ПРАВО НА СИЛУ

О политической и экономической подоплеке международного скандала, связанного с островом Коса Тузла, сказано предостаточно. Но этот клочок земли, кроме прочего, стимулировал общественность задаться вопросом: достаточна ли военная мощь государства, чтобы защитить его суверенность и неприкосновенность границ.

Украинские военные привыкли бороться с эвентуальным противником. А о возможности конфликтной ситуации с такими силами, как Россия и НАТО, между которыми в буферной зоне пока остается Украина, не помышляли вовсе. Но Тузла многих пробудила от спячки…

Тузлинский узел. Пробуждение

Можно ли говорить о силовом противостоянии и силовом решении проблемы, если строительство все же будет продолжено? Фактически силовая контрстратегия Украины основана пока на действиях пограничников, установивших паромы как преграды строительству. Если они будут снесены, пограничный потенциал противодействия будет реализовываться в виде вытеснения строителей полицейскими методами — щитами и дубинками. Первая стычка тут же вызовет наплыв кубанского казачества. Первая кровь (даже провокационная) создаст реальную основу для силового витка эскалации. Что тогда? Пока высокие военные чины избегают говорить об этой ситуации, стоит привести одну выдержку из заявления полуторагодичной давности первого заместителя начальника Генерального штаба ВСУ Николая Пальчука, когда он отвечал на вопрос о действиях в случае возможной агрессии против Украины: «Что касается России и Беларуси, то я даже гипотетически не могу представить проблем такого масштаба между нашими государствами, для разрешения которых необходимы будут именно силовые действия. В то же время, я убежден, что Вооруженные силы Украины уже после 2005 г., не говоря об их возможностях после завершения реформ, будут способны противостоять определенное время даже превосходящему противнику — пока наши политики и международное сообщество будут искать политические пути выхода из кризиса. А в новом проекте Военной доктрины говорится, что Украина, в случае вооруженной агрессии, пользуясь правом на индивидуальную и коллективную оборону, не исключает возможности получения военной помощи от других государств и оставляет за собой право вступить в союз с каким-то государством или группой государств. Убежден, что в любых условиях Украина найдет союзников».

Сегодня же люди на Банковой не просто возмущены заявлением российского премьера Михаила Касьянова о необходимости «убрать» пограничников с Тузлы, но и уверены, что Украина всеми возможными способами должна отстаивать свое право на этот клочок земли. Если всеми возможными, значит и военным тоже. Безусловно, военная мощь у страны еще есть. Хотя российские СМИ не преминули съязвить по поводу того, что полеты украинской боевой авиации в рамках начавшихся вблизи Тузлы военных учений происходят впервые после скниловской катастрофы Су-27. Есть у Киева и современные системы ПВО. Например, ЗРС С-300. Но они имеют характеристики советского времени, а на наметившейся модернизации той же Россией в любой момент может быть поставлена точка.

Украина завязала себя на РФ в военно-техническом отношении. А вот с союзниками, на которых намекал генерал Пальчук, пока проблема. Особенно потрясен украинский обыватель позицией США. Показательно, что когда на одном из украинских телеканалов провели интерактивный опрос зрителей в связи с обострением ситуации вокруг Тузлы, то оказалось, что больше всего украинцы рассчитывают на военную помощь со стороны США. Бездействие в конфликтной ситуации ударит по престижу США. Впрочем, позиция США уже давно вырисовывалась. А тот факт, что Соединенными Штатами прекращена программа утилизации твердого топлива межконтинентальных баллистических ракет SS-24, говорит и о потере интереса к стратегическому военному потенциалу Украины.

