Палату общин решили перезагрузить

Великобритания готовится к очередным внеочередным выборам Палаты общин - нижней палаты британского парламента.

Это вторые досрочные выборы за последнее время: в 2017 году тогдашний премьер Тереза Мэй добилась перевыборов парламента, проработавшего лишь два года из установленных законом пяти. Но и этот состав парламента проработал лишь немногим дольше.

Очевидно, что главной причиной такой неустойчивости главного законодательного органа страны является Брекзит. Роспуску парламента предшествовала серия неудачных попыток правительства под руководством Бориса Джонсона добиться со стороны законодателей поддержки плана премьера по выходу из Европейского Союза. Теперь сторонники и противники выхода постараются заручиться поддержкой избирателей и изменить качественный состав парламента. Так, чтобы обеспечить победу своего сценария Брекзита.

Но рассматривать нынешние досрочные выборы лишь как новый референдум по выходу из Евросоюза не стоит. Нынешняя политическая ситуация в стране настолько многогранна и запутана, что решение британцев поддержать ту или иную политическую партию будет зависеть не только от отношения последних к Брекзиту. Свою роль сыграют региональные нюансы, проблемы нацменьшинств, консервативные взгляды на политическую систему у значительной части британцев.

Однозначными фаворитами предвыборной гонки являются Консервативная и Лейбористская партии. За последние сто лет они сменяли друг друга у власти, а проигравший неизменно становился официальной оппозицией, второй по числу голосов и влиятельности силой в парламенте. Постоянство, заслуживающее уважения в эпоху нового популизма, когда подобные двухпартийные системы в других европейских странах давно стали историей.

Но важно другое. Опросы общественного мнения отдают консерватором 35–40, а лейбористам - 30–32% голосов. В конце октября позиции лейбористов были даже слабее, но так было и два года назад, перед выборами в 2017 году: отставая в начале короткой кампании, главная оппозиционная сила почти настигла консерваторов в конце. Уже сегодня у двух партий - порядка 70% симпатий британцев. Два года назад они получили почти 80% мест в парламенте, и в этот раз результат будет не намного хуже. Консервативность подданных Ее Величества проявляется в поддержке традиционных, проверенных временем политических бойцов.

Вот только граница, пролегающая между лейбористами и консерваторами, не совпадает с линиями раздела, возникшими в обществе в ходе Брекзита. В целом консерваторы поддерживают выход из ЕС, но вот выход любой ценой готовы обеспечить далеко не все. В баталиях внутрипартийной оппозиции с Джонсоном это было доказано со всей очевидностью: немало депутатов-консерваторов продолжают бояться выхода без соглашения и не поддерживают разрыва всех институциональных связей с Брюсселем. Что характерно, изгнанные из фракции Джонсоном и ушедшие по собственной воле в знак протеста против позиции премьера по Брекзиту остались независимыми или присоединились к малым партиям, но не вошли во фракцию лейбористов.

Лейбористы и вовсе до последнего пытались усидеть на двух стульях: они соглашались с выходом и не поддерживали идею нового референдума, но выступали против жесткого Брекзита и за сохранение общего рынка. Лишь в конце года их позиция несколько сдвинулась в сторону однозначных противников выхода, но отмена Брекзита в их предвыборных целях не значится. Все, что сейчас можно сказать о возможной политике лейбористов в парламенте, - они могут поддержать новый референдум и не поддержат выход без соглашения. В остальном их позиция остается порядком размытой, допускающей различные маневры в ходе дальнейшей борьбы за определение окончательного формата Брекзита.

Вот поэтому приравнивать досрочные выборы к новому референдуму о выходе из Европейского Союза не получится. Прежде всего - по цифрам: вместо разделившихся приблизительно на две половины в вопросе о выходе британцев мы получим значительно меньшее число сторонников двух партий. Не получится по сути: вместо "да" или "нет" предвыборные манифесты консерваторов и лейбористов предлагают "вероятно" и "нежелательно". Наконец, не получится и по результатам: ведь кто бы ни победил, несовпадение предвыборной программы и содержания Брекзита означает, что "народный мандат" на односторонние действия победитель не получит.

Сходство с референдумом выборам придает лишь позиция двух малых партий, довершающих общенациональную картину предложенных избирателям вариантов голосования. Партия Брекзита остается бескомпромиссной за полный и окончательный выход из Европейского Союза. Ее лидеру и одному из наиболее ярких британских политиков, поддерживающих выход с самого начала борьбы за референдум 2016 года, Найджелу Фараджу не нравится даже идея Джонсона заключить после выхода с Евросоюзом торговый пакт по примеру договора ЕС с Канадой. (Эту идею Джонсон широко использует в предвыборной борьбе прежде всего в надежде заручится поддержкой тех, кто не хочет потери британских преференций в торговле с континентом.)

На противоположном фланге не менее жесткую позицию заняли либеральные демократы. Партия, еще десяток лет назад входившая в состав коалиционного правительства, за последнее время растеряла поддержку избирателей, и в политике Брекзита долгое время продолжала следовать в фарватере лейбористов. Однако колеблющаяся позиция руководства последних подтолкнула Либерально-демократическую партию поднять знамя борьбы против выхода из ЕС. В прошлом составе парламента именно либеральные демократы выступали за отказ от выхода, поддерживали новый референдум и даже предлагали разработать парламентскую процедуру отмены результатов референдума 2016 года. На выборы партия идет под лозунгом "Нет Брекзиту".

