Поддержать
Мы ждем признания мировым православием, прикидываем, загибая пальцы, кто "за нас", кто "против", а кто еще какое-то время воздержится, посмотрит-подумает, но в конечном итоге все равно признает. Наиболее просветленные уповают на признание на Небесах. Однако самый важный этап "признания Томоса" - признание в Украине. Как говорил в свое время самый первый патриарх Украинской автокефальной православной церкви Мстислав Скрипник, не думайте о том, кто и как вас признает, признайте сначала сами себя.
Приходы и переходы
Нумерология - любимое развлечение соотечественников. Несмотря на то, что большинство выпускников (пост)советской школы не знают, что делать с числами, они привыкли им доверять больше, чем словам. Взять хоть историю с Томосом: то мы гадали, на какой день какого месяца выпадет Томос, то - на сколько пунктов это поднимет рейтинг действующего президента, то - сколько поместных церквей нас признают, и хватит ли этого. Теперь мы пристально следим за счетчиком переходов. Что, только 50? А в Раде сказали, все 70. Как-то вяло переходят, а? Ну что вы, наоборот, сами посчитайте, если за месяц 70, сколько это за год? После чего собеседники надолго замолкают, - возможно, пытаются в уме умножить 70 на 12.
Для большинства почтеннейшей публики все упирается в числа: чем больше "перешло", тем меньше осталось "московских". Для широких масс переход - смена флага на блокпосте: был "сепарский", стал "наш". Духовные материи роли не играют.
Тренировать мозг арифметикой полезно. Но в идеале успешность церковного проекта не определяется числовыми методами. На это, кстати, намекнул экзарх Вселенского патриарха в Украине митрополит Даниил - "у вас слишком много церквей". Проблема, разумеется, не в том, что церквей много, а в том, что истинного христианского наполнения мало. Церковная структура раздута до неприличия, а ее эффективность крайне низка. Своего рода бюрократический кризис: машина работает преимущественно сама на себя, а успехом считает расширение собственной структуры.
Переходы, которые мы считаем, уводят нас от главного вопроса - вопроса по сути: что нам нужно в результате? Статистика? Чтобы "наших" стало больше, чем "ихних"? И тогда, наконец, победа по очкам? Рост национальной безопасности путем укрепления духовных рубежей?
На самом деле, это возможно. Но "укрепление духовных рубежей" происходит не путем переподчинения прихода. Оно требует миссионерской работы. Укрепить души можно только верой, очищенной от идеологического лукавства. Но это никогда не входило в планы национальных и государственных церковных проектов, - неважно, идет речь об РПЦ или об УПЦ КП.
Числовой подход к церковным успехам обостряет эту проблему. Те в УПЦ МП, кому надоел "русский мир", вытесняющий из церкви Христа, не станут переходить в ПЦУ только для того, чтобы сменить "русский мир" на украинскую идею. Чтобы "переманить" их, нужно менять не флаги на башне, а качество духовной жизни. Которое до сих пор в УПЦ КП и УАПЦ было (и, боюсь, остается) ничем не лучше, чем в УПЦ МП.
Подсчет переходов обостряет вопрос "своих" и "чужих". И это снова разделение не по принятию догматов веры - они одинаковые у обеих сторон. Это даже не вопрос политического выбора для тех, кто в церковь ходит не за "русским миром" и не за украинской идеей. Это даже больше не вопрос каноничности, как это было до сих пор, - и те, и другие в равной мере каноничны, и рано или поздно это примут. Церковной модели, которая объединяла бы всех украинцев от Харькова до Львова, от Одессы до Чернигова у нас нет. И никогда не было. Добавлю, церковное "москвофильство" в Украине появилось еще до Российской империи и вряд ли исчезнет "от Томоса". Все, на что мы могли бы рассчитывать (и, кажется, рассчитывали греки), - найти для начала модель церковного примирения, сосуществования разных традиций.