Подходы к боевой подготовке в украинской армии после серии катастроф почти не изменились. В июне с.г. заместитель главкома Сухопутных войск ВСУ — начальник Главного управления боевой подготовки генерал Дячук откровенно констатировал, что «моральное и физическое старение имеющейся учебно-тренировочной базы и отсутствие в подразделениях и частях тренажных средств нового поколения объективно привели к существенному снижению качества боевой подготовки войск. Мы вынуждены констатировать, что, несмотря на количество проведенных мероприятий, их качество не отвечает современным требованиям к подготовке соединений и частей». А судя по недавнему заявлению главкома ВВС генерала Скалько о ставках на тренажеры, авиационные генералы лишь на 13-м году независимости задумались над использованием современных тренажеров в подготовке летчиков. По его словам, в этом году «военные летчики, которые привлекались к выполнению боевых задач, налетали по 50—60 часов». Но это лишь треть общепринятой в мире нормы. А сколько, к слову, налетали те летчики, которые не привлекались к выполнению боевых задач?

Впрочем, дело совсем не в попытках сопоставить военные потенциалы Украины и России. Проблема в подходе, который, по всей видимости, еще окончательно не сформирован. Есть, конечно, опыт Литвы, малочисленный Департамент защиты края которой рассчитан всего на несколько часов противостояния агрессии. Этого должно хватить, чтобы на международном уровне предотвратить проблему. Но Литва успела выскользнуть из буферной зоны, спрятавшись под зонтик НАТО. А контрольная работа в Тузле говорит о том, что Украину так просто не отпустят. И так просто не примут, учитывая в том числе и резко выросшую агрессивность России. «Мы привыкли разговаривать с Россией на родственно-бытовом уровне, что сформировало в России восприятие Украины как не вполне самостоятельного государства. Этот стереотип надо изменить», считает председатель Национального центра по вопросам евроатлантической интеграции Владимир Горбулин.

Гарантии и союзники

Для защиты своих национальных интересов любое государство использует дипломатический и военный ресурс. Это аксиома. Когда Украина отказывалась от ядерного арсенала — третьего по величине в мире — то, как некий компенсационный приз, получила заверения со стороны других ядерных государств, что в случае опасности они помогут Украине справиться с внешними агрессорами. В трехстороннем заявлении от 14 января 1994 г. как США, так и Россия подтвердили решимость уважать независимость, суверенитет и территориальную целостность Украины, а также отказаться от использования против нее силы «в соответствии с принципами Заключительного акта ОБСЕ». Также Россия и США обязались «немедленно организовать меры со стороны Совета Безопасности ООН по предоставлению помощи Украине, как государству, которое не обладает ядерным оружием и является членом ДНЯО (Договора о нераспространении ядерного оружия), в случае, если Украина станет жертвой акта агрессии или объектом угрозы агрессии с использованием ядерного оружия». Но, как выясняется, КПД таких обещаний в угрожающий период может оказаться равным нулю.

А многочисленные напоминания международному сообществу о том, чему верила Украина в прошлом, уже давно не действуют. На самом же деле упомянутые гарантии никого ни к чему не обязывают. Например, тот же Заключительный акт ОБСЕ не предусматривает никаких санкций против стран, нарушающих его принципы. А в случае силового противостояния России и Украины с использованием обычных вооружений де-юре возникает коллизия, которая не дает повода Совбезу ООН рассматривать этот конфликт как такой, в котором есть угроза использования ядерного оружия. Если же Киев сможет убедить всех, что действия России несут и скрытую ядерную угрозу (благо есть недержание Белокаменной в ее заявлениях с превентивностью и «ракетностью»), то проукраинские решения Совбеза ООН будут просто-напросто заблокированы российским вето. К тому же все «гарантийные» заявления крайне уязвимы своей изначальной неясностью относительно уровня эскалации конфликта, после которого государство, давшее гарантии, сможет в такой конфликт вступить. Удовлетворительного ответа на данный вопрос нет, поскольку даже имеющийся опыт предоставления американских военно-политических гарантий европейским странам НАТО, который включал в себя и ядерный элемент защиты, так и не был проверен на практике. Выходит, Украине в случае конфликта придется рассчитывать на помощь иных гарантов лишь на добровольных началах.

