Заручники. Задача с одним неизвестным

Итак, условие задачи: объем украинской власти. Объем украинской власти равен ровно трем «обхватам». Холеных, манжетно-чистых рук Ющенко, цепких кукольных ручек Тимошенко и кремезных, дубленых «крабов» Януковича вполне хватает, чтобы, совместно взявшись за руки, полностью обхватить все древо украинской власти, примерно так, как детишки, меряя, обхватывают матерые сорочинские дубы.

Условие задачи: качество украинской власти. Откровенно говоря, качество невысокое. Сегодня украинская власть в своей сердцевине трухлява и рыхла. Это даже не дубовая «кучмовская» власть. Она гнила, и находится намного ближе по агрегатному состоянию к биологическим отходам жизнедеятельности людей, чем к их биологическим нуждам и потребностям. Она была бы идеальным сырьем разве что для биогаза, если бы для него не было в избытке другого исходного материала.

Условие задачи: невзирая на низкое качество власти, каждый из вышеназванных «заручников» будет в ближайшее время пытаться «обхватить» ее полностью в одиночку. Почему никто из них не делал этого раньше? Может быть, потому что именно сегодня каждый из участников «большой тройки» почувствовал возможности и случай, когда способен это сделать. А может быть, потому что политическое, а особенно геополитическое время настолько ускорилось, что либо надо брать власть самому, либо отказываться от нее в пользу другого. А может, и потому что все фигуранты чувствуют, как стремительно от них уходит их личное физиологическое время. Кроме того, есть простое объяснение, почему каждый из потенциальных претендентов на абсолютную украинскую власть, — даже понимая все сложности, издержки и риски стремления к ее максимальному объему, даже осознавая то, что собственных рук, ручек или «крабов» может не хватить для ее полного обхвата, и громадные куски просто выпадут из охапки и будут тут же разобраны, расхватаны, заглочены челядью, вассалами и охранниками, — все равно будет стремиться «освоить» власть монопольно.

Дело в том, что логика власти подчиняется логике денег. И, если проблема всегда не в деньгах, а в их количестве, то также проблема всегда не во власти, а в ее количестве. Потому что только максимальным количеством власти в сложившихся условиях можно «покрывать» завершенные экономические циклы.

Модно говорить о том, что у нас власть срослась с бизнесом. Это правда, но не вся. А вся правда заключается в том, что разные части власти («гілки», так сказать) срощены с разными бизнес-фазами. Возьмем простой детский пример. Какой-нибудь начинающий юный техник (или «химик»)-бизнесмен начинает составлять самую элементарную, даже можно сказать, первичную цепочку из стандартного украинского конструктора — уголь, кокс, штрипс. Он тут же обнаружит, что эта коротенькая цепочка разорвана зонами влияния всех властных субъектов. Как то: газ для цепочки зависит от президентской власти — потому что это традиционно президентский бизнес, объекты собственности —тоже, потому что — держмайно, туда же прокурорские проверки и т.д.; а вот налоги, НДСы, возвраты, «откаты», госзаказы, кредиты — это уже Кабмин; всякие там особые зоны — льготы, преференции, законодательные «дырки» — это уже парламентское большинство. Именно поэтому юный техник-бизнесмен развешивает маржу по всем «гілкам». И именно поэтому ни один из субъектов власти не контролирует в стране основные бизнес-цепочки, бизнес-циклы в полном объеме.

Другое дело, если бы такой контроль возник. Как, например, в соседнем государстве. Где единый субъект неразорванной и нераздельной власти контролирует все фазы, все циклы, все аспекты и элементы бизнеса. Да, там есть очень богатые люди, и живется им неплохо. В обмен на политическую лояльность им даже иногда разрешают видеться и играть со своими «детьми» — порожденными ими банками, нефтепромыслами или футбольными клубами. Возможно, такое будет и у нас. И тогда единый субъект монопольной власти, конечно же, будет разрешать, скажем, Ринату Леонидовичу содержать «Шахтер», но приглашать на игры на его собственный стадион, скорее всего, он сподобится раз в год — скажем, на День шахтера, или на День энергетика, или на Медовый спас.

