Благоухающая гавань Китая

Благоухающая гавань — именно так переводится название специального административного района Китая, известного всему миру как Гонконг. Это один из трех крупнейших финансовых центров мира (крупнейший в Азии), тридцать пятая экономика с номинальным ВВП в 373 млрд долл. (почти 50 тыс. на душу населения) и особым статусом, возникшим из длительных переговоров между Британией и Китаем в уже далеких 80-х.

В 1984 году творец китайского экономического чуда Ден Сяопин пообещал Гонконгу 50 лет особого статуса по принципу «одна страна — две системы». Это означало, что в основной части Китая — Коммунистическая партия, жесткий авторитаризм, плановая экономика и регулирование СМИ, а в Гонконге — свободные выборы, рыночная экономика, свобода слова и собраний.

Статус Гонконга как специальной китайской территории поддерживался с 1997 года, когда вступило в силу соглашение о передаче Китаю бывшей британской колонии. И вот, 2020-й положил ему конец де-факто. США отменили специальные торгово-экономические привилегии, предоставляемые Гонконгу как рыночной экономике, где действовали понятные Западу принципы политического устройства и условия ведения бизнеса. Именно через Гонконг в Китай приходило до 60% внешних прямых инвестиций и более 70% капитала, там располагались представительства более 1200 западных, в первую очередь американских компаний, в том числе запрещенных в КНР интернет-гигантов.

Теперь все будет иначе.

На первый взгляд то, что произошло с Гонконгом, является достаточно характерным случаем в современной истории Китая. Ведь уже позади «адаптация» Тибета и «перевоспитание» уйгуров, продвижение на острова Южно-Китайского моря и блокирование попыток расширения самостоятельности Тайваня. На самом деле это не совсем так.

Гонконг пользовался широкой автономией, там действовали свои законы и валюта, проводилась независимая торговая политика и финансовое регулирование. В современном контексте важно, что ни торговые войны Вашингтона и Пекина, ни запрет на трансфер технологий Гонконга не касались. Казалось бы, существование Гонконга было выгодно Китаю и, более того, выгодно западным компаниям, в первую очередь — американским, которые вполне охотно использовали гонконгский «мостик» между мирами капитализма и социализма с «китайскими особенностями».

Но вот в прошлом году в Гонконге развернулись массовые протесты против элементов прямого правления Китая (в частности в контексте экстрадиции неугодных Пекину активистов), следствием которых стало принятие парламентом КНР и введение в Гонконге поверх структур местного самоуправления нового закона о безопасности, фактически отменяющего свободу слова и независимость судов в автономии.

На самом деле протесты в Гонконге начались еще в 2014 году, когда Китай начал постепенное давление на власти автономии. Новый закон приравнял Гонконг к материковому Китаю по всем аспектам «национальной безопасности» в понимании Пекина. Отныне китайским спецслужбам и судам на территории специального административного района можно преследовать всех — как гонконгцев, так и иностранцев, нарушающих принятые в КНР законы.

В ответ США отменили специальный статус Гонконга и приравняли торгово-экономические отношения с зарегистрированными там компаниями ко всему остальному Китаю. Британия и Австралия объявили о готовности предоставить гражданство гонконгцам, пожелавшим покинуть автономию, ну и в целом Запад обвинил Китай в нарушении соглашения 1997 года.

Китай, со своей стороны, заявил о вмешательстве во внутренние дела, которое не потерпит, и о намерениях сохранить принцип «одна страна — две системы» (мало кто в это верит). США также запретили экспорт оборонной продукции и высоких технологий, затем Конгресс принял закон о возможном введении санкций против банков и тех официальных лиц КНР, кто окажется причастным к нарушению прав человека в автономии.

Следует ожидать, что будут и другие меры, уравнивающие Гонконг с основной территорией КНР в части экономики и финансов. В то же время складывается впечатление, что Вашингтон пока не намерен окончательно подрывать роль Гонконга как мирового финансового центра, поскольку это может вызвать далеко идущие последствия для самих США.

Во всей этой истории не ясны два момента. Первый: зачем КНР, да еще в условиях жесткой критики из-за пандемии коронавируса, делать столь резкие шаги в отношении «курицы, несущей золотые яйца». Второй: почему США не стали бороться за Гонконг, а просто отменили его особый статус, наказав самих гонконгцев не меньше, чем пытаясь нанести урон интересам КНР. При этом США пока удержались от развязывания «валютной» войны, что могло бы ослабить гонконгский доллар, жестко привязанный к доллару США, и тем самым укрепить региональную роль юаня.

