Большой турецкий Ближний Восток

"Большой Ближний Восток" возник на геополитической карте мира как проект по "демократизации" региона от Северной Африки до Центральной Азии и Персидского залива после распада СССР. Тогда ключевую роль в регионе играли США, и мало кто ожидал, что со временем у них появится конкуренция в виде "встающей с колен" России. Москва сполна воспользовалась "вакуумом силы", возникшим вследствие невыразительной политики администрации Обамы в отношении сирийского конфликта, и смогла заставить поверить в серьезность ее намерений все заинтересованные стороны.

Однако этот регион является зоной жизненно важных интересов еще одной страны, чьи амбиции ничуть не уступают российским. Эта страна - Турция. Она не претендует на роль глобального игрока, но в своем окружении пальму первенства никому отдавать не собирается.

Оставаясь в географическом контексте наследницей Османской империи, республиканская Турция десятилетиями воссоздавала источники мягкой силы на территориях, когда-то бывших частями Тюркского мира, стремясь окружить себя кольцом друзей, одновременно реализуя амбиции стать военно-политическим и экономическим лидером региона. В свое время правительство Турецкой республики сделало немало, чтобы способствовать созданию "ближневосточного ЕС" в составе Турции, Сирии, Ливана и Иордании. Между ними были подписаны соглашения о безвизовом обмене и свободной торговле, и этот пример должен был стать притягательным для остальных государств "Большого Ближнего Востока".

При этом Турция умудрялась поддерживать хорошие отношения одновременно с Израилем и палестинцами, торговать, но не сильно сближаться с Ираном, оставаться влиятельным членом НАТО и активно работать в Ливии, начать переговоры о вступлении в ЕС и при этом развивать связи с Россией, государствами Африки, Персидского залива и Средней Азии. Экономический прагматизм и принцип "отсутствия проблем с соседями" - вот как еще десять лет назад звучал лозунг внешней политики Анкары.

Все изменилось в 2010 г. после инцидента с гуманитарной флотилией "Мави Мармара", направлявшейся из Турции в Газу, которую атаковал израильский спецназ. Погибли 9 человек, последовал разрыв отношений с Израилем, что сразу изменило и без того крайне запутанную геополитику Ближнего Востока, сложившуюся после крайне контраверсийной войны в Ираке 2003 г.

Поддержка "братьев-мусульман" в Египте сначала поссорила Турцию с монархиями Персидского залива, а потом приход к власти генерала аль-Сиси заблокировал отношения с Египтом. Конфликт в Сирии, который Турция всеми силами пыталась предотвратить в самом начале, перерос в глобальный кризис, затронувший ЕС и США. Беженцы в Европе и реальная угроза распространения терроризма, которую несло "Исламское государство", требовали политического и военного вмешательства, и внезапно Турция обнаружила себя не в дружественном, а во враждебном окружении, когда торговые пути через Сирию были прерваны, сквозь почти прозрачную границу хлынули миллионы беженцев, а терроризм вышел на новый уровень, с невиданными по своей жестокости даже для боевиков Рабочей партии Курдистана атаками на мирных жителей, в том числе в Анкаре и Стамбуле.

Все это происходило на фоне ухудшающихся отношений с Западом. С 2002 по 2014 г. Турция утроила ВВП, вступила в переговоры о членстве в ЕС, и гораздо лучше соседей и даже большинства стран Европы пережила глобальный финансовый кризис. Однако в это же время наблюдалось накопление конфликтного потенциала с Европейским Союзом, который Турция обвинила в двойных стандартах, и с отдельными государствами Европы, где, по мнению Турции, ущемляли интересы мусульман.

Членами ЕС за те годы стали страны, значительно менее развитые экономически, чем Турция, а некоторых из них, как заметил однажды Эрдоган, "даже на карте не было, когда Турция начала переговоры с ЕС". Турция не получила даже обещанный безвиз и осталась практически один на один с 3 миллионами сирийских беженцев. В ответ со стороны ЕС звучали обвинения в отходе от демократических норм, в ухудшении ситуации со свободой слова и правами человека.

Барак Обама один из первых своих визитов осуществил в Анкару с целью "перезапуска" отношений с ключевым союзником по НАТО (который, кстати, в свое время не дал американцам использовать базу "Инджирлик" во время войны против Саддама Хусейна), единственной секулярной страной исламского мира - членом НАТО и кандидатом на членство в ЕС. Обама разочаровал турок своим бездействием в Сирии и концентрацией усилий исключительно на войне против "Исламского государства". США стали оказывать поддержку сирийским курдским формированиям, которые оказались наиболее боеспособными против ИГИЛ, и при этом практически самоустранились от не менее важной для Турции задачи по устранению от власти Асада.

Вмешательство важного торгового партнера Турции - России - на стороне сирийского диктатора запутало ситуацию еще больше, а неудавшаяся попытка переворота 15 июля 2016 г., в котором Анкара обвинила проживающего в США исламского проповедника Гюлена и его последователей в Турции, окончательно убедила руководство страны в необходимости пересмотра своей внешней, и, в частности, ближневосточной политики. С Израилем удалось найти компромисс и возобновить отношения. Что же касается сирийского урегулирования, то новыми союзниками Турции вместо ЕС и США стали Россия и Иран.

Вспыхнувшие с новой силой застарелые противоречия между рядом государств Персидского залива и Катаром спутал карты и на этом направлении - Турция встала на сторону Катара, а традиционный союзник США и главный противник Катара Саудовская Аравия начала диалог с Россией. Теперь вот Эр-Рияд собрался инвестировать в Россию десятки миллиардов и даже покупать С-400, как стало известно по итогам недавнего визита короля Салмана в Москву.

