НАТОвская мифология

Шестилетняя война с Россией изменила отношение украинцев к Альянсу, а реальная угроза российской агрессии переформатировала вопрос "хотим ли мы в НАТО" в задачу - как нам скорее туда попасть.

Что нужно, чтобы стать членом НАТО? Как это часто бывает, когда политики формулируют ответы на такие вопросы в формате быстрой панацеи от осознанной опасности, выдвигаются гиперупрощенные тезисы массового употребления. За последние годы многие эти тезисы уже переросли в национальные мифы.

Миф первый. Украине достаточно ввести основополагающие принципы НАТО - свободу, демократию, права человека и верховенство права, - и уже можно претендовать на членство в Альянсе.

Миф второй. Кроме фундаментальных принципов НАТО, в Вооруженных силах Украины необходимо ввести так называемые "стандарты НАТО", что не требует существенных доктринальных изменений. Этот миф часто сопровождает риторика, что надо лишь изменить отдельные положения наших военных и боевых уставов, и это можно делать а) частями; б) не нарушая основную военную (доктринальную) модель, на которую опираются ВСУ.

Миф третий. Для проведения совместных операций отдельных частей или подразделений ВСУ с многонациональным военным контингентом стран - членов НАТО достаточно ввести те базовые процедуры, которыми пользуются войска НАТО. В частности, речь идет о так называемом "процессе принятия военных решений" (military decision making process - MDMP).

Миф четвертый. Уже многое из вышеперечисленного сделано; многие подразделения ВСУ вполне готовы интегрироваться в военные структуры НАТО и осуществлять совместные тактические операции.

Несколько точек над "і"

НАТО - это политический и военный альянс, построенный по принципу коллективной безопасности и обороны. Статья 5 Североатлантического договора обязует каждое государство - члена НАТО активно подключаться к обороне другого государства-члена, против которого совершено вооруженное нападение. Эта руководящая норма устанавливает, что вооруженное нападение на одну страну - члена НАТО является нападением на всех.

НАТО соблюдает политику "открытых дверей" для любой страны, имеющей намерение вступить в Альянс. Нет единого перечня критериев вступления. Такие критерии формируются отдельно для каждой страны-кандидата, исходя из уровня развития, способностей и (гео) стратегического значения. Они подробно излагаются в отдельном индивидуализированном документе - "Плане действий относительно членства" - ПДЧ (Membership Action Plan - MAP). Собственно, анализ таких ПДЧ, по которым готовились ко вступлению страны бывшего Варшавского пакта и страны Балтии, дает основания сделать определенные обобщающие выводы.

Итак, главными критериями вступления являются:

• соблюдение принципов демократии, рыночной экономики и верховенства права;
• общая военная доктринальная модель; единые операционные рамки: общее понимание тактики, одинаковые процедуры боевого управления и т.п.;
• способность усилить систему коллективной безопасности и не быть бременем для других государств - членов Альянса;
• "взаимная совместимость" - способность выполнять общие военные операции по единым техническим, доктринальным, операционным, тактическим и процедурным стандартам; надлежащая и законодательно обеспеченная система защиты "чувствительной" информации и ее обмена среди стран-членов;
• желание и способность распространять основополагающие принципы Альянса.

Как видим, членство в НАТО - это прежде всего ответственность. Страна-кандидат должна доказать, что она способна и готова нести свою долю ответственности за коллективную безопасность всех.

"Стандарты НАТО"

Самым мифологизированным элементом дискуссии вокруг темы вступления Украины в НАТО является словосочетание "стандарты НАТО". Это словосочетание (не решаюсь называть его "термином") бесчисленное количество раз употреблено в нормативно-правовых актах Украины. Но при этом содержательный контекст, где используется выражение "стандарты НАТО", не всегда соответствует его формальному функциональному назначению и тому, как он используется в документах НАТО.

В НАТО существует много взаимообязующих правовых документов под названием "Соглашения по стандартизации" (Standardization Agreements-STANAG). Это международные договора, которые заключаются всеми странами - членами НАТО, подлежащие ратификации. Иерархически выстроенная система STANAG регламентирует ряд различных вопросов, в частности единые административные, операционные или технические процедуры, единую военную терминологию, единую систему классификации предметов военного обеспечения (логистику) и т.п.

Главное назначение STANAG: определение общих операционных и административных процедур и единых стандартов для военной техники, оснащения - чтобы вооруженные силы одной страны могли использовать логистику и военную поддержку другой страны - члена Альянса во время проведения совместной военной операции.

