Владимир Горбулин |
С точки зрения теории относительности, любой юбилей — всего лишь привлекающий массовое внимание «миг между прошлым и будущим». Неотвратимость, с которой он приближается (его наступление нельзя ускорить или замедлить ни хорошими, ни плохими делами), наводит на мысль о том, что юбилей не обязательно нужно заслужить, иногда достаточно просто подождать. Сама же «круглая» дата — повод не только для праздничных заседаний или лихорадочного строительства новых памятников, но и для раздумий, причем не всегда веселых. Кто-то судит о независимости по количеству и высоте обелисков в ее честь (кстати, ставить их кому-то при жизни — значит слабо надеяться на благодарную память потомков), кто-то по количеству беспризорников на городских улицах. Похоже, мы до сих пор не можем с уверенностью определить, разрушается или, наоборот, развивается наша независимость, или с ней одновременно происходят эти два процесса. В обществе «тотального компромата», в которое превратилась Украина, где ведущей формой политических коммуникаций стал обвинительный монолог, а откровенность считается признаком политической наивности, мало кто из тех, кого называют публичными политиками, решается на публичную, искреннюю и одновременно взвешенную оценку нынешней ситуации. Академик Национальной Академии наук Украины Владимир Горбулин — один из немногих, представляющих собой исключение.
— Владимир Павлович, результаты социологических замеров говорят о том, что в общественном мнении, которое уже пережило крах «коммунистического» мифа, происходит крушение теперь уже «демократического мифа». Как, по-вашему, это результат кризиса идеи или, может быть, кризиса политического менеджмента, то есть власти?
— В Украине по-прежнему продолжается увлекательная полемика на тему «Временные трудности или все-таки кризис?». Дискуссируют так усердно, как будто от победы в этом споре сразу же улучшится самочувствие общества. Не принимая в данном случае чью-либо сторону, позволю себе сказать, что из «ничего» не возникает ничего, поэтому для приближения к истине полезнее будет говорить, скажем, не только о составных частях наших временных трудностей, но и об источниках кризиса. К ним я отношу социалистическую, в сущности своей не cтолько планово-централизованную, сколько принудительно-командную, равномерно распределяющую бедность, экономику. Срыть этот фундамент оказалось таким же невероятно трудным делом, как и окончательно избавиться от влияния биполярной, «черно-белой» (разделяющей все человечество исключительно на «друзей» и «врагов») идеологии. И, наконец, это политика насилия, как единственно соответствующая такой идеологии и экономики форма политики. Но если верно то, что насилием можно подчинить людей справедливости, то из этого вовсе не следует, что было бы справедливо подчинять людей насилию. Если же говорить о составных частях нашего кризиса, то мне кажется, следует упомянуть не только об экономике и политике, но и о власти, и о народе, и о взаимном доверии между ними. Население гораздо лучше профессиональных политологов осознает, что уровень свободы не может быть выше уровня жизни. Со стороны власти было бы честным поступком открыто признать, что реставрация частной собственности, введение рыночных отношений, упразднение советской, пусть и уравнительно-распределительной, но все же гарантирующей прожиточный минимум системы, отобрали у народа реальных жизненных благ намного больше, чем предоставили взамен. Исчез привычный, пусть даже скудный, но удобный для многих людей комфорт индивидуального и общественного бытия. И, может быть, самое главное — исчезла его стабильность. Конечно, кто-то смог приспособиться к переменам, но многим это не удалось. Человек и его семья в большей мере стали заложниками не зависящих от них обстоятельств.
Сегодня на одной территории существуют как бы две Украины. Речь идет не об историко-географическом разделении Украины, связанном с ее пребыванием в Российской и Австро-Венгерской империях, то есть не о «западе» и «востоке». Возникла новая система координат. Выше ее оси живут адаптировавшиеся к переменам сторонники рыночных и либеральных ценностей, ниже — не нашедшие себя в изменившемся мире сторонники жёсткого регулирования всех сфер общественной жизни. У одной Украины — экономические и рекламно-пропагандистские возможности, у второй — при значительно более низком жизненном уровне, политической апатии и пассивности — ощутимый количественный перевес. Впрочем, было бы неверно объяснять угасание массового интереса к демократии исключительно экономическими причинами.