Кроме вопросов безопасности и курдского сепаратизма, находящихся в самом центре ближневосточной политики Турции, важное место занимают и вопросы энергетики. Активно развивающаяся экономика требует гарантированного доступа к ресурсам нефти и газа, и именно сотрудничеством в области поставок LNG объясняются тесные отношения с Катаром.

Традиционно Турция закупала до 10 млрд куб. м газа и в Иране, однако, по не до конца понятным причинам, цена иранского газа всегда превышала не только цену российского и азербайджанского газа, но даже и сжиженного. В последнее время появилась новая тенденция: Турция резко нарастила импорт иранской нефти, в течение 2017 г. - на 142%. Иран стал крупнейшим экспортером нефти в Турцию, хотя до этого на протяжении трех лет лидером поставок оставался Ирак. В 2017 г., на фоне роста в полтора раза поставок из Ирана, объемы импорта иракской нефти упали на 20%.

В целом Турция получает нефть из пяти стран - из Ирана, Ирака, России, Кувейта и Саудовской Аравии. Следует отдать должное: в Анкаре хорошо понимают важность диверсификации поставок, и уж если идут на компромиссы, то лишь в "пакетных" договоренностях, включающих политическую компоненту и экономическую выгоду.

В свое время, около 12 лет назад, Турция начала активное сотрудничество с Иракским Курдистаном, понимая, с одной стороны, что это единственная признанная в мире курдская автономия, и в интересах Турции "держать руку на пульсе", а с другой - что такое сотрудничество может усложнить отношения с Багдадом (как оно впоследствии и произошло). Однако возможности доступа к месторождениям нефти и газа, налаживания экспорта через территорию Турции оказались важнее политических факторов.

Первые нефтевозы из Иракского Курдистана прибыли в турецкий порт Джейхан в 2009 г. В 2011–2012 гг. между Анкарой и Эрбилем, в обход центрального правительства Ирака, где стали преобладать шииты (фактор суннитско-шиитского противостояния никогда нельзя сбрасывать со счетов, когда речь идет о Ближнем Востоке), были подписаны закрытые соглашения о сотрудничестве в области поставок нефти и газа. Было предусмотрено также строительство нового нефтепровода, обходящего контролируемый Багдадом нефтепровод Киркук-Джейхан, по которому турецко-британская Genel Enerji могла бы поставлять нефть через Турцию, направляя в обмен в Курдистан продукты нефтепереработки. Подрядчиком строительства выступала компания Calik Energy, которой на тот момент руководил зять Эрдогана, нынешний министр энергетики и природных ресурсов Турции Бейрат Албайрак. Строительство было завершено в 2013 г.

Позднее правительство Турции способствовало тому, чтобы в Иракский Курдистан зашел ExxonMobil, хотя позднее американцы продали половину своих лицензий. В целом Турция сделала немало для того, чтобы "освободить" правительство Иракского Курдистана от попечительства Багдада, невзирая на протесты центрального правительства Ирака. И лишь проведение в Иракском Курдистане референдума о независимости 25 сентября, которое Эрдоган расценил, как "предательство", остановило столь активное сотрудничество. Его будущее теперь находится под вопросом и в значительной степени будет определяться переговорами как с Эрбилем, так и с Багдадом.

По состоянию на сегодня Турция не блокирует поставки иракской нефти, хотя и возобновление прерванного диалога с иракскими курдами пока что не просматривается. Следует ожидать, что если в ближайшее время компромисс не будет найдет, Турция либо закроет границу с Курдистаном, либо передаст ее под полный контроль центрального правительства Ирака, что по последствиям означает одно и то же.

С точки зрения Турции, американская идея "Большого Ближнего Востока" в конечном итоге оказалась провальной. В Египте, по мнению Анкары, нелегитимное правительство, Ливия вернулась во времена клановых войн, в Сирии при власти кровавый диктатор Асад, устранить которого теперь вряд ли удастся, и значительные территории все еще находятся под контролем террористов "Исламского государства", в Йемене идет война, а Саудовская Аравия, Оман и их союзники серьезно поссорились с Катаром. Кризис вокруг референдума в Иракском Курдистане грозит не только разломить Ирак, но и спровоцировать курдский сепаратизм в Турции, Сирии и Иране, а учитывая, что курды хорошо вооружены и воевать умеют, военное решение этой проблемы должно стать самым последним аргументом.

В сложившейся ситуации Турция ищет опоры на ситуативных союзников, влияние которых может стабилизировать регион. Сегодня это Иран и Россия, и резко обострившийся в последнюю неделю конфликт с США, когда обе страны объявили о прекращении выдачи виз, лишь способствует укреплению этого альянса. Если же США, как об этом говорит Трамп, еще и выйдут из действующей ныне договоренности с Ираном, что может повлечь за собой восстановление санкционного режима, нынешний хрупкий баланс сил будет снова нарушен.

Складывается впечатление, что сегодня никто не хочет брать ответственность за новый "Большой" Ближний Восток, решая свои узкие и очень конкретные задачи. Россия вовсе не против выступить "главным арбитром", однако вряд ли ее намерения столь серьезны, а ресурсы достаточны, чтобы поддерживать этот статус в долговременной перспективе. Начав военную операцию на севере Сирии, Турция также продемонстрировала свою решительность и, похоже, обретает вкус к применению силы. Очевидно, контуры политического будущего региона снова, как и семьдесят лет тому назад, возникнут из компромисса между основными актерами, и Турция, без сомнения, будет одним из них.