ПАРОЛЬ? — «ИНТЕГРАЦИЯ»!

Они узнают друг друга по этому паролю. Все, кто жаждет демонтажа Украинского государства и восстановления империи. Некоторые просто не понимают, куда все это ведет, — совсем не к колбасе за 2.10, а к стоимости жизни в 2.10. А для других же это слово просто маскировка подрывной деятельности.

То, что нам предлагают, вовсе не интеграция, а карикатура на Европейское Экономическое Сообщество (ЕЭС), залежалый товар, который хотят подсунуть за первый сорт.

Трубадуры «интеграции», кто по серости, а кто и совершенно сознательно, заманивают нас в мышеловку, выхода из которой уже не будет.

Ну а интеграция (без кавычек) дело неплохое, — вот уже и поляки, и чехи, и мадьяры, и... и интегрируются, но только почему-то не с СНГ.

Почему?

Ниже я предлагаю читателям свой взгляд на эту проблему.

Интеграция — очень модное слово, им пестрят газетные страницы, им сыплют бойкие политики, оно должно восприниматься как нечто абсолютно положительное — как воплощенное добро. Соответственно, чтобы заявить противоположное, даже на уровне сомнения — не всякая интеграция есть благо, — потребно незаурядное гражданское мужество и психологическая устойчивость. Воистину вопрос: «Ты что, против интеграции?» звучит вполне в тональности приснопамятных времен: «Ты что, против советской власти?».

Сегодня критиковать интеграцию, — все равно что материализм, социализм и нигилизм в среде петербургских курсисток тимирязевско-сеченовских времен. Немедля попадешь в ретрограды, реакционеры и моветоны. А какая-нибудь литературно одаренная курсистка еще и статьей разразится, не шибко перегруженной логическими фигурами, да и к чему? Достаточно того, что «Фи, он против интеграции»...

Если и дальше так пойдет, то скоро и молодые мамаши, стимулируя чадо произнести «волшебное слово», будут слышать в ответ только одно: «Интеграция!»

Ну очень элегантное, интеграциозное слово... Правда, уровень разумения его широкими массами (чем пользуются ловкие люди!) не далеко ушел от конституционных иллюзий усатых русских гренадеров, кричавших в декабре 1825 на Сенатской площади: «Да здравствует император Константин и жена его Конституция!»

А ведь смысл тут простой и совсем не сакральный. Речь идет о свободном перетекании капиталов из одной страны в другую, из одной отрасли в другую, что обеспечивается общими правилами экономической игры, более или менее близким пониманием и толкованием основных правовых принципов, системами договоренностей, которые облегчают партнерам реализацию экономических интересов. Наиболее удачный пример экономической и политической интеграции — ЕЭС, в котором скрупулезно придерживаются принцип равенства и обоюдной пользы, а общая политика никогда не выступает отрицанием национальной политики каждого государства.

Трубадуры тотальной (и тоталитарной!) «интеграции», наткнувшись на неприятные вопросы, вопиют: «Европа же объединяется!». Давайте посмотрим, как объединяется Европа.

Что бросается в глаза? Отсутствие страны-гегемона. Это очень важно, ибо равенство может быть только между равными, как, между прочим, и интеграция.

Интеграция между всадником и лошадью называется иначе.

В Европе нет государства, несопоставимого по своим размерам и мощи с другими. Экономическая сила и политическое влияние объединенной Германии уравновешиваются силой и влиянием Англии и Франции, а ведь есть еще достаточно крупные, экономически весомые Италия и Испания, не говоря уже о весьма процветающих «малышах» — Бельгии, Голландии, Дании, Норвегии.

Все эти страны имеют очень ценное право на несогласие, оппозицию. Во время референдума, долженствующего ускорить процесс объединения (т.н. Маастрихтский процесс), маленькая Дания проголосовала против. И что же Париж, Бонн, Лондон, Рим, не говоря уже о Брюсселе, где расположены официальные органы ЕЭС? Начали истерию о датских националистах, препятствующих сплоченному маршу к «светлому будущему»? Стали угрожать что-то перекрыть и кое-что отрезать? Привели в боевую готовность войска НАТО? Устроили разнос датскому монарху, похлопывая по плечу и называя заместителем?

