Седьмого сентября Украина отмечала первую годовщину освобождения 35 своих известнейших политических узников, которых незаконно удерживали в Российской Федерации. В тот же день был жестоко избит один из них — крымчанин Владимир Балух. Сейчас полиция выясняет обстоятельства дела, а Владимир лечится после перенесенной операции.

Мы успели поговорить с Владимиром еще до этих праздничных и вместе с тем трагичных для него событий. Он рассказал о своей жизни на воле, нынешних узниках Кремля, с которыми поддерживает связь, а также озвучил свой взгляд на актуальные события в Беларуси и России.

Разговор проходил как часть проекта #PrisonersVoice, в рамках которого создается приложение дополненной реальности. С помощью AR-технологии каждый, кто скачает себе это приложение, сможет услышать голоса известнейших в мире украинских политзаключенных — Олега Сенцова, Александра Кольченко и Владимира Балуха, рассказывающих о своих эмоциональных переживаниях в жизненных ситуациях, в которых они оказались: от ареста до содержания в колонии. Каждый голос будет продублирован на английском. Это поможет привлечь дополнительное внимание мирового сообщества к украинским политзаключенным, которые находились либо до сих пор находятся в тюрьмах России и оккупированных районов Донецкой и Луганской областей (ОРДЛО).

История борьбы Владимира Балуха с российскими спецслужбами началась в декабре 2013 года. Тогда он впервые вывесил возле своего дома в Крыму украинский флаг, который дважды снимали — 30 апреля 2015 года и 8 декабря 2016 года. 29 ноября 2016 года Владимир разместил на стене своего дома табличку «Улица Героев Небесной сотни, 18». Все это время Владимиром Балухом активно интересовались сотрудники ФСБ России. Они обвиняли его в кражах и хранении оружия. За что подконтрольный России крымский суд осудил Владимира на пять лет лишения свободы по двум сфабрикованным уголовным делам. Во время заключения Владимир Балух несколько раз объявлял голодовку.

7 сентября 2019 года во время обмена удерживаемыми лицами между Украиной и Россией Владимир Балух вернулся на Родину. Позже вместе с Николаем Карпюком он основал общественную организацию «Украинский центр предотвращения истязаний» и участвовал во многих акциях в защиту прав человека. А в конце августа Владимир объявил, что будет баллотироваться на местных выборах осенью 2020 года.

Об акциях протеста в Беларуси и России

— Следите за нынешними событиями в Беларуси? Насколько, по вашему мнению, их можно сравнивать с тем, что происходило в Украине в 2013‒2014 годах, и каковы ваши прогнозы о развитии и последствиях белорусских протестов?

— Считаю, что сравнивать некорректно. Нынешние революционные изменения в Беларуси — на уровне украинской Революции на граните. Это начальный уровень. Отход от «совка» у них начался на 26 лет позже. И у нас, и у них было возмущение в 1991 году, однако в конце концов у нас это завершилось Кучмой на десять лет, а у них — на двадцать шесть лет Лукашенко.

Лукашенко, как по мне, это уже человек из прошлого, чем бы все ни завершилось. Даже если на какой-то период Лукашенко удержит власть в стране, это не будет иметь никакого значения. Нам нужно смотреть «за» Лукашенко. То, что у них появился бело-красный флаг, — это символ, который мы — сознательное украинство — должны поддерживать. А государство — президент, МИД и другие — должны отвечать на вызовы. И развивать отношения с Беларусью, но уже не с Лукашенко. И самое главное, что сама российская пропаганда (я ее даже белорусской не хочу называть) уже озвучила направление, в котором должно работать государство Украина. Это сотрудничество стран Балтии, Польши и Украины. А что касается прогнозов — это абсолютно неблагодарное дело.

— А если Владимир Путин выполнит свое обещание ввести войска?

