Поддержать
В 1960 году израильский Моссад выкрал из Аргентины одного из крупнейших военных преступников — организатора Холокоста в Европе Адольфа Эйхмана. В Израиле Эйхмана судили и приговорили к повешению. О нем и о суде над ним философ и социолог Ханна Арендт написала знаменитую книгу. В этой книге она пыталась раскрыть, как возникает абсолютное зло, в чем его природа.
На суде Эйхман поразил Арендт своей непримечательностью: онa предполагала встретить воплощение дьявольских сил, но увидела просто маломыслящего чиновника, банального карьериста, каких на свете миллионы. Со временем историки обнаружили многочисленные аудиозаписи с разговорами, которые Эйхман вел еще в Аргентине, до ареста. Из этих записей стало ясно, что он был не только бездушным карьеристом, как думала Арендт, но и убежденным нацистом-фанатиком, мечтавшим о реабилитации нацизма и гордившимся своими преступлениями.
Сегодня фашизм перекочевал в Россию и среди главных виновников режима надо, конечно, указывать российских пропагандистов. И здесь опять встает вопрос о природе зла.
Откуда у поборников путинского режима берется презрение к человеческой жизни? Что превращает заурядных граждан в военных преступников, способных ежеминутно лгать, призывать к убийству и убивать?
Особенно много материалов для размышлений есть о Маргарите Симоньян — главном рупоре и пропагандисте Кремля. (Она объявлена в розыск украинским судом и находится под санкциями США, Европейского Союза и Великобритании.) Используя разные жанры (от романа до автобиографических эссе), она с удовольствием рассказывала о себе задолго до войны.
Ее писания во многом раскрывают, как обыкновенный человек превращается в военного преступника и пропагандиста и отчасти объясняют природу морального коллапса российского общества. Стиль писаний Симоньян разговорный и нацелен на завоевание доверия — то она рассказывает о своей жизни, то делится кулинарными рецептами, как бы приглашая читателя сесть с ней за один стол и скармливая ему при этом свою идеологию.
Как и Эйхман, Симоньян — яростная карьеристка, готовая на все для продвижения по службе. Тема провинциальной журналистки, стремящейся всеми силами сделать карьеру, звучит у нее в автобиографических эссе и в беллетристике. Но в отличие от нациста Эйхмана, маниакально желавшего уничтожать евреев, идеология, продвигаемая Симоньян до войны, была более гибкой и более хитрой. Ее тексты, не призывая к насилию, предлагают читателю просто отворачиваться от любого вида жестокости (неважно, кто жертва) и в итоге затягивают читателя в нравственный вакуум, где гибнет любое сострадание и любая мораль.
Как у всякого фашистского автора, частый мотив ее писаний — ненависть к другим народам. В текстах, написанных после российско-грузинской войны 2008 года, в первую очередь достается грузинам, претензии к которым очень напоминают нынешние обвинения России в адрес Украины. Грузины — «разжигатели войны» и «агрессоры»: «если сейчас война начнется, мы пойдем опять убивать и умирать будем, пока последнего грузина с нашей земли не выгоним», — говорит абхазец в романе Симоньян «В Москву», написанном в 2009 году. Грузин обвиняют в том, что они на своей территории настаивали на знании грузинского.
В автобиографическом эссе «Сара уара бзия узбойд!» 2011 года убийство грузин представлено таким же способом — автор просто не вмешивается. Вот как, по словам Симоньян, отзывается постовой о местном чиновнике в Абхазии: «Он очень добрый человек. Он столько грузин убил! Очень справедливый и добрый человек». Симоньян над таким определением «доброго человека» слегка подтрунивает, не оспаривая главный посыл — «грузин убивать надо».