В Украине за последние десять лет возникли новые социальные группы, слои, отдельные лица, которые приобрели немалые богатства и нацелены на их дальнейшее всемерное наращивание, не занимаясь при этом ни производительной, ни какой-либо другой общественно полезной деятельностью. В формально равных для всех стартовых условиях возникли новые для существующего поколения отношения: бедные-богатые, обездоленные-преуспевающие, удачники-неудачники и т.д. Раскол, социальное размежевание, распространение бедности сопровождалось появлением социальных групп и их политических разновидностей, заряженных агрессивностью, экстремизмом и экспансивностью, а значит и возникновением предпосылок социально-экономической, политической и духовной базы острых социальных столкновений. События 9 марта — еще одно тому подтверждение.
— Но разве можно считать расслоение общества единственной причиной политического кризиса?
— К сожалению, сегодня и власти, и оппозиции (которая к тому же во вред объективной истине всё больше увлекается персонификацией, в общем-то, коллективной вины) свойственны несамокритичность, нетерпимость к чужой правде, нежелание знать её. А ведь озлобленность никогда не способствовала установлению истины. В конце концов, какая разница, правая это или левая оппозиция, если все пролетает мимо здравого смысла. Гораздо хуже другое — нам не удалось выработать новый общественно-социальноый идеал, который разделялся бы, если не всем обществом, то хотя бы большей его частью. Трудно переоценить роль национально-демократической идеи для обретения независимости, но она как-то увяла и в многонациональной стране так и не приобрела (а наверное, и не могла приобрести) необходимую привлекательность для большинства населения. Национальная интеллигенция, ставшая в свое время генератором идей и сыгравшая огромную роль в демократическом пробуждении общества, как-то незаметно променяла былое «величие духа» на нечто противоположное. Возникло достаточно сложное положение — не имея ориентира в виде общепризнанного идеала, трудно идентифицировать национальные интересы страны, а значит, поддерживать национальную безопасность на должном уровне. Но дело, конечно, не только в этом.
Практика свидетельствует, что из множества возможных причин истинной причиной чаще всего является самая простая…
Опыт прошедших десяти лет свидетельствует, что политика и власть могут обуславливать такую перестройку социальной сферы, в результате которой возникают и расширяются возможности для социальных потрясений и конфликтов. Когда страна процветает, люди мало задумываются о том, в какой мере это связано с качеством власти. Но стоит лишь проявиться каким-либо проблемам или трудностям — именно к ней обращаются все претензии и надежды. Все более актуальным становится вопрос: способны ли существующие властные структуры вывести страну из кризиса? Сегодня в этом уверены далеко не все, зато все больше людей считает, что никогда еще за годы независимости властные структуры всех видов и уровней не были так далеки от повседневных потребностей народа. Не только коррумпированность (хоть в этом унизительном рейтинге мы далеко не первые в мире), но и равнодушное невнимание к людям и пренебрежение к собственным обязательствам наносит самый сильный, самый сокрушительный удар по демократическим надеждам и устремлениям общества. Политика в Украине превратилась в один из самых доходных видов бизнеса, а главным содержанием если не всех, то многих политических технологий стал принцип «купи-продай». Один молодой, но уже искушенный народный депутат как-то сравнил наш парламент с политической биржей. Самое страшное, что он, кажется, не слишком сильно погрешил против истины.
— А вы не преувеличиваете значение этой проблемы?
— Коммерциализация политики очень опасна для любого демократического государства, а для молодого государства — вдвойне, так как ведет или к приватизации власти в целом, или отдельных ее структур, что несовместимо с подлинным народовластием. Политика такова, каковы люди, ее творящие, а сегодня политиком зачастую считается тот, кто наловчился выгодно перепродавать, скажем, пиво или металлолом. Непременными признаками серьезного политика в Украине стали депутатский значок, гараж собственных иномарок плюс собственная телестудия, на худой конец радиостанция или газета. К сожалению, эти факторы сегодня стали показателем успешности в политике.
