НАЦИОНАЛЬНЫЙ ВОПРОС КАК ПОЛИТИЧЕСКИЙ ИНСТРУМЕНТ: НЕКОТОРЫЕ ПРИМЕРЫ ИЗ УКРАИНСКОЙ ЖИЗНИ

Национальный вопрос в Украине, к счастью, никогда не был столь острым, как в некоторых других постсоветских государствах. Вопреки отдельным прогнозам начала 90-х годов, не приобрели крайних форм националистические и сепаратистские тенденции регионального масштаба в Крыму, Закарпатье, Черновицкой области, а деятельность национальных обществ, как правило, была сосредоточена на культурно-просветительной и гуманитарной сферах. У нас не возникли ни свое Приднестровье, ни своя Чечня, не наблюдалось, за очень редким исключением, явно политизированных проявлений антисемитизма. Одним словом, Украина может поставить себе в заслугу сохранение относительной стабильности в межнациональных отношениях.

Однако это не значит, что национальные проблемы совсем не значимы для Украины. Существуют факторы, способные если не вывести их на передний план общественной жизни, то, по крайней мере, простимулировать обострение их восприятия общественным сознанием.

Вполне виртуальное этнокультурное разделение между украино- и русскоязычными, гораздо более характерное для нашей ситуации, чем разделение межнациональное, при соответствующем информационно-пропагандистском сопровождении может приобрести конкретность, жесткость и определенность, достаточные для решения некоторых оперативных (хотя и неблаговидных с моральной точки зрения) политических задач.

Положение, в котором все эти годы пребывают вернувшиеся на историческую родину крымские татары, было и остается чреватым реальными межнациональными конфликтами, свидетелями которых нам уже неоднократно приходилось бывать. Стоит лишь в нужный момент воздействовать на какую-либо из «болевых точек».

В ХХ веке, не без стараний внешних сил, в сознании западного общества последовательно насаждался образ украинца-антисемита. Зная трепетное отношение западноевропейского истеблишмента к проявлениям антисемитизма, особенно в находящихся «под лупой» странах Восточной Европы, совсем несложно при помощи СМИ создать имидж «юдофобской» или поддерживающей «юдофобов» практически любой национально окрашенной политической силе.

Уроки истории

В начале 1990-х годов наибольшую угрозу государственной целостности Украины представляло руководство Автономной Республики Крым. Однако в 1995 г. в результате политического конфликта между различными его частями сначала лишился должности президент автономии Юрий Мешков, а потом потерпели поражение и его противники из крымского парламента, возглавляемые Сергеем Цековым. Разумеется, можно говорить о своевременном вмешательстве Киева, о внешней режиссуре раскола крымской политической элиты, но это не объясняет до конца ни тогдашней ситуации на полуострове, ни стремительной маргинализации крымских пророссийских сил, которые, вопреки прогнозам некоторых аналитиков, так и не вернули утраченных позиций на выборах ни в 1998-м, ни в 2002-м.

Основная причина поражения упомянутых сил, выступавших под лозунгами защиты русскоязычного населения Крыма от украинской политической и культурной экспансии, состояла в том, что они не имели ни четко очерченной социальной базы, ни, что еще более существенно, однозначно определенного противника. Национальные политические силы, как правило, только тогда жизнеспособны и эффективны, когда опираются на определенную этническую группу с достаточно высоким уровнем коллективного самосознания и имеют перед собой противника в виде государства, которое данную группу целенаправленно дискриминирует — как в целом, так и в лице отдельных ее представителей.

В чистом виде подобную модель можно было наблюдать в Косово. В Приднестровье руководство самопровозглашенной республики, опираясь на неоднородное в этническом отношении русскоязычное население, имело перед собой компактную национальную силу в лице молдавского этноцентрического государства, чуждую в языковом и культурном отношении (когда Тираспольско-Дубоссарская епархия Православной Церкви Молдовы фактически стала функционировать в автономном режиме, ориентируясь не на Кишиневскую митрополию, а непосредственно на Московскую патриархию, состоялось отчуждение и на религиозной почве).

В Крыму оба упомянутых фактора отсутствовали. Его население неоднородно в национальном отношении, однако при этом нет ситуации, когда каждая этническая группа имеет четко выраженные интересы и возглавляется политической организацией (организациями). Исключение, разумеется, составляют крымские татары, но о них речь ниже.

