Суды. Конвертация свободы

Но, похоже, вместо реализации независимого и справедливого судейства многие судьи выбрали переход на "хозрасчет".

Список судебных решений, мало отличающихся друг от друга способом подачи аргументов, удивляет не на шутку. Никто за постмайданный период не припомнит, чтобы отечественное законодательство столь прямолинейно торпедировали по ряду аспектов, параллельно принимая долгожданные решения для очковтирательства. И тому есть своеобразное объяснение: ведь кураторы судебной системы от Петра Порошенко существенно утратили свой контроль, особенно на Окружной административный суд города Киева и его апелляционную инстанцию, где принимаются ключевые решения по искам против решений органов власти. Событий произошло столько, что можно загрузить юридический вагон и маленькую тележку и брать их в виде реальных кейсов для студентов-юристов в формате "каких решений принимать нельзя".

Мы проанализировали два десятка разных судебных решений, вызвавших общественный резонанс. Среди них - решение политически зависимого Конституционного суда, стабильно "зашкварного" Окружного административного суда города Киева (ОАСК) и его апелляционной инстанции, а также новой звезды на небосклоне - Барышевского районного суда Киевской области.

Упомянутые выше учреждения, кроме Барышевского суда, всегда имели непосредственную связь с политическими элитами. И если Конституционный суд непосредственно эти "элиты" и формируют (по шесть от президента Украины, Верховной Рады и съезда судей), то Окружной административный суд города Киева взошел на пьедестал лишь во время правления Порошенко. Почему? Все достаточно просто: именно через него оспаривают решения органов публичной власти. Поэтому подавляющее большинство административных дел относительно решения публично-правовых споров концентрируется здесь. Средняя нагрузка на одного судью этой инстанции составляет около 600 дел. При этом заметим, что тенденция к увеличению фантастическая: если в 2017 г. рассмотрели 10,5 тыс. дел, то в 2018-м - более 15 тыс. Вообще в начале 2019 г. в ОАСК находилось почти 45 тыс. дел и материалов.

Как следствие, имея желание, политическое влияние или, банально, деньги, можно подавать иск в упомянутый выше суд и быстро получить соответствующее решение. С другой стороны, если вы являєтесь одним из простых жалобщиков в ОАСК, решения можно ожидать год и даже больше. Именно это исковое нашествие, вместе с недобросовестностью судейских рядов и вмешательством в распределение дел, формирует базис для судопроизводства по-украински, где политически-финансовые рычаги всегда побеждают верховенство права и равенство перед законом. Придирчивый читатель может переспросить: "А только ли в ОАСК такая ситуация?" Нет, не только со столичным Окружным административным такая проблема, раковые опухоли коррупции, зависимости и ангажированности доедают судебную систему. И традиционные методы лечения здесь не помогут. Нужно смириться с неотвратимостью смерти старых подходов, формируя повестку дня. Ничего страшного в изменении системы нет, если у новой команды руководства государства есть четкий и последовательный план, который поможет выстроить новую конструкцию органов судебной власти. Иной разговор - как изменить качество человеческого материала, из которого выстраивается любая система?

Но вернемся к ключевому - к решениям, являющимся лакмусовой бумажкой изменений в деятельности служителей Фемиды. В работе Конституционного суда (КСУ) выделим кейсы, которые прямо демонстрируют зависимость этого учреждения от политической конъюнктуры. Прежде всего упомянем о резонансном решении об отмене статьи 368-2 Уголовного кодекса (о незаконном обогащении), датированном 27 февраля 2019 г. Решение это сугубо политическое, его спустила суду команда Порошенко, чтобы обезопасить Петра Алексеевича и его окружение от уголовного преследования по этой статье в случае проигрыша на выборах. Напомним, в то время еще действующий гарант Конституции проигрывал в первом туре Зеленскому. Для КСУ не стало проблемой связать разногласие этой статьи принципа презумпции невиновности (ст. 62 Конституции Украины) и недопустимости привлечения лица к ответственности за отказ давать показания или объяснения относительно себя, членов семьи или близких родственников (ст. 63 Конституции Украины). Эти две детали, как и другие объяснения, четко указаны в решении КСУ. Хотя на самом деле статья 368-2 Уголовного кодекса выписана вполне понятно и в формате, который вообще согласуется с европейскими практиками. Расследовать и привлекать к ответственности можно было бы, возможно, со временем, доработав статью, но точно не нужно было признавать ее неконституционной.

express-k.kz.jpg

Государственный военно-промышленный комитет Белоруссии

Следующие два "интересных" решения КСУ были антагонистичны по своей сути. Сложилось впечатление, что положительным решили отмежеваться от негативного. В один день, 6 июня 2019 г., КСУ сначала отменяет требование к антикоррупционным активистам подавать электронные декларации в государственный реестр, а затем признает неконституционным пункт 13 статьи 17 Закона "О НАБУ", где указано, что при наличии оснований бюро имеет право подавать иски в суд о признании недействительными соглашения в порядке, установленном законодательством Украины. В этом случае следует назвать инициатора конституционной жалобы. Им в октябре 2018 г. стало предприятие Игоря Коломойского "Запорожский завод ферросплавов". За четыре года наличия этой нормы НАБУ подало 42 иска, по которым были признаны недействительными 92 соглашения. Антикоррупционные активисты тогда заметили, что так государство может потерять около 7 млрд грн, поскольку именно на такую сумму разорвали соглашения по жалобам юридического департамента НАБУ.

