Законопроект «О медиа»: набор рисков и возможностей

30 августа ВРУ приняла в первом чтении проект закона «О медиа», ставший объектом критики очень разных групп. Законопроект охватывает все виды медиа, поэтому позитивы в одних его аспектах противостоят негативам в других. Дать однозначную оценку документа вообще невозможно. Но попытаемся разобраться с ключевыми вопросами отдельно.

Виды медиа, которые регулирует закон

Законопроект охватывает медиа, которые сейчас не регулируются в Украине и не имеют статуса медиа. В частности это онлайн-издания и медиа-сервисы на заказ. Кроме них, тем же законом, по мнению законотворца, должны регулироваться пресса, телевидение, радио (а информационные агентства как категория должны перейти в статус прессы или онлайна). И в этом проблема.

История разработки этого проекта охватывает почти десять лет. Сначала он задумывался как новая редакция Закона Украины «О телерадиовещании». Можно ли было обойтись простыми изменениями в этот закон, вопрос дискуссионный. С одной стороны, западный опыт показывает, что можно жить по законам, разработанным еще в ХІХ веке (с дальнейшими изменениями и дополнениями). С другой — в Украине среди тех, кто закон применяет, мало кто умеет рассматривать его как живой инструмент, не буквально. Позже в профильном комитете ВР решили включить в сферу действия проекта все виды медиа. Хотя его базовая структура, по моему мнению, все же выглядит заточенной под регулирование аудиовизуальных медиа и немного игнорирует другие виды. И это один из пунктов, вызывающих дискуссию.

Вместе с тем очевидно, что онлайн-медиа требуют урегулирования на уровне закона, поскольку сейчас они регулируются только общими нормами о распространении недостоверной информации, уголовно наказуемых деяниях и т.п. Но, принимая во внимание их возрастающую весомость, существующими законодательными нормами очень тяжело решить проблемы распространения отдельными онлайн-изданиями некачественной или же вредной информации, участия в теневой экономике и другого.

Особого же желания подпадать под регулирование нет ни со стороны онлайнов, ни со стороны прессы.

ВАС ЗАИНТЕРЕСУЕТ

Представительство ЕС в Украине приветствует планы ВР принять закон о медиа — оппозиция против

Риски зависимости регулятора

Регулятором для всех видов медиа планируется сделать Нацсовет по вопросам телерадиовещания. Это конституционный орган, половину членов которого назначает президент, а половину — ВРУ. В условиях пропрезидентского монобольшинства регулятор фактически попадает под контроль власти. Эта проблема всем понятна, но решить ее сейчас невозможно, поскольку два субъекта назначения членов Нацсовета прописаны в Конституции. В условиях военного положения вносить изменения в Конституцию нереально. Но для гарантирования независимости и профессиональности регулятора следовало бы при подготовке законопроекта ко второму чтению выписать более жесткие требования к кандидатам в Нацсовет и процедуру их назначения.

Но с этим уже произошел казус: несколько членов профильного комитета от монобольшинства внесли предложения в проект, которые, среди прочего, предлагают движение в обратном направлении, — уменьшение требований к кандидатам в Нацсовет и нивелирование обязательности конкурсной комиссии для отбора кандидатов от президента (которому здесь остается явно больше свободы, чем ВРУ).

И в связи с этим критиков законопроекта надо понять.

Но сейчас мы подошли ко второму пункту, вокруг которого ломаются копья. Медиасообщество с опасением относится к усилению Нацсовета и регулированию медиа в целом, хотя сильный и независимый регулятор является общей практикой для развитых стран ЕС. Помним, что до февраля этого года значительную часть критиков проекта составляли явные или скрытые пророссийские медиа и общественные деятели (сейчас большая часть из них перекрасились и замолчали), чья риторика тогда вполне вписывалась в российский нарратив о власти «хунты» в Украине.

