Два года «мейджером Алексом»

«Этот рассказ не является ни исповедью, ни порицанием» — хочется позаимствовать у Ремарка вступительные слова. Автор ни в коем случае не считает себя слепым приверженцем американской армии. В ее устройстве есть и преимущества, и недостатки — это государство тоже построено людьми. Я провел там лишь два года и, конечно, не претендую на истину в последней инстанции.

Сначала о «неинтересном»

Командировка предусматривала службу на должности офицера Коалиционного центра связей с общественностью Офиса связей с общественностью Объединенного центрального командования ВС США (PAO USCENTCOM). Объединенное центральное командование — это одно из девяти объединенных командований американских вооруженных сил по типу оперативных командований ВС Украины. Вот только в соответствии с военной доктриной ВС США, на пять зон ответственности (Area of Responsibility, AOR) разделена... карта мира. Видеть в одной из них Украину было как-то неловко.

За военные операции в этих зонах отвечают пять объединенных командований ВС США: USEUROCOM, USNORTHCOM, USSOUTHCOM, USPACCOM и USCENTCOM. Объединенное центральное командование занимается обоими крупнейшими текущими операциями «Несокрушимая свобода» (Operation Enduring Freedom, OEF) в Республике Афганистан и «Свобода Ирака» (Operation Iraqi Freedom, OIF) в Республике Ирак.

При штабе ОЦК ВС США, расположенном на базе ВВС США МакДилл в г. Тампа, Флорида, действует Коалиционно-координационный центр (ККЦ). В его состав входят военные представительства более 60 стран, принимающих участие в глобальной войне против терроризма. В Военном представительстве ВС Украины проходят службу пять военнослужащих. Еще один служит в Объединенной группе по планированию (Combined Planning Group, CPG), где офицеры коалиции, как говорят, «работают непосредственно на Абизейда» (четырехзвездный генерал Джон Абизейд — командующий ОЦК ВС США). Группа CPG планирует и прогнозирует развитие операций, которые проводит Объединенное Центральное командование.

Украинская рука на пульсе мира

Коалиционно-координационный центр был создан в 1998 году для оптимизации усилий коалиции, которая предоставляла помощь ОЦК ВС США в ходе операций «Гром...» и «Лиса в пустыне». Он стал главным координационным учреждением на стратегическом уровне между правительствами стран-участниц и Соединенных Штатов. После событий 11 сентября и начала операции «Несокрушимая свобода» он продолжал содействовать эффективному применению союзнических сил.

Осенью 2002 года место в организации получила и Украина. В Коалиционно-координационном центре было создано Военное представительство Вооруженных сил Украины. С того времени службу в Военном представительстве одновременно проходило до пяти украинских военнослужащих. Срок ротации — один год.

Представительства в ККЦ предоставляют странам возможность непосредственно общаться со штабом ОЦК ВС США, минуя огромную цепочку управлений, министерств, посольств и т. п. Это значительно повышает оперативность обмена информацией, что необходимо для координации действий в боевых условиях. Офицеры получают последние сведения с театра боевых действий на ежедневных совещаниях-брифингах, а также теле-видеоконференциях с участием командующих оперативных групп и других компонентов Коалиционных объединенных оперативных сил (КООС). Кроме того, они принимают участие в заседаниях общих рабочих групп по изучению и анализу современных военных операций, гуманитарных вопросов и т. п. Особое внимание — разведывательной информации относительно безопасности в зоне задач.

После начала операции «Свобода Ирака» перед Военным представительством ВС Украины стали новые задачи. К текущему информированию относительно обстановки в Ираке добавилась координация с американским военным ведомством обеспечения украинского контингента. Офицеры «добывали» должности для Вооруженных сил в штабах многонациональной дивизии «Центр-Юг» и КООС-Ирак, занимались возмещением ротаций, обеспечением визитов в Ирак украинских должностных лиц и т. п. Кроме того, при благоприятствовании Военного представительства отечественные транспортные компании получали выгодные контракты на воздушные и морские перевозки.