— А что, по-вашему, является критерием успеха в политике?
— Каждая эпоха приносит свои трактовки вечных людских истин и ценностей. Политики — это те же люди, только с преувеличенным мнением о своих достоинствах. А тщеславия в человеке, как правило, столько, насколько ему недостает ума. Немало людей считают, что признаками успеха являются деньги, сила (особенно физическая), обладание властью или причастность к ней, престижное потребление. И с этим нельзя не считаться. С другой стороны, мне кажется неверным ставить во главу угла исключительно материальные критерии. Для меня определяющим критерием успеха всё-таки остаётся признание личных достоинств человека: его ума, порядочности, доброты, а если Бог послал, то и таланта.
В Украине произошла обвальная девальвация понятий «политик» и «политика». И факт этот весьма тревожен. Еще Аристотель среди условий, обеспечивающих стабильность и устойчивость государств и обществ, особо выделял недопущение к власти недобродетельных людей. К сожалению, этого избежать нам так и не удалось, даже несмотря на аккуратное ежегодное заполнение функционерами всех мастей и рангов деклараций о своих доходах.
— И что же, по-вашему, следует сделать, чтобы во власть приходили достойные?
— Надо решительно изменить принципы, согласно которым проводится «селекционный отбор». На какие управленческие результаты можно рассчитывать, если критерием отбора становятся то заслуги (чаще всего мнимые) перед национально-демократической идеей, то размеры личного состояния (почему-то до сих пор считается, что быстро разбогатевшие люди — наилучшие управленцы), то степень личной преданности (нередко, как потом оказывается, декларируемой)? Было бы неправдой утверждать, что во властных структурах сегодня совсем нет профессионалов, но их становится всё меньше и меньше. Если к непрофессионализму власти добавляется еще и ее нравственная ущербность, возникает серьёзная угроза для национальной безопасности.
— Насколько актуальна для Украины проблема кризиса лидерства?
— Вряд ли можно однозначно ответить на этот вопрос. Интеллектуальный уровень украинцев всегда был весьма высок — подтверждением тому вся история России, в ее политической, культурной, религиозной, научной, экономической жизни наши соотечественники очень часто занимали лидирующие позиции. Что же касается сегодняшней ситуации с лидерами в Украине… Я считаю, что среди элитарных основных признаков, кроме интеллектуального и материального могущества, обязательно должны присутствовать и моральная безукоризненность, и нравственная чистота. Если исходить из этих критериев, то наша политическая элита пока что в Украине так и не сложилась. Слишком много приходит во власть людей, которым никогда не бывает стыдно. Богатых и сильных много, но, как говорится в Библии, «много званных, да мало избранных».
— Не зря ведь говорят, что каждый народ имеет такую власть, какую заслуживает…
— Можно сказать и по-другому: каждая власть имеет такой народ, какого она заслуживает. И если власть исходит от народа, она неминуемо должна воспроизводить его основные черты, следовательно, если власть не всегда бывает компетентной и справедливой, то это же самое иногда происходит и с обществом. Вряд ли стоит настаивать на «кризисе народа». Дело здесь вовсе не в боязни обидеть дорогих соотечественников. Необходимо объективно видеть те черты в политическом поведении украинского народа, которые препятствуют выходу из кризиса. Дело не только в отсутствии активной гражданской позиции. Обратите внимание, что в политическом поведении народов, добившихся неоспоримых успехов в улучшении своей экономической и общественной жизни, заметны уверенность, чувство собственного достоинства, основанное на владении собственностью, законопослушание, уважение к нормам морали. Отсюда — и достаточно жесткие требования к власти, особенно в вопросах соблюдения законности и выполнения вмененных ей обязанностей. В Украине, к огромному сожалению, такой тип социального поведения не охватил большинства народа. Более того, политический инфантилизм, политическая доверчивость, вялость и внушаемость существующего общественного мнения приводят к тому, что соискатели депутатских мандатов видят перед собой не народ, а электорат.