Но не только Конституционный суд, чувствуя изменение ориентиров, принимал довольно странные, если не сказать - полностью алогичные и незаконные решения. Печально известный Окружной административный суд города Киева также прославился "переобуванием на лету". И все началось с того, что ОАСК признал незаконным решение о национализации Приватбанка (экс-владелец Игорь Коломойский), после чего, учитывая возможные угрозы вследствие этого решения, бывший президент созвал СНБО. Судьи сразу обратились в Высший совет правосудия об инициировании процедуры импичмента Петра Порошенко.

Дальше было еще несколько подозрительных решений, правда, другого суда - Шестого апелляционного административного суда города Киева, когда судьи ориентировались на политическую конъюнктуру, а не на требования закона. Среди этих решений: допуск к выборам нардепа-беглеца Александра Онищенко, находившегося под следствием НАБУ и к которому есть небезосновательные претензии по слишком дологому проживанию за границей Украины; попытка снять с парламентских гонок экс-президента Петра Порошенко, но решение передали в низшую инстанцию - упомянутый ОАСК. Прямо заколдованный круг судопроизводства, точнее, семь кругов судопроизводства, почти как у Данте Алигьери.

Последний суд, который все же сумел врезаться в память, стал Барышевский районный суд Киевской области, принявший два решения, которые демонстрируют возможности влияния олигархов на решения служителей Фемиды без какой-либо протекции со стороны власти. Первое из них - отмена авиаперевозчику-лоукостеру Skyup лицензии по иску человека, который не только не пользовался услугами этой компании, но и за границей никогда не был. Второе решение - запрет первому заместителю председателя Национального банка Екатерине Рожковой осуществлять свои полномочия из-за "непоправимого вреда благу Украины и украинского народа" от ее действий. Ответ на эту загадку может оказаться довольно простым, а интересантом лишь один человек. Дело в том, что Skyup долгое время сотрудничал с МАУ, принадлежащей Игорю Коломойскому, и недавно, с помощью Ахметова (по информации ZN.UA), начал выделяться в "первый отечественный лоукост". А Екатерина Рожкова была непосредственной участницей национализации Приватбанка, который до того принадлежал опять же Игорю Коломойскому.

Наконец, к описанному выше результату привела бездеятельность руководителей государства на протяжении 28 лет, когда ни один из президентов не взял на себя ответственность за полноценную судебную реформу. Более того, кое-кто из них делал служителей Фемиды своими лакеями, позволяя "зарабатывать" на судебных делах, параллельно принимая политически мотивированные решения. В свое время даже появилась новая "отрасль" - так называемое телефонное право. Своими корнями оно уходит к концу 1990-х - периоду позднего Кучмы. Во время управления государством Виктором Ющенко тренды набирали обороты, фактически превратившись в эталон во время правления Виктора Януковича. В свою очередь Петр Порошенко, принимая во внимание его личные характеристики как "человека предприимчивого", просто взял на вооружение старую методу, контролируя как Конституционный суд, так и другие судебные учреждения. При этом во время правления того или иного президента назывались фамилии лиц - кураторов судебной системы: при Януковиче - Андрей Портнов, при Порошенко - Грановский и Филатов. Сейчас многие пытаются привязать к этой роли нового руководителя офиса президента Андрея Богдана.

Трудно избавиться от обычаев, которые властвовали годами. Но, откровенно говоря, Богдан еще очень далек от того влияния, которое ему приписывают. Сейчас слишком рано говорить о таком статусе. Богдан по факту старается занимать так много должностей, что ему не до системного контроля над судами. По крайней мере, пока что. Сейчас же Фемида подчиняется сама себе, и как следствие - видим, во что превращается судебная система без "кураторов". Да, зависимость от телефонного права уменьшилась, но это приводит к другому измерению злоупотреблений - сугубо коррупционному. В условиях вакуума власти, наблюдающегося уже третий месяц, мы должны понимать: проблема заключается также в отсутствии "человеческого материала", который сможет полноценно осуществлять судопроизводство.

Однако сделанный выше вывод абсолютно не означает, что каждый раз после смены власти новое руководство государства должно назначать "куратора" судебной сферы. Возможно, следует раз и навсегда сделать судебную ветвь власти независимой, создав четкие механизмы сдерживаний и противовесов и наполнив систему добропорядочными юристами, которые будут ориентироваться на дух закона, а не его форму. На справедливость, а не на прибыль.