Короче, инстинкт к максимальной власти уже заложен в условии задачи, и вопрос не в том, будет ли Ющенко, Тимошенко или Янукович стремиться к ее максимализации, вопрос в том, что будет, если кто-то из них все же каким-то чудом обхватит власть единолично.

История игрива. А иногда даже глумлива. Может, поэтому она собрала в одном месте в одно время, а именно в сегодняшней Украине, трех главных персонажей, каждый из которых репрезентирует совершенно различный, совершенно инаковый от других путь, модель, сценарий развития страны. Каждый из них, победив единолично и полностью, постарается создать свою собственную «красиву Україну», которая практически не имеет ничего общего, кроме, конечно, красоты, с вариантами своих визави. Поэтому, безусловно, интересно представить себе, какой будет страна при победе того или иного персонажа. Ну, и попутно взвесить шансы каждого из них.

ВАЮ

(Я специально использовал аббревиатуру не от неуважения к президенту, а от того, что каждый из членов «большой тройки» давно стал неким брендом, в какой-то степени оторванным от своего физического носителя и даже не всегда ему подчиняющийся). И относиться к нему во время анализа лучше, как к бренду, чтоб минимизировать свои личные пристрастия, антипатии и отношения.)

Итак, какова была бы страна, победи ВАЮ в ней полностью и окончательно?

Экономика. Из трех типичных для современного мира базовых моделей экономического развития ему ближе всего модель, которую можно было бы назвать сателлитно-сервисной. Ес­ли очень коротко, то данный вариант предполагает калькирование и обслуживание экономических процессов, институтов и нюансов западных экономик. То есть наша экономика просто встра­ивается как дополнительный элемент функционирования западного хозяйственного агрегата. В этом случае мы не изобретаем ничего нового и самобытного, не идем ни в какие прорывы и отрывы, а просто чинно и лояльно выполняем все советы, инструкции и распоряжения цивилизованных соседей. То есть их «обком» берет на себя решение всех наших застарелых болячек — коррупцию, технологическую отсталость, олигархизацию… Сценарий, безусловно, привлекательный относительно низкими рисками (если вдруг «завалимся», то разве что со всей западной экономикой), своим высоким комфортом (никакого особого нервного напряжения и креативного истощения) и своими невысокими, но гарантированными прибылями (два-четыре среднеевропейских типичных процента роста, живем бедненько и чистенько, короче, «как в Польше»).

Политика. Из трех базовых видов власти акцент, безусловно, делается на власть теократическую. То есть своего рода власть Отца, основанную и построенную на поучениях, политических молитвах, морализаторстве и убеждениях с сакральным уклоном. Политика-теократа всегда выдает сама атмосфера, которой он себя окружает. Это всегда не атмосфера «стеклянного» модернового рабочего офиса, это не футуристический дизайн современного менеджера, а тяжеловесная музейно-храмовая «упаковка», с вкраплениями как бы домашнего быта — образа, собст­венноручные поделки, фальшивая позолота, исторические артефакты и их современные подделки. Иначе говоря, глава державы видит себя и предстает в виде некоего главного жреца или миссионера, духовного и даже теософского патриарха. Только он способен проникать в скрытую суть вещей, только он знает истинную цель и путь движения нации, а потому имеет моральное право, когда необходимо, не учитывать мнение политических оппонентов и даже поступать вопреки желанию и воле неразумного народного большинства.

Геополитика. Поскольку геополитика, только недавно возродившаяся наука, не имеет еще наработанного современного понятийного аппарата, обозначу модель ВАЮ таким собственным термином как ростовщическая.

