ЯВЛЕНИЕ ЮЩЕНКО ДОНБАССУ

То, во что уже перестали верить в Донбассе, все-таки свершилось. Премьер-министр Виктор Ющенко приземлился в аэропорту Донецка и проехал по области, знакомство с которой до этого момента ограничивалось прочтением аналитических справок, подготовленных аппаратом Кабмина. Такая ситуация сложилась во многом потому, что два Виктора — Янукович и Ющенко, никак не могли определить, кто из них является настоящим «победителем». Первый совершенно справедливо считал, что успехи в экономике Донецкой области позволяют ему рассчитывать на более уважительное внимание к проблемам региона со стороны премьер-министра. Второй ставил себе в заслугу равноудаленность от региональных элит и возможность принимать решения, не считаясь с их интересами. Временами их отношения могли служить наглядной иллюстрацией к анекдоту о двух бычках. Только в нашем случае каждый из них стоял на своем «лужке». Молодой «бычок» стоял чуть выше и собирался быстренько сбегать на чужое «пастбище», чтобы не только «погонять» своего более старшего собрата, но и положить глаз на его дойное «стадо». Но опыт последнего позволял ему до поры до времени смотреть на все эти попытки сквозь пальцы, намекая, что если медленно подниматься вверх, то можно дождаться момента и увидеть, что один из тех, кто быстро бегал за чужим добром, стал сушить «солому» на заокеанском «ранчо», а второй только-только получил возможность снова приблизиться к заветной зеленой капусте. Естественно, многие наблюдатели ожидали, каким образом в результате этого визита Ющенко будет разрешено во многом искусственное противостояние между премьером и губернатором, Кабмином и областью.

Погода сразу внесла коррективы в программу пребывания премьер-министра, не позволила ему посетить ни одну из запланированных к показу шахт. Пришлось практику заменить усиленной теорией, освоение которой продолжалось почти пять с половиной часов. За это время участники расширенного совещания по вопросам ТЭК выслушали доклад куратора Донецкой области, а еще и министра топлива и энергетики Сергея Ермилова (хотя все надеялись, что о реформах доложит сама г-жа Тимошенко), вдоволь нарассказывали премьеру о своих проблемах и достижениях, а также послушали все то, с чем к ним приехал глава Кабмина. Общение двух государственных мужей прошло в конструктивном русле. Это выразилось в словах премьера, главный смысл которых заключался в том, что он не будет возражать против того, чтобы в здании Донецкой облгосадминистрации был выделен кабинет и для него. Еще больше всем понравилось то, что Виктор Ющенко подчеркнул, что в рамках энергетической безопасности Украины угольный сектор играет центральную роль и именно его развитие является перспективой для украинской экономики. Что интересы всех без исключения инвесторов в угольную отрасль как потенциальных, так и уже имеющихся, будут защищены государством юридически. Что свободные экономические зоны «Донецк» и «Азов», а также территории приоритетного развития, расположенные на территории области, — лучшие в Украине. Окончательно же сердца собравшихся шахтеров и металлургов были растоплены обещанием премьера созвать специальную коллегию с приглашением всех заинтересованных сторон для того, чтобы создать совет, который бы предоставлял консультационные решения по регулированию политики цен. А полный «мир» в зале воцарился после слов Виктора Ющенко: «Я убежден, что если ваш опыт и знания будут привлечены к формированию концепции реформирования рынка угля и металла, появится хороший документ, который отрегулирует наши отношения на будущее». С этой верой в счастливое будущее все и разошлись.

