Фактор Джонсона

Брекзит продолжает оставаться неразрешимой задачей для британских политиков.

Хотя Борис Джонсон, сменив в качестве главы правительства Терезу Мэй, весьма энергично взялся за дело, сдвинуть с места процесс выхода страны из Европейского Союза ему не удается, как не удавалось и его предшественнице. Ни смена риторики, ни угрозы в адрес депутатов и Брюсселя, ни перетасовка правительства пока не дали внятного результата. У Джонсона не выходит на деле доказать, что он способен справиться с проблемой лучше, чем Мэй. Однако те качества нового премьера, которые не дают ему заручиться поддержкой парламента в реализации собственного плана, - избыточная жесткость, категоричность, оскорбительные выпады в адрес оппонентов и союзников, - могут сыграть положительную роль в истории Брекзита и привести, наконец, Британию к благополучному выходу из кризиса.

Изменение подхода правительства к Брекзиту очевидно. Мэй была привержена компромиссному варианту, пытаясь объединить жесткую позицию однопартийцев (большинство консерваторов позиционируют себя как защитников британского суверенитета от посягательств со стороны Брюсселя и выступают за значительное ограничение формальных связей с континентом после выхода) и жизненно необходимое британской экономике сохранение выхода на европейский единый рынок и кооперации с партнерами на в ЕС. Джонсон со времени референдума остается лидером того крыла Консервативной партии, которое выступает за жесткий Брекзит. Став премьером, Джонсон сразу заявил, что приоритетом его кабинета станет выход из ЕС до 31 октября 2019 г. - новый срок завершения Брекзита был утвержден в результате компромисса между Мэй и Еврокомиссией - любой ценой, вплоть до выхода без соглашения.

Перед Джонсоном стоят те же проблемы, что остались со времен последнего кабинета Мэй: добиться поддержки парламента для правительственного плана выхода и сохранить поддержку со стороны Еврокомиссии в частности и Евросоюза в целом. Последнее особенно важно - ведь Джонсон был последовательным и принципиальным критиком соглашения, которое Мэй удалось согласовать с ЕС. Джонсон немало сделал, чтобы провалить соглашение в парламенте, и очевидно, что он не стал его приверженцем и после того, как занял пост премьера. В соглашении Джонсона не устраивало сохранение зависимости от ЕС, в частности в ирландском вопросе, сохранение действия ряда законодательных актов Евросоюза на территории Великобритании.

Джонсон вместо долгих и кропотливых переговоров с оппонентами и партнерами сделал ставку на давление и шантаж. С момента утверждения на посту премьер-министра Великобритании Джонсон заговорил о досрочных парламентских выборах. Аргументировал он свою позицию необходимостью "передать решение Брекзита в руки людей, понимающих ожидания британцев и готовых следовать за призывами избирателей", однако очевидно, что вел он речь лишь о той части избирателей, которые поддерживают его собственные взгляды на Брекзит. Фактически, угрожая досрочными выборами парламентариям, Джонсон хотел добиться от оппозиции поддержки его плана выхода из ЕС и указать однопартийцам на недопустимость поддержки оппозиции (что сам Джонсон еще совсем недавно делал в отношении кабинета Мэй).

От Евросоюза Джонсон потребовал пересмотра ряда пунктов соглашения о выходе, прежде всего касающихся границы Великобритании и Ирландии. Джонсон хочет, чтобы особый режим границы из соглашения убрали, и после выхода страны из ЕС Северная Ирландия не получила бы никакого особого статуса ни в таможенном регулировании, ни в вопросе о свободе перемещения граждан. Угроза для ЕС со стороны Джонсона очевидна: он готов пойти на выход без соглашения, в случае если его требования не будут услышаны на континенте. Поскольку "ирландский вопрос" остается одним из наиболее принципиальных не только для британцев, но и для ЕС, и все соглашение зиждется на достигнутом во времена Мэй компромиссе, фактически требование Джонсона означает возобновление переговоров между Британией и ЕС об условиях выхода. Принципиальная позиция Брюсселя по данному вопросу озвучивалась уже не раз - новых переговоров быть не может, и условия соглашения пересмотру не подлежат.

Особое место в нынешних раскладах Великобритании на будущее играет перспектива особого торгового соглашения с США. Американский президент Дональд Трамп активно подталкивал британцев к скорейшему выходу из ЕС и к разрыву торгового союза, взамен обещая создать новый двусторонний торговый блок. У Мэй такой сценарий восторга не вызывал по понятным причинам. Прежде всего, британская экономика очень глубоко интегрирована в кооперацию внутри Евросоюза, и заменить эти связи более тесным сотрудничеством с США невозможно. Да и сам союз с Вашингтоном определенно окажется неравным, - значительно уступающая заокеанскому партнеру и находящаяся из-за Брекзита в ослабленном состоянии, британская экономика определенно окажется в подчиненном положении.

