Новая, но хорошо забытая европейская армия

8 марта в немецкой газете Welt am Sonntag было опубликовано интервью президента Еврокомиссии Жана-Клода Юнкера, в котором он призвал к созданию европейской армии.

По мнению Юнкера, такая армия помогла бы осуществлять общую внешнюю политику и политику безопасности ЕС, показала бы миру, что между странами - членами Союза никогда больше не будет войны, позволила бы ЕС реагировать на угрозы как странам-членам, так и соседям, дала бы сигнал России, что Евросоюз серьезно относится к защите своих ценностей на фоне украинского кризиса. Г-н Юнкер считает, что НАТО не является для этого подходящей структурой, поскольку не все члены Альянса являются членами ЕС. При этом он попытался успокоить оппонентов, заявив, что европейская армия должна не конкурировать, а дополнять НАТО.

Несколько ранее, в конце февраля, выступая перед подкомитетом по обороне и безопасности Европарламента, командующий Еврокорпуса бельгийский генерал Ги Бухсеншмидт заявил, что Европа столкнется с большими проблемами, если и далее будет опираться только на "мягкую силу" в условиях появления новых угроз на Юге и Востоке. Он в меньшей степени говорил о России, а больше - об Африке в связи с проблемой "Боко Харам", но также поддержал идею большей "стратегической автономности" Европы. Вскоре инициатива Юнкера была презентована Америке бывшим генсеком НАТО и бывшим верховным представителем ЕС Хавьером Соланой в статье для Wall Street Journal. Использовалось другое название - европейское оборонное сообщество, но смысл и аргументация были те же.

Однако уже 16 марта, выступая на конференции высокого уровня, организованной ведущими европейскими "мозговыми центрами", президент Еврокомиссии отыграл назад, дав пояснение, что он просто ответил утвердительно на прямой вопрос, имея в виду отдаленную перспективу. В течение прошедшей между этими двумя заявлениями недели высказались все, кто считал необходимым отреагировать, и промолчали те, кто считал, что все уже сказано. Действительно, прошло 12 лет с того момента, когда вопрос о европейской армии и европейском оборонном сообществе серьезно обсуждался последний раз, и 63 года - с тех пор, как он был поставлен впервые.

А поговорить?

Причин, по которым вопрос о европейской армии был снова поднят именно сейчас, - несколько. Во-первых, это осознание Европой новых угроз, имеющих военное измерение, - путинская Россия, ИГИЛ и "Боко Харам". Во-вторых - уменьшение военных потенциалов большинства европейских стран ввиду сокращения военных расходов. В-третьих, и это самое практичное объяснение, если говорить о мотивации политиков и еврочиновников, - приближение оборонного саммита ЕС, назначенного на июнь.

Заместитель главного спикера Еврокомиссии Мина Андреева прокомментировала ситуацию в том духе, что идея европейской армии относится к долгосрочной перспективе, и это всего лишь одно из предложений для рассмотрения на оборонном саммите ЕС. Она отметила, что предложение
г-на Юнкера "не следует воспринимать с удивлением", поскольку оно было частью его программы при избрании в 2014 г. на пост президента Еврокомиссии. По словам Андреевой, экономия от создания европейской армии может составить до 120 млрд евро в год. Трудно понять, что имеется в виду с учетом того, что суммарные ежегодные военные расходы стран ЕС составляют порядка 190 млрд евро. Вероятно, это просто ошибка.

Европейская реакция на предложение г-на Юнкера была предсказуемо противоречивой. В Германии идея встретила довольно теплый прием. Официальный представитель немецкого правительства Кристиане Виртц сообщила, что Ангела Меркель считает правильным углубление военного сотрудничества с той оговоркой, что это проект будущего. В том же ключе высказались министр обороны Урсула фон дер Ляйен и министр иностранных дел Франк-Вальтер Штайнмайер. Лидеры основных фракций в парламенте также поддержали идею, особенно решительно - социал-демократы. Против высказались лишь находящиеся в оппозиции левые и "зеленые". Они сочли идею европейской армии антироссийской. Прошедший на прошлой неделе опрос показал, что создание европейской армии поддерживает почти половина немцев (49%).

