ВОЗМОЖЕН ЛИ КОНСТИТУЦИОННЫЙ ВЫХОД ИЗ КРИЗИСА ВЛАСТИ?

Существует версия, и даже в свое время ее косвенно признал Президент Кучма, что украинская Конституция должна быть принята до июня 1996 года не столько потому, что истекает срок действия Конституционного договора (он-то как раз, наоборот, будет действовать до принятия новой Конституции, и нигде не сказано, что 8 июня КД аннулируется), сколько из-за президентских выборов в России. После посещения США Президент, кажется, несколько успокоился насчет того, что выборы в России могут повлиять на пересмотр международно-правового статуса Беловежских соглашений, а значит, и независимости Украины. И даже возникло впечатление, что теперь проблема Конституции Украины может оказаться не столь уж актуальной.

Однако агрессивность левых сил, хотя они и признали сбор подписей за «упредительный» референдум акцией, не претендующей на юридические последствия, как будто все же пугает и правоцентристских политиков, и «партию власти». Впрочем, не настолько, чтобы сторонники новой, демократической, ну, по крайней мере некоммунистической Конституции вдруг взяли и объединили свои усилия, дабы противопоставить их антигосударственным действиям левых. Ни Президент, ни парламентские демократы не проявляют пока особой уступчивости друг к другу по отношению к тем частям властного пирога, которые присмотрели для себя. А заодно не слишком торопятся «погасить» волну левых инициатив, направленных на срыв конституционного процесса как такового.

Своеобразный политический успех Конституционного договора как средства сохранения власти превратился в опасное искушение накануне принятия новой Конституции. Участники процесса сделали вывод, что они уже достаточно опытные и грамотные игроки, чтобы занять активную позицию, то есть провоцировать различные ситуации, пользоваться слабостями друг друга, а затем ставить подножку и... Еще бы, Конституция с вытекающими из нее последствиями - новыми выборами, новыми правительственными назначениями, новыми зарубежными болельщиками (а значит, и спонсорами, и касается это коммунистов в той же мере, что и либералов всех сортов) - слишком дорогой приз, чтобы поверить, будто борьба за него ведется несерьезно. Сегодня в парламенте вам расскажут несколько версий, по которым либо спикер Мороз договорился с премьером Марчуком о том, как будут делить будущее президентство, либо Президент Кучма ищет повод для разгона парламента, чтобы объявить референдум по несогласованному проекту Конституции, а главное - избежать назначения ВС президентских выборов вместе с парламентскими. Есть также версии, касающиеся нынешних вице-премьеров, есть сказания о лидерах партий...

В действительности же, на сегодня субъекты конституционной инициативы, а также работающие на них или против них политические силы, делятся на две категории: те, кто «раскачивает лодку», стремясь «сбросить» противника, и те, кто на каждом крене пытается нанести побольше незначительных ударов своему сопернику, рассчитывая «выиграть по очкам». Грубо говоря, традиционная игра в четыре руки, притом, что каждая «пара» рук то и дело «путает» противника и схватывается сама же с собой.

Вот эти группы и «пары»: I пара - левые в парламенте и вне его (1), примыкающие к ним аграрии и псевдоцентристы (2), II пара - правоцентристы (3) и Президент (4). Как не трудно догадаться, номера 1 и 4 в своих действиях наиболее радикальны, 2 и 3 - более умеренны. При этом ярость и искренность в стремлении уничтожить друг друга, Президента и левых объясняется не принадлежностью их к противоположным (антагонистическим?) течениям политического спектра, а полным родством в отношении к предмету борьбы. А именно - к власти над государственно-монополистическим капитализмом, управленческую надстройку которого, в полном соответствии с марксизмом, никак не могут делить между собой немонопольные политические структуры.

Те же, кого мы здесь называем псевдоцентристами и правоцентристами, умереннее по отношению друг к другу как раз потому, что гораздо ближе продвинулись к рыночным зачаткам экономического бытия, чем левые и Президент, а потому более способны на договорные отношения, хотя с гораздо большим, чем «крайние» игроки, запасом нечестных приемов и откровенного предательства любых договоренностей. В этом последнем отношении Президент и левые уступают всем видам «центристов», потому что обременены все же некоторыми публичными обязательствами: Президент - статусом главы государства, пока не объявившего себя диктатором, левые - верующим электоратом, открытое предательство которого чревато его потерей, а значит - полным поражением.

В борьбе за Конституцию условная четверка разделилась именно на указанные пары по совершенно простой причине. Левые и псевдоцентристы, вкупе с аграриями, все еще верят в возможность управлять обществом при помощи популистско-тоталитарной системы законодательства и управленческих структур, с той лишь разницей, что левые желают эксплуатировать и «пролетариат», и «хозяйственную номенклатуру», как это было в СССР, а псевдо-, в основном представляющие эту самую «номенклатуру», предпочитают жить за счет только «пролетариата». Правоцентристы же и Президент уже нуждаются в относительно честной, адекватной их целям, системе правления, Президент - открыто авторитарной, правоцентристы - открыто буржуазно-демократической. И эксплуатировать они намерены не людей, а капиталы, технологии, ресурсы, и в разной степени монополизированную рыночную инфраструктуру. Люди (граждане, народ) в этом случае свободны, то есть могут прилагаться или применяться к упомянутым ценностям, как им самим заблагорассудится.