Джонсон, в отличие от Мэй, относится к перспективе нового трансатлантического союза благосклонно. Он не устает повторять, что все потенциальные потери в Европе удастся компенсировать за счет сближения с США и укрепления связей со странами Содружества (бывшими британскими колониями). И очень ценит политическую поддержку со стороны Трампа, который продолжает призывать Лондон к жесткости в отношении Брюсселя: американский президент, в частности, предложил Джонсону не платить 47 млрд евро, которые по соглашению Великобритания должна внести в фонды ЕС на расходы по программам, утвержденным еще во время пребывания страны в объединении.

Но политика запугивания и давления не приносит Джонсону успеха. Европейский Союз, в свою очередь, занял достаточно жесткую позицию по соглашению. Британскому премьеру не удалось заручиться поддержкой канцлера Германии Ангелы Меркель по ирландскому вопросу, а в Еврокомиссии заявили: Евросоюз никогда не пойдет на ревизию достигнутых ранее договоренностей по Северной Ирландии. Более того, ЕС перешел в контратаку на информационном фронте, обвинив правительство Джонсона в неготовности к конструктивной работе. Официальные лица ЕС опровергли заявления Джонсона о прогрессе на переговорах по пересмотру соглашения. В ответ на запрос Лейбористской партии правительство Финляндии, которая сейчас председательствует в Евросоюзе, заявило, что никаких предложений по соглашению о выходе или по его реализации от британского кабинета не поступало.

Не удается разыграть Джонсону и американскую карту. Позицию Трампа в Вашингтоне поддерживают далеко не все. В Конгрессе нет поддержки проектам нового большого соглашения с Великобританией. По крайней мере, в обход существующих ныне договоренностей с Евросоюзом. А на днях спикер Палаты представителей Конгресса Нэнси Пелози заявила, что США никогда не поддержат шаги британского кабинета, которые могут поставить под угрозу мирные соглашения по Северной Ирландии от 1998 г. (тогда американцы играли роль посредника в переговорах).

Но главное поражение на сегодня Джонсон потерпел в британском парламенте. 4 сентября он проиграл оппозиции, к которой присоединились и два десятка депутатов от Консервативной партии. Депутаты проголосовали за изменения в повестке парламента, что позволяет им поставить вопрос об отсрочке Брекзита на три месяца - до 31 января 2020 г. Фактически речь идет о том, что парламент может взять контроль над процессом Брекзита в свои руки, установив постоянный контроль над шагами правительства и лишив кабинет свободы маневра. Теперь оппозиция собирается принять решение, которое заставит премьера согласится с переносом даты выхода и закроет возможность выхода Великобритании из ЕС без соглашения.

Во времена Мэй оппозиция кабинету выступала исключительно деструктивной силой, проваливая один за другим правительственные планы выхода страны из Европейского Союза. Но объединиться для выработки и утверждения альтернативной повестки Брекзита те силы, что выступали единым фронтом против кабинета Мэй, ни разу не смогли. Все предлагаемые "снизу" проекты - планы выхода, механизмы мониторинга процесса или решения отдельных вопросов - парламент проваливал с еще более разгромным счетом, чем предложения правительства. Теперь же оппозиция объединилась не с тем, чтобы провалить очередной план премьера, а для того, чтобы поддержать альтернативный сценарий.

Поэтому наиболее принципиальным отличием сегодняшней ситуации по сравнению с той, что существовала во времена кабинета Мэй, является постепенное формирование постоянной межпартийной оппозиции правительству Джонсона, к которой присоединилась часть депутатов от Консервативной партии. Принятый законопроект, дающий депутатам возможность контролировать процесс выхода страны из Евросоюза, фактически стал учредительным актом широкой оппозиции. Радикализм Джонсона стал причиной недовольства слишком многих в парламенте и делает возможным тесное взаимодействие очень разных политических сил. Хотя дружить против кого-то - не самая лучшая основа для созидания. Может оказаться, что широкая оппозиция будет способна сделать ранее невозможное: обеспечить сотрудничество различных политических сил в решении проблемы Брекзита.

Именно этого не хватало для успеха все предыдущие годы. Партии, фракции, отдельные группы депутатов постоянно ставили свои политические интересы выше интересов Британии и рассматривали нарастающий кризис в стране как обычное поле политической борьбы. Собственные электоральные перспективы и политические амбиции оставались важнее, чем угроза социально-экономического коллапса страны. Возможно, Джонсон добьется успеха там, где не смог Брекзит: объединит в борьбе против себя достаточное количество депутатов, чтобы принять принципиальные решения по мягкому выходу страны из Евросоюза. Мэй с ее стремлением к компромиссу не была способна вызвать такое же сильное неприятие, как Джонсон. А борясь против Джонсона, широкая оппозиция будет бороться и против выхода без соглашения, и против наиболее жесткого сценария выхода, что предусматривает разрыв большинства связей с Европейским Союзом, - ведь именно такого курса придерживается нынешний британский кабинет.

И тогда, возможно, период правления Джонсона принесет, наконец, Великобритании успешный выход из кризиса. Не благодаря премьеру, а вопреки ему.