Назрела необходимость, с одной стороны, усовершенствовать политическое устройство общества, сформировать политику нового качества. С другой стороны — обществу, людям требуется защита от негативных проявлений власти и политики, усиление возможностей народа и общества оказывать на них влияние. Сейчас, когда цена ошибок, просчетов и рисков в политике будет ежегодно возрастать, особенно усиливается социальная значимость добротного, качественного политического механизма, так как именно он вырабатывает своеобразную проекцию будущего общества, определяет «технологию» его осуществления.
Вряд ли можно считать таким механизмом лихорадочное партийное строительство. К сожалению, все наши партии болеют наследственными политическими болезнями, и поэтому нет никакой гарантии, что в плане подлинного, а не декларируемого народолюбия они будут чем-то лучше своей предшественницы. Наоборот, весьма реальна опасность другого рода: партия, преследуя узко корпоративные цели и выдавая их за общенациональные, будет заниматься не политикой, а благотворительностью. Но людям не нужна политическая благотворительность, им нужны устойчивые условия и предпосылки нормального человеческого существования. Хотя я вовсе не «партофоб», к партиям отношусь с должным уважением. Если только речь идет именно о партиях (что сегодня, к сожалению, редкость), а не о политических холдингах.
— Вы согласны с распространенной точкой зрения, что политика в нашей стране — занятие не слишком чистоплотное?
— Я убежден, что политика может быть иной. Слова «лучшая политика — честная политика» должны стать не афоризмом, а принципом. Считаю, что качество власти и политики, в первую очередь, должны основываться на интеллектуальности, моральности и прозрачности. Интеллектуальность властных акций — это их проработанность, продуманность, объективность и обоснованность действий и решений. Моральность — это соответствие властных целей, намерений и действий нормам и требованиям нравственности. Прозрачность — это доступность и открытость их для общественного контроля. Это особенно важно сегодня, когда политика, в первую очередь, должна быть подчинена не борьбе за власть, а целям выживания и развития. Власти необходимо предпринять сознательные, экстраординарные усилия для своей большей прозрачности. Широкая социальная поддержка власти и политики обеспечивает их прочность сильнее, чем самая мощная силовая или репрессивная машина. Власть должна помнить, что единственный смысл и условие ее существования — это благополучие и безопасность страны и народа, а не отдельных его представителей. Нашей власти пора бы откровенно и официально признать, что многие издержки реформ и приватизации были следствием не столько «логики истории», сколько корысти и жадности тех, кто злоупотребил доверием народа. Взаимное доверие между властью как концентрированной формой политики, и народом — главное условие существования демократического государства, а именно такая форма государственного устройства Украины является главным условием ее национальной безопасности. Не обвинительные монологи, а результативный диалог должен стать нормой общественного поведения.
— Считается, что «кассетный скандал» нанес серьезный ущерб международному имиджу Украины. Как вам кажется, это повлияет на эффективность отечественной внешней политики?
— Важнейшей предпосылкой эффективности внешней политики является эффективность политики внутренней. В сложившихся условиях Украине, наверное, следует ограничить свое практическое вмешательство в процессы, происходящие в мире, связанное с привлечением крупных ресурсов. В первые годы независимости внешняя политика являлась доминирующим фактором, а ее главной целью был прорыв политической изоляции. Сегодня же нам следует стремиться к активной международной политике при минимальных затратах. Трудно переоценить, скажем, возможности Украины в создании системы стабильных, устойчивых отношений между мировыми центрами силы, в предотвращении конфликтов, которые могли бы втянуть нас в ситуации, противоречащие украинским интересам. Я бы назвал такую внешнюю политику «ограниченным глобализмом».
А ближайшей нашей целью должно стать наведение порядка в собственном доме.