Со своей стороны, попытаемся облегчить в какой-то мере задачу для еще не организованного совета, взяв для предмета обсуждения проект Кабмина об организации аукционной продажи коксующегося угля. Тема эта не нова, поскольку еще 15 июня первый аукцион завершился полным фиаско для его организаторов. Из выставленных угледобывающими предприятиями 1318,97 тысячи тонн коксующегося угля не было продано ни грамма. Хотя на закупку 506,81 тысячи тонн были поданы заявки и перечислены авансовые платежи. Тем не менее вице-премьер Юлия Тимошенко почти сразу же стала говорить о том, что вторая попытка аукционной продажи коксующегося угля обязательно состоится, как раз под шелест осенней листвы. Листья опали, аукциона все не было, но зато все те, кто имеет отношение к данному сегменту угольного рынка, стали шелестеть страницами проекта постановления Кабмина относительно порядка организации аукционной продажи коксующегося угля. Из которого следует, что в случае его принятия: средства государственной поддержки предприятия, которые добывают коксующийся уголь, получат при условии его аукционной продажи; Минтопэнерго должен обеспечить

реализацию коксующегося угля только на аукционах теми предприятиями, где присутствует часть государственного имущества; открытие ими в Проминвестбанке текущих счетов со специальным режимом использования; закупка оборудования и материалов только через проведение тендерных торгов. Осталось только поинтересоваться у профессионалов, кто непосредственно работает с коксующимся углем, их мнением по поводу прочитанного.

О «гласности»

Хотя сомнения в том, что данный проект постановления Кабмина читали те, кому, возможно, придется с ним работать непосредственно, лично у меня возникли в тот момент, когда генеральный директор ГХК «Краснодонуголь» Николай Красько сказал, что разработчики проекта, к сожалению, не посчитали нужным направить его для ознакомления непосредственно на места тем, кто, возможно, будет работать в соответствии с его положениями…

— Как вы относитесь к тому, что государственная поддержка напрямую начинает зависеть от того, продает шахта свой уголь на аукционе или нет?

— Это означает, что на словах мы пытаемся уйти от монополизма, а на деле все обстоит совсем иначе. Неужели вопросы капитального строительства должны зависеть от того, как и кому мы продаем добытый уголь? Или вопросы заработной платы? Зачем менять на ходу то, что доказало свое право на существование? Когда «Краснодонуголь» по сравнению с прошлым годом прирастил объем добычи на 1,3 млн. тонн. Когда впервые за последние 13 лет выполнен государственный план. Когда суточный уровень добычи возрос с 8 тысяч тонн до 12. Когда шахтерам 14 месяцев регулярно выплачивается заработная плата и гасится задолженность за предыдущее время. Были должны зарплату за 16 месяцев, а остались за 4…

— Задолженность гасится за счет средств инвесторов или благодаря финансовым вливаниям со стороны государства?

— Если в прошлом году свыше 60% заработной платы выплачивалось за счет бюджетных денег, то в 2000 году почти вся заработная плата выплачивается за счет собственной реализации. Поскольку «струйка» бюджетных средств за это время резко уменьшилась. Со 120 млн. грн. до 16 млн. грн., а с июля она окончательно «пересохла».

— «АРС» и «ИСД» своевременно проводят с вами расчеты за отгруженную в их адрес продукцию?

— Все происходит в строгом соответствии со взятыми обязательствами.

— Как вы относитесь к идее закупки оборудования на тендерных торгах?

— Поддерживаю. Я только «за», чтобы покупать его у тех, у кого оно дешевле и качественнее.

— Ваша оценка предполагаемого открытия в Проминвестбанке текущих счетов со специальным режимом использования.

— Я не вижу в них экономической целесообразности.

— Вы принимали участие в первом аукционе?

— Выставили всю продукцию, причем по ценам, по которым работали до его проведения.

— У вас есть своя точка зрения на то, почему на нем никто ничего не купил?

— На мой взгляд, у потенциальных покупателей просто не было в достаточном количестве финансовых средств.

— Если будет принято решение о продаже коксующегося угля на аукционе, вы примете в нем участие, несмотря на то, что ваши инвесторы от него не в восторге?