Благодаря представительству в ККЦ Украина держит руку на пульсе событий и оперативно знакомится с изменениями обстановки в мире. Украинские офицеры приобретают уникальный опыт работы в международной среде и практикуются в анализе современных военных операций.

«Отмычки» к мировой прессе

Офис связей с общественностью, где проходил службу автор, имел экспериментальную структуру. Кроме подразделения, работавшего в обычном режиме пресс-службы (ответы на вопросы журналистов, организация пресс-конференций, подготовка и распространение пресс-релизов), в его состав входила «группа по привлечению прессы» (Media Engagement Team, MET), включающая около 20 человек. Алгоритм работы МЕТ состоял вот в чем (далее автор приведет несколько предложений-клише из работы группы на «американском английском», который приходилось слышать чуть ли не каждый день): «Call a guy downrange; call a media guy; arrange an interview; put them together on the phone» («Звонишь парню в театре военных действий; звонишь представителю массмедиа; устраиваешь интервью; соединяешь их по телефону»). (Офис связей с общественностью ОЦК ВС США мог выполнять рабочие звонки в любую точку мира). Таким образом «good story about Coalition fighting Global War On Terrorism» — «хорошие новости о (успехах) коалиции, принимающей участие в глобальной войне против терроризма» — распространялись едва ли не в десять раз быстрее, чем при традиционном для пресс-групп ожидании инициативы со стороны прессы. Эксперимент USCENTCOM PAO неоднократно одобрительно оценивало высшее командование ВС США. Вновь прибывшие американские военнослужащие с ходу подхватывали схему работы, шлифуя мастерство профессиональных «клоузеров» (в данном случае — организаторов интервью) за год и свыше года работы в офисе. Обычно они организовывали интервью между американскими сторонами.

Коалиционный центр связей с общественностью (Coalition Public Affairs Team, CPAT — автору всегда нравилось это название, по звучанию его можно перевести как «морское домашнее животное») был составной частью МЕТ, и в задачи пяти офицеров из Пакистана, Азербайджана, Румынии, Молдовы и Украины (сейчас в состав центра влились офицеры из Катара и Доминиканской Республики), кроме выпуска главного продукта СРАТ — журнала Coalition Bulletin, входила организация интервью между представителями контингентов стран коалиции и их «домашней» прессой, а также международными медиа. Американские коллеги по офису не скрывали: «Одно дело — когда в зарубежные медиа звоним по телефону мы, американцы, — это сразу пахнет пропагандой. Совсем другое — когда украинец звонит итальянцам с предложением рассказать об успехах румын (румынское подразделение входит в состав возглавляемой ВС Италии многонациональной дивизии «Юг-Восток» в Ираке, так же, как наша отдельная бригада находилась в составе возглавляемой ВС Польши многонациональной дивизии «Центр-Юг». — Авт.). Вы уже сами по себе являетесь изюминкой, ключом к мировой прессе. Для этого вы, ребята, и здесь».

Нельзя не отметить легкость, с которой шли на разговор с журналистами американские военнослужащие. Она почти поражала. «Я должен разговаривать с вашим корреспондентом немедленно?» — бодро интересовались обычно генералы и офицеры (и как же это, без разрешения высшего руководства?). Так же без проблем проходили переговоры с американской прессой. Достаточно было перезвонить в крупнейшее издание родного города «героя дня» — и дело сделано, «closed», как говорят, откуда и термин «closer».

