ОРУЖИЕ ДЛЯ УКРАИНЫ: ПОИСК АЛЬТЕРНАТИВЫ

Несмотря на декларируемую западную политическую ориентацию, украинские оборонные заводы давно выбрали российские ориентиры для своего самоопределения. Украинский ОПК марафона в Европу не выдерживает. Его предприятия обречены либо медленно вымирать, либо найти себе место под другим солнцем. Но грешат не только заводы. Если на рубеже столетий колебания у украинского военно-политического истеблишмента были, то миллениум стал отправной точкой и для армии. То есть модернизировать вооружения и создавать новую военную технику Украина намеревается совместно с Россией. Однако реалии не всегда совпадают с теорией — по некоторым чувствительным проектам, прямо связанным с обороноспособностью и безопасностью страны, Киев уже стал заложником Москвы. Причем будущие перспективы зависимости в оружейной сфере кажутся еще более непредсказуемыми.

МиГи: самый критический сегмент

На примере проекта модернизации парка украинских самолетов МиГ-29 отчетливо видно, как отечественная оборонка постепенно превращается в марионеточную фигурку, нити которой тянутся к Кремлю. Укрепление ВВС и ПВО после военных кампаний последних лет стало в восприятии современных военных аналитиков краеугольным камнем физической безопасности государства.

Киев устами экс-министра Александра Кузьмука еще в 1999 г. объявил, что приступает к реализации проекта модернизации истребителей МиГ-29. В то время рассматривалось четыре альтернативных проекта: российский, израильский, французский и немецкий. Генерал Кузьмук не скрывал, что ему нравится израильский вариант. Генеральный конструктор АНТК им. Антонова Петр Балабуев (АНТК им. Антонова был определен головным предприятием в этом проекте), напротив, был уверен, что модернизировать истребители можно лишь с Россией. Аргумент весомый — на территории РФ остался разработчик — РСК «МиГ». Западные проекты тоже детально прорабатывались, но были определены как слишком дорогие для Украины. Итог закулисного конкурса мы знаем: лучшей признали российскую версию.

Когда проект затянулся, участники начали кивать на недостаток финансирования. Но это лишь часть правды. Согласно данным Millitary Balance, в украинских ВВС 217 машин МиГ-29 (199 — эксплуатируются, 2 — учебных и 16 — на хранении). Безусловно, столько Украине не нужно. В качестве аргумента можно вспомнить, что в 2001 г. уже готовился ограниченный состав военных летчиков — по итогам года было подготовлено 88 пар, или 176 пилотов. Даже если предположить, что все они готовились для истребителей МиГ-29 (а ведь есть еще штурмовики Су-27, есть самолеты дальней авиации Ту-22М3, есть военно-транспортная и армейская авиация), то все равно это гораздо больше, чем для заявленных недавно четырех истребительных полков новой структуры украинской армии.

Именно в этой дельте и состоял фокус достаточно дорогостоящей модернизации для относительно бедного государства Украины. Учитывая почти нулевые бюджетные ассигнования на перевооружение и модернизацию, модернизация ориентировочной стоимостью в 5—8 млн. долл. за одну воздушную машину была бы делом неподъемным. Поэтому предполагалось часть МиГов реализовать на внешнем рынке с тем, чтобы быстрее поставить на крыло необходимый парк истребителей. Но российские торговцы оружием были не в восторге от такой идеи. Это ведь наступление на многие региональные рынки, считающиеся вотчиной Москвы. И в перспективе — серьезный удар по самому РСК «МиГ», который в жесткой конкуренции с производителем боевых самолетов Су АВПК «Сухой» и так с трудом сводит концы с концами.

В результате стоимость работ по российскому сценарию модернизации оказалась в несколько раз дороже, чем предполагали украинские военные. Но и это не самое главное. Основной удар Россия нанесла, когда было заявлено, что ни один самолет после модернизации не должен уйти на экспорт, по крайней мере без согласия Москвы. Киев оказался в замкнутом кругу, и бессмысленный бег по этому кругу продолжается уже шестой год…

Охота за технологиями

В борьбе за право собственности на советские технологии Москва стремится использовать и международные рычаги влияния. Первая целенаправленная попытка была предпринята российской стороной на состоявшемся в декабре 2003 г. заседании стран — участниц Вассенаарских договоренностей. Стоит напомнить, что многосторонний механизм этого режима контроля за перемещением на планете обычных вооружений, объединяющий 33 государства, был создан в 1996 г. для содействия региональной и международной стабильности и безопасности путем обеспечения большей ответственности в передачах обычных вооружений, товаров и технологий двойного назначения. Вассенаарские договоренности предусматривают добровольный обмен информацией между странами-участниками в отношении поставок или отказа в поставках в третьи страны товаров и технологий двойного применения, указанных в прилагаемых к договоренностям списках.