Наиболее активные в то время пророссийские организации, например Русское движение Крыма, отражали не столько коренные интересы, сколько ситуативные настроения русскоязычного населения полуострова, вызванные резкими изменениями в государственном устройстве и общественно-политической жизни. С другой стороны, украинское государство, которому пытался противопоставить себя Крым в начале 1990-х годов, имело население, в значительной степени сходное с крымским по этническому составу и еще более — по языку и этнокультурным предпочтениям. Особенно это касается восточных регионов Украины.

Одним словом, граница между противоборствующими сторонами оказалась слишком размытой, чтобы походить на линию фронта. Это уже само по себе «демобилизовало» крымчан. «Националистические» власти в Киеве были для жителей Крыма мало ощутимы в силу их удаленности, а Украина никак не воспринималась в виде некоего враждебного целого, защита или отделение от которого является делом жизненно важным, заслуживающим серьезных жертв. Вследствие этого сепаратистские устремления некоторых крымских организаций не получили массовой поддержки населения автономии.

Пророссийские силы
в предвыборной борьбе

Среди пророссийских партий и общественных организаций Украины наибольшей активностью в настоящее время отличаются Всеукраинское объединение «Наследники Богдана Хмельницкого», партия «Русский блок» (бывшая «За Русь единую») и Славянская партия. В идейном плане их объединяет общая, хоть и не всегда ясно артикулируемая убежденность в несостоятельности претензий украинского народа на собственную государственность, а то и вовсе в фиктивности самого понятия «украинский народ» и его производных. Они имеют общие стратегические цели — придание русскому языку в Украине статуса государственного, интеграция Украины в союз России и Беларуси (шире — в евразийское пространство); общие идеи, сводимые к неприятию Запада во всех его проявлениях, от военно-политических до религиозных, апологетике православия, отождествляемого с идеологией Русской Православной Церкви, вере в культурное, духовное, а в перспективе — экономическое и политическое единство русского (восточнославянского, славянского) народа с центром в Москве.

При этом положение пророссийских партий и общественных организаций в украинском политикуме было и остается маргинальным. Так, на парламентских выборах 2002 г. «Русский блок», объединивший партии «За Русь единую», «Русско-украинский союз» и «Союз», набрал 0,73% голосов. Причем аналогичные результаты были и в тех регионах, где преобладает русскоязычное население и традиционно сильны пророссийские настроения: в Донецкой области — 0,51%, Днепропетровской — 0,75%, Луганской — 2,00%, Харьковской — 0,77%. Исключение составила Автономная Республика Крым, где блоку удалось, хоть и с трудом, преодолеть четырехпроцентный барьер, набрав 4,76% голосов. Блок «ЗУБР» (партии «Свет с Востока» и «Союз труда») набрал в целом по Украине 0,43% голосов, причем в АР Крым — 0,93%, Донецкой области — 0,45%, Днепропетровской — 1,25%, Луганской — 0,94%, Харьковской — 0,55%.

О том, что мы имеем дело не с единичным фактом, а с тенденцией, свидетельствуют и другие цифры. Так, по результатам выборов в Верховную Раду Украины 1998 г. блок СЛОн (Социально-либеральное объединение — Конституционно-демократическая партия и Межрегиональный блок реформ) и партия «Союз», предвыборные программы которых были во многом близки программам вышеупомянутых блоков, набрали, соответственно, 0,90% и 0,70% голосов (правда, в Крыму его результат составил 10,68%).

На президентских выборах 1999 г. единственный кандидат, являющийся лидером пророссийской партии «Славянский союз», Александр Базилюк — получил всего 0,14% голосов.

Назовем еще одну причину маргинальности пророссийских партий в Украине. Характер взаимоотношений между Украиной и Россией (если брать во внимание факторы, касающиеся рядовых граждан, а не заангажированных политиков) не позволяет в достаточной степени актуализировать типичные для их пропаганды темы «разорванного культурного пространства», «разделенного народа» и проч. Все это вынуждает данные партии порой создавать проблемы там, где их нет, заостряя на них внимание избирателей.