Отдельные STANAG также определяют общие доктринальные принципы, согласно которым формируются единые тактические подходы, единые процедурные требования и общие оценочные критерии при формулировании стратегических, операционных и тактических целей. Например, STANAG 2437 внедрил "Союзную общую доктрину" (Allied Joint Doctrine) - базовый доктринальный документ НАТО, на который опираются все виды и функции военной деятельности (командование и управление - С2, разведка, огонь (огневая поддержка), движение и маневр, защита и обеспечение - логистика). На основе этого базового доктринального документа разработаны отдельные STANAG, регламентирующие деятельность по военным отраслям. Например, STANAG 2490 Allied Joint Doctrine for the Conduct of Operations (Союзная общая доктрина для проведения операций) или STANAG 2190 Allied Joint Doctrine for Intelligence, Counter-Intelligence and Security (Союзная общая доктрина для разведки, контрразведки и безопасности). На основе таких "отраслевых" доктринальных документов в НАТО выработаны более подробные "стандарты" по направлениям (темам). Например, STANAG 2537 Allied Joint Doctrine for Human Intelligence (Союзная общая доктрина для агентурной разведки).

Следовательно, при доктринальной определенности, система "стандартов НАТО" - STANAG выстроена по четкому иерархическому принципу. "Доктрина" в НАТО трактуется как "Основные принципы, согласно которым военные силы направляют свои действия для достижения цели" (см. Allied Joint Publication - AJP-01 Allied Joint Doctrine, February 2017, LEX-5). Невозможно ввести какой-либо "тематический" или "отраслевой" доктринальный стандарт в системе вооруженных сил одной страны, не введя прежде всего базовый доктринальный документ, на котором такие "отраслевые" и "тематические" стандарты должны базироваться. То есть доктрина НАТО является базой для единого операционного, тактического и процедурного "языка". А это означает, что попытки ввести в Украинской армии доктринальные "стандарты НАТО" в отдельных секторах, отраслях или в отдельных видах войск без основных доктринальных изменений - бессодержательная и пустая декларация. Внедрение лексикона этого "языка" в отдельных сферах военного ремесла без усвоения доктринальных основ "языка" ведет к тотальному хаосу. И этот хаос уже приобретает патологический и системный характер.

Взаимная совместимость

Основной руководящей аксиомой НАТО является принцип взаимной совместимости (interoperability). Этот термин имеет четкое определение: "…способность Союзников действовать вместе согласованно, эффективно и результативно для достижения тактических, операционных (от слова "операция" и потому не "оперативных". - Р.З.) и стратегических целей. Конкретнее, [взаимная совместимость] создает условия для (военных) сил, подразделений и/или систем взаимодействовать, дает им возможность делиться общей доктриной и общими процедурами, своей инфраструктурой и базами, открывая возможности для общения". (См. Interoperability: Connecting NATO Forces).

Разветвленная, детализированная и иерархически выстроенная система STANAG свидетельствует о попытке высшего командования НАТО обеспечить четкую взаимную совместимость вооруженных сил всех стран - членов Альянса. Концепция взаимной совместимости призвана обеспечить оптимальные условия для формирования коалиций с участием национальных войск стран - членов НАТО и стран-партнеров. Если STANAG имеют тематический и детализированный и/или технический характер, требования взаимной совместимости акцентируют на оптимальной слаженности между войсками многонациональной коалиции прежде всего на уровне доктринального и процедурного взаимодействия.

В основном доктринальном документе НАТО концепция взаимной совместимости объясняется так: "1.4. Эффективность Союзных сил в условиях мира, кризиса или конфликта зависит от способности выделенных сил действовать совместно слаженным, эффективным и целенаправленным образом. Союзные совместные операции должны быть подготовлены, запланированы и выполнены способом, который наиболее оптимально использует относительные преимущества и способности военных сил, выделенных членами для операции" (AJP-01 Allied Joint Doctrine, февраль 2017 г., стр. 1–2).

Военная доктрина НАТО занимает важное место в концепции взаимной совместимости: "1.5. Доктрина НАТО, как общий язык (подчеркнуто мной. - Р.З.) для операций, необходима для установления взаимной совместимости. Принятая и примененная доктрина - необходима для эффективного создания коалиций" (AJP-01 Allied Joint Doctrine, февраль 2017 г., стр. 1–2).

Вывод: 1) сверхсложный процесс интеграции вооруженных сил страны-кандидата в НАТО должен проходить с необходимыми доктринальными изменениями; 2) попытки ввести отдельные так называемые "стандарты НАТО" без предварительной доктринальной перестройки вооруженных сил априори обречены на провал.

Несовместимость двух моделей

Унаследованная нами постсоветская модель военной подготовки, планирования и тактики (в широком понимании этого понятия, включительно с разведкой, огневой поддержкой, командованием и логистическим обеспечением) существенным образом отличается от модели НАТО. Например: одна из доктринальных основ, на которой построена военная модель НАТО, - это концепция об "уровнях войны" или "уровнях операций".