С другими странами коалиции дела были сложнее. Получать разрешение и согласовывать кандидатуру интервьюера нужно было со всеми государствами, кроме Новой Зеландии. В лучшем случае это отнимало до одной недели. И вдобавок «братьев по оружию» зачастую интересовали вопросы, которые будут задавать журналисты. Это переводило дальнейшие переговоры офицеров СРАТ с массмедиа в другую плоскость: далеко не все журналисты хотели делиться профессиональными тайнами. Большое значение имело и то, что в большинстве своем иностранная пресса была настроена отрицательно к пребыванию своих войск в Ираке (в США к негласному, однако, и не тайному перечню «недругов» отечественной армии относили только New York Times, Washington Post, Los Angeles Times и некоторые другие), да и немало изданий уже имели собственных представителей на местах. Одним словом, «количественные показатели» интервью офицеров СРАТ, по сравнению с американской составной МЕТ, имели значительно более бледный вид. Впрочем, американские коллеги не показывали отчаяния и громко радовались успехам коалиционных офицеров.

Одним из самых памятных медиамероприятий, подготовленных СРАТ, был визит на MacDill российского телеканала РТР. Правопреемники «империи зла» подготовили на удивление приличный репортаж о возглавляемой США коалиции борьбы с терроризмом. Аналогичный по масштабу визит в штаб USCENTCOM журнала Times, подготовленный американскими коллегами (как они этим гордились!), принес такие плоды, что те долго ходили хмурые, доказывая начальству собственный профессионализм и преданность государственному делу. С тех пор коварный журнал с мировым именем дополнил черный списк. Но это было, скажем, скорее, исключение из правила.

…А теперь о том, что есть у них для нас поучительного и что, на мой взгляд, сделает сильнее армию любой страны. Это — как бы две крайности. Первая — жесткая субординация, исключительное взаимное уважение, опрятность и исполнительская дисциплина во всем, что касается службы. Другая — абсолютная непринужденность в общении между старшими и младшими, начальниками и подчиненными во всем, что службы не касается.

Американцы умеют отделить служебные отношения от неслужебных, и в этом их неопровержимое преимущество. В наших Вооруженных силах эта очевидная граница, к сожалению, как-то размыта. Первопричиной «особых» отношений между военными, как известно, является устав, регламентирующий служебную деятельность. Его положения не распространяются за рамки службы — и в ВС США этот момент обозначен четко.

Sir, yes, sir!

Бывалым американским командирам низшего звена, окружавшим меня в течение двух лет, — сержантам первого класса Дагласу Меллери, Дениэлю Куну и штабному сержанту Джонатану Крейну было, соответственно, 42, 43 и 56 лет. Но в их отношении к значительно младшим по возрасту офицерам не было и намека на высокомерие или пренебрежение. О «таких!» прапорщиках и старшинах, которые называли на «вы» лейтенантов, прибывших из училища, приходилось слышать и в ВС Украины (и почему-то, хотя их поведение коренным образом отличалось от поведения подавляющего большинства коллег, никто не считал их «странными»). Вот только в ВС США такое явление — обычное. Уставное поведение и субординационные нормы рядовому и сержантскому составам (NCO, non-commissioned officers) прививают на их курсах молодого бойца и в сержантских школах.

Американские сержанты вежливо обращаются к офицерам, как-то предугадывают ход мыслей, всячески помогают с заданиями, самостоятельно организуя подчиненных и воспитывая надлежащее поведение. Они не считают свой возраст преимуществом, а только видят в офицерах людей, приказы которых должны выполняться. Тем более что каждый из «взрослых» сержантов в свое время мог бы выучиться на офицера. В зависимости от предыдущего образования этому пришлось бы посвятить от одного месяца до нескольких лет. Не захотел, не собрался, не пожелал терять на первом этапе в денежном содержании — извини, будь теперь perfect («совершенным») в той роли, в которой оказался.

Еще один важный момент, который довелось наблюдать на протяжении службы в USCENTCOM, — это так называемая обратная связь. Сохраняя уважение и «субординационное совершенство», сержанты ВС США «наблюдают», как ведут себя офицеры, и «реагируют», если те делают что-то не так, как должны были бы делать согласно своему высокому статусу. Это весьма стимулирует самокоррекцию.