Другая часть сообщества иррационально боится нового регулирования, потому что есть опыт цензуры времен Кучмы и примеры неадекватного поведения действующей власти, как, например, выбрасывание из «цифры» каналов, близких к политическим оппонентам. Но Нацсовет и медийное законодательство — это в целом плохие инструменты для введения цензуры: даже если Нацсовет будет предвзятым, то сможет разве что поморочить голову неугодным власти медиа, но ему не удастся зачистить информпространство. В целом большой вопрос, что можно будет сделать, например, с каналами YouTube, — не блокировать же всю соцсеть из-за отдельных каналов в ней. Это одинаково касается как «оппозиционных» медиа, так и ксенофобского контента типа RT.

unsplash/noahbuscher

Что давало возможность до широкомасштабного вторжения каждой новой нашей власти более или менее контролировать информпространство? То обстоятельство, что ведущие медиа (на тот момент большие телеканалы) являются не бизнесом, а олигархическими придатками, владельцы которых часто обменивали их лояльность к власти на какие-то выгоды для основного вида деятельности бизнес-группы. И сейчас проблема канала «Прямий» или «5 канала» (при смене власти названия каналов можно легко изменить) не в регулировании, а в том, что кто-то во власти (очевидно, не в Нацсовете) решил их «приглушить» вопреки всем нормам. Ведь в этом деле первичным является желание чиновника злоупотреблять, а не наличие/отсутствие какого-то регулирования. Кроме Нацсовета, есть еще куча государственных проверяющих и контрольных органов (ГНС, НП и др.), которые, в отличие от него, даже формально не отмежеваны от властной вертикали.

Основные задачи регулятора

К сожалению, Нацсовет был очень пассивным регулятором в 2014–2022 годах. Его реакция на вал пророссийской пропаганды, ксенофобии и манипуляций со стороны целого ряда телеканалов была спорадической, хотя обстоятельства требовали на порядок большей активности. Полномочия для этого у регулятора где-то больше, где-то меньше. Те же близкие к Медведчуку каналы имели много шансов получить санкции Нацсовета, но вместо этого были в конце концов закрыты указом президента.

Следовательно, суть существования Нацсовета как независимого конституционного органа не в том, чтобы выдавать лицензии и следить за соблюдением квот в эфире (для этого вневедомственный орган не нужен). Нацсовет — это прежде всего инструмент предотвращения злоупотреблений в информпространстве (сейчас только на ТВ и радио).

Что же нам дает в этом контексте законопроект? С одной стороны, он дает действительно быстрые и более мощные инструменты борьбы с пропагандой РФ. Но с другой — предусматривает сугубо декоративные нормы в отношении качества отечественного контента, за нарушения которых не предусмотрена ответственность (в частности в отношении объективности/баланса). Если уж так страшно оставлять эти полномочия у Нацсовета, то можно было бы отдать их на сорегулирование, механизм которого вводится проектом в других сферах. Это как предложение ко второму чтению.

Более того, вспомним и формулировку, с которой Европейский Союз требует от нас принять этот проект: «Преодоление влияния корыстных интересов в отношении аудио- и визуальных медиауслуг». Плюс внедрение антиолигархического закона. И что же в этом законопроекте с влиянием олигархов? Та же полная свобода «вылизывать» в эфире нужных политиков и «мочить» конкурентов.

В завершение стоит обратить внимание на еще один пункт критики: об ослаблении норм по ограничению российского влияния на информпространство. Квоты песен на украинском, которые сейчас составляют 35%, в октябре вырастут до 40%. Законопроектом предусмотрено наказание для медиа в виде предписания в случае нарушения на уровне до 10% от квоты (то есть 4% от общего объема песен, если квоты будут составлять 40%). За пять предписаний нарушение переходит в категорию значительных и наказывается серьезнее. Поэтому получается, что квоты растут, но их соблюдение станет гибче и меньше будет контролироваться Нацсоветом.

Множество вопросов вызывает заложенный в проекте подход к формированию списков россиян, угрожающих нашему информпространству. По моему мнению, там предлагаются слишком узкие критерии, а эти полгода нам всем показали шовинизм РФ не только как государства, но и как общества. По крайней мере на период до восстановления территориальной целостности Украины нам нужно ограничить распространение в медиа (насколько это возможно с помощью редакционного контроля) контента, создатели которого являются гражданами РФ или определенное время проживают в ней. Русский язык тоже может быть критерием идентификации контента из РФ по презумпции, если данных о создателях нет.