Последнее пристанище диктатора

Бывший лидер Социалистической Народной Ливийской Арабской Джамахирии Муамар Каддафи стал еще одним диктатором, погибшим от рук восставшего народа. Полковник принял смерть на своей родине в ливийском городе Сирт с оружием в руках. И это делает ему честь. Его племя в последующих переговорах с победившей стороной об условиях примирения вправе воспользоваться этим фактом для заключения более справедливой сделки.

Традиционно считается, что для посткаддафиевской Ливии возможны четыре сценария развития событий: гражданская война и последующий за ней межплеменной конфликт, установление военного режима, консервация переходного периода и раскол страны. Характерно, что среди этих сценариев практически не упоминается успешный переход от диктатуры к демократии. Конечно, гипотетически такая возможность не исключается. Но упрямая статистика гражданских конфликтов лишь усиливает скептицизм: шансы на успешный выход из насильственного конфликта и установление демократического режима составляют около 3-5%.

Межплеменной конфликт за ресурсы, или, другими словами, война всех против всех, фигурирует в качестве весьма вероятного сценария. Ряд аналитиков утверждают, что начало «настоящего ливийского кризиса» еще впереди. Этому способствует затяжной характер конфликта и сопряженная с ним дегуманизация. В условиях отсутствия монополии государства на насилие, когда практически все население вооружено, появляется шанс улучшить свои финансовые возможности или просто свести счеты со своими обидчиками. Такое сплошь и рядом происходит в сегодняшней Ливии. Глава переходного национального совета Ливии Мустафа Джалиль, как можно судить по его выступлениям, эту проблему осознает. Его призывы к примирению звучат искренне, но пока остаются всего лишь благими пожеланиями без определения конкретных процедурных механизмов.

Что это значит? Поскольку имела место эскалация конфликта, цена вопроса для определенных групп, в особенности для тех, кто уже долгое время были противниками ливийского диктатора, значительно возросла. Чем больше усилий и жертв инвестировано в конфликт, тем ценнее становится выигрыш и тем сложнее отказаться от игры с нулевой суммой, когда победитель получает все. Это универсальная формула, работающая во всех без исключения насильственных конфликтах. Впоследствии в процессе переговоров радикалы могут не просто усложнить заключение соглашения, но и окончательно его подорвать.

В ливийском случае речь идет, в первую очередь, об исламистах, которые инвестировали в победу над Каддафи значительные ресурсы. Добавьте к этому еще и разногласия по поводу будущего характера государственного устройства, места ислама в ливийском обществе, амбиции харизматичного лидера исламистов Абдельхакима Бельхаджа, и вы получите внутри самого лагеря победителей гремучую смесь противоречий, готовую взорваться в любую минуту. Говоря по-иному, прежде чем садиться за стол переговоров с проигравшей стороной и договариваться об условиях почетного мира, союзникам нужно достичь приемлемого соглашения между собой.

Раскол в лагере победителей, непомерные амбиции ряда полевых командиров и возрастающий дефицит безопасности могут привести к установлению военного режима. Сценарий возможен, но в настоящее время маловероятен по причине отсутствия силовых структур как институтов.

Не стоит обманываться и по поводу всеобщего ликования ливийцев в связи с падением режима. Здесь мы имеем дело с так называемым эффектом победителя, когда люди стремятся примкнуть к победившей стороне. Это связано не только с желанием обезопасить себя в условиях разрушения привычного социального порядка, но и с возросшими ожиданиями приза в связи с очевидным приближением победы.

Подобно украинскому Майдану 2004 года, когда после победы революции в оранжевом шарфике дефилировали практически все (даже нынешний премьер-министр Украины), большая часть населения ливийских городов сегодня демонстрирует видимую поддержку новым властям. Эта же внушительная по масштабам группа, возможно, охваченная неподдельным энтузиазмом, со временем может оказаться в первых рядах разочаровавшихся. То, что разочарование наступит, не вызывает сомнения, вопрос заключается в том, какими будут его масштабы, произойдет ли этот процесс стремительно или растянется во времени.

Отсюда вытекает следующий сценарий: консервация переходного периода и последующая дискредитация идеи трансформации Ливии в демократическое государство. Для сообщества, которое в течение сорока лет видело лишь диктаторскую форму правления, не имеющего опыта демократии, предусматривающей постоянное достижение компромиссов, при полном отсутствии гражданского общества как такового, этот сценарий наиболее реалистичен. И именно его реализации больше всего опасаются ливийцы…

Наблюдая за драматическими событиями в Ливии, судьбой Муамара Каддафи, многие вслед за итальянским премьер-министром Сильвио Берлускони повторяют известное латинское изречение Sic transit gloria mundi (так проходит слава мирская). Сказанное относится не только к некогда всесильному полковнику Каддафи, последним убежищем которого стала дренажная труба.