НАСЛАЖДАЮЩИЕСЯ ВОЙНОЙ

Ожидаемый переход НАТО от бомбардировок Сербии к сухопутной фазе боевых действий с введением на территорию СРЮ около 60 тыс. солдат делает еще более актуальным вопрос об участии в этом конфликте «патриотов» из других стран на стороне «братьев-славян». И не случайно российские СМИ от показа толп молодых парней, осаждающих военкоматы с целью записаться добровольцами на войну в Югославию, быстро перешли к сюжетам о российских и белорусских наемниках, действующих в составе вооруженных сил СРЮ. Странно только, что в пылающей Сербии не видно пока наших хлопцев. А ведь долгое время они твердо удерживали первенство по числу скандалов, связанных с их участием в чужих военных конфликтах. Нагорный Карабах и Приднестровье, Абхазия и Чечня, Босния и Таджикистан - везде, где вспыхивал огонь межнациональной вражды, тут же появлялись «солдаты удачи» из Украины.

И наемники бывают «партийными»

Важно отметить, что в нашей стране сложились две категории «солдат удачи» - условно их можно было бы назвать «партийными» и «беспартийными». Они отличаются друг от друга практически всем - от цели участия в войне до манеры поведения на поле боя.

К первой категории, несомненно, относятся боевики УНСО, впервые громко заявившие о себе в ходе военного конфликта в Приднестровье в 1992 году. Унсовцы сумели отойти от классического образа наемника западного типа, внеся в него истинно славянские черты.

В самом деле, если для наемников основным мотивом участия в боевых действиях всегда является получение материального вознаграждения, то для унсовцев этот вопрос всегда был второстепенным, уступавшим место жажде приключений. К примеру, в Приднестровье о материальном вознаграждении вообще не шла речь, в Абхазии они принципиально отказались от денег, а в Чечне же унсовцам впору было самим доплачивать за то, чтобы местные боевики разрешили им занять позиции рядом с собой. Наемник старается сделаться максимально невидимым, скрыть свою национальность, гражданство. Унсовцы же постоянно стремятся отождествлять себя со своей родиной: в Приднестровье и Абхазии они поднимали желто-голубой флаг над своими позициями и горланили «Ще не вмерла Україна», в Чечне, несмотря на косые взгляды чеченских боевиков и охоту российских снайперов, упорно цепляли черно-красные шевроны УНСО на маскхалаты и тризубы на форменные фуражки.

Практически одновременно с боевиками УНСО в «горячих точках» стали появляться «беспартийные» наемники, готовые рискнуть жизнью ради материального благополучия. Их количество и география «путешествий» свидетельствовали о наличие в стране разветвленной вербовочной сети. Уголовный кодекс Украины был срочно дополнен статьей о наемничестве. Однако известно всего два случая, когда органам госбезопасности удалось арестовать вербовщиков «пушечного мяса».

Первой успешной операцией такого рода стал арест летом 1994 г. гражданина Азербайджана Физули Вердиева, который завербовал и отправил для участия в карабахском конфликте 156 человек. По меньшей мере пять из них погибли в боевых действиях. Предъявив Физули обвинение по ст. 61 УК Украины, суд приговорил его к 7,5 годам заключения. Но прибывшая в Киев из Баку группа сотрудников Генпрокуратуры добилась передачи Физули Азербайджану, где он вскоре был освобожден и стал едва ли не национальным героем.

Осенью 1994 года сотрудниками спецслужб был арестован Фидель Комад и четверо членов его группы, занимавшиеся вербовкой наемников. Вербовщики на удивление свободно орудовали в центральных областях Украины и в столице. Участников преступной группировки арестовали только после того, как активные военные действия в Нагорном Карабахе были прекращены и вербовка наемников перестала приносить прибыль. Примечательно, что четверо арестованных были осуждены, а следы главаря загадочным образом потеряны.