Но у нас превалирует мысль, что "единство" - это когда "все перейдут". А потому тот, кто не переходит, - то ли "предатель", то ли "агент", в общем, "сепар". И такой - исключительно светский и довольно тоталитарный - взгляд является прямым следствием увлечения числовыми методами.
Считая переходы и ориентируясь на них как на "успех нашего предприятия", мы снова играем в игру с нулевым итогом: что-то выиграть можно лишь ценой проигрыша соперника. Причем проигрыш соперника готовы считать своим выигрышем. Да, переходы нанесут урон церковной структуре УПЦ МП и в целом РПЦ. Но что это даст Украине и украинскому православию, кроме раздувания церковной структуры, которая у нас и так явно больше, чем реально необходимо?
"Переходы" вместо "объединения" - следствие политической природы процесса. Внутреннее примирение, в том числе церковное, на самом деле не нужно ни одной из политических сил, - они все в равной мере привыкли использовать церковное разделение, "церковную карту" в своих целях.
Иногда это дает неплохие результаты: церковные и политические интересы время от времени совпадают. С ликвидацией раскола и Томосом об автокефалии случилось именно так.
Но необходимость конвертировать церковный успех в политический - четко ориентировать и мобилизовать именно "свой" электорат - привела к тому, что собор, который должен был стать объединительным, оказался лишь учредительным. "Прочь от Москвы" как программа церковного строительства не выдерживает критики, потому что не дает позитивных ориентиров, истинной цели. Зато такая программа содержит простой и понятный месседж в массы. Большая часть которых церковным строительством не интересуется.
Для этой большей части электората "прочь от Москвы" - близкая и понятная сентенция. Не важно, в чем именно мы "победили" Москву, - важно, что победили. Они отняли у нас Крым? А мы выдернем у них из-под ног "каноническую территорию". Крымваш - Томоснаш. Как обмен пощечинами. И самая звонкая из них - лично патриарх Филарет, живой-здоровый, в белоснежном куколе и патриаршем сане, без тени анафемы на челе и Томосом об автокефалии в руках.
Простите, сама не могу сдержать улыбки при мысли о том, как меняются в этот момент московские лица...
Томосоносцы
Что ж, церковь - действительно вопрос национальной безопасности. УПЦ МП - часть РПЦ и структурно, и идеологически. Этому нужно что-то противопоставить. Чем-то закрыться от ее влияния. Но оказывается, все, что мы можем противопоставить, - "симметричный ответ" в виде собственного церковно-государственного проекта.Во всяком случае, такое впечатление складывается от президентского "тура с Томосом" по городам и весям.
Президент Порошенко явно чувствует себя героем торжества. Именинником. Он "добыл" Томос, и это, по его словам, как "еще один акт о провозглашении независимости". Хромота аналогий еще никогда не была такой очевидной и в то же время симптоматичной. Президент пытается убедить публику, что он раздобыл еще одну независимость и при этом ненавязчиво объединяет церковь и государство риторической фигурой.
Это правда, роль президента Порошенко в получении Томоса об автокефалии теперь из истории не вычеркнешь. Он вообще везунчик, - умеет оказаться в нужное время в нужном месте. Чего он не умеет - вовремя остановиться и скромно отойти в сторону, зная, что лучи прожекторов все равно на нем. Вкус - категория тонкая. Легко рвется.
Сколько бы ни говорили, что Порошенко "продвигает Томос", на самом деле Томос - козырь президентской кампании. И Петру Алексеевичу очень хочется всем его показать. Это не просто "исторический документ" - это его перемога. Личная.