По мнению аналитиков, в этом аспекте и заключается один из ответов на вопрос, почему Китай решил вернуть «благоухающую гавань» под свою юрисдикцию после более 150 лет британского протектората и 23 лет специального статуса: 400 млрд золотовалютных запасов Гонконга и возможность ослабить конкурирующую валюту на региональных рынках являются важными факторами во все более очевидном противостоянии КНР с США наряду с искоренением островков свободолюбия в Поднебесной.

Перефразируя известное высказывание князя Горчакова о России, можно вполне уверенно утверждать, что таким образом Китай сосредотачивается. Си Цзиньпин не говорит об этом явно, но с каждым годом все отчетливей заметен отказ от знаменитого совета Ден Сяопина «выжидать и прятать свои силы».

Пекин стал жестко и активно отвечать на шаги Запада, которые считает вмешательством в свои внутренние дела, вводить встречные санкции против Соединенных Штатов как в торговле, так и на политическом уровне, и больше не стесняется демонстрировать силу. Это очевидно хотя бы по высказываниям китайских послов в США, Австралии, Британии, Германии.

В то же время в Пекине понимают, что в США приближаются выборы и Трамп с Байденом в той или иной мере будут пробовать сделать Китай виновным в бедах Америки, связанных с пандемией. В этом вопросе как республиканцы, так и демократы, не имеют разногласий. Поэтому до окончательного разрыва дело, скорее всего, не дойдет: Пекин проявит умеренное терпение. Хотя конечные потребители продукции с китайскими комплектующими в США могут ощутить как повышение цен, так и дефицит некоторых товаров.

И все же, как кажется, вопрос стоит несколько шире. При всей хаотичности текущего момента мировой истории элиты и Китая, и США не могут не задумываться над тем, как организовать и выиграть конкуренцию в условиях деглобализации, но без войны. Как обеспечивать баланс сил в условиях дисбаланса права и возможностей?

К примеру, стратеги Демократической партии советуют Байдену подумать над «новым либеральным порядком», в котором упор будет делаться так же на многосторонние институты, но другие, с измененными, более эффективными и справедливыми правилами и процедурами. Республиканцы подталкивают Трампа к продолжению жесткого курса на обеспечение прежде всего американских интересов, сдерживание Китая, который уже через 5—10 лет сравняется по экономическому потенциалу с США.

Локализация транснациональных корпораций коснется как США, так и КНР, и ситуация с Гонконгом — лишь начало процесса, который может быть как в чем-то выгоден каждой из сторон, так и привести к разрушительным последствиям для мировой логистики. Мировые интернет-гиганты уже давно ощущают последствия «локализации». Похоже, что пришла очередь и реального сектора экономики.

Крайне нежелательным для США во всей этой истории является и сближение Пекина с Москвой, хотя возможность «сосредотачиваться» Россия утратила с увековечиванием Путина. Дело в том, что пожизненные правления Си Цзиньпиня и Владимира Путина совершенно разные по своей природе. Председатель КНР опирается на мощную идеологическую платформу — 90-миллионную Коммунистическую партию. Путин опирается на спецслужбы и узкий круг олигархов-клептоманов, окучивающих нарезанные им монаршей властью наделы.

Как показывает исторический опыт, жесткая организация, опирающаяся на пусть и неприемлемые для кого-то, но все же ценности, может быть эффективной с точки зрения экономики и поднятия уровня жизни. А вот самодержавие — обречено. Очевидно, именно такое понимание обуславливает дальнейшее ужесточение санкций не только против КНР, но и против РФ, о котором вновь во весь голос заговорили в Вашингтоне. Как известно, сближение двух однополюсных зарядов рано или поздно приведет к их отталкиванию, и этот процесс будет тем более резким, чем меньшее расстояние будет достигнуто между ними.

Ситуация вокруг Гонконга стала прямым следствием экономического и политического подъема Китая и разворачиванием его прямой конкуренции с США. Не будь пандемии и приближающихся выборов, столкновение все равно было бы неизбежным, рано или поздно. Коронавирус ускорил процессы формирования нового биполярного мира, в котором необходимо решать большие вопросы, к примеру, относительно мировой валюты, глобальной торговли, роли многосторонних институтов, формирования альянсов, тяготеющих к США или КНР.

Гонконг оказался одним из инструментов, с помощью которого стороны отрабатывают методики «мирного» противостояния. Впереди Тайвань.