В результате предвыборные мотивы в их риторике получают совершенно определенные и довольно причудливо сочетающиеся акценты. Так, секретарь ВО «Наследники Богдана Хмельницкого» и лидер партии «Русско-украинский союз» («Русь») Иван Симоненко в статье «Американский кандидат» пишет: «Известно (!), что Ватикан нацелен на объединение всех ветвей и течений христианства на Украине (в т.ч. и на поглощение Украинской Православной Церкви Московского патриархата) в т.н. Единую Украинскую поместную церковь с подчинением ее Риму... Цель проекта состоит в форсированном изменении цивилизационно-культурной самоидентификации подавляющего большинства населения Украины и создании дополнительных гарантий социокультурного содержания для недопущения в перспективе нового сближения Украины с Россией» (www.edinenie.kiev.ua).

В свою очередь близкий Русскому движению Украины и, соответственно, «Русскому блоку» глава Союза православных граждан Кирилл Фролов в статье «Тандем Ющенко и Гузар» утверждает: «До решения вопроса о власти на Украине униатский патриархат создаваться не будет… Создание униатского патриархата и приход Ющенко к власти это глобальный религиозный и цивилизационный переворот в жизни Православной Украины» (www.materik.ru).

Следует отметить, что совершенно четко выраженная конфессиональная составляющая присутствует в идеологии практически всех упомянутых организаций. Наиболее конкретно и лапидарно она выражена в предвыборной программе кандидата в Президенты Украины в 1999 г., лидера Славянской партии Александра Базилюка: «Защита Украинской Православной Церкви (во главе с Владимиром Сабоданом) от раскольников».

Также распространены вариации на данную тему в виде рассуждений о единстве православной цивилизации, антикатолической риторики, примеры которой приведены выше. То, что именно последняя нынче преобладает, оттеснив на второй план традиционные нападки на «филаретовцев», связано отнюдь не с реальностью для Украины «католической экспансии», символ которой видят в строящемся в Киеве Патриаршем соборе Украинской Греко-Католической Церкви. Для любого непредвзятого наблюдателя очевидно, что перенесение центра УГКЦ в Киев и предоставление ей статуса Патриархата не изменят количественного соотношения христианских церквей в Украине. Да и мнимая угроза распространения католицизма вряд ли пугает рядового украинца, особенно после визита в 2002 г. в Украину Папы Римского Иоанна Павла ІІ, который и накануне, и в ходе визита продемонстрировал всяческое уважение к Православным Церквям. Но все указанные «фобии» присутствуют в официальной позиции Русской Православной Церкви, и очевидно ей, а не украинским реалиям пытаются следовать пророссийские организации в Украине.

Поэтому можно предвидеть, что их пропагандистский потенциал будет востребован в ближайшем будущем теми, кто в очередной раз попытается строить свою электоральную стратегию на изоляции национально-демократических сил в «галицийском политическом гетто», представлении Западной Украины в массовом сознании жителей других регионов как символа шовинизма и русофобства.

Характерно, что в программных документах и публицистической литературе некоторых пророссийских партий и общественных организаций реальное наполнение украинской государственной независимости практически отождествляется с распространением «галицкого национал-экстремизма», вследствие чего процессам становления украинской государственности и формирования украинской политической нации придается оттенок искусственности и провинциальности. Агрессивно провинциальными представляются и политические силы, полагающие соответствующие идеи в основание своих программ. Приведем некоторые примеры.

«Попыткам распространения галицкого национал-экстремизма должно быть противопоставлено единство украинцев и русских» (Избирательный блок политических партий «Русский блок» — Предвыборная программа 2002г.).

«Активное противодействие любым формам дискриминации граждан по национальному и языковому принципу, борьба с проявлениями расизма, фашизма, национал-экстремизма — с галицким национализмом как наиболее опасной формой его проявления» (Программа партии «За Русь единую»).

«Любомир Гузар против того, чтобы в парламенте Украины говорили по-русски. Главный униат против языка, кодифицированного православными киевскими интеллектуалами 17 века, после чего он именно в малороссийской версии стал языком Российской империи. Гузар против языка Малороссии, Крыма, Новороссии, Подкарпатской Руси. Гузар и Ющенко — «апостолы» «галицийского фашизма». (К.Фролов. Духовный и цивилизационно-культурный переворот. Тандем Ющенко с Гусаром, www.otechestvo.org.ua).

Цитирование можно продолжить.

Из всего этого создается впечатление, что мы имеем дело не со спонтанной реакцией определенных кругов на этнополитическую ситуацию в Украине, а с политтехнологической разработкой, рассчитанной как минимум на дискредитацию отдельных кандидатов в президенты и как максимум на противопоставление населения разных регионов по социокультурным признакам.