Следует отметить, что эталонных отношений между американскими военнослужащими было бы достичь значительно труднее, если бы не сбалансированное карьерное и материальное стимулирование (в вооруженных силах США, в отличие от наших, эти понятия тождественны, разница в денежном содержании между очередными сержантскими званиями — 200—750 долларов, офицерскими — от 350 до 1500 долларов). Это — ощутимый куш и по американским меркам. Голый энтузиазм не имеет смысла, если не поддерживает естественного стремления человека к согласию и финансовому благосостоянию. Государству же, население которого имеет шанс его реализовать, — уважение.

Так, в частности, в ВС США отсутствует такой актуальный для ВС Украины фактор влияния на выполнение обязанностей, как неустроенный быт. Вопрос «Где бы подзаработать?» ничего, кроме удивления и сомнения в твоих профессиональных качествах, у них не вызывает. Для работы американский военнослужащий обеспечивается всем — от канцелярских принадлежностей до (в случае пресс-офицера) профессиональной видеокамеры стоимостью 20 тыс. долл. Раз в месяц он берет каталог и заказывает все что нужно.

Hello, General!

Теперь о досуге. В свободное от службы время и просто в неслужебной обстановке (например, во время общения с товарищем из другого подразделения) разговор между разными по званию американскими военными происходит непринужденно. Сержанту, например, ничего не стоит по-приятельски похлопать по плечу подполковника, если они давние знакомые. В этом случае эти военные — только мужчины, обычные люди. Это характерная особенность ВС США в отличие от армий консервативных стран Западной Европы.

Когда американский командующий, четырехзвездный генерал (это предпоследнее звание в табели о рангах ВС США эквивалентно украинскому генерал-полковнику, пятизвездных генералов в стране единицы) шагает по коридору штаба, никому не придет в голову от него прятаться. Подчиненные поднимают голову немного вверх и уважительно приветствуют: «Hello, General!» («Привет (приветствую), генерал!»). «Hello», — отвечает тот и, если у него есть время, обязательно поинтересуется, как жизнь и служба. Но адъютант, которого во время неспешной беседы генерал вдруг вызовет по какой-то причине, появится на вызов из приемной, как черт из табакерки, с круглыми глазами и громким «Yes, sir!»: у него с начальником в этот момент служебные отношения.

Характерно, что в американской армии никто не стесняется выслуживаться таким способом. Но никто это выслуживанием и не считает, ведь, как записано в одном из предписаний, «подчиненный должен вдохновлять начальника принимать решения и отдавать приказы». Этот постулат чем-то напоминает предписание для подчиненных Петра І — о виде «подчиненного перед лицом начальствующим». Тем не менее основа такого поведения — только интересы службы.

Чтобы не было недоразумений, украинским военным, которым еще не приходилось общаться с американскими военнослужащими, скажем: в Вооруженных силах США довольно нетипичный для наших ВС способ обращения друг к другу. Старшие обращаются к младшим по званию, например: «Сержант, подойдите ко мне!», младшие к старшим — «сэр» или тоже по званию. В начале командировки автора шокировало обращение к нему «Hey, Major!» одной девушки — лейтенанта пресс-офиса ОЦК ВС США. По понятиям украинских ВС, это означало по крайней мере неуважение. Кажется, девушка это почувствовала. Как следствие, до конца командировки сломать предубежденное отношение к себе того лейтенанта мне так и не удалось, хоть как я ни старался это сделать.