Президент даже отодвинул на время прочие лики своей предвыборной "троицы" - "армию" и "мову" и сосредоточился на "вере". Ну не с правописом же ему в промотур ехать. А что до "армии", - тут все сложно. Но всмотритесь в делегацию, которая ездила "за Томосом" на Фанар, и поймете, что мы одержали там не просто церковную, символическую победу. Это - военная победа, просто на "невидимом фронте". Присутствие министра обороны при подписании Томоса указывает на это. На что же указывает в таком случае участие министра экономического развития? Надеюсь, не на основной источник надежд отрасли. Интересно, что в составе делегации не было "профильного" министра - Евгения Нищука. Все, что доверили министру культуры, - разогрев публики на Софийской площади во время Объединительного собора. Томос - это не "просто духовность", это "вопрос национальной безопасности". Смущает, конечно, отсутствие Турчинова. Но ему извинительно как инославному.
В промотуре Томоса президента Порошенко сопровождают сразу два предстоятеля ПЦУ - патриарх Филарет и митрополит Епифаний. Трогательное архаическое единство власти и жречества. Которое, впрочем, является четким сигналом "на места" - и для местных властей, и для местных владык с батюшками, - вот, мол, церковные ориентиры, одобренные властью.
Это, с одной стороны, хорошо для структуры. Но и рискованно: власть меняется. Многие критикуют патриарха Филарета за то, что он "не дает дорогу молодым", - митрополит Епифаний при нем слишком явно "второй номер". Если патриарху, со свойственной ему харизмой, удается выглядеть равным рядом с Порошенко, то митрополит Епифаний - в тени обоих. Патриарх Филарет просто не умеет иначе, а переучиваться поздно. Но есть в этом еще одна, более существенная "зрада": не патриарху Филарету, а митрополиту Епифанию придется иметь дело с последствиями, если президент Порошенко выборы проиграет.
Для патриарха Филарета - откровенного приверженца сергианства и старого кабинетного игрока - демонстрировать единство с властью естественно и приятно. Митрополиту Епифанию же придется прокладывать свой путь не по партийным кабинетам, не в условиях четких (хоть и тошнотворных) правил функционерской игры. Ему придется учиться балансировать и лавировать между разными политическими силами, интересами и векторами.
Поэтому тех, кто видит в действиях патриарха Филарета в отношении молодого преемника "зраду", я сейчас успокою: относительная "незаметность" митрополита Епифания в свите Порошенко может сыграть положительную роль, когда новой церкви придется налаживать отношения с разными политическими силами и лидерами. Или, наоборот, отказываться от них.
Президентский тур-хвастушка с Томосом, конечно, получился довольно гротескным действом. Но президент - не единственная звезда в этом несколько абсурдистском спектакле. Для восстановления кислотно-щелочного баланса рекомендую наместника Киево-Печерской лавры митрополита Павла Лебедя. Владыка Павел никогда не был скучным персонажем, но последнее время превосходит себя: то о комарах-мутантах вещает, то прорицает - "вы все умрете". Надо сказать, очень стимулирует автокефалистские настроения, даже в московском клире. Диакон Андрей Кураев уже просит: дайте, мол, митрополиту Павлу какую-нибудь автокефалию, чтобы он ушел в нее и перестал ассоциироваться с нашей церковью.
Но что делать, если все остальные оппоненты Томоса не такие интересные? Это, пожалуй, самый большой упрек антитомосной кампании в исполнении РПЦ-УПЦ МП, - лица у них скучные. Патриарх Филарет в свои 90 еще способен завести публику, заставить говорить о себе и сторонников, и критиков. А в УПЦ МП даже когда возмущаются, когда негодуют - словно картон жуют. Один владыка Павел в своем личном театре абсурда работает с душой. Это настолько выбивается из МП-шного мейнстрима, что невольно начинаешь подозревать: не намеренно ли владыка привлекает внимание? Может, знак какой подать хочет?
Владыко, если вы в опасности, накладывая "аваду кедавру" на очередную съемочную группу, подмигните в камеру.
Зрада переносится. Но не отменяется
Патриарх Филарет напоследок решил выступить гвоздем программы в политическом шоу. Критики недовольны: все хочет только "для себя". С президентом поехал в промотур, митрополита Киевского "задвинул", да все в куколе, да все о том, что "будет патриархат"...