Среди европейских лидеров однозначно "за" высказался только президент Финляндии Саули Ниинисте. Но это мнение прозвучало одиноко на фоне скепсиса премьер-министра страны, министра иностранных дел и обороны и представителей парламента, отметивших невозможность реализации идеи в обозримом будущем. Такой же скепсис выразили первые лица Эстонии.

Звучали и более решительные возражения. Представители Альянса на запросы со стороны СМИ повторили хорошо известную позицию, согласно которой инвестиции в оборону со стороны европейских союзников всячески приветствуются при условии, что обеспечивается взаимное дополнение, а не дублирование НАТО и ЕС. Глава МИДа Польши Гжегож Схетина назвал идею создания европейской армии "крайне рискованной". Посол США в ООН Саманта Пауэр заявила 9 марта в Брюсселе по этому поводу, что она бы "предостерегла от акцента на форме вместо содержания". Первые лица Великобритании вообще промолчали - их позиция по вопросу европейской армии общеизвестна. Некоторые британские политики решили повторить ее еще раз. Спикер Консервативной партии Джеффри Ван Орден прямо заявил: "Это безрассудное движение к европейской армии должно быть остановлено".

В России на шум вокруг европейской армии внимание обратили, но без былого энтузиазма, неизменно сопровождавшего российские реакции на любые признаки раскола между США и ЕС. Заместитель министра иностранных дел России Алексей Мешков заявил, что в Москве ожидают разъяснений со стороны ЕС, поскольку неясно, что имеется в виду. Первый заместитель фракции "Единая Россия" в Госдуме, член комитета по обороне Франц Клинцевич назвал идею европейской армии провоцирующей. Клинцевич понял ее как попытку усилить НАТО еще одной армией. В этом он ошибся. Но то, что аргументом г-на Юнкера была, в том числе, российская угроза, - правда.

ЕС испытывает ощутимый дискомфорт от неспособности урегулировать без американского участия очередной острый кризис у своих границ. Между балканскими войнами и российской агрессией против Украины - два десятилетия. Все это время европейские голлисты спорили с атлантистами о лучшей организации европейской обороны, но Альянс и ныне там, уникальный и незаменимый в своей "жесткой силе". Именно ее не хватает Европе для придания убедительности "мягкой силе" санкций против России. Действительно, что может ЕС в отсутствие НАТО противопоставить России, когда у нее практически развязаны руки для военно-политической эскалации? Недавно она легко сделала еще один шаг к окончательному выходу из Договора об обычных вооруженных силах в Европе, приостановив участие в заседаниях Совместной консультативной группы по его выполнению.

Изобретение велосипеда

За долгие годы своего существования НАТО создала достаточно эффективные механизмы интеграции вооруженных сил без ущерба для суверенитета стран-членов. Они не идеальны. Но это лучший на сегодня компромисс между политическими, военными и экономическими требованиями к коллективной "жесткой силе". Вопрос европейской армии, по сути, сводится к возможности воспроизведения опыта НАТО собственными силами ЕС.

Этот вопрос имеет два измерения - создание командной структуры и интеграция вооруженных сил. Первая, наиболее проработанная попытка создания европейской армии под управлением европейского оборонного сообщества в 1952–1954 гг. была предпринята, когда Организация Североатлантического договора только появилась (до 1952-го был просто Вашингтонский договор). Тогда никто не собирался экономить на обороне либо же "выдавливать" США из Европы. Нужно было решить вопрос прекращения режима оккупации Западной Германии и создания ею собственных вооруженных сил. После провала попытки проблему решили Западноевропейский союз (ЗЕС) и НАТО.