НАТО определяет такие три уровня: стратегический, операционный и тактический. На каждом из этих уровней командиры по-разному направляют свои усилия для определения целей, уточнения приоритетов или выделения ресурсов. "Стратегические" команды не только определяют стратегические цели для коалиционных сил с учетом политических приоритетов, но и обязаны четко определить "свободу действий" "операционных" командиров, ограничивая эту свободу четко определенными параметрами. С учетом стратегического плана и параметров "свободы действий", "операционные" командиры должны вырабатывать общий военный план для достижения стратегических целей. Тактический уровень НАТО определяет так: "уровень, на котором планируются и выполняются действия, битвы и боевые столкновения для достижения военных целей, за которые отвечают тактические формирования и подразделения" (См.: AJP-01 Allied Joint Doctrine, стр. 1–11).

Несмотря на то, что функциональные назначения этих "уровней войны" часто переплетаются, командиры на каждом из них должны выработать присущую именно этому уровню матрицу мышления и действий. Соответственно, процедуры выработки приказов на каждом из уровней существенно отличаются.

Вместо этого в унаследованной нами постсоветской доктринальной военной модели нет такого четкого размежевания между тремя уровнями войны или операций. Безусловно, эти функции выполняются в зависимости от полномочий отдельных командиров. Но выполнение указанных функций лишено тех четких требований мышления, которыми руководствуются командиры войск НАТО. Следовательно, внедрение "стандартов НАТО", по меньшей мере и для начала, требуют внедрения этих базовых доктринальных принципов уже на этапе обучения в военных вузах. И его нельзя подменять банальным переводом на украинский язык отдельных STANAG, потому что это не обеспечит нашим Вооруженным силам взаимной совместимости с НАТО.

Первым шагом к внедрению "стандартов НАТО" должно было бы быть глубокое осознание диаметральной противоположности уже на базовом доктринальном уровне двух военных моделей - постсоветской и НАТОвской. Указанные модели взаимоисключающие. Эту элементарную истину не хотят признавать наши военные чины. Различие между НАТОвской и действующей украинской наиболее ярко можно проиллюстрировать на конкретном примере разным - взаимоисключающим - трактованием понятия "замысел командира" (commander's intent). В двух моделях принципиально разное понимания этого ключевого понятия в сфере боевого управления.

В постсоветской модели "замысел командира" жестко и подробно излагается в самом боевом приказе и требует неукоснительного выполнения всеми подчиненными.

Вместо этого в модели НАТО "замысел командира" формирует общий "дизайн" - цель и направление тактической операции. Это открывает возможность подчиненным командирам совместно с их штабами вырабатывать соответствующий операционный боевой план/приказ. Подчиненные командиры не только поощряются, - они обязаны проявлять "дисциплинированную инициативу" в выработке боевого плана в пределах замысла командира. При выполнении боевого приказа (OPORD -operation order) замысел командира должен быть проанализирован и доведен не только каждому офицеру и сержанту, но и каждому военнослужащему, участвующему в операции, независимо от его роли в ней. То есть модель НАТО - "мыслящая"; она требует, чтобы каждый участник операции, от офицера до рядового солдата, четко понимал замысел командира, а также, по крайней мере в общих чертах, осознавал содержание стратегических и операционных целей.

Выводы

1. Модель ВСУ, заложенная в различных военных документах, выстроена по "вертикально-исполнительному" принципу. Она иерархически непоколебима и не допускает наименьшего отклонения от приказов высшего командования.

Модель НАТО - "горизонтальная". Она поощряет и обязует командиров низших эшелонов проявлять инициативу в пределах "замысла командира".

Эти две модели - несовместимы.

2. Основным барьером на пути ко внедрению стандартов НАТО в ВСУ являются действующие уставы ВСУ. Опыт всех постсоветских стран и бывших сателлитов СССР, уже ставших членами НАТО, свидетельствует, что невозможно вводить стандарты НАТО частями, поэтапно заменяя отдельные разделы или аспекты уставов ВСУ.

Надо на доктринальном уровне, в целом (а не "поэтапно", не "частями", не отдельными "отраслями"), заменять унаследованную постсоветскую модель военной подготовки, планирования и тактики на целостную систему "стандартов НАТО", выстроенную на принципиально других доктринальных и тактическо-операционных постулатах. Только тогда, когда наши военные научатся думать и говорить на доктринальном "языке" НАТО, они смогут овладеть военным "лексиконом" этого "языка".

О методике

Конечно, в процессе интеграции с НАТО нам придется перевести если не все, то многие STANAG. Но, как отмечалось выше, это обеспечит эффективную взаимную совместимость с НАТО, достаточную для реального участия в операциях НАТО. А без достижения такого уровня взаимной совместимости Украина неинтересна Альянсу. Мы будем бременем для системы коллективной безопасности, а не ее надежной опорой, готовой и способной нести свою долю ответственности за безопасность всех.