ВАЮ понимает, что страны, которые не претендуют на то, чтобы стать полюсами современного мира, рано или поздно сдают свой суверенитет «на хранение» тому или иному «полюсу». Рассуждая как банкир, он стремится сдать его туда, где меньше риски, выше безопасность сохранения, более корректное обслуживание. Примерно так он рассуждал, будучи главным банкиром страны, вкладывая банковские активы, скажем, не в высокодоходные ценные бумаги «азиатских тигров», а в европейские депозиты с высокой надежностью и ничтожной прибыльностью. И подобным, только теперь уже геополитическим, банком, куда можно «сдать на хранение» страну, ему видится, прежде всего, Североатлантический альянс. А что касается невысоких дивидендов при таком подходе, то это вторично. Консервативный и банкир, и политик, выбирая между максимализацией прибыли и минимизацией рисков, всегда выбирает второе. Что, кстати, включает не только минимизацию рисков, но и минимизацию ответственности. Это как надежный комплекс С-300. Только там принцип «нажал-забыл», а здесь — «сдал-забыл»; забыл, по крайней мере, многие свои страхи за будущее и беспокойства за настоящее своей страны. Подобная логика, видимо, заставила ВАЮ столь радикально и даже яростно защищать Грузию и осуждать Россию в произошедшем конфликте. Ему, очевидно, показалось, что в сложившейся форс-мажорной ситуации североатлантический «банк» откроется для активного клиента раньше, чем предполагалось.

А теперь о возможностях ВАЮ в святом украинском деле — монополизации власти. Два года назад его уже один раз списывали как политического игрока в «запас», когда правительство «регионов» начало стремительно перехватывать все его властные полномочия. Помню, тогда его на то время глава секретариата сказал мне: «Рановато его списывать. Шеф — рыба по гороскопу, а у рыбы инстинкт всегда побеждает страхи». То есть, когда у ВАЮ пробуждается инстинкт власти, никакие ограничения, никакие опасения — будь то закон, общественное мнение, мир в стране и тем более чьи-то частные судьбы — не являются непреодолимыми преградами. Бесконечно верящий в свое особое предназначение, предельно эгоцентричный, он не то что не боится, он просто не видит преград, когда речь идет о власти, разве что за исключением одной — имя которой ЮВТ. Только она одна пугает его такой же безудержной и неукротимой тягой к власти.

Кроме того, его патриархальную «трипольскую душу» беспредельно раздражает ее немотивированная, на его взгляд, сиюминутная реактивность и даже гиперактивность, которая никак не совпадает с его ритмикой политического, исторического и биологического бытия. Выводит из себя ее «нелюдська» работоспособность, на фоне которой все остальные политики выглядят рохлями и обломовыми. «Пассив­ный утопист» ВАЮ здесь явно проигрывает «активному популисту» ЮВТ. А еще его безмерно раздражает ее неуловимость. Его пафосное однозначное мышление в каждом ее высказывании видит скрытые смыслы, наполненные издевками и даже глумлениями, неуловимыми и едкими, как тот же биогаз. Биогазовая принцесса не вмещается в мир его однолинейных персонажей — любимых друзей, заклятых врагов, кумовьев и подчиненных — и потому является для него самой большой угрожающей загадкой, не разгадав которую, бесполезно надеяться не только на то, чтобы получить абсолютную власть, но и просто остаться в политике. А может, и просто на свободе.

Тем не менее сегодня он, пожалуй, единственный политик, который не боится безвыходных ситуаций. Более того, сознательно загоняет страну в безвыходные ситуации. Может быть, он что-то слышал о знаменитой фра­зе Льва Шестова: «Единст­венный выход там, где для человеческого ума нет выхода. Иначе к чему нам Бог?».

ЮВТ

Теперь посмотрим, точнее, представим, какую «красивую» страну будет строить этот неординарный персонаж.

Экономика. Тип хозяйственной организации, безусловно, будет «мобилизационно-ручным». Этот тип, пожалуй, лучше всего описан в гениальном романе Платонова «Котлован». Трудоголик, а точнее, трудофил по своей природе, ЮВТ, безусловно, получала бы не просто экономическое, но и даже эстетическое удовольствие, если бы вся страна под ее руководством непрерывно занималась какой-нибудь видимой и осязаемой работой: рыла котлованы, каналы, прокладывала по дну морей газопроводы, боролась со стихиями, проводила совещания и уличные митинги, — короче, непрерывно была в деле и в «прорыве». Ее просто бесит любой либерализм с его культом неги, комфорта, «расслабона» и с философией того, что человек работает только для того, чтобы обеспечить себе достойный отдых. Она же убеждена, что человек отдыхает (вынужден, к сожалению, иногда отдыхать) лишь для того, чтоб мобилизовать себя к напряженной работе.