Естественно, что дежурный антисемитизм тоже тут как тут. В автобиографическом эссе о работе на Кубани «Семочки» всплывает такой эпизод: «В письме (жители станицы) требовали переловить и наказать всех сионистов и курощупов. Самых заядлых предлагали расстреливать резиновыми пулями или подвергать повешению от трех до пяти секунд». В списке, пишет Симоньян, был школьник «неизвестной национальности», который провинился тем, что обошел местных «на районной олимпиаде по химии». Симоньян уверяет — это правдивая история. То, что людей, и среди них ребенка, хотят зверски пытать повешением и удушением, не вызывает у Симоньян нормальной человеческой реакции.
Вместо ужаса и осуждения она, как и в случае с грузинами, превращает все в шутку. Моральный урок прост: раз не нас хотят вешать, будем смеяться.
В своих эссе, написанных до войны с Украиной, Симоньян не утверждает, что та или иная национальная группа достойна уничтожения. Ее позиция в этих текстах шире знакомых нам репрессивных идеологий. Принимая агрессию, Симоньян заявляет: насилие — это норма, а над убийцами можно посмеяться, но не стоит их осуждать.
Мировоззрение Симоньян — белый лист без морали и убеждений. В ее романе «В Москву», словами героини, схожей с автором возрастом и профессией, Симоньян суммирует свое кредо: «Вы реально уже заколебали вашими ценностями — и либеральными, и патриотическими, и какие там еще бывают? Я вообще не понимаю, зачем они вам нужны — эти ценности?», — говорит героиня, которая в начале романа спит с фашистом, а во второй части — с либералом.
К теме ценностей обращается Симоньян и в эссе «Стейк-хаос», посвященном ее заграничному опыту. Когда Симоньян была школьницей, она год проучилась в Америке, в городе Бристоле штата Нью-Хэмпшир в рамках финансируемой Госдепартаментом США программы обмена студентами Future Leaders Exchange (FLEX). Эта программа, по замыслу американцев, должна знакомить молодежь Восточной Европы и стран Азии с навыками демократии.
«Империалисты думали, что в Америке подростки заразятся демократией и американскими ценностями, вернутся домой и начнут заражать окружающих. Какие недальновидные люди! Все, чем я заразилась, это некоторым скепсисом по поводу демократии и устойчивой неприязнью к американским ценностям», — пишет она.
Симоньян не заметила, что именно американские ценности подвигли немолодую американскую пару среднего достатка взять к себе чужого ребенка и целый год кормить, поить и одевать его без малейшей финансовой или карьерной выгоды для самих себя.
Любопытно, что об этих людях, у которых она жила год, Симоньян пишет с оттенком презрения и даже утверждает, что муж имел к ней сексуальный интерес, хотя, по ее словам, не переступал порог ее спальни. Похоже, что это обвинение — просто маленькая подлость с целью заверить российское начальство, что Америка ей не по душе. В своей реальной жизни Симоньян поддерживала с этими людьми отношения, переписывалась и перезванивалась многие годы. Как сообщает местная газета города Бристоль (Newfound Landing), ее американская «мать» даже приезжала к ней на свадьбу.
Моральный вакуум с отсутствием ценностей, предлагаемый Симоньян — это не революционный нигилизм «шестидесятников» — русских разночинцев XIX века, а податливая пустота, легко заполняемая тем, что диктует власть, карьерные соображения или просто личный комфорт. Еще в 2009 году героиня романа «В Москву», молодая журналистка (alter ego автора) утверждает, что для нее Украина — независимое государство: «Сколько я себя помню, Украина всегда была заграница — чего из-за нее переживать?». Но вот прошло 13 лет, и Симоньян уже выполняет госзаказ на пропаганду кровавой войны и захвата чужой территории.
Как и Эйхман, Симоньян поражает несоответствием мелкого масштаба личности и размером творимого ею зла. Но именно такие люди содействуют режимам, нацеленным на геноцид.
Больше статей Анны Бродски-Кроткиной читайте по ссылке.
Следить в Телеграмме
Войти с помощью Facebook
Войти с помощью Twitter
Войти с помощью Google