Крымскотатарский фактор

В затянувшейся борьбе крымских татар за земельные участки на Южном берегу Крыма мы имеем в настоящее время классическое межнациональное противостояние, давшее повод существенно активизироваться казачьим и пророссийским организациям Крыма. Одна из главных причин, его породивших — непоследовательность и бессистемность действий украинской государственной власти в решении крымскотатарской проблемы.

На протяжении тринадцати лет ее «дробили» на социально-экономические, демографические, культурно-образовательные и другие частные вопросы, как будто стараясь избежать признания того, что речь идет не об одном из национальных меньшинств, депортированных в 1944 г. из Крыма, а о целом и, по украинским меркам, довольно многочисленном народе с многовековой традицией государственности на этой земле.

Украинская власть умело использовала крымских татар как фактор сдерживания сепаратистских настроений местной политической элиты, но при этом никогда публично не признавала, что именно они все эти годы являлись единственной реальной проукраинской (а не протурецкой, как это иногда пытались представить некоторые политики и публицисты) силой на полуострове. Один из примеров такой политики — принципиальный отказ официального Киева признать меджлис в его нынешнем статусе, с одной стороны, и в то же время фактическая его легализация в виде Совета представителей крымскотатарского народа при Президенте Украины — с другой.

В связи с последним следует заметить, что даже в нынешней сложной ситуации существует довольно простой способ снять напряжение и направить энергию меджлиса на решение иных задач, связанных с приближающимся 60-летием депортации крымских татар. Достаточно было бы в ближайшее время провести заседание Совета под руководством Президента, проанализировать состояние выполнения данных ранее поручений, наказать виновных в невыполнении (а не выполнена их большая часть), поставить конкретные задачи, прежде всего касающиеся решения земельного вопроса.

Конечно, и в этом случае массовые мероприятия в Крыму вряд ли обойдутся без критики власти, возможно, отдельных эксцессов. Но это мелочь по сравнению с тем, что может произойти в случае реализации предложения руководителя политико-правового управления меджлиса Надира Бекирова: собрать 18 мая в Симферополе максимальное число крымских татар с лопатами, кирками, вещевыми мешками и направить их колоннами на Южный берег строить дома. Невольно возникает мысль, что в критической ситуации лопата и кирка могут оказаться орудиями двойного назначения.

Само крымскотатарское руководство добивается созыва Совета с сентября прошлого года, пункт об этом стоит первым в утвержденном меджлисом плане мероприятий по подготовке к 60-летию депортации. Но пока безрезультатно. Создается впечатление, что отчужденность между меджлисом и властью нагнетается планомерно и целенаправленно, и заинтересован в этом отнюдь не меджлис.

Одна из причин этого лежит на поверхности: крымскотатарское политическое руководство входит в состав фракции «Наша Украина». По мнению наблюдателей, именно присутствие крымских татар не позволило разыграть в Симферополе полноценный «донецкий сценарий» во время приезда туда лидера «Нашей Украины» Виктора Ющенко. Председатель Крымского рескома КПУ Леонид Грач проинтерпретировал ситуацию по-своему: «Форум «Нашей Украины» в Крыму мог дать старт широкомасштабному гражданскому противостоянию. Ведь ни для кого не секрет наличие на полуострове мощного исламского фактора, а также резкого неприятия основной массой крымчан националистических идей, широко представленных в блоке В.Ющенко» (Л.Грач «Американский проект» для Украины, www.grach.crimea.com).

Несомненно, лидеры меджлиса сегодня ни при каких обстоятельствах не откажутся от этого союза, поскольку при нынешних политических раскладах в Украине лишь избрание Виктора Ющенко президентом дает им хоть какую-то надежду на принятие закона «О статусе крымскотатарского народа» (разработан Романом Бессмертным, Мустафой Джемилевым, Виктором Тараном (Тереном) и Рефатом Чубаровым). Законопроект, в частности, предполагает «установление нового типа отношений между государством и коренным народом», «обеспечение эффективного участия коренного народа в процессе принятия решений органами государственной власти и местного самоуправления, которые касаются основ его жизнедеятельности», дает крымскотатарскому народу право на гарантированное представительство в Верховной Раде Украины, Верховной Раде и органах местного самоуправления АР Крым и легализует представительские органы крымскотатарского народа — курултай и меджлис.