В феврале 2018 года бывший министр обороны Украины Степан Полторак в интервью "Голосу Америки" заявил: "Мы поставили перед собой амбициозные планы обретения стандартов Альянса до конца 2020 года, - мы над этим работаем. По итогам двух лет, процент выполнения - 90% от запланированных мер". Что это было? ВСУ уже перешли на доктринальную модель НАТО в сферах боевого командования, тактики, логистики, огневой поддержки? Наши будущие офицеры уже получают военное образование по определенной тематике? А что с прежним офицерским корпусом? Где и когда он проходил переподготовку и аттестацию? Это также означает, что система боевой подготовки военных тоже перешла на новую доктринальную модель? Воинские подразделения ВСУ уже ввели систему "коллективных тактических задач" по определенной схеме НАТО в своих тренировочных модулях? Это уже есть в воинских и боевых уставах ВСУ? Штабы отдельных подразделений ВСУ уже перешли на схему построения штабов НАТО по так называемой "S-G-J" системе? Контракты на государственный оборонный заказ заключаются с учетом соответствующих НАТОвских STANAG?

Частично ответ на эти вопросы содержится в информационном сообщении, размещенном на сайте Министерства обороны Украины в апреле 2019 года под заголовком "Внедрение стандартов и других руководящих документов НАТО".

Читаем: "Внедрение стандарта НАТО предусматривает проведение комплекса мер, что включает принятие решения на применение в Министерстве обороны Украины и Вооруженных силах Украины положений (норм, требований) стандарта НАТО, разработка на его основе соответствующего акта законодательства или нормативного документа (внесение соответствующих изменений и/или дополнений к действующему документу), введение его в действие в установленном порядке и его применение в повседневной деятельности Министерства обороны Украины и Вооруженных сил Украины" (подчеркивание мое. - Р.З.). Из сообщения узнаем, что уже 236 (!) таких "стандартов" прошли вышеописанную процедуру, то есть - стали действующими "нормативными документами".

В этом же информационном сообщении содержится линк на pdf-файл под заголовком "Перечень стандартов и руководящих документов НАТО, требования которых введены национальными нормативными документами". Из этого перечня узнаем, что целый ряд STANAG и связанных с ними документов уже имеют "нормативную" силу в Украине. Но в колонке под названием "Наименование национального документа" многие эти "нормативные" акты значатся под грифом "Внутренний документ Министерства обороны Украины". Это, в частности, касается всех доктринальных STANAG, которые, очевидно, прошли процедуру обретения "нормативного действия".

Примеры. Оказывается, что базовый управляющий документ НАТО по военной доктрине - AJP-01 Allied Joint Doctrine (Союзная общая доктрина), на который мы ссылались много раз, уже получил статус "нормативного документа" Украины, но только для внутреннего пользования Министерства обороны Украины! Такая же ситуация и с AJP-5 Allied Joint Doctrine for Operational-Level Planning (Союзная общая доктрина для планирования на операционном уровне). Означает ли это, что Министерство обороны уже перешло на вышеприведенную схему определения методики планирования по "трем уровням операций" (стратегический, операционный, тактический), отказавшись тем самым от стратегического планирования? А поскольку этот "нормативный документ" имеет статус "внутреннего документа" самого министерства, это означает, что "операционное" планирование происходит только в самом министерстве? А с ВСУ что и как?

Собственно, приведенные примеры свидетельствуют, что процесс интеграции ВСУ с НАТО путем предоставления "нормативного действия" НАТОвским STANAG носит сугубо декларативный, даже бутафорский характер и задуман для обманчивой отчетности о выполнении "90% от запланированных мер". Этого не хотело признавать предыдущее военное руководство страны, и непонятно, осознают ли нынешние руководители ВСУ и Минобороны глобальность и системность работы по достижению "стандартов НАТО".

Переход ВСУ на "стандарты НАТО" не решается бюрократически-правовой методикой. Конечно, создание правовой почвы для внедрения этих стандартов является шагом необходимым, но не решающим. Адаптация нашего законодательства к правовым нормам НАТО совсем не обеспечивает взаимную совместимость ВСУ с Альянсом. Необходимы коренные изменения, прежде всего - на доктринальном уровне, а далее - в таких сферах, как командование, тактика, военная разведка, логистика, огневая поддержка, а также - планирование, военное образование, научные исследования, система боевой подготовки и тренировки войск.

И сверхважно: внедрение "стандартов НАТО" не должно быть мотивировано исключительно целью вступления Украины в НАТО. Более важной целью этого процесса должно стать стремление повысить уровень боевой готовности армии и обороноспособности страны. Независимо от того, примут ли нас в НАТО.

Рассчитывать на "коллективную безопасность" НАТО, не обеспечив максимальной способности дать врагу решительный отпор своими силами, - губительная стратегия.