Оборонный потенциал страны: как его развить

В преддверии появления у Украины первого Плана обороны государства, естественно, с грифом, Центр исследований армии, конверсии и разоружения инициативно взялся за создание открытого обзора с претенциозным названием: "Стратегия развития эффективного оборонного потенциала Украины". В нем группа экспертов решила обозначить ключевые возможности нации в организации оптимального противодействия и успешного сопротивления превосходящему Украину противнику.

Проведение такого исследования мотивировали несколько взаимосвязанных факторов. Во-первых, растущая агрессивность путинской России. Во-вторых, заметные изменения в формуле ведения современной войны. И, наконец, в-третьих, замирание мира вследствие коронакризиса, что наша группа считает, без преувеличения, шансом для государства.

Россия наступает…

Нельзя не заметить, что после легкомысленного разведения сил в Донбассе Кремль пошел в наступление, - во время пандемии пресловутого коронавируса по факту только увеличилось число атак и вооруженных диверсий. Череда непрерывных убийств украинских военных на восточном фронте приобрела беспрецедентно угрожающий характер: потери критические и составляют почти полтора десятка воинов ежемесячно. Со времен Иловайска и Дебальцево это новый пик, просто он по форме иной. Но, как червь, грызет сердцевину армии. Это требует реального пересмотра формулы построения обороны как в вопросе применения оружия, так и в вопросе оперативного перевооружения.

Сумасшедший нефтяной кризис с пиковым падением цен (возможно, предвестник падения самого Путина), падение рейтинга кремлевского "царька" да вихрь коронавируса - эти аргументы подталкивают Кремль к эскалации конфликта. Симптоматичны и публикации активизировавшихся нукеров в СМИ. "В реальности Украина может быть либо частью России, либо ее врагом. Третьего, увы, не дано и не будет дано никогда", - публикует "Независимое военное обозрение" выводы одного из прислуживающих экспертов, указывая, что именно Украина, а вовсе не НАТО, является "реальным противником" России. Это серьезный сигнал для Киева.

Мир привыкает воевать по-другому…

В последний год особенно ярко наблюдается кардинальное изменение форм и методов ведения боевых действий в современных войнах. Несмотря на то, что, например, стратегические беспилотные авиационные комплексы (БАК), в том числе как носители высокоточного оружия, применялись американской армией еще в конце ХХ века, именно конец 2019-го - начало 2020 года можно считать еще одним этапом больших перемен.

С одной стороны, суммарные расходы на закупки оружия в мире стремительно растут (международный институт SIPRI подсчитал, что военные расходы в мире в 2019 году выросли до 1,92 трлн долл.). Экономически мощные страны продолжили расширять возможности ценных боевых систем стратегического уровня: согласно SIPRI, на долю пяти крупнейших стран - США, Китая, Индии, России и Саудовской Аравии - приходится 62% мировых военных расходов за 2019 год. К примеру, в начале 2020-го с помощью американского беспилотника MQ-9 Reaper и высокоточных ракет Hellfire был уничтожен влиятельный иранский генерал Касем Сулеймани. Но стоимость таких БАК превышает 16 млн долл. за единицу, что делает невозможным массовое использование подобного вооружения подавляющим большинством стран мира.

Однако на фоне этого особенную актуальность приобрело массовое применение сравнительно дешевых беспилотных (дистанционно управляемых) платформ различного базирования (авиационных, наземных, морских) с ударными элементами. Специалистами особо отмечается их многофункциональность и универсальность, что позволяет применять разнообразное вооружение и электронное оборудование. В том числе современное, такое как электромагнитные боеприпасы, новейшие системы радиоэлектронной борьбы (РЭБ), радиоэлектронной разведки (РЭР) и прочее.

Ярким примером развития нового тренда может служить ночное нападение в сентябре 2019 года десятью дронами-киллерами на нефтяные мощности компании Saudi Aramco на востоке Саудовской Аравии, что привело к сокращению наполовину ежедневной добычи нефти в стране. Еще более весомого результата достигла массированная атака турецких ударных беспилотников в Сирии в конце февраля 2020 года. В ходе короткой, но ожесточенной эскалации конфликта Анкара нанесла ряд ощутимых ударов по подразделениям сирийской армии, оснащенным достаточно современным российским оружием. Это позволило турецким СМИ заговорить о "новой военной доктрине" Анкары.

Всеохватывающая оборона

Пока демон будет восседать в Кремле, Россия будет оставаться государством-монстром. И, говоря о возможности противостояния, следует подчеркнуть растущую роль асимметричных средств противодействия. К таким следует отнести как сугубо военные возможности, так и потенциал несилового противодействия.