Вот и все успехи спецслужб Украины в борьбе с институтом наемничества. И дело не только в том, что крайне тяжело раскрыть вербовочный пункт, а тем более собрать доказательства вины его организаторов. Одна из причин столь скромных результатов - сохранение и даже расширение социальной базы этого явления плюс потеря остроты восприятия наемничества. Сегодня его расценивают как отрицательный, но неизбежный результат формируемого в Украине экономического строя. К нему привыкли так же быстро, как к заказным убийствам и бандитизму, перестав делать из происходящего политические скандалы.

Есть желание, есть

и проблемы

Насколько же реальны шансы вновь увидеть (как это было в Чечне) какого-нибудь натовского генерала, возмущенно демонстрирующего журналистам форменную фуражку с трезубом в качестве доказательства участия украинских наемников в сербском конфликте?

Бесспорно, для УНА, как-то незаметно скатившейся на задворки политической жизни страны, война в Сербии могла бы стать трамплином если не к былой скандальной популярности, то к преодолению губительного раскола и постепенному возрождению за счет притока молодежи и возвращения прежних бойцов. Не случайно Дмитрий Корчинский открыто и твердо заявил о возможности такой «гуманитарной» акции.

Другое дело, насколько это осуществимо в нынешней ситуации?

Югославский театр военных действий - преимущественно гористо-лесистая местность - очень удобен для небольших мобильных отрядов профессиональных наемников, наделенных достаточно большой автономией действий. Центральноевропейское положение, развитость коммуникаций страны позволяют в случае необходимости довольно быстро ретироваться. К тому же сербская армия явно испытывает недостаток в военных специалистах.

Но есть и немало сложных моментов. Уже первый опыт участия наемников в сербском конфликте вскрыл ряд негативных моментов. Во-первых, абсолютное превосходство сил НАТО и активная их поддержка со стороны бойцов ОАК сделали участие в конфликте на стороне сербов чрезвычайно опасным удовольствием. Во-вторых, сербское правительство пока не торопится расплачиваться за услуги наемников. В-третьих, наемников стремятся использовать не только против бойцов ОАК, но и заставляют принимать участие в этнических чистках косоваров. В-четвертых, командование сербской армии препятствует созданию отрядов «добровольцев» и предпочитает рассредоточивать прибывших из-за рубежа военных специалистов по разным подразделениям.

Однако эти «минусы» вряд ли могут стать серьезным препятствием на пути украинских «солдат удачи». Действительно, воевать с натовскими «рейнджерами» - не фунт изюма. Но кто сказал, что легко было сдерживать натиск новосибирских десантников в Абхазии и владивостокских морпехов в Чечне?

Кроме того, для отечественных авантюристов давно уже не секрет, что наемникам практически не платят. Это только в западных кинофильмах образы «солдат удачи» окружены стандартным антуражем сладкой жизни в экзотических странах. Побывавшие в Боснии украинские наемники уверяют, что из всей экзотики им довелось столкнуться только с застекленными клетушками баров на городских окраинах. Там, в сигаретном дыму, за стаканом «раки» и приходилось коротать досуг. Высшим шиком был стриптиз в исполнении «марусек». Помнят наши «фортунаты» и об отказе правительства Азербайджана оплатить услуги наемных летчиков украинской национальности (им обещали около $1 тыс. в месяц и квартиру в Украине). Достоверно известные мне вознаграждения наших наемников не превышали $400, да и то в охране грузинских князьков в короткий период безвластия.

Поэтому если среди побудительных мотивов некоторых украинских «солдат удачи» и присутствовали меркантильные соображения, то суровая реальность очень скоро заставляет их забыть о деньгах.

Сложнее обстоит дело с попыткой сербского командования привлечь наемников к этническим чисткам. На это могут пойти только классические наемники - без имени, без родины и без совести, стремящиеся как можно незаметнее раствориться среди общей солдатской массы. Наверное, именно поэтому сербское командование усиленно настаивает на том, чтобы отряды «добровольцев», прибывающие из России, расформировывались, а военные специалисты рассеивались по различным подразделениям.