Ни Конституционный договор, ни тем более новая Конституция (любые ее варианты, могущие быть согласованными или насильно навязанными победившей стороной стороне проигравшей) не имеют необходимых признаков Общественного договора, где прежде всего предусмотрены права «слабого» - гражданина. Нашу Конституцию делают «сильные», то есть структуры - не важно, легитимные или нет, частные, государственные или «общественно-политические», и каждый из них вооружен по-разному: кто деньгами, кто государственной властью, кто популярностью у электората, кто компроматом на противников и т.д. Причем этих «вооружений» сильным соперникам до сих пор для борьбы друг с другом вполне хватало, новая Конституция же, буде она все же появится, должна послужить крепостной стеной против «всего остального» общества. Очень характерно как для левых, так и для президентско-правоцентристского лагеря, что интересы так называемой «мелкобуржуазной» прослойки (которая в «цивилизованном» мире как раз и составляет «средний класс») никто из них представлять, а тем более отстаивать отнюдь не намерен.

Несмотря на все сказанное, главной слабостью самого конституционного процесса продолжает оставаться то, что его субъектами являются не оформленные в партийном отношении политические силы, а госструктуры. Да, «партии власти» уже удалось размножиться, но все еще не конституироваться. Две «вновь созданные» партии - Либеральная и Народно-демократическая - хотя и получили каждая по посланию от Президента, однако, кроме лидеров, еще только стремящихся занять настоящие места у государственного руля, никаких серьезных заявок на принадлежность к «партии власти» не имеют. А тем более не ясно, намерены ли эти партии действительно поддерживать нынешнее правление или все же видят у руля других людей. Но пока важней всего то, что эти партии не имеют реального представительства там, где могут и должны быть услышаны их конституционные пожелания. Учитывая именно этот дефицит своих сторонников среди субъектов конституционной инициативы, «партия власти» сделала было ставку и на часть левых (представленных в парламенте социалистов). Правда, Президент уже заявил о том, как разочаровал его спикер парламента по части своей принадлежности к социал-демократии. Но главное в этом разочаровании - не признание Кучмой в Морозе главного политического оппонента, а подтверждение того, что власть верила в возможность поправения социалистов и в их лояльность.

Как и прежде, «партия власти» сохраняет полную независимость от основной части населения, не только не заинтересованного в многопартийной жизни, но и принципиально отвергающего «легитимные» формы своего волеизъявления. То, что центристские партии вынуждены «сливаться», не имея возможности иным путем нарастить свой электорат, - только один признак этого. Другой признак назвал сам Президент: невозможность роспуска парламента потому, что затем его невозможно будет избрать. Говоря так, Президент, конечно, намекал самим своим друзьям-парламентариям на перспективу «конфликтного» исхода конституционного процесса, если ВС вдруг решит-таки назначить всеобщие выборы после принятия Конституции. Но он сказал правду относительно поведения избирателей. До сих пор никто с точностью не может утверждать, состоится ли любой референдум, если на него не будут заманивать или сгонять коммунисты (угрожая расправой после очередного реванша социалистической революции), или президентские госадминистрации. Сам Президент, заявляя о своей уверенности в приходе граждан на референдум, смог аргументировать только тем, что, дескать, они придут, дабы избрать себе лучшую долю путем утверждения Конституции. Впрочем, Президент в 1995 году не выражал сомнений и в успехе «плебисцита» в свою поддержку, однако же отказался от него...

Разумеется, никто давно уже не ждет, что новая Конституция может быть действительно новой, если она служит всего лишь средством преодоления затяжного кризиса власти, да еще и вынуждена сыграть роль дополнительной гарантии для сохранения все еще сомнительной в чьих-то глазах государственной независимости. На сегодня функции будущей Конституции весьма немногочисленны: закрепить статус независимости Украины, сохранить президентский институт, парламент и премьера. По существу, это означает пролонгацию через референдум ныне действующего Конституционного договора с небольшими поправками, продиктованными прожитым годом. В том, что такой Конституционный договор-2 будет заключен, убеждает фантастическое утверждение парламентом бюджета, который не только с колоссальным опозданием подан, но и нарушает большинство законов, да еще и соблазнял возможностью смены нелюбимых министров... А уж коль возможны подобные чудеса, то за Конституцию вообще можно не волноваться: коммунистов с их сбором подписей на себя возьмут Минюст и Генпрокуратура (чай, не смертная казнь, не поссорятся), парламент согласится на двухпалатное свое дальнейшее существование (но чтоб Сенат избирать прямым голосованием, а ВС оставить в виде палаты представителей!), Президент же уделит часть полномочий премьеру в рамках правительства и без особой кадровой свободы сам же продолжит руководить вертикалью на местах. А чтобы за это в парламенте проголосовали (может быть, даже 2/3 голосов, и на это не раз высказывал надежду Президент Кучма) самые капризные депутаты-аграрии, им дадут немного американских кредитов. И все?

Пока не все. Соблазн выиграть побольше, как уже сказано, овладел всеми участниками игры, а те, кто до сих пор ходил в аутсайдерах, тем более не пожелают еще три (!) года ждать своего шанса. Чтобы эти силы не вмешивались в конституционный процесс, Президенту, возможно, придется удовлетворить некоторые их амбиции, а для этого расчистить места в правительстве, разумеется, немного позже утверждения бюджета-96. Тем более, что за грехи бюджета 1994 года прокуратуре уже поручено внимательней посмотреть на членов правящего Кабинета министров. Так что переход в парламент им не повредит. А новые претенденты пусть поработают с новым, самым реалистичным в истории Украины бюджетом... Вот тогда будет все.

Что же до Конституции, то она будет улучшаться с помощью Гражданского, Криминального и Криминально-процессуального кодексов, судебно-правовой и административной реформы. И вообще, в нее можно будет вносить какие угодно поправки. А если и после этого кого-то не удовлетворит отсутствие у власти представителей легитимных политических сил, то почему бы Президенту не основать свою социал-демократическую партию, благо, место практически свободно? В этом случае перманентный кризис власти у нас приобретет вполне европейские очертания, а о большем и мечтать невозможно.