Мало кто помнит, что ЮВТ хоть пока и не профессор, но кандидат экономических наук. Куль­товым для себя учителем она считает подзабытого сегодня экономиста позапрошлого века Генриха Пэша. И боготворит настолько, что даже его базовую идеологему под названием «экономический солидаризм» сделала официальной идеологией своей партии. Как, кстати, и Уго Чавес. Суть же его учения, если предельно коротко и максимально упрощенно, сводится к тому, что простые люди должны солидарно, непрерывно и очень напряженно работать, а монопольно распределять плоды их труда должен мудрый и справедливый лидер. В принципе ей это подходит, и у нее это получается. Там, где касается «распределить», конкурентов у нее просто нет.

Политика. Из трех базовых типов власти наиболее желаемой для нее является власть вождистская. Она Вождь по натуре, по темпераменту, а в последнее время и по убеждениям. ЮВТ и осознанно, и интуитивно понимает (кстати говоря, единственная среди украинских политиков), что суть вождя и сила вождя заключается в его способности проектного мышления. Настоящий вождь тот, кто предлагает обществу, нации, стране специфический проект развития (или хотя бы прожект развития, как в нашем случае). Вождь почти равнодушен к прошлому: прошлое — это кладбище чужих проектов; он горько ироничен к настоящему: настоящее — это осквернение твоих проектов чужим влиянием, вмешательством и саботажем; и он устремлен в будущее: там, где безраздельно властвуют твои собственные проекты. Поэтому ЮВТ так раздражает любое инакомыслие — люди просто не понимают, что своими спорами, оши­бочными взглядами (а любое мнение, не совпадающее с мне­нием вождя, безусловно, оши­бочно) сами себя тормозят на марше в прекрасное будущее.

Кроме того, ЮВТ всегда тяготеет к главному вождистскому инструменту — внушению, манки­руя ключевым инструментом «отцовской» власти — убеждениям.

Геополитика. Геополитичес­кую модель ЮВТ можно обозначить как посредническую. В отличие от ВАЮ, состоявшегося в жизни как банкир, ЮВТ состоялась в жизни, прежде всего, как бизнесмен-посредник. А это совершенно разные жизненные стратегии, разная философия и разная психология. Как бизнесмен-посредник ЮВТ не понаслышке знает сладость громадных и мгновенных прибылей, если ты вовремя оказываешься между покупателем и продавцом, особенно, если покупатель и продавец являются врагами. При этом ее абсолютно не пугают, а лишь возбуждают и подзадоривают сопутствующие риски.

Подобную философию ЮВТ смело перенесла в геополитику, продекларировав нейтральный, внеблоковый, а по сути, посреднический геополитический статус Украины. «Грузинский» конфликт между Россией и Западом, очевидно, представился ей колоссальным «окном возможностей». Не испортив окончательно отношения с Россией и сохранив невнятно-доброжелательные отношения с Западом, Украина, в контексте логики ЮВТ, получает просто невероятные перспективы, становясь впервые не объектом, а субъектом и геоэкономики, и геополитики. А если при этом удастся незаметно стравливать эти две стороны, поддерживая высокий накал напряженности между ними, то перспективы вообще дух захватывают. Отсюда, видимо, и длительное молчание ЮВТ во время «пятидневной войны», отсюда ее пристальное внимание к геополитике, к которой она раньше была достаточно равнодушной. Не для того ЮВТ переносила тяготы лидерки оппозиции, не для того испытала горький хлеб политлимитчицы, чтобы упустить возможность, став президентом, одновременно стать эпицентром крупнейших геополитических и геоэкономических процессов. Ее ну никак не устраивает нынешняя перспектива быть на обочине процессов и довольствоваться ролью геополитического рантье и приживалы.