— Принять — приму, но считаю, что выставлять на аукцион весь добытый уголь в полном объеме — нецелесообразно. Должен быть страховой фонд, которым можно было бы распоряжаться в зависимости от складывающейся ситуации. Плюс к этому правительство должно предусмотреть возможность нашего расчета с инвесторами.

О плохой памяти

Естественно, что правительство просто не могло обойти своим вниманием разнообразные коммерческие структуры, которые в проекте постановления получили следующую характеристику: «несовершенство существующей системы реализации угля, особенно на рынке коксующегося угля, дает им возможность получать суперприбыль, а угледобывающие предприятия при этом имеют убытки, которые покрываются за счет бюджетного финансирования». После прочтения этих строк просто не было никакой возможности удержаться, чтобы не спросить у генерального директора ЗАО «АРС» Игоря Гуменюка, как ему работается сейчас и как он планирует работать в будущем. Тем более что, по его словам, он знает проблемы угольной отрасли так глубоко, как никто другой.

— На конец 1998 — начало 1999 года в Украине насчитывалось всего три предприятия, добывающих коксующийся уголь, которые работали достаточно устойчиво и стабильно: шахта им. Засядько, шахты «Краснолиманская» и «Красноармейская-Западная», на которой уже работал первый «пионер» отечественных инвесторов — компания «Энерго». Все остальные еле дышали, что привело к тому, что на основных угледобывающих объединениях, в Краснодоне и Доброполье, к отрицательным экономическим факторам добавился еще и социальный. В этот момент в головах государственных мужей двух облгосадминистраций — Луганской и Донецкой — появилась идея привлечения негосударственных инвестиций для решения всего комплекса существовавших вопросов. Данная инициатива получила поддержку Президента во время одного из его визитов в Донецкую область.

Прошло полтора года, и уже можно подвести промежуточные итоги проделанной работы. Они говорят о том, что в 2000 году прирост коксующегося угля составил 3 млн. тонн по сравнению с предыдущим годом. И достигнут он был именно на тех предприятиях, которые работают с двумя инвесторами — компаниями «АРС» и «ИСД». Здесь я хотел бы напомнить всем тем, у кого появились проблемы с памятью, что когда процесс инвестирования еще только зарождался, в Министерстве угольной промышленности прошло совещание с участием всех желающих работать в рамках данного направления. В тот момент никто не говорил о том, что донецкие структуры монополизировали рынок коксующегося угля. Просто никто не захотел связываться с этой работой. И самое главное, что прошло уже достаточно времени, а новых претендентов вкладывать деньги, так, как делают «ИСД» и «АРС», по-прежнему не наблюдается. Реальных денег в угольную отрасль никто не вкладывает, кроме, пожалуй, «УкрСиббанка», работающего с Днепродзержинским металлургическим комбинатом.

Так вот, к тем трем шахтам, о которых я говорил выше как о работающих предприятиях, приносящих прибыль, за это время прибавились ГХК «Краснодонуголь», «Добропольеуголь», «Макеевкауголь» и «Красноармейскуголь». Плюс две шахты — «Южнодонбасская № 1» и «Южнодонбасская № 3». Для них всех разработана программа с вводом до 1 апреля 2001 года 19 пусковых лав, которые дадут прирост добычи коксующегося угля в количестве 4,5—6 тысяч тонн в сутки. Кроме этого, разработана программа развития на будущий год, предусматривающая инвестиции в угольные предприятия общей стоимостью 600 млн. грн. с вводом в действие 59 лав. Мое глубокое убеждение: для нормальной работы перечисленных предприятий не стоит придумывать ничего нового. Более того, думаю, что при стабильной ситуации на рынке коксующегося угля они готовы отказаться от государственной дотации на тонну добытого угля. С тем, чтобы бюджетные средства направлялись исключительно на капитальное строительство и развитие шахт. При этом не исключаю, что данный процесс может происходить на возвратной основе…