В середине 1980-х ренессанс европейской оборонной интеграции был связан с ЗЕС. В 1988-м была даже проведена операция ЗЕС по сохранению свободного судоходства в Персидском заливе в условиях ирано-иракской войны. Маастрихтским договором об образовании Европейского союза ЗЕС была отведена главная роль формирования самостоятельной европейской обороны. Последовала интенсивная взаимная адаптация командной структуры и механизмов интеграции сил между НАТО и ЕС. Процесс был болезненным. В 2003-м снова был поднят вопрос о независимой от США европейской армии. В ответ на операцию США в Ираке Франция, Германия, Бельгия и Люксембург провели саммит, поставивший вопрос о собственной командной структуре ЕС. Эта встреча, в которой участвовал и Жан-Клод Юнкер, на тот момент премьер Люксембурга, была презрительно названа американскими политиками "шоколадным саммитом". Особого продолжения она не получила. Активное включение в процесс европейского оборонного строительства Великобритании существенно изменило акценты.

К настоящему времени в результате множества усилий и компромиссов сложилась следующая ситуация. ЕС имеет рудиментарную командную структуру. При проведении операций используются либо штабы одной из стран-членов, либо формируются штабы на время операции, либо используется командная структура НАТО (т.н. механизм "Берлин-плюс"). Именно эти опции используются при проведении современных военных операций ЕС.

Что касается интеграции европейских сил, она происходит как в рамках НАТО, так и ЕС. Процедуры унифицированы, подразделения, выделяемые для обеих организаций, во многом - одни и те же. В большинстве случаев коллективные силы создаются на время операции. Но есть и постоянные многонациональные формирования. Большая их часть действует в рамках Сил реагирования НАТО (СРН). Сухопутный компонент СРН вообще состоит только из европейских корпусов. Четыре из них многонациональны: Союзный корпус быстрого реагирования, Первый немецко-голландский корпус быстрого развертывания, Многонациональный корпус "Север-Восток", "Еврокорпус". Все они, кроме корпуса "Север-Восток" со штабом в польском Щецине, являются корпусами высокой готовности. Последний должен вскоре также стать корпусом высокой готовности в связи с возросшей угрозой российской агрессии. Штабы этих корпусов во время проведения операции НАТО в Афганистане поочередно принимали командование Международными силами содействия безопасности.

Морская компонента СРН также преимущественно европейская и по своей природе многонациональная, хотя с меньшей степенью интеграции. Командование осуществляется через три мобильных штаба: на борту итальянского авианосца Giuseppe Garibaldi, испанского транспортно-десантного корабля Castilla, французского авианосца Charles de Gaulle и корабля ВМС США Mount Whitney. В будущем планируется создать штаб на борту французского десантного корабля Mistral. Собственно морские силы НАТО состоят из двух морских групп - трех–шести боевых кораблей под единым командованием, предоставляемых на ротационной основе странами - членами Альянса. Именно их мы наблюдаем в последнее время в Черном море в связи с реагированием НАТО на действия России против Украины.

В ЕС созданы т.н. Боевые группы, подобные СРН, но с существенно меньшим боевым потенциалом. Они не являются постоянными, за единственным исключением - Европейских сил быстрого действия (EUROFOR). Эти силы были сформированы еще в середине 1990-х Францией, Италией, Португалией и Испанией. EUROFOR участвовал в двух операциях - в Албании по запросу НАТО в связи с потоком беженцев из Косово в 1998-м и Македонии под эгидой ЕС в рамках операции Concordia в 2003–2004 гг. Но это было еще до создания Боевых групп ЕС, которые до сих пор так ни разу и не задействовались.