Вообще ЮВТ явно в последнее время «подсела» на геополитику. Раньше ее международная деятельность сводилась к редким ритуальным встречам с зарубежными политиками или тайным «теркам» с как бы зарубежными бизнесменами типа Григоришина, Аликперова или Евтушенкова. Сейчас же она стремительно пытается освоить все геополитическое пространство. Она мгновенно раскусила западный «геополитический дресс-код», все его «фишки, трещинки». Она знает, с какой ритмикой и с какими придыханиями произносить в западных парламентах базовую мантру — «демократия, европейские ценности, европейские ценности, демократия, демократия…», — для того чтобы поднимать на ноги парламентские залы и срывать евроовации. Она и дедушку Чейни может заставить два часа плясать чуть ли не вприсядку вокруг себя. Хотя, ей, мастеру элегантной вульгарности и изысканной пошлости, рифмующей все и всех на «-ец», наверное, скучноваты и пресноваты все эти до смертельной тоски политкорректные и стерильно-правильные европейские политические каплуны, живущие незыблемыми правилами, непоколебимыми традициями и узаконенными ритуалами. Подлинный азарт она, конечно, испытывает в рисковой игре с северо-восточными политическими хищниками. Это ее подлинная стихия: борьба без правил, закон — тайга, медведь — хозяин. Дикая северная охота на медведей, конечно, в стократ азартнее, прибыльнее и трофейнее, чем западная спортивная стрельба по домашним голубям. Правда, риски несоизмеримы, но она готова к этим рискам, поскольку сюда вплетается еще и элемент личного вызова. Она знает, что злопамятный чекист Путин до сих пор не простил ей смертельное оскорбление, когда она в первое свое премьерство встречу с ним в последний момент поменяла на встречу с душевным другом Саакашвили. Она догадывается, что профессорский сынок Медведев относится к ней со скрытой иронией, как к полуобразованной политессе прошлого. Поэтому для нее уже вопрос чести преодолеть это холодно-равнодушное отношение и в очередной раз обаять, «развести» железных имперцев.

Если говорить о шансах ЮВТ стать монопольным реализатором собственных проектов, то они почти абсолютны. У нее есть два качества, которые делают ее практически непобедимой в украинской политической борьбе, а в будущем, глядишь, и в мировой политике, если она вырвется на геополитический простор.

Первое, на мой взгляд, это отсутствие идеологической, а, если нужно, и нравственной памяти. В последнее время, в частности, популярны обвинения ЮВТ в том, что когда-то она-де сказала, что сотрудничать с «регионами» станет только в том случае, если космические пришельцы лишат ее памяти. Смехотворное, прямо сказать, обвинение. Ведь если еще раз использовать ихтиологи­ческие сравнения, ЮВТ — «золотая рыбка». Это замечательное существо знаменито тем, что каж­дые пять секунд полностью стира­ет свою память. Оно, скажем, готово флиртовать со всей свежестью чувств и новизны с партнером, даже если у них ровно шесть секунд назад уже был романтический контакт. ЮВТ также легко и естественно полностью стирает из памяти то, что у нее было условных шесть секунд назад. Уже, безусловно, стерты все ее пламенные убеждения и открове­ния о том, что все «регионалы» бандиты, воры и убийцы, с которыми сотрудничество невозможно. Безусловно, стерт и забавный случай, когда на политсовете фракции перевозбужденный Губский закричал: «Регионалов нельзя допускать к власти, поскольку у них на всех одна извилина!», а ЮВТ кивала головой и повторяла свое любимое слово: «Абсолют­но! Абсо­лютно!». Абсолютно все это стерто. И есть волнующая новизна новых возможностей, связанных с новым, как бы с чистого листа, партнером. «Дама в белом» быстрее «стирает» свою память, чем «люди в черном» — чужую. И подобная замечательная возможность ЮВТ избирательно прощать, а точнее, «стирать» все обиды и унижения, которые она нанесла другим, а попутно «стирать» и память о идеологических и нравственных разногласиях, делают ее практически непобедимой в любых политических войнах.

