Веселые и страшные сказки

А.Пушкин, между прочим. Еженедельно в телеэфире советского телевидения перед началом передачи «Очевидное — невероятное» эпиграфом проходили эти строки.

Поразительно, как одни и те же простые слова в одном порядке могут быть великой поэзией, а в другом — абсолютным бредом. И ведь все то же повторяем мы сегодня: «дух», «опыт», «ошибки», «парадоксы». Чуть реже «просвещенье» и совсем редко — «гений».

Но прелесть в том, что все вышеупомянутые слова в текущих украинских условиях полностью соответствуют содержанию той самой советской передачи. «Очевидное — невероятное». Помнится, С.Капица тогда одну из передач посвятил научным основам сказок. В смысле, что у каждой сказки было какое-то научное основание. Толчок, так сказать. Пригласили искусствоведа, физика и математика, которые упоенно обсуждали теоретическую возможность полета на ковре-самолете или существования говорящего кота в сапогах.

Все происходящее у нас — на стыке сказок, кинофильмов, народных легенд и физических, а иногда и психических, аномалий. От этого предлагаю плясать.

«Рассвет живых мертвецов» плюс «Золушка»

Второй указ президента о роспуске парламента представляет собой не столько юридический, сколько философский документ. Вот смотрите: президент 2 апреля распустил парламент, и для него с этого момента он не существует как материальное образование. Руководствуется при этом духом Конституции, скажем мягко, больше, чем буквой.

В ответ на это звучат заявления о духе парламентаризма, который не задушишь и не убьешь. Существовал ли в период со 2 по 26 апреля парламентаризм материально — консенсуса по этому поводу нет. Будем считать, что ког­да-нибудь по этому вопросу будет найдено политико-правовое решение и подписан универсал.

Но для президента парламента нет. И вот 26 апреля он издает указ, которым одновременно (отметим это) отменяет свой предыдущий указ, то есть вновь собирает парламент и вновь его распускает.

Если бы это были два указа, разнесенных во времени в одну минуту — не о чем было бы говорить. Вот если бы Кучма в свое время совершил нечто подобное, так бы и поступил. Совершенно без фантазии. Но фокус в том, что решение о собирании (антоним роспуска) и роспуске парламента было принято абсолютно одновременно! Что позволяет задать вопрос: существовал ли парламент (с точки зрения автора указа) в тот момент, когда он его распускал повторно? А если существовал, то какое время?

Есть два ответа на этот вопрос. Физик бы ответил, что он существовал, но бесконечно малый отрезок времени. Это, в принципе, подтверждается практикой, поскольку, согласно законам физики, существование предмета минимально возможный отрезок времени сопровождается максимальным выделением энергии, что мы и наблюдали в среде депутатов. Поэтому надежды, что «помитингуют и разойдутся», противоречили современным представлениям о природе.

Ответ второй: не существовал. Тогда мы имеем дело с проблемой: можно ли убить уже убитое, то есть мертвое? Наиболее полно эта тема раскрыта в многочисленных кинофильмах о зомби. И если обратиться к любому из них, станет понятно, что зомби, в принципе, присущи все внешние признаки жизни — неплохо ориентируются в пространстве, обладают неутолимым чувством голода и довольно проворны.

То есть и здесь мы понимаем, что надежды на неработоспособность парламента были нереальны. Авторы указов, наверное, просто не смотрят эти фильмы, а напрасно.

Приостановив указы о роспуске дважды убитого (с точки зрения президента) парламента, прези­дент вообще-то подсказал сравнительно новую киноидею — на два дня зомби оживить, вдохнув в него дух Конституции.

Этот самый дух вступил в контакт с неистребимым духом парламентаризма, произошла реакция, и парламент, прямо как Золушка, превратился из зомби в принцессу. Не ахти какую красивую, достаточно вредную и злопамятную. Танцует она на балу (историю с принцем пропускаем) — и вот бьют часы и общенародная принцесса снова превращается… в зомби, конечно!

Но принцесса еще не полностью оправдала возложенное на нее доверие, поэтому президент махнул рукой — и произошло обратное превращение.

Два предостережения авторам указов. Во-первых, упомянутые существа, как уже отмечалось, голодны и превращают в таких же зомби покусанных ими. Так что с нашим президентом возможно все.

И второе. Прекратить существование не совсем живых организмов можно только отрубив голову. Именно в этом, думаю, был смысл силового варианта. Но тут мы переходим от кинофильмов и сказок к истории.