Какие шахты не могут обходиться без государственной поддержки? Входящие в состав ПО «Артемуголь» и «Дзержинскуголь». Где тяжелые условия труда, сумасшедшие энергозатраты и уровень добычи, который просто нельзя поднять. Но они — градообразующие предприятия, которым необходима помощь со стороны государства. Так же в ней нуждаются шахты, расположенные в Донецкой области, которые обладают небольшими запасами угля, и их вроде бы можно было бы закрыть. Но все дело в том, что они должны работать, поскольку на них «завязаны» другие вопросы. Так, например, шахта Горького добывает в месяц 8 тысяч рядового угля, но откачивает воду из-под Донецка, закрыть ее просто нельзя. К слову, ее судьба для нас далеко не безразлична, что проявляется в опережающем графике вложения средств, направленных на развитие.

Может возникнуть вопрос: почему коксующегося угля добыто больше, а в настоящее время на него существует такой ажиотажный спрос? Отвечаю, что спрос возник из-за дефицита, который по своей природе не критичен, поскольку его можно закрыть развитием украинских шахт. Откуда возник этот дефицит? Металлурги за счет стабилизации мирового рынка привели свои дела в порядок, и у них появилась возможность наращивать объемы производства. Металлургический комбинат им. Ильича долгое время работал, потребляя кокс в размере 200—210 тысяч тонн, а сейчас разговор идет уже о 240 тысячах. Аналогичная картина и с другими заводами.

Готовы ли мы способствовать подъему металлургической промышленности Украины и в дальнейшем? Однозначно заявляю — да. Но государство также должно проявлять заинтересованность в цивилизованной работе с теми компаниями, которые работают на рынке угля. В настоящее время нам ставится в упрек, что только «АРС» и «ИСД» ведут активную работу с угольными предприятиями. Да, так и есть, но основная оценка нашей деятельности, на мой взгляд, должна складываться из трех составляющих: повышение уровня добычи угля, развитие шахт и социальный фактор. Что касается первого вопроса, то в правительственных документах отмечено: за 10 месяцев текущего года коксующегося угля добыто 31,8 млн. тонн, что больше в сравнении с аналогичным периодом прошлого года на 3 млн. тонн. В развитие шахт нашими совместными усилиями вложено порядка 300 млн. грн. На объединениях, с которыми работают «АРС» и «ИСД», согласно заключенным договорам, ежемесячно гасится фонд заработной платы, который по некоторым холдинговым компаниям достигает 1,7 млн. грн. в месяц. Но никто в правительстве даже не проявил заинтересованности в том, чтобы узнать, как мы смогли этого добиться.

Зато «косых взглядов» в нашу сторону больше чем достаточно. В том числе из-за того, что провалился первый аукцион по продаже коксующегося угля. Но только обладающий большим воображением может говорить о том, будто две фирмы создали в Украине такие условия, что, в конце концов, конкретный покупатель отказался от идеи покупки угля на аукционе. Хотя у меня есть большие сомнения в целесообразности его проведения. По одной простой причине — цена на уголь, так же, как цена на газ и электроэнергию, должна регулироваться государством. Минтопэнерго и Минэкономики в состоянии сами просчитать необходимую цену на уголь и добиться того, чтобы все выполняли данное распоряжение правительства. Плюс те, кто ратуют за проведение аукционных торгов, так до сих пор и держат в секрете от общественности, что они будут делать, если предложения коксующегося угля превысят спрос на него или торги принесут значительное падение цены. И почему все забыли о том, что функционирует система угольных бирж? В который раз получается, что одно дело не довели до ума, бросили и принялись за новое, которое ожидает судьба предыдущего…

Что касается оплаты за отгруженный уголь, то все это время мы работали в рамках цен, утвержденных координационным советом Минуглепрома. При этом уровень оплаты «живыми» деньгами составляет 100 %, что отмечает и Кабмин. По моему глубочайшему убеждению, правительство избежало бы многих ошибок, если бы выступило в роли организатора совета, в который бы вошли директора металлургических комбинатов, крупнейших холдинговых компаний, добывающих уголь, и представители инвесторов, для того чтобы объединенными усилиями разработать прозрачные правила взаимоотношений, которые бы учитывали интересы всех сторон. Мы готовы к такому сотрудничеству.

