Независимость Шотландии: отменить или отложить?

Досрочные выборы в британский парламент, формирование правящей коалиции, формат переговоров о выходе Лондона из Европейского Союза - вот главные темы британских политических новостей.

На этом фоне на второй план отошли проблемы шотландской автономии. Но хотя они и кажутся сегодня менее острыми, это ощущение - ложное. Глубинные причины противоречий Лондона и Эдинбурга никуда не исчезли, а неопределенность в большой британской политике лишь увеличивает риск их обострения.

Вопрос о независимости стал центральным в публичной шотландской политике после 1997 г. Тогда Лондон пошел на предоставление автономии региону, чего требовало большинство живущих в Шотландии. Первая победа вдохновила политические силы, выступающие за отделение от Великобритании. В 2014 г. Шотландия провела референдум о независимости, на котором большинство проголосовало за то, чтобы остаться в составе Великобритании. Однако эта победа унионистов не была абсолютной. При высокой явке (почти 84,5% зарегистрированных избирателей) отрыв проголосовавших за сохранение единства Великобритании от сторонников независимости был не очень большим - соответственно 55,3% и 44,7%.

Ключевую роль в проведении референдума сыграла Шотландская национальная партия (ШНП). В 2007-м она впервые выиграла выборы в шотландский парламент (созданный в 1999 г.) и сформировала региональное правительство. С того момента ШНП остается правящей, и даже поражение на референдуме не лишило партию лидирующих позиций. В вопросе о независимости политика партии неизменна, и даже выглядит более радикальной. В начале марта нынешний первый министр Шотландии (и лидер ШНП) Никола Стерджен объявила о намерении инициировать новый референдум о независимости в конце 2018-го - начале 2019-го. Шотландская администрация пошла на прямой конфликт с британским правительством, ведь сохранение единства Великобритании - один из объявленных приоритетов Лондона в период переговоров о выходе из ЕС.

Июньские выборы в британский парламент были неудачными для шотландских националистов. На прошлых выборах, в 2015-м, ШНП взяла 56 "шотландских" мест из 59. Для региональной партии (она участвует в выборах только на территории Шотландии) это был почти максимальный возможный результат - по числу депутатов ШНП уступала лишь консерваторам и лейбористам. После досрочных выборов 2017 г. партия осталась третьей по числу мандатов, но ее представительство сократилось до 35 депутатов. В британский парламент не прошел лидер партийной фракции прошлого созыва Ангус Робертсон. Также проиграл выборы Алекс Салмонд, один из вдохновителей референдума о независимости 2014 г. - после поражения на референдуме он оставил посты лидера ШНП и первого министра Шотландии, но остался одним из наиболее влиятельных шотландских политиков.

В ходе предвыборной кампании ШНП сделала одним из центральных пунктов своей программы проведение нового референдума о независимости. Стерджен настаивала, что он должен состояться до завершения переговоров о выходе Великобритании из Европейского Союза. В Шотландии активную кампанию в поддержку целостности Великобритании, против нового референдума, вели консерваторы. Прямое противостояние ШНП и Консервативной партии в вопросе о независимости превратило выборы в вотум недоверия националистам - ведь больше всего мест в британском парламенте у ШНП отобрали именно тори. Поражение на выборах было справедливо воспринято в Шотландии как свидетельство того, что у идеи нового референдума сейчас нет достаточной поддержки избирателей.

Выводы из провала на выборах были сделаны быстро. Выступая в шотландском парламенте 27 июня, Стерджен заявила, что не настаивает на скором проведении голосования по вопросу о независимости. Но от идеи проведения референдума националисты не отказались. В том же выступлении первый министр дала понять, что ее партия постарается организовать новый референдум до 2021 г., когда должны состояться очередные выборы в региональный парламент.

На первый взгляд, этот шаг - лишь попытка сохранить лицо. У националистов нет большинства даже в шотландском парламенте (63 депутата из 129), и нынешняя администрация - это правительство меньшинства. В оппозиции первую скрипку играют общенациональные партии, выступающие против независимости. Но основания для оптимизма у Стерджен есть. Два десятилетия автономии способствовали появлению в Шотландии достаточно самостоятельной политической арены, со своей повесткой и отличным от британского раскладом политических сил. Да, в отличие от Северной Ирландии в шотландских выборах всех уровней прямо участвуют ключевые британские партии. Но региональные политические силы укрепляют свои позиции. Количество членов ШНП в последние годы выросло до 120 тыс., что составляет около 2% населения Шотландии. После выборов 2016 г. компанию ШНП в шотландском парламенте составляет Шотландская зеленая партия, также выступающая в поддержку независимости. Еще несколько региональных автономистских политических проектов в парламент не прошли, но улучшили свои показатели по сравнению с предыдущими выборами.