В этой связи надо сказать, что украинские «фортунаты» пользуются дурной славой из-за своей этнической неразборчивости: в 1992-м они вместе с российскими казаками защищали «братьев-славян» от «румынско-молдавского фашизма», а уже в 1994-м поддержали чеченских исламистов в борьбе против тех же «братьев-славян». И все же боевики УНСО вряд ли способны стать тупым и жестоким орудием в чужых руках. Они всегда стремились придать своим действиям дух патриотизма, дух борьбы с врагами Украины на передовых рубежах.

Как пройти через границу?

Действительно же серьезной и вряд ли преодолимой в ближайшее время проблемой является доставка к месту боевых действий отряда украинских любителей приключений.

Этот этап операции и раньше был самым сложным, к его реализации всегда готовились особо тщательно. К примеру, собираясь в Приднестровье, руководство УНСО вначале направило в ПМР на рекогносцировку нескольких разведчиков, которые установили связь с местными соотечественниками, работавшими в местных органах власти (важная деталь!). Основные силы под видом певчих из церковного хора (с соответствующими удостоверениями и даже выучив несколько псалмов) пробирались в Терасполь мелкими группами.

В Абхазию унсовцы вылетели с Бориспольского аэропорта под видом сезонной бригады ремонтников виноградоуборочных комбайнов. Этой поездке также предшествовала тщательная подготовка: учили грузинские слова, инструкцию к комбайну «Сакартвелло», карту Грузии. И опять главную помощь оказали бойцы из отряда «Мхедриони» и местная милиция.

С наибольшими трудностями унсовцы столкнулись в ходе доставки боевиков в Чечню. Проникали небольшими - по два-три человека - группами. Некоторым удалось с помощью все того же «Мхедриони» и местных жителей чеченской национальности обойти российские заставы по горным тропам.

В дальнейшем, когда этот путь был надежно блокирован, использовались другие каналы проникновения. Как правило, унсовцы самолетом прилетали в Баку, где тут же устанавливали связь с местной ультраправой организацией «Серые волки», имевшей сильные связи в Министерстве внутренних дел Азербайджана. Из Чечни прибывали хорошо подготовленные проводники, имевшие личные контакты с чеченскими организациями в Азербайджане и Дагестане. Проводники прибывали на своих машинах и с солидным запасом денег. Присутствие сотрудника милиции позволяло беспрепятственно проезжать азербайджанских пограничников. При этом наиболее предпочтительным документом было удостоверение журналиста. Предъявление паспорта гражданина Украины означало полный провал. Но самым убедительным «документом» были доллары (для офицеров) или предусмотрительно закупленные небольшие подарки (для солдат). Это действовало безотказно.

Если случались сбои, то унсовцы с одним из проводников обходили блокпост тайными тропами, которые использовались чеченцами для провоза оружия и боеприпасов. Это был, во-первых, опасный вариант, так как можно было запросто нарваться на засаду ФСБ, во-вторых, физически сложный вариант - приходилось пешком делать крюк в несколько десятков километров, форсируя стремительные речки.

При этом контакты с внешним миром максимально ограничивались - питались по ночам на конспиративных квартирах, из машины практически не выходили, подолгу ожидая у блокпостов, когда сменится чересчур ретивая смена и на их место придут заранее «прикормленные» солдаты и офицеры.

Недавние «откровения» российских добровольцев о том, что перебраться в Сербию им помогли подкупленные водители-«дальнобойщики», представляются сомнительными сказками, придуманными для того, чтобы, по понятным причинам, скрыть истинный канал доставки. Опыт показывает, что на этом важнейшем этапе операции нельзя полагаться на случайных людей. Главную роль здесь играют члены патриотических организаций (казаки, «мхедриони», «серые волки»), использующие свои связи среди сотрудников правоохранительных органов и пограничников.

Иными путями попадают на чужие войны «беспартийные» наемники. Чаще всего они выходят на связь с вербовщиками, которые, как правило, действуют «под крышей» туристических фирм или контор, осуществляющих набор рабочих на промыслы. Известно, что один из вербовочных пунктов в Украине некоторое время действовал даже под видом религиозной секты.