Об утопиях

Поскольку в своей борьбе с «теневыми» структурами Кабмин ссылается на данные, полученные от металлургических комбинатов, согласно которым: «в сентябре-октябре 2000 года коммерческие структуры увеличили на 20—30 % цену на коксующийся уголь, что негативно отразилось на финансовом состоянии металлургов. Аукционная продажа угля — практически единственный способ улучшить это состояние», — есть смысл поинтересоваться у самих металлургов, что они думают об инициативах правительства. Представлять Олега Дубину очень просто. Человек, который из доставшегося в наследство металлургического «сырья» делает «конфетки»-заводы, в чем уже убедились Алчевск и Кривой Рог. Директор предприятия, который находится под патронатом Президента и которого никто не может упрекнуть в том, что он отдает предпочтение бизнес-структурам определенного региона. Поскольку они для него все равны и все они уже давно это поняли..

У меня никто не интересовался данными, на основании которых в пояснительной записке Кабмина появилось упоминание о негативном влиянии коммерческих структур на финансовое состояние меткомбинатов. Хотя правительству впору было бы поинтересоваться нашей судьбой под несколько другим углом зрения. Цены на уголь уже поднялись за год на 12 %, на газ — на 53 % и электроэнергию — на 25 %. При этом «Криворожстали» никто не торопится возвращать НДС в размере 200 млн. грн., хотя государственный бюджет уже получил в виде налогов 282 млн. грн.

Вот в таких условиях я пытаюсь удержать комбинат на уровне рентабельности, но никто в Кабмине не обещает, что рост цен на энергоносители на этом закончится. Скорее, наоборот… А мировые рынки для украинского металла медленно, но уверенно закрываются. В том числе рынки США, Канады, Египта и т.д. Внутренний же рынок составляет 7 %, и для него цена на продукцию «Криворожстали» не менялась с начала текущего года. Долго продержаться в таком состоянии нам вряд ли удастся.

Г-жа Тимошенко может заявить шахтерам, что у металлургов есть прибыль. Они стали «богатыми», и поэтому можно поднять цену на уголь, чтобы «бедным» стало легче жить. Но она, будучи государственным чиновником, абсолютно не принимает во внимание то обстоятельство, что износ основных фондов на всех металлургических предприятиях Украины достиг критической точки. На «Криворожстали» он составляет 68 %. Для того чтобы удержать производство на плаву, я уже «закачал» в него 830 млн. грн. Нельзя заниматься вопросами ТЭК, оставляя без внимания остальные отрасли промышленности…

Все идет к тому, что произойдет откат экономики назад. Если не будут возмещать НДС, то вынудят предприятия уйти в бартер, которого на «Криворожстали» практически нет. Уровень расчетов «живыми» деньгами составляет 98,6 %. Снова начнутся кредиторские «горки» и работа на основе личных симпатий...

Какой мне смысл выходить на аукцион, если «Криворожсталь» покупает уголь напрямую у шахты им. Засядько, ГХК «Дзержинскуголь», «Артемуголь» и «Павлоградуголь», своевременно производя оплату с соблюдением всех графиков?

Те, кто готовил это постановление, должны знать, что кокс делается из шихты, которую надо заложить в коксовую батарею каждый день в необходимых объемах. Для «Криворожстали» это означает, что 12 тыс. тонн угля должны быть на месте, что бы ни случилось. Угля определенных марок. Какой аукцион даст мне гарантию, что он будет у меня? Я говорил Юлии Владимировне, что ее планы — это утопия…