Показательно, что из года в год этот перечень становится более длинным. Например, изначально речь шла об обмене информацией о поставках танков, бронированных боевых машин, крупнокалиберной артиллерии, боевых самолетов, ударных вертолетов, ракет и ракетных систем в страны — не члены Вассенаара. После заседания 2001 г. перечень обменной информации дополнился такими образцами военной техники как артиллерийские тягачи и понтонные укладчики. В 2002 г. «вассенаарцы» приняли решение сделать обязательным обмен уведомлениями о передаваемых в третьи страны кораблях и подводных лодках водоизмещением от 150 до 750 тонн, а также лицензиях на их производство. По итогам заседания 2003 г. было решено ужесточить контроль над экспортом переносных зенитно-ракетных комплексов (ПЗРК). Но кроме этого Россия пыталась добиться решения зафиксировать в «вассенаарских» решениях и исключительное право россиян на интеллектуальную собственность на фактически все экс-советские военные технологии и технологии двойного назначения. В таком случае ни одна страна не имела бы возможности проводить модернизацию вооружения и техники советского производства, не получив предварительное «добро» Москвы.

Усилия российских переговорщиков закрепить подобное решение в рамках Вассенаара — выполнение задачи Владимира Путина, который 4 ноября 2003 г. на заседании Комиссии по ВТС заявил о том, что «крайне важно сформировать единую стратегию защиты интеллектуальной собственности России в сфере военно-технического сотрудничества». Тогда Путин предложил создать систему защиты прав «на отечественные военные технологии, переданные иностранным государствам». «Не секрет, что разработки наших ученых и конструкторов во многих случаях становятся основой для производства за рубежом конкурентоспособной и высокоприбыльной продукции, которая направляется в том числе на рынки третьих стран, составляет там нам конкуренцию», — заявлял тогда Путин. Впрочем, уже в конце ноября 2003 г. во время встречи руководителей «Укрспецэкспорта» и «Рособоронэкспорта» гендиректор российской компании настоятельно рекомендовал украинской стороне присоединиться к позиции России. Киевские спецэкспортеры оставили московских коллег без ответа — слишком уж болезненным оно являлось для украинской обороноспособности.

В рамках Вассенаара ни одно из государств-участниц инициативу россиян не поддержало. Хотя бы потому, что практически невозможно провести «водораздел» между советскими и российскими разработками. По крайней мере до тех пор, пока не будет определено, какая сторона или страна является де-юре на международном уровне признанным собственником на те или иные разработки или технологии. Более того, российская стратегия охоты на советские ноу-хау (именно так стоит их характеризовать, так эти разработки начинались еще в рамках Союза), по большому счету, бьет по хвостам. Лишь несколько примеров: соосный несущий винт российского ударного вертолета и способ управления им запатентован в Нидерландах; способ изготовления турбинных лопаток авиадвигателей запатентован в Швейцарии; силовая установка советских самолетов вертикального взлета и посадки запатентована в США. Производя эту технику и поставляя ее на рынок вооружений, Россия сама вот-вот столкнется с тем, что ей придется покупать лицензии в США, Швейцарии, Нидерландах и других странах.

Более того, часть этих патентов на советские военные ноу-хау находится в частных руках. Иногда селекция и приобретение перспективных технологий имеет под собой четкую государственную основу. Так, Министерство обороны США с 1980 г. закупает военную технику, оборудование и технологии у иностранных компаний. В общей сложности на эти цели было потрачено 23 млрд. долл. 33% заказов пришлось на долю Великобритании, чуть более 16% — на долю Германии, по 11% — Франции и Швеции, по 7% — Израиля и Канады. Всего США закупали военную технику у 23 стран мира. В период с 1992-го по 2000 год более 1 тыс. разработок советских ученых в военной сфере запатентовано не в России, а в США. В ближайшем будущем главными иностранными поставщиками американских вооруженных сил, по данным US Foreign Comparative Testing Program (подразделение Пентагона, занимающееся закупками иностранных военных технологий), станут Италия, Греция, Южная Корея, Великобритания и Сингапур.