В масштабах страны именно эта четверка доминирует. Другие общенациональные партии могут рассчитывать лишь на пару мест (как те же Зеленые), а региональные партии в Ирландии (где общенациональные партии вообще не выступают на выборах) и Шотландии (где действуют региональные отделения "больших" партий) будут слишком зациклены на местную политическую повестку. Согласно опросам, партия Фараджа может рассчитывать на 8–10% голосов, а либеральные демократы - на 15–17. Четвертая часть избирателей за спиной, казалось бы, достаточный аргумент, чтобы добиться превращения выборов в вотум доверия именно политике выхода из Европейского Союза. Однако тут есть сразу несколько серьезных возражений.

Прежде всего, и партии Брекзита, и либеральные демократы будут бороться за симпатии сторонников и противников выхода с консерваторами и лейбористами соответственно. Ведь британская избирательная система - мажоритарная, в каждом конкретном округе победит лишь один кандидат, и неважно, сколько при этом получит его ближайший преследователь. На прошлых выборах Либерально-демократическая партия получила почти 7,5% голосов избирателей, но в парламенте ей досталось лишь 12 мандатов из 650, менее 2%.

Фарадж (который, кстати, сам отказался баллотироваться на этих выборах) уже сделал сильный ход, заявив, что его партия не станет выдвигать кандидатов там, где сильны позиции консерваторов. Партия сконцентрируется на борьбе с противниками Брекзита. Да, на собственных электоральных перспективах партии такой шаг может отразиться негативно, но зато консолидирует позицию сторонников выхода и увеличивает шансы консерваторов на убедительную победу.

А вот либеральные демократы на такой шаг не пойдут ни в коем случае: их партия играет "в долгую", она на политической арене давно, и не может пойти на риск забвения на целый избирательный цикл. Да и позиция лейбористов, особенно их лидера Джереми Корбина, остается неясной: в новом парламенте они могут и согласиться на сговор с консерваторами, что негативно отразится на качестве отношений с Евросоюзом. Значит, партии придется биться на многих округах против других сторонников сотрудничества с континентом: против лейбористов, что делает победу последних менее вероятной, против Шотландской национальной партии (ШНП) в Шотландии, против валлийских партий в Уэльсе.

С природой выборов на общенациональном уровне все ясно: он не станет реальным референдумом по Брекзиту, в лучшем случае - несколько усилит позиции консерваторов или лейбористов и позволит новому правительству чувствовать себе несколько увереннее при голосовании по правительственному плану входа из ЕС в парламенте. А вот на региональном уровне сходство с референдумом будет явным.

В Шотландии националисты под руководством Николы Стерджен уже сделали свою ставку на организацию нового волеизъявления о выходе из состава Великобритании, и выборы станут для партии голосованием о доверии их курсу. Для ШНП, последовательного сторонника сохранения теснейших связей с Евросоюзом, не так принципиально увеличить свою фракцию в британском парламенте - ведь она в любом случае не будет больше 59 депутатов, таково общее количество мест от Шотландии. Правда, более убедительная победа партии может изменить общий баланс в пользу лейбористов (на последних выборах, когда ШНП получила лишь 35 мандатов, немалую часть мест она потеряла в борьбе с консерваторами). Но для самой партии важнейшим будет именно сигнал от избирателей: готовы они вновь голосовать за независимость или нет.

В Северной Ирландии тектонические сдвиги ожидаются менее значительными в масштабах всей страны, но не менее важными для региона. "Хождение во власть" может дорого стоить Демократической юнионистской партии (ДЮП). Союз с консерваторами, которые сторонниками единства Великобритании после планов Мэй и Джонсона по ирландской границе в Ольстере воспринимаются едва ли не как предатели, уже привел к падению поддержки ДЮП (несмотря на то, что план Джонсона руководство партии осудило) и росту популярности конкурентов, в первую очередь, Ольстерской юнионистской партии.

Последствия для региональной политики наверняка будут проявляться еще многие годы, а вот в британском парламенте после выборов точно не будет ни одной многочисленной (у ДЮП в 2017 году оказалось 10 депутатов, что и сделало ее интересной для Терезы Мэй) североирландской фракции. Следовательно, и ирландский вопрос утратит в парламенте ту остроту, которую обеспечивал голос младшего парламентского союзника консерваторов.

Как бы ни завершились досрочные выборы, решением проблемы Брекзита они не станут. Даже если одна партия - Консервативная или Лейбористская - сможет самостоятельно сформировать правительство, быстро преодолеть внутренние противоречия она не сможет. Забыть о разногласиях не удалось даже на время предвыборной кампании: и в стане консерваторов, и со стороны лейбористов сомнения в правоте лидеров продолжают звучать так, будто на кону не стоит победа на выборах и власть. Значит, формирование кабинета станет компромиссом, значит, с новой силой разгорится фракционная борьба. И неясно, удастся ли в таких условиях завершить процедуру выхода до 31 января будущего года.

С точки зрения Брекзита, положительным результатом выборов может стать убедительная победа одной из партий и формирование кабинета большинства. В таком случае у правительства будет крепкая позиция при переговорах с ЕС, чего не хватало все эти годы и Терезе Мей, и Борису Джонсону. Понимая, что достигнутое соглашение пройдет через подконтрольный кабинету парламент, Евросоюз, скорее всего, поддержит новое продление сроков: ведь тогда это будет техническое продление, а не политическое, какими были все предыдущие. Пожалуй, именно за это сейчас и стоит биться политическим противникам: за надежную перспективу скорого завершения эпопеи Брекзита.