Відчепіться, брати мої, молю вас, благаю!

Девятого марта 2010 года страна в очередной раз станет свидетелем старого-нового надрывного фарса. 196-я годовщина со дня рождения Тараса Шевченко — фигуры культовой в истории формирования украинского сознания, современной украинской литературы и литературного языка в целом — даст повод расправить нацкрылья пестрой толпе украинских именитых. Сегодняшних, вчерашних и позавчерашних. VIP-составляющая программы нынешнего года — не для людей со слабой психикой. Поскольку знаковые фигуры страны на одном поле даже Шевченко славить не сядут. Виктор Федорович поедут в Канев, в первое президентское странствие по Украине, — взойти на Чернечью гору, провести «совещание по вопросам продолжения реконструкции музея Великого Кобзаря, а также вручить награды поэтам-лауреатам Шевченковской премии». Юлия Владимировна же созывают нацдемов принять участие в торжественном митинге у памятника Шевченко в одноименном парке в Киеве. Виктор Андреевич, говорят, традиционно посетит малую родину поэта — с. Моринцы на Черкасщине. Все трое вместе со свитой в который раз приведут в невероятное раздражение обессиленных отчаянными попытками гордиться собой жителей территории под названием Украина.

На кого вообще рассчитан этот сезонный цирк, понять объективно невозможно. На кого нынешний, учитывая географию действа, — еще сложнее. Хотя бы одна национально-обеспокоенная душа прослезится ли по поводу того, что Виктор Федорович, оказывается, знали; Юлия Владимировна — использовали; а Виктор Андреевич — не поленились? Одолевают крепкие сомнения. Это что, дает шанс повлиять на уровень доверия, рейтинги и температуру в обществе? Бога ради! Не смогли не поклониться памяти Кобзаря? Если даже предположить, что все без исключения знают, кто он такой, никто бы не отказался на отдельно взятой частной территории возвести интимную часовню им. Тараса Григорьевича, стилизованную согласно вкусам, духовным поискам и эстетическим предпочтениям ответственно коленопреклоняющегося. Многоликому Шевченко не привыкать — в этой стране он был представлен миру в разнообразных ипостасях. Так зачем это все?

Они издеваются над нами. И попутно над Тарасом Григорьевичем, царствие ему небесное. Проявлений пещерного цинизма и монументальной безвкусицы в сферах, которые, будем откровенны, нас касаются очень условно — политические игрища, финансово-теневые танцы, приватизационные «пятнашки», — им откровенно мало. Сознательно или неосознанно — уже неважно — они не могут не осквернять территории, которые мы изо всех сил пытаемся считать такими, которые «никто у нас не отнимет». «Половецкие пляски» на костях Шевченко, в конце концов, любого, кого нация воспринимает как атрибут-доказательство собственного существования, являются не просто жлобством и не просто цинизмом. Это стратегически духовное мародерство. По ряду причин.

Во-первых, не вышеперечисленным персонажам и не при Шевченко призывать к объединению национально-патриотические силы, награждать поэтов-лауреатов и возрождать культуру под латентно-украинские гневные стоны. И брызгать слюной по поводу раскола нации, захлебываясь скорбными причитаниями типа «Якби вони вчились так, як треба», «…Бо хто матір забуває, того бог карає», «Кохайтеся, чорнобриві, та не з москалями» и т.д. Невозможно дословно спрогнозировать, что сказал бы по этому поводу трем страдальцам Кобзарь, но, учитывая некоторые его недвусмысленные рефлексии в адрес Богдана-Зиновия Хмельницкого, речь была бы не о человеческой и даже не о вселенской любви. Выбор терминологии, не исключено, ярко свидетельствовал бы о том, что Тарас Григорьевич — таки и казахский художник, и российский интеллигент.

