Когда закончится коронавирус

Пандемии приходят и уходят, а мы остаемся.

В конце девятого месяца после побега вируса из Уханя человечество наконец всерьез задумалось над тем, что будет дальше, после COVID-19. Собственно, разговоры на эту тему велись и раньше, но чем дальше от начала пандемии, тем больше опыта и данных, и если отвлечься от мелких отклонений, они говорят о следующем.

Во-первых, коронавирус показал практически повсеместную беспомощность правительств и элит адекватно реагировать на не самую суровую угрозу. По уровню смертности коронавирус уверенно занимает строчку в конце первой десятки причин смерти (в Украине за семь месяцев, включая жесткий карантин, на дорогах погибло больше, чем умерло от COVID-19), а по экономическому ущербу — сравним с мировой войной средней степени тяжести. Разве что Швеция, Япония, может еще пара-тройка стран сохранили выдержку и относительное спокойствие, остальные тест провалили.

И вот что любопытно. Повсеместно, даже в самых дисциплинированных и развитых государствах, проходили многотысячные демонстрации против карантина и ограничительных мер, но ни разу и нигде не было слышно просьб к властям ввести их. Правительства действовали как бы сами по себе, наугад и вслепую, народы — сами по себе, и ВОЗ не помогала, даже наоборот — постоянно путала показания и меняла рекомендации. Наука, уровнем развития которой так гордились в США и Китае, в Германии и Израиле, во Франции и Великобритании так до сих пор и не смогла окончательно ответить на вопросы ни о том, откуда вирус взялся, ни о том, как распространяется, и что с ним делать. И сегодня в одних авторитетных мировых СМИ можно прочитать, что летать в самолете (если в маске) — безопасно, а в других — что имеются конкретные случаи заражения именно в самолетах, с указанием места и времени события. Никто так и не объяснил, что такое болезнь без симптомов и как вирус уживается со своим носителем, да еще заражает окружающих, если в организме носителя не размножается. Хорошо, что эмпирическим путем установили протоколы лечения, отменили глупейшие запреты типа прогулок в парках и выявили реально эффективные элементы защиты вроде масок. Важно, что скоро появятся вакцины. Вот только вирус мутирует, и, скорее всего, с ним придется жить, как с гриппом, — уже навсегда. Маски тоже навсегда?

Во-вторых, стала очевидной просто ужасающая роль социальных сетей, СМИ и средств коммуникации в распространении паники, неправдивой и специально подготовленной таргетированной информации. Просто невозможно удержаться от теорий заговора, когда на фоне тотального роста безработицы и массового обнищания несколько корпораций резко нарастили прибыли и капитализацию, а экономика стала напоминать слоеный пирог, в котором верхний слой — фондовый рынок, где 10% населения владеют 90% акций — чувствует себя прекрасно, а нижний слой — средний класс и наемные работники — вынуждены резко сокращать расходы в связи с потерей работы или банкротством работодателей. Только за два месяца с начала пандемии состояния 25 самых богатых американцев выросли на 255 млрд долл. на фоне 40 млн. сограждан, потерявших работу. Делаются выводы о том, что Доу Джонс уже не является показателем здоровья экономики США. Тогда что является? Китай, где все началось, по итогам года окажется, скорее всего, единственной страной мира, которая подведет итог пандемии с плюсом в экономическом развитии.

При чем тут СМИ, спросите вы? А при том, что правильно поданная информация позволяет скрыть чувствительные факты, обосновать и объемы печатания денег, и способы их распределения, и то, на что расходуются государственные ресурсы. Ведь согласитесь — легко найти в ФБ или на телеграм-каналах рассказы заразившихся и тяжело перенесших COVID-19 с призывами защищаться и беречься. Но практически ни в одном из таких рассказов не встречается признание, как же заразился сам этот человек. Позитивные случаи излечения людей даже в самой уязвимой группе — в возрасте за 90, не слишком интересны и не обсуждаются. Так устроена психология — запоминаются ужасные страдания и трагические истории, а не точные данные, как снизить риск заражения и повысить шанс выздоровления, если все же коронавирус попал в организм. Советы о приеме огромных доз витамина С вы прочитаете в Фейсбуке неизвестно от кого, а как на счет специалистов? Увы, по пальцам одной руки можно пересчитать журналистов, задающих правильные вопросы и анализирующих ответы с позиции критического мышления. Хайп разуму не товарищ.

Наконец, даже нобелевским лауреатам по экономике стало очевидно, что мировая экономика не вернется в до-ковидное состояние. Виной тому не только пандемия, но и политические процессы, которые она ускорила в крупнейших агрегациях — США, Китае и ЕС. Неожиданно обнаружилось, что созданные в золотой век глобализации логистические цепочки или не эффективны, или прерваны по политическим соображениям, а в ряде случаев — по соображениям безопасности. Позорный для развитых стран дефицит туалетной бумаги, простейших медицинских масок и костюмов, но в то же время профицит автомобилей, дорогой одежды и бытовой техники привел к глобальному переформатированию структур потребления.