Нет, они совершили нечто абсолютно трансцендентное для нормального совкового сознания: собрались да обсудили насколько Маастрихтский договор универсален, т.е. устраивает ли всех членов ЕЭС, в том числе и Данию.

Буржуи проклятые... В ЕЭС огромное значение имеет принцип консенсуса — ни одну страну невозможно заставить делать то, что противоречит национальным интересам. Там строжайше запрещены (в отличие от СНГ) любые территориальные претензии, вмешательство во внутренние дела друг друга, поддержка сепаратистских движений, угроза силой.

Европарламент не служит интересам какой-то одной страны — учитываются потребности даже самых маленьких и слабых. Правила же одинаковы для всех: и для огромной (по европейским меркам) Франции и для крохотного Люксембурга. При этом еще никто из членов ЕЭС не утратил независимости и суверенитета, не стал марионеткой другой столицы или даже официальных органов сообщества.

Воистину, ЕЭС это действительно содружество, действительно независимых, действительно государств. В этом контексте становится понятен факт пребывания руководящих структур ЕЭС в столице не самой мощной европейской страны, которая подмять эти органы под свои национально-эгоистические интересы никак не сможет, а кроме того, руководящие органы сообщества размещены во многих европейских столицах.

Руководство НАТО представляет собой действительно коллегиальный орган. Объединенными вооруженными силами этого блока в разное время командовали американские, английские, немецкие, итальянские, голландские и бельгийские генералы. Для сравнения: за всю историю существования восточного союза ни один поляк, чех, немец, венгр, румын или болгарин не был ни командующим, на начальником штаба Объединенных вооруженных сил Варшавского договора. Не потому ли так весело и охотно разбежались союзники, как только это стало возможно? Кому приятно быть вечными «шестерками», с которыми может быть и советуются, но за которых решают?

Кстати, сегодня в СНГ (в этом слове из трех букв каждая вызывает сомнения) мощно ощущается, по крайней мере в его военных структурах, варшавский синдром. Заседаниями министров обороны, как правило, руководят представители только одной страны (понятно какой), всяческие надправительственные комитеты и комиссии возглавляют снова те же, противовоздушную оборону СНГ снова будет координировать представитель России.

Как интегрируются на Западе, мы уже видели. Из ЕЭС никто не бежит. Напротив, очередь желающих вступить. Их еще и отговаривают: не спешите, мол, подумайте, не ошибитесь, а если и ошибетесь — выйти никогда не поздно, тем более что на ваше место минимум три желающих. (И этих желающих еще и перебирать будут — уж на что Турция — испытанный член НАТО, а в ЕЭС не пущают: с правами человека, говорят, разберитесь.)

Европейцы пришли к единству экономическому и военному, полностью сохранив суверенитет, независимость и государственность. Тщательно отрабатывая все механизмы сотрудничества, шлифуя принципы кооперации, останавливаясь и возвращаясь назад, дабы учесть интересы всех, они, с их-то уровнем культуры, правосознания и толерантности, шли к Общему дому больше 40 лет.

Ну а теперь посмотрим, как «интегрируются» там, где норовят мчаться сломя голову; где загоняют в очередной, теперь уже «несоциалистический» лагерь, костыляя медлительных и неповоротливых.

Быстрей, быстрей! Чтобы не очухались и не опомнились.

Замешкался что-то Азербайджан на пути в новый «союз» — надо же, какая политическая нестабильность началась: путч за путчем, мятеж за мятежом.

Взбрыкнула Грузия — и вот вам Абхазия, Южная Осетия, гражданская война, свержение президента.

Что-то там чирикнула Молдова — а Приднестровье с гагаузами не хотите?

Ну а на Украину есть Крым. Причем, что у московских вождей на уме, то у крымских исполнителей на языке. Лидер одной из пророссийских организаций полуострова Анатолий Лось заявил: «Крым — это та веревка, держась за которую, мы вернем непокорную кобылу Украину в российскую конюшню».

Хорош «Маастрихтский процесс»?