Идею независимости поддерживает и часть лейбористов. Это стало особенно заметно во время референдума 2014 г., когда Консервативная и Лейбористская партии, а также либеральные демократы сформировали коалицию в поддержку целостности Великобритании. Тогда часть шотландских лейбористов организовала альтернативную группу, призывавшую избирателей голосовать за выход Шотландии из Соединенного Королевства. А это значит, что реальная поддержка независимости в шотландском парламенте остается величиной неизвестной. В определенных обстоятельствах за референдум выскажутся не только 69 депутатов ШНП и зеленых, но и часть лейбористов. Что важнее, такой же неопределенной и переменчивой остается ситуация с поддержкой независимости шотландскими избирателями. Последние опросы показывают, что поддержка независимости колеблется от 43 до 48% жителей Шотландии. И дело тут не только в статистических погрешностях.

Ключевым фактором остается Brexit. Шотландская экономика связана с ЕС в большей мере, чем любой другой британский регион - более 40% (или 11,5 млрд фунтов) торгового оборота территории приходится на страны Европейского Союза. Значит, и потери от разрыва для Шотландии будут исключительно болезненны. Одна из важнейших причин, по которой шотландцы не поддержали независимость в 2014 г., - опасность разрыва с Европейским Союзом, ведь в Брюсселе тогда дали понять, что независимая Шотландия не получит автоматически членство в объединении. По той же причине в 2016-м в Шотландии на референдуме большинство жителей (62% проголосовавших) высказались за сохранение членства в Евросоюзе.

Многие наблюдатели связали поражение ШНП на досрочных выборах с разочарованием шотландцев в идее независимости. Но результаты выборов не подтверждают это предположение. Шотландская политика заметно "левее" британской, идеи социального государства, пацифистские настроения здесь пользуются устойчивой поддержкой не одно десятилетие. Не случайно с конца 50-х Шотландия была вотчиной лейбористов, и все ведущие региональные партии - левые. Полевевшие при Джереми Корбине лейбористы, с одной стороны, и ШНП, шотландские зеленые, с другой - эти партии имеют очень много общего во взглядах на социальную и бюджетную политику, экологию, разоружение, вопросы миграции. Главное несогласие между ними - вопрос о независимости региона. Если "Шотландия просто устала от барабанного боя" ШНП, как заявляла лидер шотландских тори Рут Дэвидсон, если дело было только в набившей оскомину у избирателя риторике Стерджен, шотландцы проголосовали бы за лейбористов.

Отчего же предпочтение было отдано консерваторам? Шотландцы по-прежнему более всего обеспокоены возможным разрывом с ЕС, они хотят сохранить экономические связи с континентом в сегодняшнем их виде. Опросы, проводившиеся во время предвыборной кампании, показывают: в Шотландии Терезу Мэй поддержали именно потому, что надеялись - она консолидирует власть и, заняв твердую позицию на переговорах с ЕС, добьется от Брюсселя выгодных торгово-экономических договоренностей. В конце концов, легитимная власть в Лондоне в глазах многих шотландцев имела больше шансов на успех. Но эта позиция означает, что если Лондон разочарует шотландского избирателя, если экономический разрыв с континентом станет неизбежным, Шотландия в полной мере использует альтернативу, которую предоставляют автономисты. И тогда Стерджен сможет взять реванш, развернуть ситуацию в свою пользу. Год назад она настаивала на участии Шотландии в едином рынке ЕС, даже если Великобритания из него выйдет. И эта позиция была поддержана многими шотландцами. Для них независимость может стать "планом Б", который обещает сохранение связей с Европейским Союзом.

И потому решающим фактором в борьбе за независимость Шотландии станет позиция Брюсселя. Сразу после референдума о выходе Великобритании из Евросоюза на континенте стали явно демонстрировать свою благосклонность к Шотландии. Стерджен принимали в Брюсселе на самом высоком уровне, демонстрировали поддержку ее позиции по сохранению сотрудничества с ЕС. Было ясно, что в Европейском Союзе есть политики, желающие разыграть шотландскую карту для давления на кабинет Мэй. Многочисленные заявления французских и немецких политиков о неизбежности жесткого сценария развода, которые звучали еще недавно, также говорят за использование "шотландской партии" против Лондона.

Но есть сильные аргументы против такого подхода. Во-первых, даже эмоциональное желание примерно наказать Великобританию за выход из Евросоюза, чтобы другим было неповадно, не отменяет рациональной оценки: экономически и политически Лондон важен для Европейского Союза, и потому стремиться к сохранению партнерства целесообразно для обеих сторон. Во-вторых, на территории других стран ЕС есть немало потенциальных сепаратистов, для которых поддержка шотландской независимости станет прецедентом. До сегодняшнего дня Брюссель прилагал усилия для сохранения территориальной целостности своих членов, и потому будет проявлять осторожность в этом потенциально взрывоопасном вопросе. Так или иначе, шотландский вопрос не просто вышел за пределы региона. Он де-факто стал международным, неразрывно связанным с переговорами между Лондоном и Брюсселем.