Несиловые средства призваны предотвратить развернутый Москвой информационный террор, проведение информационно-психологических операций с использованием кибератак, социальных сетей и средств массовой информации. Это вынуждает сконцентрироваться на развитии контрразведки, разведки и специальных информационных структур. Война России против Украины продемонстрировала отсутствие четкой линии фронта, что требует многоуровневой системы сдерживания.

К сожалению, пока нет даже признаков принятия Верховной Радой проекта закона о Службе безопасности Украины. В то же время есть острая необходимость сформировать на фундаменте СБУ мощный контрразведывательный орган, способный выстроить систему предупреждения и противодействия России внутри Украины. Она включает в себя не только реагирование на проявления антиукраинских сил, но и шаги на опережение. И предполагает как отказ от несвойственных правоохранительным органам функций, так и законодательное закрепление главной задачей СБУ нейтрализацию работы иностранных спецслужб на территории страны.

С разведывательными органами дело обстоит чуть проще, поскольку соответствующие проекты законов, как ожидается, будут приняты после окончания карантина.

Как представляется, задачи обеспечения информационной безопасности должны решаться в рамках "профильности" во всех ведомствах национальной безопасности. Это предусматривает организацию системного взаимодействия (координатором в идеальной модели должна быть СБУ или орган, координирующий работу разведок). Должно быть налажено сотрудничество и с общественным сектором, гражданскими институтами, способными к активным информационным мероприятиям, что предписывает и Закон "О национальной безопасности".

Развивая национальное разведсообщество, украинским реформаторам стоит обратить внимание на оперативность реагирования на новые угрозы наиболее развитых мировых структур. Так, в феврале 2020 года Национальный центр контрразведки и безопасности США (структурное подразделение Управления директора национальной разведки) обнародовал открытую часть Стратегии национальной контрразведки США на 2020–2022 годы. Показательно, что, называя Россию среди потенциальных угроз, документ определяет саму сущность опасности нового уровня следующим образом: "Глобальная доступность технологий с интеллектуальными программами (биометрические устройства, беспилотные системы, средства получения изображений с высоким разрешением, усовершенствованное оборудование для технического наблюдения, развитые системы шифрования, технические средства для аналитической обработки больших массивов информации) позволила широкому кругу субъектов получить все более сложные разведывательные методы, инструменты и технологические возможности, которыми ранее владели только хорошо профинансированные спецслужбы. Эти технологии сделали возможным для противников США использование информации как стратегического ресурса для достижения целей экономической безопасности и влияния на своих конкурентов".

Другими словами, технологический скачок в этой сфере требует немедленного реагирования в направлении технического усиления контрразведки и разведок.

Силовые асимметричные возможности

ВСУ сами по себе должны олицетворять такую возможность, превратившись в слаженный институт сдерживания. Это, скорее всего, произойдет только с трансформацией армии в профессиональную, оснащенную и полностью укомплектованную современным вооружением. Несмотря на сложность решения такой задачи, в ВСУ могут активно развиваться элементы ассиметричного противодействия. Например, ракетные программы, которые позволят поражать стратегические объекты противника на приличном расстоянии (300–500 км, а в перспективе - 1500 км). Любопытное наблюдение: когда в апреле с.г. возникли проблемы с финансированием ракетных программ, директор Павлоградского химзавода (поставляющего топливо для ракет) Леонид Шиман заметил следующее: "В случае нового широкомасштабного наступления России с помощью "Ольхи" (РСЗО с дальностью высокоточного действия ракет 70 км, серийное производство которых налажено к 2020 г. - В.Б.), мы получаем средство сдерживания. Путин будет долго думать, стоит ли ему снова атаковать Украину и обстреливать наши города (как это делали русские в 2014–15 годах), зная, что удары "Ольхой" могут быть нанесены и по их объектам критической инфраструктуры, вроде того же Каменского. В самой РФ после такого заявления начался переполох под истеричное визжание СМИ. Еще бы, ведь в этом городке (в двух десятках километров от украинской границы) производят критические элементы для российских ракетных программ, включая гиперзвуковую ракету "Циркон".

Помимо ракет, ассиметричный потенциал имеют Силы специальных операций ВСУ. А это - выведение из строя стратегических объектов на территории противника или поражение его боевых подразделений в местах дислокации (развертывания). Самое время вспомнить, что в документе под названием "Видение ("Візія") Генерального штаба ВС Украины развитию ВСУ на ближайшие 10 лет", появившемся в начале 2020 г., указано недвусмысленно: "Силы специальных операций ВСУ должны обеспечить "в долгосрочной перспективе - гарантированное выполнение специальных задач за пределами Украины (при условии внесения необходимых изменений в законодательство)". Так что, Генштаб генерала Хомчака хотя и справедливо переложил ответственность на Раду, все же заявил о такой возможности.