Мы не оцениваем сам законопроект, в частности, его соответствие Конституции Украины. Это тема отдельного исследования. Однако у крымских татар с ним связаны определенные ожидания, и он оказывает влияние на их политическую позицию.

Если истинное намерение тех, кто углубляет отчуждение между меджлисом и властью, состоит в дестабилизации общественно-политической обстановки в Крыму накануне, а возможно — и в ходе избирательной кампании, то обретает смысл и обострение межнациональной ситуации, и блокирование встречи крымскотатарских лидеров с Президентом Украины, и даже такой фактор внесения «смуты» в крымскотатарскую среду, как резкая активизация деятельности в Крыму донецкой по происхождению и ориентирующейся преимущественно на поволжских татар Партии мусульман Украины.

Как видим, ухудшение межнациональной ситуации в Крыму не только не является необратимым, но и обусловлено, прежде всего, субъективными факторами. Их преодоление зависит преимущественно от наличия политической воли у более сильной стороны — украинской власти.

Однако создается впечатление, что ее отдельные представители заинтересованы в обратном — в предвыборной дестабилизации ситуации в Крыму, создании благоприятного «фона» для победы кандидата, который будет идти под лозунгами «стабильности и порядка».

И снова еврейский вопрос

О политической и национальной составляющей ситуации вокруг закрытия газеты «Сільські вісті» говорилось и писалось достаточно. Можно лишь добавить, что ситуация вокруг ее закрытия и последующие события негативно отражаются на той части оппозиции, которая имеет имидж прозападной. Как известно, кроме председателя СПУ Александра Мороза, в поддержку «Сільських вістей» выступили лидеры «Нашей Украины» и БЮТ.

В Европе и США любые проявления антисемитизма вызывают почти рефлекторную негативную реакцию. Ее усилению могли способствовать и определенные меры, принятые украинскими еврейскими организациями. В частности, президент Всеукраинского еврейского конгресса Вадим Рабинович в обращении к лидерам политических партий, выступившим в поддержку газеты «Сільські вісті», заявил, что они «автоматически поддержали возмутительную и грязную антисемитскую кампанию», и пригрозил «сделать соответствующие выводы», если с их стороны не прозвучит «ее (кампании) здравая оценка». На селекторном совещании руководителей организаций, входящих в конгресс, он подчеркнул, что «силы, которым явно не хватает поддержки на грядущих выборах, готовы ради своих корыстных политических целей втравить страну в пучину межнационального конфликта и использовать пресловутый «еврейский вопрос» для разжигания межнациональной розни». На данном совещании, впрочем, не только на нем, наряду с «Сільськими вістями» упоминались такие издания, как «Персонал» и «Идеалист», в которых тоже публиковались материалы антисемитского содержания.

Не вызывает сомнений антисемитский характер статьи Василия Яременко, послужившей поводом для судебного иска к газете со стороны Еврейского антифашистского комитета. Но возникает закономерный вопрос: почему публикации в «Персонале», уже давно вызывавшие резко негативную реакцию в еврейских и не только еврейских кругах, не стали поводом для судебных исков и широкомасштабной кампании в средствах массовой информации? Напрашивается ответ: они компрометировали только их авторов и руководство Межрегиональной академии управления персоналом, что само по себе не открывало никаких перспектив в политическом плане. Другое дело, когда есть возможность показательно осудить за антисемитские публикации оппозицию.

***

Приведенные факты свидетельствуют об одном — явно выраженном намерении некоторых политических сил использовать в ходе будущей президентской кампании в Украине национальную карту. Правда, она уже много раз была бита самой жизнью, но, видимо, потребности предвыборной борьбы оказываются сильнее морали и здравого смысла.

Как говорилось в начале статьи, национальный вопрос в Украине никогда не обострялся до степени, угрожающей обществу и государству в целом. В то же время всегда имелся ряд нерешенных проблем, которые позволяли периодически искусственно актуализировать данный вопрос и манипулировать с его помощью общественным сознанием. Особенно благоприятными для подобных манипуляций являются политические кризисы или предвыборные ситуации, которые в нашей стране, в сущности, тоже разновидность кризисов. Поэтому можно предположить, что в этом году мы еще неоднократно столкнемся с их проявлениями.