Надо признать, подобная роль ему всегда удавалась. Если ею все ограничится, вряд ли это будет "зрадой". Ключевой вопрос - кто и как будет принимать руководящие решения внутри церкви. Если почетный патриарх взял на себя представительские функции, а внутренние церковные дела полностью переложил на молодого преемника, это было бы хорошей новостью, - именно на это, судя по всему, рассчитывали на Фанаре. Поскольку если где-то и подстерегает нас "зрада", то она не в промотуре президента и даже не в поступках патриарха Филарета. Она - в недрах ПЦУ.
"Переходы" - это замечательно. Проблема - кто и куда переходит? Ответ - "в ПЦУ" - правильный и неправильный одновременно. Правильный, потому что эта церковь была провозглашена согласно всем православным канонам. Неправильный, поскольку юридически она еще не существует. Переходы делаются "авансом", - объявляют, что "отвалились" от прежней структуры и готовы влиться в новую. Как только она появится.
Но пока "вливаться" им некуда. Юридически продолжают существовать УПЦ КП и УАПЦ. Их уставы, зарегистрированные в госорганах, их епархиальные управления, их приходы продолжают действовать в прежнем юридическом статусе. В то время как их канонический статус был изменен, поскольку УПЦ КП и УАПЦ были упразднены в результате слияния в ПЦУ.
Для решения этих технических вопросов - приведение юридического и канонического поля к общему знаменателю - нужно проделать немало работы. В первую очередь, решить ряд кадровых вопросов - собрать епископов, избрать членов Синода. Необходимо зарегистрировать Устав ПЦУ - первый шаг к юридическому воплощению новой церковной структуры. Следует написать епархиальные уставы и зарегистрировать епархии. И только потом можно принимать "перехожан".
На этом пути что ни шаг - то камень преткновения. Например, Устав ПЦУ. Он, как известно, есть, принят на Объединительном соборе. Однако высказано мнение, что принятый вариант "не окончательный", будет "исправлен" и "дополнен". Означает ли это, что правки собираются внести в ближайшем будущем, после чего будет зарегистрирован уже "исправленный и дополненный" вариант?
Следующая проблема - структура. Во многих епархиях существует власть двух епископов ПЦУ - от УПЦ КП и от УАПЦ. В Винницкой есть еще и епископ ПЦУ от УПЦ МП - митрополит Симеон. Если кто-то из МП-шных владык надумает присоединиться к ПЦУ, он "станет третьим" в своей епархии. Это нарушает принцип "один город - один епископ", принятый в православии. Сие можно принять как временное состояние, призванное не порождать конфликтов за кафедру и передел приходов. И, скорее всего, договоренности об этом были приняты еще до Объединительного собора.
Но как быть тем, кто переходит? Причем переходит не в УПЦ КП или УАПЦ, а именно в ПЦУ. Переходить в существующие юридически церкви многие из УПЦ МП по-прежнему не хотят. А вот в ПЦУ - готовы. Они могут обратиться к местным владыкам, если испытывают к ним доверие (или хотя бы не испытывают антипатии), что совсем не редкость, ведь слишком давно и слишком хорошо знают друг друга.
В общем, сейчас руководству ПЦУ следовало бы заниматься организационными вопросами - местами скучными, местами конфликтными. Искать компромиссы между собой. Удастся ли их достичь? И когда? И не испортят ли "картинку", не отпугнут ли потенциальных "перехожан" конфликты владык? Примет почтеннейшая публика "трудности перехода" или привычно грянет "зрадой"?
Эти вопросы куда сложнее и насущнее, чем белый куколь патриарха Филарета. От того, как они будут решены, зависит количество "присоединившихся". Многие ожидали, что массовый переход начнется после того, как будет выдан Томос. Но Томос подтолкнул только романтиков. Практики ждут других - более конкретных, прикладных решений. Они хотят увидеть структуру, к которой захочется присоединиться.
