Тамила ТАШЕВА: «Ключевое для меня — то, что будет после саммита Крымской платформы»

С Крымской платформой в Киеве связывают надежды на возвращение темы оккупации Крыма в международную повестку дня, а также усиление политического и санкционного давления на Москву. Но станет ли саммит действенным инструментом? Не ожидает ли Крымскую платформу судьба многих других проектов украинской власти, которые громогласно начинались, а потом тихо угасали? Об этом ZN.UA поговорило с заместителем постоянного представителя президента Украины в Автономной Республике Крым Тамилой Ташевой.

— Через несколько дней состоится инаугурационный саммит Крымской платформы, на котором можно ожидать подписания итогового документа. Что будет после 23 августа?

— Будет постоянно действующий офис Крымской платформы как один из инструментов деоккупации Крыма.

Крымская платформа, как и заявлялось ранее, будет существовать на уровне руководства государств и правительств, парламентском, экспертном, местного самоуправления… Кроме того, в прошлую пятницу глава государства подписал изменения в указ, касающиеся Представительства президента Украины в АРК. Этот документ добавляет нам отдельное направление работы — экспертное, консультационное, информационное сопровождение Крымской платформы. Предусмотрено создание в рамках Представительства службы обеспечения деятельности платформы, которая будет заниматься внутренним треком работы по деоккупации Крыма, тогда как к компетенции МИД будет относиться международный трек. То есть офис Крымской платформы будет создан на базе Представительства. Однако не только отдельная служба, фактически весь офис Представительства будет работать на усиление Крымской платформы.

Сотрудниками офиса Крымской платформы станут госслужащие, которые будут набраны по конкурсу и будут работать в структуре Представительства. Служба будет финансироваться из госбюджета, как и все Представительство. Но на поддержку разных программ будут поступать и донорские средства от иностранных правительств и неправительственных организаций.

— И этого хватит, чтобы Крымская платформа стала эффективным инструментом деоккупации Крыма? Проект может тихо угаснуть, как и многие другие внешнеполитические инициативы Киева…

— Думаю, эта инициатива не угаснет, потому что, собственно, создается институционная основа — офис Крымской платформы.

— Однако бюрократические структуры часто работают на себя, а не на результат…

— Именно поэтому служба обеспечения деятельности Крымской платформы создается не как отдельный орган исполнительной власти, а на базе Представительства — ключевого органа в вертикали президента, занимающегося вопросом деоккупации и реинтеграции Крыма. Но для того, чтобы этот инструмент заработал, конечно, нужны правильная координация работы и правильный выбор приоритетов.

Сейчас мы работаем и над созданием дополнительного координационного механизма для эффективной работы Крымской платформы, который будет включать в себя представителей разных органов исполнительной власти, экспертной среды и донорского сообщества. Это учреждение-механизм будет определять годовые приоритеты в деятельности Крымской платформы. Поскольку в него будут входить представители разных органов власти, он может стать эффективным инструментом для работы платформы.

Другая составляющая эффективной работы Крымской платформы — международная, за которую отвечает МИД. Кроме того, чтобы инструмент начал действовать, надо работать и на других уровнях платформы, например парламентском, экспертном. Мы надеемся, что после подписания итогового документа саммита — Крымской хартии — страны, приобщившиеся к Крымской платформе, активнее вольются в процесс деоккупации Крыма.

— На каком этапе подготовка Крымской хартии? Какими будут основные положения этого документа?

— Возможно, появятся еще какие-то нюансы, но в основном Хартия уже готова. В этом документе, который базируется на непризнании аннексии Крыма, речь идет о правах человека, правах коренного народа, безопасности в Азовско-Черноморском регионе, свободе судоходства, специальных ограничительных мерах в отношении РФ, колонизации полуострова. Однако я бы не хотела сейчас обсуждать Крымскую хартию: за ее подготовку отвечает МИД.

— Уже известно, сколько стран готовы присоединиться к Хартии?

— Количество государств, готовых подписать документ, сейчас не назову. Но более сорока стран подтвердили свое участие в саммите Крымской платформы, и большинство из них подпишут Хартию. Кто-то присоединится к ней с определенными замечаниями. Отдельные страны могут присоединиться со временем. Но основные наши партнеры присоединяются к подписанию Крымской хартии.

— Какие критерии успешности или неуспешности саммита видите лично вы?

— Очень важно, чтобы итоговый документ не был выхолощен. Пан Точицкий, который отвечает за него, — дипломат с огромным стажем. И в одной из последних редакций Хартии, которую мы видели, остались основные пункты, на которых настаивало наше государство. Это и политика непризнания, и санкции, и права человека, и права коренного народа и так далее.

Конечно, важно говорить и об уровне представительства. Он сейчас высок: похожего саммита в нашей стране еще не было. В Киев прибудет около полутора десятков президентов и премьеров. Мы и не ожидали, что в 2021 году, во время пандемии и вызванного ею экономического кризиса, к нам приедет столько лидеров стран.

Многие недовольны, что Соединенные Штаты на Крымской платформе будет представлять министр транспорта Пот Буттиджедж. Но важно понимать другие составляющие: хотя мы и хотели бы приезда Камалы Харрис, однако вице-президент США отвечает не за внешнюю политику, а за внутреннюю. По моему мнению, Буттиджедж, одна из звезд в Демократической партии, — это высокий уровень представительства, поскольку он приезжает не просто как министр транспорта, а как специальный представитель президента Байдена.