Чтобы избежать конфликта с законом, вербовщики сами не заключают контракт. Они лишь подбирают кадры. Происходит это следующим образом. В прессе публикуются объявления о наборе желающих совершить тур-шоп в Турцию или поработать на нефтепромыслах Тюмени. Обратившихся в фирму людей тщательно изучают и некоторым из них делается предложение о гораздо более выгодной работе. Давшим согласие вручаются авиабилет и небольшая сумма денег. Если речь шла об участии в военном конфликте на территории Боснии, то «дикие гуси» выезжали под видом «челноков» в Турцию или Болгарию, где заключали контракт на срок от 1 до 6 месяцев.

Но на сегодня реальность такова, что «просочиться» в зону боевых действий практически невозможно: Сербия находится в «санитарном кордоне» из стран, вступивших недавно в НАТО или ожидающих своей очереди. Да и отечественные спецслужбы не дремлют, вряд ли они допустят скандала со «стратегическим партнером».

Наиболее реальным было бы использовать российский канал. Сборные пункты, созданные ультрапатриотами России, действуют, по некоторым данным, под прикрытием российских спецслужб. Это позволяет, во-первых, основательно замести следы и сделать недоказуемым свое участие в боевых действиях, во-вторых, резко упростить проблему доставки в пункт назначения.

Мы связались с руководством Союза офицеров Российской Федерации (Станислав Терехов) и выяснили, что во многих пунктах вербовки добровольцев, созданных левыми силами России, отмечен высокий процент этнических украинцев (около 20%). Среди них якобы встречаются и граждане Украины, временно проживающие на территории России.

Однако ни о каких контактах с УНА и речи не идет. Россияне еще слишком хорошо помнят, кто помогал чеченцам отстаивать Грозный. Кроме того, российские «патриоты» предпочитают действовать под знаменем левых сил, а УНА больше смыкается с ультраправыми.

Впрочем, все накопившиеся претензии можно было уладить. И не такое прощалось. Я был свидетелем того, как в ресторане одной из центральных гостиниц Баку группе унсовцев и отряду чеченцев, воевавшим друг против друга в Абхазии, хватило пяти бутылок водки, чтобы все забыть и стать друзьями навеки.

Хороший боевик

и дома в цене

Вот только способен ли Дмитрий Корчинский или какой-либо другой «провиднык» собрать сегодня такой отряд?

С одной стороны, в Украине по-прежнему есть все необходимые условия для того, чтобы поддерживать институт наемничества: падает жизненный уровень населения, растет безработица, особенно среди молодежи, продолжается сокращение Вооруженных Сил.

Кроме того, УНА предусмотрительно сохранила списки желающих участвовать в боевых действиях. Сохранились и дружеские «завязки» в Сербии, куда боевики УНСО проторили дорожку еще во времена боснийского конфликта.

Но с другой стороны, стремление украинских граждан принимать участие в чужих войнах заметно пошло на убыль. Да и зачем ехать куда-то? Быстрая криминализация Украины, уход в «тень» большей части предпринимателей привели к тому, что в стране фактически формируются «теневые» воинские формирования. Десятки тысяч коммерсантов вербуют, обмундировывают и вооружают своих телохранителей, «бригадных» (тех же наемников) из бывших офицеров и отслужившей в армии молодежи. Предпочтение отдается снайперам, связистам, тем, кто служил в спецподразделениях или владеет взрывным делом. Среди них, кстати, немало и бывших боевиков УНСО. Звучат взрывы и автоматная стрельба, совершаются диверсии, ведется разведка с применением электронных средств прослушивания. Есть вполне реальные потери: по данным статистики, ежегодно жертвой заказных убийств становятся 5 тыс. человек.

Так что для патологических извращенцев, испытывающих наслаждение от убийства себе подобных, «работа» может, как ни прискорбно, легко найтись и внутри страны. Причем за значительно большее вознаграждение.