Переход Суворова через Альпы

Марш внутренних войск на Киев по своему драматизму и эффективности, может, и уступал походу великого полководца, но по общественному резонансу был явно сопоставим.

Суворов тащил через горный хребет орудия и пропитание. Внутренние войска отправились на автобусах, выделенных автопредприятиями по настоятельным просьбам губернаторов.

Марш, безусловно, войдет в историю как новое слово в подготовке к боевым (или мирным) действиям. Все же интересно — а проводились ли ранее учения по передвижению войск на рейсовых автобусах? Были ли какие-либо альтернативные варианты — ЗИЛы, самолеты, поезда? Допустимо ли передвижение внутренних войск на троллейбусах или в метро?

По чьему приказу водители автобусов махнули рукой на свою миссию и отправились домой? Предлагали ли они войскам подбросить их обратно?

Почему-то кажется, что, учитывая наличие вполне способных на многое внутренних войск под Киевом, этот марш был скорее демонстрацией, чем реально кому-то угрожал.

В итоге брошенные в поле отряды продемонстрировали не мускулы, а их атрофию. А отряд, добравшийся до Киева и намеревавшийся идти пешком до ближайшей остановки, вызвал сочувствие. Даже невзирая на бравое заявление зама командующего: «А чего! И пешком дойдем. Вот в 2004 году, когда я был командиром «Барса», мы под администрацию президента полторы тысячи человек отправили».

Представить себе гаишника, останавливающего армейский ЗИЛ с личным составом, трудновато. А вот автобус — запросто. Тут рука просто машинально могла поднять полосатую палочку.

А если более-менее серьезно — встретившись на большой дороге, служивые просто поговорили, обсудили поставленные перед ними задачи и выбрали оптимальное — одни делают вид, что на Киев идут, другие — что их туда не пускают.

Сейчас говорят, что раскидали бы они этих депутатов с гаишниками пополам, была бы коман­да. Но не было ее, поскольку мы за мир. Может быть.

Но почему-то очень хочется верить в договороспособность «Кобры» и «Омеги». Тем более что верится в это гораздо больше, чем в договороспособность политиков. Одним словом, всегда бы нам такие силовые варианты. А не позаимствованные из другого известного советского кинофильма.

Чапаев

Помнится, Василий Иванович и Петька обсуждали вопрос, где должен быть командир. Точнее, опытный Василий Иванович Петьку учил, что когда противник наступает, быть впереди на вороном коне командиру не надо. А вот когда огнем нашей артиллерии и пехоты противник остановлен, а конница поднимается в контратаку — вот тут уже именно впереди, именно на вороном.

Был бы Василий Цушко (дай Бог ему всяческого здоровья) опытным командиром Красной армии — не кинулся бы в бой, попав под обстрел телекамер. Конечно, он дал бы приказ заместителю министра отреагировать на звонок (если он вообще был) помощника Святослава Пискуна о посягательствах на его шефа.

Конечно, грамотный замминистра отправил бы туда подчиненного, а грамотный подчиненный, приехав на место, оставил бы депутатам право прорываться через нестройные ряды Госохраны, а сам бы просто кольцом встал вокруг прокуратуры с командой всех выпускать, никого не впускать, после чего отправился бы на переговоры с коллегами. И уж потом, если переговоры с возбужденным Гелетеем не дали бы результата, вызвал бы начальство.

Хотя, с другой стороны, насколько известно, именно кадры со злосчастной дверью, быстро сдавшейся перед «Беркутом», прокрученные по мировым каналам, разбудили европейских лидеров. И те поручили своим представителям срочно обеспечить мир, порядок и выборы.

Материально это выразилось в известных заявлениях Евро­комис­сии и Госдепа США, а следствием этого и стала, говорят, тройственная договоренность.

А Цушко надеялся порадовать электорат, требовавший дать кому-нибудь в морду, хотя так никому и не дал. Может, и преемник Мороза выкристаллизируется…

Золотой ключик

Многие вот удивляются несговорчивости руководителя секретариата президента Украины, квалифицируя его как руководителя мукачевской группировки. И мало кто понимает, что дело не в личных качествах Виктора Ивановича Балоги, а в его трудовом пути.

Ведь объясняют же прямоту, скажем аккуратно, Партии регионов трудной социально-экономической обстановкой в маленьких шахтерских городах Донбас­са, борьбой за выживание там и прочими неприятностями.