Что касается участия других партнеров и уровня их представительства на саммите, то следует понимать уровень противодействия РФ, в том числе и в странах ЕС.

Но ключевое для меня — то, что будет после саммита. Потому что одно дело говорить об оккупации Крыма в 2014 году, а другое — сейчас: ситуация изменилась не к лучшему. Надеюсь, общими усилиями нам удастся вывести коммуникацию с нашими международными партнерами на новый уровень.

— Как Москва противодействует реализации инициативы Киева по деоккупации Крыма?

— Начнем с того, что Россия запугивает экспертную среду или правозащитников, работающих в Крыму. И прежде всего мы говорим о давлении на государства: Российская Федерация старается если не полностью заблокировать участие стран в саммите, то по крайней мере снизить уровень их представительства. Кроме того, Москва экономическими рычагами удерживает от участия в саммите страны Южной и Латинской Америки, Азии, Африки. Однако с некоторыми странами Африки, Южной и Латинской Америки у нас идет коммуникация.

Окончательный перечень стран, которые будут или не будут на саммите, мы увидим 23 августа, но, конечно, большинство стран из этих регионов не пришлют своих представителей на Крымскую платформу.

— Одним из последствий афганского кризиса станет ослабление внимания мира к Украине и российской агрессии. Как в этой ситуации удержать внимание международного сообщества на проблематике оккупации Крыма и части Донбасса?

— Если говорить о продолжении работы по деоккупации Крыма в контексте вызовов, возникающих в мире, мы это пережили еще во время сирийского кризиса, когда украинский вопрос постепенно отступал на задний план: несмотря на то, что в Украине было полтора миллиона внутренне перемещенных лиц, мир больше проникался проблемой беженцев из Сирии. По моему мнению, в такой ситуации очень важно продолжать свою работу, поскольку есть вопросы оккупации Крыма и вопросы войны на Востоке. Главное — работать внутри страны, потому что если этого не делать здесь, то чего тогда можно ожидать от государств-партнеров?

За последние полтора-два года у нас есть определенные достижения. В частности, в феврале была одобрена Стратегия по деоккупации и реинтеграции Крыма. Сейчас на утверждении в Кабмине лежит план мероприятий по выполнению этой стратегии. К сожалению, Кабмин медлит с его принятием, поскольку некоторые органы исполнительной власти не совсем качественно выполняют свою работу. Документ на этой неделе должен быть вынесен на правительственный комитет. Надеемся, на ближайшем заседании правительства его примут.

— Какие, на ваш взгляд, ошибки сделала украинская власть в своей политике по деоккупации Крыма?

— Ошибок было много. Ключевая — документ по деоккупации Крыма не приняли еще в 2014 году. Зато принимали дискриминационные положения в отношении граждан, как проживающих на оккупированных территориях, так и внутренне перемещенных лиц. Одна из ошибок — создание в августе 2014 года свободной экономической зоны «Крым», которая предоставляла преференции крупному бизнесу. Указанную ошибку мы уже почти исправили: Верховная Рада в начале июля отменила этот позорный закон, теперь ее решение ждет подписи президента.

— Список политических пленников Кремля — крымчан — не сокращается, а лишь удлиняется. Один из них — журналист и автор ZN.UA Алексей Бессарабов — в своем письме госсекретарю США обратился с инициативой: никаких разговоров с РФ, пока не будет решен вопрос освобождения политических узников. В письме президенту Украины к этому призывает и платформа бывших пленников Кремля.

Занимается ли Представительство президента в АРК вопросом политзаключенных? Потому что складывается впечатление, что после освобождения Олега Сенцова и еще десяти человек в 2019 году, об остальных крымчанах-политзаключенных просто забыли…

— Представительство не вовлечено в переговоры об освобождении узников Кремля, однако мы помогаем политзаключенным и их семьям. В частности реанимировав комиссию по предоставлению помощи политзаключенным и подготовив законопроект о статусе лиц, лишенных свободы вследствие агрессии РФ.

Работа по освобождению политзаключенных — одна из самых болезненных. И я понимаю, почему о работе государственных органов в этом вопросе может сложиться негативное впечатление. Однако хочу вас заверить, что переговорные группы работают. Но проблема не в действиях Украины, а в позиции России, не намеренной идти на уступки.

— В последнее время снова активизируется вопрос восстановления водоснабжения в оккупированный Крым. По вашему мнению, возможно ли это, например, в обмен на решение вопроса деоккупации Донбасса?

— Это абсолютно нереально. И позиция всех ветвей украинской власти в этом вопросе едина. Так, в Стратегии по деоккупации, в пункте 66 записано, что водоснабжение на территорию временно оккупированных АРК и города Севастополя будет восстановлено со стороны Украинского государства лишь после восстановления контроля над территорией. То же самое предусмотрено и одной из норм проголосованного депутатами в июле законопроекта о свободной экономической зоне «Крым». Так мы стараемся убрать все манипуляции в отношении восстановления водоснабжения в оккупированный Крым.

Манипуляции же со стороны РФ, конечно, будут продолжаться, а российские члены правительства и в дальнейшем будут обвинять Украину в «экоциде крымчан» и подавать иски в ЕСПЧ и другие международные суды. Но правовая позиция Украинского государства абсолютно правильная. Наш ключевой аргумент для России, которая, согласно международному праву, должна обеспечить потребности населения на всей оккупированной территории — используйте воду для нужд жителей полуострова, а не для военных.