Однако вернемся к теме. Раз в год USCENTCOM отмечает свой день рождения. Тогда происходит что-то такое, что офицеры, по крайней мере из стран бывшего СССР, запоминают на всю жизнь. Кроме других странных традиционных американских развлечений существует такое: на лавочку над широкой двухметровой бочкой, наполненной холодной водой, садится человек. Лавочка соединена железным плечом с небольшой круглой мишенью, не более 10 сантиметров в диаметре. Игроки стараются попасть по ней теннисными мячиками с расстояния 10 метров. Когда цель поражена, лавочка резко переворачивается и доброволец ныряет в воду... Это развлечение в USCENTCOM традиционно открывает командующий генерал Абизейд... сидя на лавочке. В шортах и бейсболке, он смотрит в глаза полным вдохновения игрокам с доброжелательной уверенностью бывшего рейнджера (автор искренне жалеет, что почему-то постеснялся увековечить на фото этот сюжет). Через полчаса-час его заменяет начальник штаба ОЦК генерал-лейтенант Кастелло, потом — все желающие. «Вообразить себе вот так нашего генерала, командующего оперативным командованием!..» — только и говорили украинцы. Да и не только они.

К слову, отношение к «пропитанному водой состоянию» в ВС США вообще какое-то особое. В частности, оно совсем не ассоциируется с «особым мужеством». Так, например, у военнослужащих в комбинезоне нет привычки носить зонтик. «Am I a lady?» («Я что, женщина?») — говорят они. Хотя объективно признают, что из-за этого, учитывая то, как часто во Флориде выпадают тропические ливни, нередко выглядят рядом с коалиционными офицерами как «sad sacks» («жалкие мешки»). Но это, пожалуй, один из способов «повысить некапризность» в американских ВС.

Этот проклятый британский акцент...

Несколько слов об «американском английском». Насколько он отличается от обычного английского?

Перед командировкой пришлось пройти языковой тест в Департаменте кадровой политики МО Украины, в результате набрал даже на один балл больше, чем требовалось. Однако когда пересек проходную Коалиционного городка при Объединенном центральном командовании ВС США, начало казаться, что сам никого не понимаю, и меня не понимает никто. Как будто учил другой язык. Сказывались и недостаток практики повседневного общения, и удивительные акценты, которые приходилось слышать везде. Первым старшим начальником из представителей коалиции, с которым довелось общаться, был председатель Рабочей группы по информированию общественности бригадный генерал ВС Новой Зеландии Джон Райенхоек. Странным, как потом узнал, типичным для британских колоний староанглийским говором он объяснил, что в городке сосуществуют до десяти английских языков: американский, британский, французский, итальянский, арабский, индийский, японский, африканский, российский и т. д. Он дал две недели на адаптацию, после чего начал ставить задачи наравне с другими.

Однако на самом деле уши привыкали к языку не менее полугода. В это время иногда казалось, что твой английский только ухудшается. Большая благодарность за помощь в овладении «американским английским» коллегам из Офиса по связям с общественностью ОЦК ВС США. Храню блокнот, заполненный ключевыми американскими военными фразами и повседневными идиоматическими выражениями. Интересный факт. Американцы иногда жаловались, что им тяжело понимать коллег из Великобритании, Австралии и Новой Зеландии, и называли носителей оригинального английского... «говорящими с британским акцентом».

Однажды в поисках кандидатуры для интервью я позвонил по телефону в один коалиционный штаб в Ирак. Американский майор с энтузиазмом воспринял, что при штабе ОЦК ВС США работает Коалиционный центр по связям с общественностью, и отметил, что аналогичная организация есть и у них. «...Вместе служат представители более десяти стран, — сказал он. — Все общаются на английском и прекрасно понимают друг друга. Все, кроме одного майора... из Великобритании».

Напоследок должен отметить, что система связей с общественностью, существующая в ВС США, достаточно эффективна и достойна подражания. Она построена из расчета на американскую систему военных баз (где рядом располагаются несколько соединений или частей), однако могла бы работать — в соответствующем масштабе — в военной организации любой страны.

В общем, при желании у ВС США можно было бы позаимствовать многое, за исключением одного — средств для этого. Без постоянного и бесперебойного финансирования их военная машина, как и армия любой страны мира, превратилась бы в гору металлолома. Хотелось бы, чтобы это поскорее поняли наши парламентарии и чиновники. Несмотря на разнообразие идей, рацпредложений и других «припарок» — средства не заменить ничем.