Гештальт закрыт
Если ПЦУ удастся пройти этот этап без больших потерь, ее можно будет поздравить. Это будет важное событие - веха - в истории Украины. Никаких преувеличений - для самосознания украинцев как нации, для "признания самих себя" состоявшаяся церковная независимость, может, не до конца осознанная, но важная победа.
То, что украинцы, независимо от степени религиозности, исповедания и воцерковленности так увлеклись "Томосом", то, что вокруг автокефалии поднялся такой хайп, говорит не только и не столько о мастерстве пропагандистов, сколько о том, что в сознании украинцев было что-то, что резонировало с церковным вопросом. И примитивным "прочь от Москвы" это "что-то" не исчерпывается. Церковная самостоятельность как внешнее обстоятельство украинской церковной самобытности сформировалась еще до поглощения имперским церковным проектом, и была им вытеснена, загнана под спуд, в глубины национального подсознания - один из множества украинских "гештальтов", который до сих пор не был закрыт.
Ну что ж, вот он, наконец, закрыт.
Когда улягутся страсти по Томосу, а они улягутся довольно быстро, они уже утихают, а после выборов совсем сойдут на нет (если только не произойдет нечто особенное), светская часть публики, удовлетворенная тем, что наконец "сбылось", успокоится и посмотрит на вещи трезво. Что же она увидит?
Это, разумеется, зависит от того, как распорядится своим символическим капиталом церковь. Она внезапно оказалась в центре общественного внимания, но пока неизвестно, осознала ли, что это не только приятно, но и ответственно. Что жить дальше так, как церковь жила до сих пор, уже нельзя. Что публика капризна, и те же люди, которые рукоплескали Томосу, завтра будут гневно выступать против клерикализации во всех формах, против "засилия попов", против консерватизма, исходящего от церковников. Автокефальная идея оказалась центром пересечения интересов не только церкви и политики, но также церкви и общества. Которое, на самом деле, точно не знает, в чем именно "польза" церкви для общества, и есть ли она вообще. Это был ситуативный союз, и он распадется сразу, как только "ситуация закончится".
Такое соприкосновение - шанс для церкви показать, чем она может быть для общества. Не только в политической роли "фактора национальной безопасности". Но в куда более прикладных, практических, человекомерных ролях.
Умеет ли наша церковь играть на этом поле? Нет, не умеет. Мы, конечно, говорим и пишем, что это - "новая церковь" и "новая структура", но это лишь фигуры речи. Нет в ней сейчас ничего нового, кроме названия и лица предстоятеля. Институционально, кадрово, идеологически, структурно - все это советский-постсоветский секонд-хенд. Сможет ли ПЦУ стать для украинцев модерным церковным проектом, ориентированным на громаду, на гражданское общество, а не на обслуживание власти? Сможет ли возродить тот гражданский дух, существовавший в украинской церкви перед тем, как ее поглотила РПЦ?
Нет, она этого пока не умеет. Ну так и вопрос не в умении. А в том, есть ли у нее желание, внутренний порыв к "новой евангелизации". Которую не насадишь "сверху" в союзе с властью путем ужесточения законов об абортах, вымарыванием ненавистного "гендера" или введением Закона Божьего в школьную программу. Подобное будет вызывать только отторжение у тех, кто еще вчера приветствовал Томос.
У ПЦУ есть шанс стать для украинцев не просто закрытым гештальтом и "сбычей мечт", которые, как известно, после "сбычи" теряют весь свой шарм. На фоне томосного хайпа церковь попала в центр внимания публики. Как церковь этим вниманием воспользуется? Сможет ли слезть с амвона и пойти в массы? Сможет заговорить человеческим языком с человеческими интонациями? Сможет снять расшитые платья и дорогую бижутерию, подчеркивающие ее принадлежность к "иному кругу", а вовсе не к "иному миру"?
Не стану высказывать догадок. Если ей это удастся, это будет совсем другая церковь. И совсем другая история Украины.
Следить в Телеграмме
Войти с помощью Facebook
Войти с помощью Twitter
Войти с помощью Google