Территориальная оборона (ТрО) - еще одна асимметричная возможность Украины, требующая четкого законодательного урегулирования. Возможности ТрО по блокированию действий противника очевидны и не подлежат оспариванию: можно победить армию, но нельзя поработить народ - история знает бесчисленное количество примеров. Развитию ТрО в Украине препятствует наличие существенных различий в толковании способов ее развития. О том, что половину усилий по развитию ТрО должны взять на себя местные администрации, ЦИАКР заявлял еще осенью 2019 г. Заместитель секретаря СНБО генерал Сергей Кривонос считает, что "финансирование подразделений территориальной обороны должно быть 50 на 50%: половина из бюджета военного ведомства, а другая - от местных администраций. Нами в законопроекте предусмотрено, что финансирование потребностей ТрО должно составлять три процента от местных бюджетов и три процента - от ВСУ". Не могу утверждать, но, скорее всего, эти взгляды стали причиной того, что координацию подготовки ТрО (и проекта закона) поручили другому заму секретаря СНБО - генералу Михаилу Ковалю. В профильном парламентском комитете как минимум сдержанны в отношении наделения полномочиями местных администраций.

Еще одно новаторство генерала Кривоноса было бы полезно для внедрения - официальное определение, что служба в рядах ТрО засчитывается как срочная. Это стало бы одним из мотивирующих факторов. Но пока "воз и ныне там", а мы в свое оправдание можем прикрываться коронавирусом.

Новые технологии в вооружениях - возможно, самый действенный способ оформления отечественного асимметрического потенциала. Выше упоминалось о необходимости ревизии гособоронзаказа (ГОЗ) - ныне Украина как, прямо скажем, небогатое государство, должна приобретать в первую очередь то, что можно применить уже сегодня или хотя бы завтра. Скажем, боевая авиация в нынешней войне не применяется, как вряд ли будет применен и строящийся за 200 миллионов долларов корвет (ну, разве как флагман ВМСУ для парадов). А солдаты и офицеры гибнут сегодня - сейчас!

Со скрипом, но первый шаг уже сделан - при помощи инструментария военно-технического сотрудничества. Год назад Украина купила у Турции партию ударных беспилотных авиационных комплексов (БАК) Bayraktar TB2 за 70 миллионов долларов. После того, как в марте с.г. эти оперативно-тактические БАК стали готовиться к боевому применению, продвинулся вопрос создания совместного с турецким Baykar Defence предприятия. Ныне, по словам заместителя гендиректора госконцерна "Укроборонпром" Михаила Морозова, оно создается на территории Украины и будет заниматься производством ударных беспилотных авиационных комплексов. Предполагается, что 51% этого предприятия будет принадлежать турецкой стороне, но это будет совместное производство, и результаты его можно будет использовать как для усиления ВСУ, так и для поставок на рынки третьих стран.

Но это спорадические усилия государства. А есть и достижения частников. Из пяти частных предприятий, занимающихся в стране БАК, два уже осваивают ударные элементы. Но в качестве дронов-киллеров, а не многоразового использования с управляемым ракетным вооружением. Почти такая же ситуация с наземными беспилотными комплексами. Из четырех частных компаний, освоивших создание платформ (есть и со стрелковым боевым модулем), как минимум две готовы поставить "на робот" противотанковые ракеты. Но это невозможно сделать без усилий государства - при том, что управляемые ракеты серийно производятся одним из флагманов "Укроборонпрома".

Где государство?

Помнится, экспертная среда не раз упрекала предыдущего президента Петра Порошенко, что он, мол, не осуществляет активного перевооружения армии, поскольку такая "вялотекущая" война ему выгодна. Упреки справедливы как минимум по факту. Но кто мешает сегодня еще одному президенту мира (или ответственным в его команде) всерьез подумать о солдатах? В конце февраля 2020 г. Владимир Зеленский подписал реально передовой указ №59, возложив ответственность за его выполнение на Кабмин (Минэкономразвития, Минфин, силовые министерства и "Укроборонпром"), а контроль над выполнением - на секретаря Совбеза Алексея Данилова. К 1 мая с.г. не появилось ни одного признака реализации этого указа. А даже запущенный ГОЗ не может начать реализовываться. Теперь уже по причине того, что Казначейство блокирует выплаты на изготовление вооружения. Выделенный в 2020-м Минобороны 21 миллиард гривен на "развитие вооружений и военной техники" завис в воздухе… Ну и девять миллиардов гривен под государственные гарантии - тоже. Самый большой объем средств на перевооружение за всю историю Украины может оказаться сюжетом самой большой оружейной трагикомедии. И виной этому вовсе не COVID-19.

В завершение же хочется сказать, что главная современная проблема Украины не в том, что ничего не делается, а в том, что делается все слишком медленно.

Все статьи автора читайте тут.