В недавнем отчете Morgan Stanley говорится, что в 2020 году американцы накопили рекордные 13,5 трлн долл. сверх обычных накоплений, которые не хотят тратить из-за неуверенности в завтрашнем дне. Это серьезная проблема для экономики США, где внутренний оборот товаров и услуг является основой развития. Кроме того, свободный капитализм породил международные монополии весьма неожиданного свойства. Сейчас в США невозможно купить велосипеды, которые многим пригодились бы вместо посещения фитнес-клубов, и ряд других товаров «китайской» прописки, что уже говорить о медицинских товарах, редкоземельных металлах и телекоммуникационном оборудовании для 5G.

Ряд стран заявили о выведении из Китая своих предприятий, другие пришли к выводу о необходимости диверсификации производств критически важной продукции. Совершенно отсутствует ясность в отношении того, что произойдет, когда появится изготовленная по всем правилам вакцина. Очевидно, что на первых порах возникнет ее дефицит, а значит, будут немыслимые цены, появятся подделки, пойдет в дело промышленный шпионаж. Возможен и самый худший вариант — принятое на страхе решение об обязательной вакцинации. Оно может не только окончательно добить и без того крайне ограниченные межгосударственные контакты, но и создать огромное напряжение между «богатыми», у которых есть средства на вакцину и «бедными», у которых этих средств нет. На фоне беспрецедентного роста психических заболеваний в связи с пандемией, в такой ситуации можно ожидать чего угодно.

При всей сложности ситуации не стоит забывать, что пандемия является не единственной проблемой, с которой имеет дело международное сообщество. Экология — одна из них, дисфункциональность международных институций и организаций — другая. Социальное дистанцирование крайне опасно не только внутри отдельных сообществ, но и между самими этими сообществами. Дети должны ходить в школу, чтобы учиться жить в обществе, молодежь должна встречаться, чтобы создавать семьи, ученые — обмениваться опытом, дипломаты — искать ответы на угрозы межгосударственных конфликтов. Ничего этого нельзя делать онлайн. Возьму на себя смелость сказать: коронавирус не является самой насущной проблемой современности. Его таковым сделали.

Катастрофические изменения климата, утрата доверия и рост агрессии между народами и правительствами, между государствами и их объединениями, невиданный рост имущественного неравенства, пренебрежение нормами международного права — все это значительно важнее. Конфликт на грани войны между Турцией и Грецией, более чем странное вето Кипра на санкции ЕС против кровавого режима Лукашенко, растущая напряженность в Южно-Китайском море — только последние примеры того, чем заняты пораженные коронавирусом страны.

Но, как известно, пессимист в каждой возможности видит проблему, а оптимист в каждой проблеме — возможность. Кажется вполне обоснованным ожидание, что наиболее развитые в промышленном отношении страны уже в ближайшее время начнут искать новые модели инвестирования и оптимизации производств. К примеру, вполне логичной кажется модель построения стратегических отношений между государствами по принципу страна-инвестор — страна-производитель, в которой из-за логистических преимуществ или дешевизны рабочей силы инвестор размещает производства определенных видов продукции как для собственного потребления, так и для экспорта в третьи страны.

К примеру, Украина, имеющая режим свободной (хотя и не очень) торговли с ЕС, и Япония, которая в прошлом году также подписала экономическое соглашение с ЕС, могли бы заключить соглашение о свободной торговле и инвестициях с переносом в Украину тех производств, которые ориентированы на рынок ЕС и не подпадают под квотные ограничения. В свою очередь, для Украины важно иметь стабильный выход на рынки аграрной продукции вне ограниченного квотами рынка ЕС, и японские транснациональные корпорации отлично знают, как достичь этой цели. В пост-ковидном мире такая модель вполне может стать повсеместной реальностью, учитывая крайнее напряжение, возникшее вокруг Китая как главной промышленной базы мира. Партнером Украины может быть и не Япония, а, скажем, Германия, которая наконец стала прозревать в отношении России в связи с отравлением Навального. Но и в этом случае нам придется развивать благоприятные торговые режимы, включая режим свободной торговли, со странами Юго-Восточной Азии, куда постепенно смещается фокус мировой политики и экономики.

Разумеется, в мировой экономике будут происходить и другие процессы, в том числе в монетарной сфере (вот недавно Китай объявил о выпуске государственного биткоина, FinCEN — об утечке документов, а SWIFT — о внедрении новейших технологий), и искусственный интеллект уже не остановить.

Однако остается все меньше сомнений, что вне зависимости от результатов выборов в США мировая экономическая и политическая инфраструктуры вступили в период трансформаций. И ответ на самый часто задаваемый вопрос — когда же и чем закончится история с коронавирусом, возникает как бы сам собой. Она закончится тогда, когда мы поймем, что простыми и/или косметическими мерами время назад уже не повернуть. Нужны системные трансформации, новые модели взаимодействия — как в сфере экономики, так и безопасности. И важно быть их частью, а не сторонними наблюдателями.