Размеры, военная мощь, гегемонистские наклонности и имперский менталитет России делают ее очень сомнительной основой интеграционных процессов. Все это принципиально несопоставимо и несоразмерно с другими государствами региона, напоминая русскую сказку про теремок, где все было хорошо, пока там не решил поселиться товарищ Топтыгин. А отказаться от маниакального стремления к единоличному лидерству Кремль не способен. Нет таких традиций, чтобы отказаться. Нет даже малейшего опыта федерализма в самой России. Всеподавляющая центропупия, москвоцентризм, когда столица выступает самостоятельной политической силой с собственным интересом, который далеко не всегда совпадает с интересами всей страны.

В смысле федерализма (реального, а не бумажного) Россия отброшена намного назад по сравнению с Российской империей. Тогда, по крайней мере, было здоровое соперничество Петербурга и Москвы, экономическое лидерство отдельных центров, например, Нижнего Новгорода с его знаменитыми ярмарками, Самары. Теперь же, по горькому признанию академика Д.С.Лихачева: «У нас в России только один город. Все остальное — сельсоветы». Ну а что касается нынешней роли Санкт-Петербурга, то ее академик определил так: «Великий город с областной судьбой».

Москва с десятью миллионами населения и колоссальной концентрацией власти, инфраструктур, средств — это государство в государстве, которое сплошь и рядом в одиночку перевешивает всю остальную страну. Где тут научиться региональной толерантности, гибкости, сотрудничеству со своими собственными российскими земляками? Действует схема (вот уже 500 лет): «Я — начальник (столица), ты — дурак (провинция)». А в случае конфликта интересов, типа Москва — Грозный: «броня крепка и танки наши быстры».

Бедное датское королевство! Что бы с ним было, если бы провидение не позаботилось расположить его подальше от белокаменной... При такой роли Москвы называть Россию федерацией может только очень большой оптимист.

В государствах действительно федеративных, столицу, как правило, держат «в черном теле», не допуская, чтобы она играла самостоятельную роль, соизмеримую с ролью земель, территорий и штатов. Столица в таких странах — только служанка регионов. Регионы решили (через парламент) — столица выполняет, у нее нет самостоятельного голоса, ее голос — это голос страны. Столицы таких стран — не самые большие и не самые ведущие города: Бонн в Германии, Вашингтон в США, Оттава в Канаде, Канберра в Австралии.

Вот это — федерация. Ну а как же центр, который так и не научился цивилизованно общаться с собственными регионами, окажется в состоянии строить равноправные союзнические отношения с другими странами?!

А он и не оказывается. Борис Ельцин — почти бессменный председатель всех заседаний лидеров СНГ; глава Международного экономического комитета СНГ — представитель России Большаков; у России большинство голосов, контрольный пакет акций при голосовании и реальная возможность единолично решать все проблемы.

Да, тут вам не ЕЭС, — тут вам могут и нефтяной краник перекрыть по политическим причинам; и пообещать защитить своих на вашей территории (в стиле известного спасения судетских немцев от чешских националистов); тут могут потребовать вернуть «дяде» 50 — 70 тыс. кв. км землицы, которую вы наивно считали своей; тут могут решительно возвысить голос протеста против преследования вами «оппозиции» (вооруженной до зубов), а на ваши несчастные головы в любой момент могут посыпаться стреляющие во все стороны «миротворцы». Ну а об уважении к правам человека могли бы рассказать жертвы в Чечне.

На поверку вся эта «интеграция» — вульгарное стремление подчинить ближнего и поглотить его. «Интеграция» — это эвфемизм, долженствующий заменить понятия «аншлюс», «присоединение» и т.д. (при полном сохранении смысла).

Для почти всех российских политиков реальное значение этого слова состоит в инкорпорации, включении всех государств СНГ в державное тело и активное их переваривание во всероссийском котле, чтобы никогда больше не допустить ситуации 1991 года.

Это интеграция не по схеме Гуго Гроция и философа Канта, а по схеме Чингисхана и Малюты Скуратова.

В Украине хотели бы видеть в этом процессе именно европейский смысл, то есть взаимовыгодное сотрудничество, тесные экономические, политические и культурные контакты при сохранении независимости и суверенитета.