Во-вторых, отец (как считают) современного литературного украинского языка и самой литературы с определенным недоуменным интересом, пожалуй, прислушивался бы к персонажам, выжимающим из себя слова, совокупность которых они несколько самоуверенно называют украинским языком, попутно что-то проповедуя о наследии, духовности, культурном достоянии и т.д. И это поколение политиков, имеющих в свое время доступ к админрычагам влияния, которое могло восстановить уничтоженное «врагами» всего украинского на поприще украинских (сверхэтнических) культурных процессов, методически вырывавшихся вместе с землей еще в ростковой стадии. Это те, кто мог ручками, деликатно и набожно дать им прорасти, а взамен этого перекопав нивку бульдозерами под флагами, сняв самый ценный пласт чернозема, залив смазочными материалами и мазутом там и сям, а несмелым протестующим — недобиткам-гуманитариям — рычать что-то вроде «Астарожна хади! Калину садим. Красну». Передача президентом комплексу Кобзаря в Каневе гостиницы, в которой смогут останавливаться многочисленные паломники, приезжающие поклониться Тарасу, трогательна до слез. Вы бы вместо этого передали комплексу украинскую литературу, каневским именинником основанную, возможность достойно развивать отечественное книгоиздательство, которому смогут поклониться паломникам без числа. Цены бы вам не было.

В-третьих, эта беспардонная и бездарная клоунада — одно из очевиднейших проявлений откровенного саботажа процесса, к которому фигуранты не имеют и не хотят иметь никакого отношения, процесса, достойного инсталлирования территории под названием Украина на интеллектуальной и культурной карте Европы и мира. Особенно стыдно перед теми, кто не для «ящика», без цветочков, без смиренного прикладывания рук к месту, где у людей бывает сердце, скулежа, причитаний и налитых кровью глаз на слово «москаль» ведет неравную позиционную войну по кухням, кнайпам, интернет-
форумам и блогосферам за право говорить себе и другим: «Эй! Я из Украины. Это — круто». На тех языках, которые для них максимально эффективны для ведения этой войны. Кто скребет по сусекам, интуитивно чувствуя, что гордиться есть чем, стремясь аргументированно вырваться из парадигмы «мы — не русские (поляки, белорусы — неважно)» в парадигму «мы — украинские русские, евреи, поляки. И это — круто».

Так, как это делает новое поколение патриотов — современных, просвещенных, незабыченных. Для которых с этого начинается все. В отличие от действующего президента, в очередной раз сподобившегося на смелое откровение — «С Шевченко начинается все». Косноязычно витийствуя на местах боевой и трудовой славы Т.Г., не только не вооружая патриотов новейшим арсеналом, а профанируя «бодай те, що є», вожди отравляют колодец, который в иных обстоятельствах является источником жизни. Имиджево Шевченковские дни — успех невероятный. «Врагам» даже комментировать ничего не нужно. Достаточно старательно все транслировать. Можно без перевода, чяво уж там, в искусстве жалко выглядеть в вещах знаковых нас не превзойти.

Президентские выборы жаждущим найти хоть какой-то позитив во всем происходящем принесли намек на надежду. Безудержные иллюзии были связаны с тем, что с уходом Виктора Андреевича и восхождением звезды Виктора Федоровича «культур-мультур» наконец окажется вне зоны внимания власти предержащей, а потому хотя бы не подвергнется очередным системным ударам ниже пояса. Потому что Украина гуманитарная (гуманитарная в самом широком смысле — как проект, как точка приложения сверхусилий и скелет выстраивания новой национальной надэтнической идеи для нового поколения украинцев) — это все, что у нас осталось. Все, что они нам оставили, всенародно избранные наши.

А тут 9 марта... Если задуматься — забвение феноменальных украинских литераторов Украинским государством не покажется наихудшей для них судьбой.

Украинским «элитам» — и мертвым, и живым, и не родившимся — нужно найти в себе силы проявить хотя бы намек на совесть и стыд. Хотя бы в гуманитарной сфере. Найти силы заняться любимым в этой сфере — ничего не делать. Не возлагать, не славить, не поминать, не «ще-не-вмерла-українити», не возрождать. Если ну никак не выходит этого не делать — будьте добры, не при людях по крайней мере, побойтесь Бога, дети смотрят. Украинские. Дайте жить, нам и так трудно.

Оно и вождям было бы полезнее, учитывая количество украинцев (как этнических, так и политических), энергично вспоминающих их незлым тихим словом 9 марта. Которое, по решению ЮНЕСКО, с 2002 года отмечают как международный день Диджея. Благородное дело, кстати...

А Тараса Григорьевича по-человечески жаль. В отличие от нас, ему не убежать. Он же — памятник.