— Будем откровенны: не от Лукашенко зависит, введет Путин войска или не введет. Он в этом контексте объект, а не субъект. История идет своим путем. Это сложный и длительный процесс. Если в Украине, в связи с тем, что мы этот процесс начали раньше, уже можно что-то прогнозировать, то в случае с белорусами прогнозы пока делать трудно. Положительный момент в том, что у них наконец появился настоящий символ — национальный государственный флаг. Но они же до сих пор поют российские песни. Когда они вспомнят Янку Купалу и станут цитировать его стихи, это будет следующий шаг.

— В самой России с 11 июля проходят массовые митинги против действующей власти, которые начались с Хабаровска. По данным Левада-центра, уже 47% россиян их одобряют. Люди выступают против Путина, хотя и под официальным флагом. Как вы оцениваете их значимость для России и Украины?

— В России ситуация еще более тяжелая. Если после протестов в Хабаровске, которые продолжаются уже почти два месяца, у них появляются красные флаги Советского Союза, то возникает много вопросов по поводу того, какова цель этих людей. Они вышли защитить свое достоинство, свою честь, но при этом вывешивают красные флаги власти, при которой их личное мнение вообще никого не интересовало. Потому это оксюморон. Это больше похоже на бунт, а не на протесты. Их цель — заменить плохого хозяина на хорошего. Не стать хозяевами ситуации, а просто сменить хозяина. Когда общество дозреет до понимания, что всеми процессами руководим мы сами, что это — наша ответственность, ответственность каждого, тогда что-то будет. Пока такого понимания нет, это больше похоже на бунт. Если в Беларуси это похоже на начало революционного процесса, то в России это больше похоже на бунт.

О настоящей жизни

— В конце ноября украинский омбудсмен Людмила Денисова сообщила, что вы с Николаем Карпюком как представители созданного вами Украинского центра предотвращения истязаний будете работать в ее офисе. Вы вошли в Координационный совет по вопросам реализации национального превентивного механизма при Уполномоченном по правам человека. В чем заключается ваша работа?

— Это общественное объединение, идея и реализация которого принадлежат Николаю Карпюку. Я и другие политзаключенные приобщились. А именно с Людмилой Денисовой был подписан меморандум о сотрудничестве. Это позволило посетить некоторые пенитенциарные учреждения. Совместно с представителями офиса мы анализировали ситуацию, которая на тот момент там сложилась.

— Это волонтерская деятельность?

— Да.

О поддержке политзаключенных

— С кем из бывших украинских политзаключенных вы теперь общаетесь?

— Почти со всеми, с кем нас вместе освободили. И с семьями, родственниками тех, кто сидит сейчас.

— С чьими именно родственниками? О ком из нынешних украинских политзаключенных нам надо знать больше?

— Я всех сейчас не перечислю. Есть Саша Шумков, Олег Приходько, Денис Кашук, Владимир Якименко. С некоторыми из них я знаком лично. С Владимиром мы недолго сидели в одной камере Симферопольского СИЗО. С Сашей Шумковым я сидел в Торжке больше пяти месяцев. Не в одной камере, но рядом. И мы немного общались.

Фамилий очень много, в том числе крымских татар, с которыми я сидел в Симферопольском СИЗО. Они сейчас не в заключении, но у кое-кого из них семьи теперь здесь, в Украине, а они не могут из Крыма выехать сюда, потому что у них там условный срок. Они не могут оставлять пределы Крыма, они ограничены в свободе. Они политзаключенные или нет? Это сложное определение. Они не свободны в передвижении, хотя и не заключенные.

— Как мы можем еще привлекать внимание к нашим политзаключенным в РФ и ОРДЛО?