Но, кроме этого, еще один дипломатический маневр Киева — использование возможностей программы «Партнерство ради мира». На пути Украины к полноценному членству в НАТО эта программа уже как-то позабылась, но она, среди прочего, предусматривает, что «НАТО будет проводить консультации с любым активным участником «Партнерства», если такой партнер столкнется с прямой угрозой своей территориальной целостности, политической независимости или безопасности». Инициирование и проведение таких консультаций может стать для Киева еще одним элементом политики сдерживания. Хотя не ясно, какие действия НАТО предпримет после таких консультаций, опасения России столкнуться с противодействием со стороны стран альянса — в том числе и США — будут лишь на руку Киеву. Обращения Украины — как будущего члена — к НАТО помогли бы быстрее понять России, что Украина действительно рассчитывает на получение помощи со стороны НАТО. Тем более что существующая де-юре совместная украинско-российская стратегическая группа, с украинской стороны возглавляемая Анатолием Орлом, то ли из-за стремления к безграничной дружбе, то ли по иным причинам, но все никак не найдет времени для тузлинского вопроса.

Уроки на завтра

Ситуация вокруг Тузлы впервые заставила задуматься о возможном силовом противостоянии с государством, военный потенциал которого значительно превышает украинский. И уже независимо от того, как будет развиваться ситуация вокруг этого островка, официальному Киеву таки придется сделать выводы и реализовать решения, направленные на усиление национального оборонного потенциала. Что может быть в этом перечне?

Во-первых, ускорение военной реформы. Если нет ресурсов на боеспособность всей армии, то необходимо, по меньшей мере, обеспечить боеготовность Сил быстрого реагирования и их компонента — Силы сдерживания (пока неядерных). Найти возможность продемонстрировать, как эти Силы работают, если уж Минобороны признает, что «наличие Стратегических неядерных сил сдерживания, их боеготовность и боевые возможности — это то, о чем должен знать эвентуальный противник».

Во-вторых, курс на минимизацию российского военного присутствия на территории Украины. Инициировать переговоры об условиях поэтапного вывода российского Черноморского флота с территории Крыма. Рассмотреть возможность — в случае дальнейших недружественных действий со стороны России — прекращения работы станций системы предупреждения о ракетном нападении в Мукачево и Севастополе, которые работают в интересах российских ядерных сил.

В-третьих, создание условий для реальной и своевременной военной помощи со стороны стран НАТО. Для этого пересмотреть идеологию совместных учений на территории Украины в рамках программы «Партнерство ради мира». В дальнейшем главный акцент сделать на совместных учениях авиационных компонентов армии Украины и стран НАТО. В частности, поощрять практические занятия польских ВВС и стран НАТО по переброске авиации НАТО на территорию Украины под видом совместных учений по проведению миротворческих операций. Украине следует определить перечень военных аэродромов, способных реально принять и обслужить военные самолеты НАТО.

В-четвертых, Украине необходимо сделать ревизию своей стратегии военного импорта. На сегодняшний день сложилась критическая зависимость от единственного поставщика — России — в сфере поддержания боеготовности всех основных видов вооружений, имеющихся в ВСУ. В условиях, когда даже азиатские государства — традиционные покупатели российского оружия взяли курс на диверсификацию источников получения вооружений и военной техники, ориентир исключительно на одного партнера может стать угрозой национальной безопасности.

Наконец, в-пятых, Украине стоит серьезно подумать о возобновлении статуса ядерного государства. Как о крайнем варианте развития ситуации, когда все международные гарантии будут девальвированы и дезавуированы действиями России и бездействием со стороны США и НАТО. Может быть, это напомнит союзникам о данных гарантиях. При этом нарастить потенциал ракетных носителей, увеличив их дальность с 300 до 500 км, что официально позволяет и режим контроля за ракетными технологиями.

Просто нужно хоть что-то делать. Если такое понимание придет, то окажется, и Тузла была не зря…