внешней политики. Многие члены НАТО полагают, что если на выборах победят оппозиционные нынешней власти партии, сформированный ими кабинет министров может свернуть украинско-натовское сотрудничество. И это делает осторожными многие страны альянса в отношении будущего присоединения Украины к ПДЧ.

С другой стороны, некоторые члены евроатлантического сообщества хотят понаблюдать, как новая власть будет проводить избирательную кампанию: пойдет ли она по пути администрации Леонида Кучмы, беззастенчиво используя админресурс для подавления оппозиции, или команда Виктора Ющенко все-таки сможет избежать этого искуса. Такие соображения присутствуют не только у правительств «стран-прагматиков», но даже у искренних сторонников вступления Украины в альянс.

Как это ни парадоксально, но в контексте предстоящих парламентских выборов для нынешней украинской власти Интенсифицированный диалог более предпочтителен, нежели План действий относительно членства. Ведь ПДЧ потребует от правительства при жестком мониторинге НАТО принимать необходимые, но непопулярные среди населения решения. А к этим жертвам украинские граждане не готовы так же, как и нынешняя украинская власть.

Так что, если когда-нибудь Украине и предложат присоединиться к ПДЧ, то это произойдет только после парламентских выборов. Что хорошо понимают в Киеве. Как и то, что, в лучшем случае, за год до выборов украинская дипломатия может добиться от Брюсселя лишь согласия на начало работы над проектом ПДЧ. При этом Брюссель, да и столицы стран — членов альянса, будут внимательно наблюдать, как Киев будет выполнять Целевой план-2005.

В этот период неопределенности нашего евроатлантического будущего большую помощь готовы оказать американцы. Причем не только в виде политической поддержки. Сейчас оборонными ведомствами Украины и Соединенных Штатов готовится двухлетний план украинско-американского военного сотрудничества, который косвенно будет связан с ПДЧ. И за этими контактами будет очень внимательно и ревностно наблюдать Москва.

Для Киева весьма важно сохранение добрых отношений с Москвой. Но как поведет себя Кремль в условиях все более реальной интеграции Украины в НАТО? В России понимают, что членство Украины в НАТО дело не ближайшего года. Тем более что Интенсифицированный диалог вовсе не гарантирует членства Киева в альянсе. И все же для российского руководства новость об ИД весьма неприятна, поскольку это еще одна демонстрация утраченного влияния Москвы на постсоветском пространстве. Да, официальная позиция Кремля в отношении желания Киева вступить в НАТО весьма толерантна, и ее не раз озвучивал министр иностранных дел Сергей Лавров. Суть сводится к тому, что Россия не видит ничего страшного в том, что Украина стремится вступить в НАТО. На самом же деле ситуация выглядит несколько иначе. И если Москва нехотя согласилась с тем, что не может влиять на политические решения стран Восточной Европы, то в отношении Украины она готова к активному противодействию.

Недавно министр обороны Сергей Иванов заявил, что, в случае вступления в НАТО одной из стран СНГ, «определенная переоценка нашей политики к этим государствам станет неизбежной». Примечательно и высказывание Владимира Путина на неофициальной встрече с редакторами немецких газет в Ганновере: если Украина вступит в НАТО, то ее оборонные заводы начнут выпускать детские коляски, потому что у России не может быть военно-технического сотрудничества в оборонной промышленности со страной — членом альянса. Эти заявления позволяют прийти к неутешительному выводу: Киев должен готовиться к жесткому экономическому прессингу со стороны России. Впрочем, судя по новой российской доктрине в отношении стран СНГ в целом и Украины в частности, Киеву не удастся избежать осложнений с Москвой. И в этой ситуации можно согласиться с мнением одного немецкого дипломата, заметившего в контексте потенциального членства нашей страны в НАТО, что «российский фактор важен. Но Украина сама должна решить, обращать ли на него внимание или нет».