А ведь у нее в запасе есть еще одно не менее важное качество. Это абсолютная легкость мировоззренческого бытия, замечательная поверхностность при подходе к любым вопросам. Она никогда не углубляется в метафизическую суть проблемы. Ей неинтересны какие-либо глубинные сущностные процессы. Она всегда скользит по поверхности, как глиссер, мгновенно обгоняющий низко посаженные тяжелогрузные баржи. Она легко и блестяще имитирует любую форму или явление — от диаспорского придыхания до донбасского «гэканья», от экономических реформ до военной модернизации, при этом не погружаясь в суть, в смысл, в скрытые механизмы. В этом плане она подлинная волшебница, настоящий Хоттабыч. (Помните, старик Хоттабыч мгновенно мог создать часы или телефон? Правда, они не работали, поскольку он имитировал только форму, не умея проникнуть взглядом в сущность механизма.) Такие же чудеса умеет делать ЮВТ, понимая, что ради формы власти можно не то что не создавать, а даже уничтожить остатки ее содержания. Короче, шансы ее «абсолютны». Правда, есть одно небольшое «но». Это ВАЮ. ЮВТ много лет училась его презирать, но в глубине души его еще и побаивается. Наверное, дело в том, что она до конца не понимает мотивы его странных поступков, не понимает его шахидскую готовность менять шансы на принципы. А то, что непонятно, всегда вызывает страх. Оппонента, которого ты презираешь, ты победишь всегда, а вот которого боишься… Тут могут возникнуть проблемы.

ЯВФ

С трудом далась его аббревиатура. Это говорит о том, что он, в отличие от двух первых персонажей, еще не «обрендился» полностью.

Экономика. Здесь ЯВФ безус­ловный сторонник инерционно-накатанной модели. Он любит все, что шевелится (в экономике, естественно). И не мешает этому делу. В нем живет большая и светлая вера в процесс самоорганизации общества. Он как широкий специалист, в том числе и по замкнутым прост­ранствам, знает великую тайну: любая замкнутая система, если ей не мешать, сама находит и способы своего развития, и рост, и эволюции. Поэтому, если что-то в экономике работает, то и «нехай» работает — лишь бы приносило прибыль, пользу, дивиденды. Он уверен, что советские хозяйственные комплексы, структуры и институты, «оттюнингованные» частным интересом, будут еще долго кормить своих владельцев, а попутно и страну. Но только при двух условиях: если их часто не перестраивать и часто не передавать из рук в руки. Короче, «колея ты моя, колея…».

Политика. Может, кто-то будет смеяться, но ЯВФ является явным и тайным приверженцем классической нормативной власти. Символом и воплощением такой власти считается Судья. Видимо, когда-то в юности ЯВФ испытал благоговейный ужас перед величием и безграничными возможностями Судьи решать человеческие судьбы. ЯВФ понимает, что этот тип власти по скорости и прямолинейности воздействия на человека и общество не имеет равных и конкурентов не в виде теософской, не в виде даже вождисткой формы власти. Поэтому, как ни покажется кому-то странным, из всех названных персон ЯВФ самый большой законник — в хорошем смысле этого слова. Он, безусловно, хочет, чтоб все в стране развивалось по законам, правилам, в конце концов, понятиям. Кстати говоря, если посчитать количество случаев, когда он, будучи премьером и лидером оппозиции, шел на явные нарушения законов, то их на порядок меньше, чем у его визави. При этом у него, конечно же, присутствует естественное для политика желание самому быть во главе закона, самому устанавливать правила, а если и надо — «разводить» кого надо «по понятиям». В этом плане, как это ни покажется странным, ЯВФ на сегодня является самым большим приверженцем пресловутого «правового государства». Он и его окружение в принципе вышли уже из фазы «первичного накопления», и теперь у них стойкий социальный заказ на политическую систему, которая затруднит отбирать у них то, что когда-то они отбирали у других.

Геополитика. Здесь ЯВФ явный приверженец цивилизационной евразийской модели, хотя, может быть, и сам об этом не догадывается. Он интуитивно чувствует, что никогда не только не станет «европейским политиком», но и не будет принят в этой среде на равных. Как-то один из европейских лидеров в частной беседе сказал: «Может быть, Янукович и хороший специалист, и хороший человек, но он по духу, по мировоззрению не европеец, и никогда не будет признан нами в этом статусе». ЯВФ как сильный интуитивист, чувствует это отношение. Он честно пытался делать над собой усилие в этом направлении — читать, например, в европейских странах евроцентристские тексты, написанные тайным атлантистом Грищенко, но сам чувствует, что у него это из рук вон плохо получается. Похоже, сейчас он на это дело «забил». Он вернулся туда, где вольготно его широкой донбасской душе — в цивилизационный мир славянского раздолья и ухарства, в благолепие, торжественность и сакральность канонического православия.