Но почему же Россия, которая формально печется о сохранении технологий, де-факто их не контролирует? Одна из причин в том, что неповоротливая бюрократия на самом деле не заинтересована да и не способна создать реальный механизм защиты не только советских, но и действительно российских ноу-хау. В среднесрочной перспективе ситуация не изменится. Хотя в этом периоде от Москвы можно ожидать «индивидуальной» стратегии давления на страны, желающие осовременить технику и вооружение «Made in USSR». Но 5—7 лет — это, как правило, время одного технологического витка в области создания и модернизации вооружений. Это означает, что страны, которые согласятся (вынужденно или осознанно) играть по российским правилам, рискуют обречь арсеналы своих вооруженных сил или на безнадежное устаревание, или на варианты модернизации, которые вовсе не идут в ногу со временем. Зато сохранят за Россией возможность влияния на парк вооружений страны-контрагента, что выгодно лишь российскому ОПК и российским разработчикам.

В поисках оптимума

Есть ли выход? Одно из предложений, лежащих на поверхности, — предоставить право на продление ресурса базовых образцов вооружений и их модернизацию национальным генеральным конструкторам. Институт генкострукторов в Украине уже создан, в частности по таким направлениям, как авиа- и судостроение, бронетехника, производство радиолокационной техники, оперативно-тактических ракет, боеприпасов. Осталось лишь принять политическое решение, которое в свое время было принято в Израиле, Польше, Болгарии — да, делаем, да, модернизируем, да, отвечаем за последствия и сопровождаем модернизированную технику на всем пути ее остающейся жизни. На первый взгляд решение довольно рискованное. Но не менее рискованно — остаться с катастрофически устаревающим вооружением зарубежного производства.

Как считают многие украинские прагматики, Киеву пора сделать решительный шаг. В его пользу есть несколько довольно весомых аргументов.

Во-первых, уже в 2002 г., когда украинско-российский проект начал стопориться, наши предприятия разработали собственный вариант так называемой «малой» модернизации МиГ-29. Но, опасаясь обострения отношений с Москвой, Киев так и не принял решения.

Во-вторых, Луцкому авиаремонтному заводу «Мотор» Минобороны вполне подвластен капитальный ремонт двигателей РД-33-2С для истребителей МиГ-29, хмельницкий завод «Новатор» способен обновить бортовые радиолокационные станции. Реализация проекта «Новатора» позволит истребителю МиГ-29 увеличить дальность обнаружения целей в 1,5 раза и обеспечить его многофункциональность, вести огонь одновременно по двум, в том числе наземным, целям, а также по морским целям с синтезированной апертурой. Львовский авиаремонтный завод разработал собственную программу малой модернизации самолета МиГ-29, которая позволяет расширить боевые возможности самолета при решении задач по поражению наземных и надводных целей за счет его оснащения управляемыми авиационными средствами поражения класса «воздух—поверхность» с телевизионными головками самонаведения. На заводе «Спецтехстекло» в Константиновке Донецкой области разработано новое многослойное остекление, которое может быть использовано для модернизации украинских самолетов МиГ-29. В работах по украинскому варианту должен принять участие еще столичный завод «Арсенал», а также некоторые негосударственные фирмы.

Наконец в-третьих, не обязательно отказываться от сотрудничества с Россией (хотя, скорее всего, без демарша со стороны РФ дело не обойдется). Но наличие альтернативных версий даст возможность продать часть невостребованных армией самолетов и за вырученные средства укрепить противовоздушный щит страны.

Кроме того, представители РСК «МиГ» сегодня не отличаются расторопностью на рынке. Об этом, к примеру, свидетельствует недавнее решение Болгарии оштрафовать российскую компанию за срывы сроков модернизации 20 истребителей болгарских ВВС на 600 тыс. долл. (сумма контракта на модернизацию парка болгарских ВВС составляет 56 млн. долл.). А недавно посетивший украинскую столицу директор по вопросам маркетинга в странах СНГ и Балтики израильской компании Israel Aircraft Industries Ltd Давид Лемперт недвусмысленно заявил агентству Defense Express, что Израиль готов «поделиться опытом и наработками в модернизации МиГ-29».