— У общественности нет другой возможности, кроме как максимально шире транслировать этот вопрос. О том, насколько позорна и античеловечна в РФ политика в отношении людей и насколько это коррелируется с тем, что мы живем в XXI веке. Вроде бы незаметно, но мир снова сполз в яму, которая была в сталинское и гитлеровское время. Это, на мой взгляд, становится возможным лишь потому, что в отдельных ситуациях можно некоторым образом обойти ценности, провозглашенные в Конституции. И это становится основой политики двойных стандартов, когда транслируется одно, а за кулисами происходят вещи, подпитывающие режимы, подобные фээсбэшному режиму Путина в России и кагэбэшному режиму Лукашенко в Беларуси. Мы должны понимать: бороться с этим — долг каждого из нас.

О жизни в Крыму и оккупационной власти

— Как вы думаете, осознают ли люди, оставшиеся в Крыму, свою ответственность? Как там изменились настроения за шесть лет? Ваш пример помог кому-то переосмыслить то, что происходит на полуострове?

— На самом деле большинство тех, кто способен это понять, поняли еще в первые годы оккупации. Уже в 2017‒2018 годах, находясь за решеткой, я слышал от многих людей, ходивших на референдум, у которых «Путин на всю голову» и которые считали его неким спасением, новым путем, что уже тогда они поняли, насколько оказались обмануты пропагандой и общим безумием, царившим в первые месяцы оккупации.

— После оккупации Крыма вы демонстративно отказались получать российское гражданство. Но жить в оккупации без этого гражданства почти невозможно. Какие сложности создает отказ от российского гражданства в Крыму, почему люди должны его получать?

— Реально можно отказаться, но это действительно создаст много трудностей. И дело в том, насколько у каждого человека в каждом конкретном случае есть такая возможность. Если у человека нет возможности выехать на континентальную Украину (а таких 99% жителей Крыма), он становится заложником ситуации. Потому что у каждого человека есть семья, дети, работа, жилье. Что означает выехать в Украину? Нельзя просто взять палатку и выехать. Это сложный процесс.

— Против вас Россия открывала три уголовных дела. В российской тюрьме вас держали в очень суровых условиях, часто переводили в штрафной изолятор и помещение камерного типа. Почему на вас так сильно давили? Чего российские правоохранители, а потом тюремщики хотели от вас?

— Тут дело не во мне, а в том, что государственный флаг Украины для них наибольшее зло. Потому что это символ. Я всегда говорил, что ты можешь совершить самое большое преступление, государственный теракт, но тебя никто не будет искать. Надо будет — найдут виновного, он даст показания сам против себя и пойдет сидеть в тюрьму.

— То есть, когда вы вывесили флаг и табличку «Улица Небесной сотни», их это зацепило?

— Да. Если речь идет о символах, то для империи — это самое большое преступление. Это посягательство на ее имперское величие и ее единоначалие, что только так все должно восприниматься, только в том контексте, который они стараются навязать людям. Если ты им в пику поднимаешь другой символ, не тот, который навязывает империя, — это для них самое большое преступление.

— Завершили ли вы уже подачу иска в Европейский суд по правам человека? Первые документы вы начали подавать еще в декабре 2016 года. На каком этапе рассмотрение дела теперь?

— Откровенно говоря, я ничего об этом сейчас не знаю. Я давал показания на начальном этапе. Проблема в том, что на начальном этапе делать это очень трудно. Несмотря на утверждение, что это надо делать, пока все свежо в памяти, психологически это очень трудно. Поэтому при малейшей возможности соскочить с этого, я соскочил. Понимаю, что это неправильно, но никто не совершенен. А дальше будет видно.

Справка: Приложение дополненной реальности #prisonersvoice создается в рамках проекта, который реализует ОО «Интерньюз-Украина» при поддержке Украинского культурного фонда и в сотрудничестве с Центром гражданских свобод и другими партнерами. Проект является частью глобальной акции #prisonersvoice, которая должна привлечь внимание мирового сообщества к украинским политзаключенным, находившимся либо до сих пор находящимся в российских тюрьмах, и к нарушению Российской Федерацией международного законодательства прав человека.

Позиция Украинского культурного фонда может не совпадать с мнением автора.