Ошибочно считать ЯВФ пророссийским политиком, это все равно что считать его, например, пророссийским бизнесменом, каковых по определению не бывает, поскольку каждый из них действует исключительно из соображений собственной выгоды. То есть он действует, всегда исходя из сугубо собственного интереса — как материального, так и культурологического. А интерес ему подсказывает, что в разворачивающейся борьбе цивилизации лучше быть чужим среди своих, чем своим среди чужих. Поэтому, даже отчетливо чувст­вуя свою профессиональную, образовательную и т.д. инаковость по отношению к лидерам евразийской цивилизации, он все равно генетически, психологически, мировоззренчески там с ногами и с головой, как во время купания в крещенской проруби. Поэтому даже в плане релакса и отдыха для него в стократ комфортнее и приятнее «политические мальчишники» и разгуляево в алтайских срубах, чем минеральная водичка в дворцах Баден-Бадена. Короче, ЯВФ в полной мере — и психологически, и мировоззренчески, и бизнесово — продукт постсоветской цивилизации, и будет, скорее всего, верен ей до конца. Но именно цивилизации, а не какой-либо отдельно взятой стране.

Теперь о его шансах. Шансы на абсолютное лидерство, прямо сказать, скромные. Да, ЯВФ имеет больше достоинств, чем можно навскидку предположить. Он невероятно вырос в последнее время как личность и политик. Он много занимался в последнее время самообразованием, но начал это дело слишком поздно. Многие политики сегодня запоздало приобщились к фитнесу, бодибилдингу и обрели довольно неуклюжие фигуры, сотканные из поздних комковатых, «забитых», неэластичных мышц. Такое же комковатое, «забитое» политическое мышление сформировалось у ЯВФ из не вовремя пролистанных книг, запоздало полученных знаний, поздно пришедших и продуманных мыслей. Эта его тяжеловесность и неуклюжесть делает его уязвимым в политических дебатах. В торговой Одессе быстро поднятая вещь не считается упавшей, а в политическом Киеве мгновенно не развенчанная ложь не считается обманом. Он же всегда опаздывает и в разоблачении лжи своих оппонентов, и в создании собственной альтернативной лжи.

Да, он сделал громадное усилие над собой, чтобы заменить природную вспыльчивость, нетерпимость, жесткость и даже жестокость неким подобием политической корректности и толерантности. Вообще он сегодня в плане своих политических взглядов самый кошерный украинский персонаж. Имея известную репутацию, и, может быть, именно в силу этой репутации, он всегда стремится к спокойствию, показному миролюбию и консенсусу, пусть даже вымученному. Кстати говоря, в «большой тройке» он меньше других предавал, обманывал, оскорблял. Видимо, ЯВФ предполагал, что эти наработанные качества усилят его как политика, а оказалось, что они его фатально ослабили. Наверное, он просто не совпал по фазе своего развития с фазой развития политической ситуации, где так и не возник запрос на перечисленные качества. И именно поэтому два его главных оппонента постоянно переигрывают его, публично обзывая «доном», «крестным отцом», но считая при этом «наивняком», провинциалом и «терпилой».

Короче, в политике есть, говоря метафорически, «томы сойеры» — «хорошие мальчики», которые иногда делают плохие поступки, и есть «гекльберри финны» — бывшие «плохие мальчики», которые стараются делать хорошие поступки. Так вот, мир политики, наверное, очень несправедливо устроен, потому что «томам сойерам» прощается все, и, как правило, они снимают все призы, а несчастные «финны» остаются при своих.

Такая вот история о трех источниках, трех составных частях украинской политики. Такая вот задачка, где понятно, что будет со страной, если безраздельно победит каждый из них, но где по-прежнему сохраняется главное неизвестное: а кто же из них победит? Сегодня они пока, в самом что ни на есть прямом смысле слова, «заручники» друг друга. Но когда в этой гонке на выживание победит окончательно кто-то один, не станем ли его «заручниками» все мы?