Так и здесь. Ведь мало кто задумывался о том, как трудно договариваться влиятельным людям в регионе, где только один пограничный переход. Вот и получается, что приходящий к власти в области индивидуум понимает: этот «золотой ключик» не делится не только на всех, но и на двоих.

Поэтому периодически бывшие руководители региона и просто влиятельные товарищи оказываются то в Венгрии, то в Киеве. И никаких переговоров о сотрудничестве они не ведут. А как они договариваются, все помнят по общеизвестным выборам мэра Мукачево.

Поэтому теория неделимого «золотого ключика» была просто перенесена с закарпатской почвы на киевскую и дала в результате активную деятельность президента, который уже заждался того, кто остановит Карабаса-Барабаса.

И в те моменты, когда Виктор Андреевич готов был распилить ключик на пару-тройку частей, Виктор Иванович железной рукой продолжал вести его в светлое будущее, публично отражая происки карабасов.

Правда, изящный стиль распространяемых текстов Виктора Ивановича вызывает вопросы, особенно у людей, хорошо его знающих. Кроме того, этот печатный стиль почему-то абсолютно тождественен пресс-релизам Ивана Плюща. «И когда видишь лица наших актеров, что-то с трудом верится в эту латынь» (М.Жванецкий).

Добрым молодцам урок…

Президентские юристы, между прочим, вполне могут нечаянно совершить переворот в области трудовых отношений в стране. А то мы как-то привыкли рассуждать, что все происходящее людей не касается, это Печерские холмы гудят, а народ занимается своими делами. Не надо расслабляться.

Хорошие новости для начальников всех уровней. Вам нужно уволить сотрудника, который, с вашей точки зрения, лицом не вышел и портит экстерьер вашей фирмы, вашего банка или вашего министерства? Все знают, как иногда это трудно: хочешь, но не можешь. Сократить вы его не можете, потому что он «чернобылец», кормилец или одинокая мать. Остается длинная дорога выговоров, актов об опоздании на работу и в итоге суд, да не один.

Вам, дорогие начальники, пришли на помощь юристы секретариата президента. Теперь не надо мучиться над формулировкой приказа об увольнении. Надо только отменить, а еще лучше — признать приказ о назначении утратившим силу!

Во всяком случае, именно так поступали юристы, формулируя, например, увольнение Геннадия Москаля с поста заместителя секретаря СНБО. Его же никто не уволил, а просто указ о назначении признан «утратившим силу». Выполнял Г.Москаль свои полномочия — и вдруг прекратил.

И с трудовым договором нет никаких проблем. Потому что, согласно ст.24 (абзац 3) Кодекса законов о труде, «заключение трудового договора оформляется при­казом или распоряжением собственника или уполномоченного им органа о приеме сотрудника на работу». Таким образом, если признается утратившим силу приказ, то, соответственно, без­воз­вратно теряет силу и договор.

Что писать в трудовых книжках, спросите вы? А напишите «прекратил исполнять свои обязанности в связи с прекращением действия приказа о назначении». Можете при этом сослаться на ту же статью 24. Можете на какую-нибудь другую статью — без разницы.

Сотрудник пойдет в суд? Ну уж как работать с судами после всего происшедшего, даже рассказывать неудобно. Если суд примет решение не в вашу пользу, хлопните его апелляцией или определением. И вообще, познакомьтесь поближе с председателем вашего районного суда — может выйти не тольлко проще, чем писать выговоры сотруднику, но даже дешевле.

Наемным работникам — наше сочувствие и уверения в совершеннейшем почтении.

* * *

Пока руководство страны за последние месяцы превращало тяжелые и мрачные будни в калейдоскоп сказок, народ жил своей жизнью. О нем вспоминали в штабах всех цветов, убеждая друг друга, что то или иное решение их избиратель не поймет, осудит и отвернется.

«Мы их теряем, они осудят нас за соглашательство», — рассказывали одни мыслители. «Они привыкли к нашей твердости, они не любят слабых», — говорили другие. «Они уходят, потому что перестают нас уважать», — утверждали третьи.

При этом никто толком не знал, уходят они или нет. Лидеры наши и народ-то этот видели давно, а социологи не успевают замерять температуру по палате, поэтому часто пишут все, что вздумается.

А эту иногда веселую, иногда страшную телевизионную сказку все воспринимают как бессмысленное представление, а действующие лица в нем — маски.

И никто никуда не уходит. Теряют — это правда, но все скопом и поровну.