НАТО и ЕС развивают механизмы более глубокой военной интеграции между своими членами, получившие название соответственно "разумной обороны" (smart defense) и "объединения и совместного использования" (pooling and sharing). Можно привести два характерных примера. В 2010-м между Францией и Великобританией были подписаны соглашения о военном сотрудничестве, предусматривающие, среди прочего, создание совместных экспедиционных сил численностью около 5 тыс. с централизованным командованием и единой авианосной группой. 4 марта с.г. было подписано соглашение между Бельгией, Люксембургом и Нидерландами о поочередном поддержании (начиная с 2016 года) в высокой готовности двух боевых самолетов F-16 в интересах патрулирования общей территории. Это форма реагирования на провокационные пролеты боевых самолетов России по периметру ЕС.

Таким образом, структура командования ЕС и многонациональные европейские формирования существуют и апробированы в операциях. Но этого явно недостаточно для скорого создания единой европейской армии. Можно согласиться с тем, что форсирование ее создания только ухудшит ситуацию с европейской обороной, разрушив то, что уже работает в рамках НАТО и ЕС. Велосипед, в общем, уже изобретен. Вопрос только, как быстро он будет ехать.

Саммит приближается

В декабре 2013 г. после пятилетнего перерыва состоялся оборонный саммит ЕС. При его подготовке любые упоминания о европейской армии были вычеркнуты по настоянию Великобритании. Саммит не принес прорывных решений относительно ОПБО, но все же дал ощутимые результаты. Ход реализации этих решений как раз и должен быть рассмотрен на следующем оборонном саммите в июне.

Название "оборонный" вводит в некое заблуждение. На самом деле, основные инициативы касаются не вооруженных сил, а рынков оборонной продукции. Мотив, заставляющий ЕС уделять особое внимание этому вопросу, - угроза технологической деградации вследствие сокращения военных расходов. ЕС традиционно отстает от США, но сейчас нарастает отставание еще и от стран БРИКС. Совокупные расходы данной группы стран на исследования и разработки в оборонной сфере превысили европейские еще в 2008-м, и разрыв только возрастает.

Предложения Европейской комиссии имеют конечной целью создание единого рынка оборонной продукции, который все еще фрагментирован, поскольку оборонное производство остается прерогативой национальных правительств. Кардинальным решением вопроса стало бы создание европейской армии, заказы на оснащение и модернизацию которой распределялись бы из общих фондов. Это дало бы мощный импульс развитию индустриальной базы ЕС, в первую очередь, транснациональных европейских компаний. Они, вероятно, и станут основными лоббистами инициативы Жана-Клода Юнкера.

Вопрос о европейской армии можно поставить следующим образом: есть ли способ, который позволит ЕС создать убедительную "жесткую силу" за те же или даже меньшие средства, чем сейчас располагают национальные правительства, да еще автономно от США? Ответ - "нет". Нет никаких исторических доказательств, что интеграция многонациональных сил на уровне взводов и отделений будет эффективней нынешней европейской интеграции на уровне корпусов дивизий и бригад. Собственная командная структура ЕС, которая переняла бы у НАТО контроль над европейскими силами, не решит проблему политической воли и не даст экономии. Альянс прав в том, что усиление Европы невозможно без увеличения расходов на оборону.

Сторонники европейской армии правы в том, что унификация боевых процедур, вооружений и оснащения, ведущая к формированию единого рынка оборонной продукции, способна дать синергетический эффект. Впрочем, говорить следует не о возможности экономии, а о том, что такие угрозы, как милитаристская Россия, ИГИЛ и "Боко Харам" требуют и больших расходов, и повышения эффективности их использования через унификацию сил и объединение рынков.

Заявляя о недостаточности "мягкой силы" и указывая на Россию как угрозу, ЕС признает, что и Украине не обойтись без "жесткой силы" в отношении той же угрозы. Но если европейская армия - проект отдаленного будущего, НАТО существует уже сейчас. Менять ставки слишком рано. Но сегодня весьма важно то, что реформирование европейских рынков оборонной продукции, тесно связанное с идеей европейской армии, дает шанс украинским оборонным предприятиям переориентироваться с России на Европу. Не забывая про НАТО, стоит обратить на это внимание.