МОЙ РОВЕСНИК КАЛАШНИКОВ

По счастливому совпадению, в минувшее воскресенье, когда я ездил на стрельбище в Калвертоне опробовать свой новый АК-47, в приложении к «Нью-Йорк тайме» был напечатан очерк о его создателе Михаиле Тимофеевиче Калашникове. Очерк был иллюстрирован цветной схемой, показывающей, как разобрать АК-47 перед чисткой. Схема пригодилась мне после возвращения со стрельбища.

В очерке говорилось, что с тех пор, как Калашников изобрел свое легендарное оружие, запущенное в производство в 1947 году, то есть одновременно с автором этих строк, в разных странах было изготовлено 70 миллионов автоматов этой конструкции. Мой, к примеру, сделан в Китайской Народной Республике и официально называется МАС-90. Еще в декабре он стоил на оружейной ярмарке под Нью-Йорком 300 долларов, но сейчас я взял его уже за 700.

Столь бурный рост цен на Калашниковых и еще несколько видов полуавтоматического оружия воинственной наружности (дульные тормоза, складные приклады, пистолетные рукоятки, крепления для штыка и т.п.) объясняется тем, что их производство и импорт вот-вот запретят. Уже имеющееся на руках оружие отнимать не будут, но поступление нового прекратится, и вот цены резко пошли вверх.

Запрет на это оружие долго дебатировался в Конгрессе и в Палате представителей прошел большинством всего в один голос. Победа эта отчасти была достигнута благодаря несложному семантическому трюку, который ввел массу людей в заблуждение: большинство американцев, с которыми приходится обсуждать эту тему, убеждены, что Конгресс собрался запретить автоматы.

На самом деле, автоматическое оружие, из которого можно стрелять очередями, «от живота веером», запрещено в Соединенных Штатах еще с 1934 года, то есть 60 лет. Все, что здесь продается, - это полуавтоматическое оружие, способное вести огонь лишь одиночными. Звучит это не так страшно, и сторонники его запрещения начали смазывать разницу между ним и настоящими автоматами, свалив те и другие в одну кучу, названную «штурмовое оружие», «assault weapons» (всегда, когда встречается термин, трудно поддающийся переводу на другие языки, у опытного человека должна срабатывать тревожная сигнализация: попробуйте перевести на русский «affirmative action», то есть льготную процентную норму для меньшинств, или «sexism», или «агитпункт» - на английский). Поэтому большинство людей, с которыми я говорил, уверены, что Конгресс запрещает автоматы.

Так или иначе, законопроект этот находится сейчас в совещательной комиссии Конгресса, и хотя наблюдатели предсказывают, что запрет скоро обретет законную силу, среди американских стрелков, как бывает со смертельно больными, до конца цепляющимися за соломинки, не умерла еще надежда на чудо: когда я заезжал за своим Калашниковым в оружейный магазин Эделмана на Лонг-Айленде, там висели объявления с таким текстом: «Сенатор Доул говорит, что устроит обструкцию против запрета на штурмовое оружие, если достаточно многие из нас позвонят по телефону 202-224-6521!!!».

Сенатор Роберт Доул возглавляет республиканскую фракцию в Сенате и является возможным кандидатом в президенты США.

В графствах Санта-Роза, Эскамбиа и Окалуса, находящихся в так называемом «Флоридском Сковороднике», то есть на самом западе Флориды, где самый высокий процент отставников в стране, решили не ждать милостей от сенатора Доула и взяли дело в свои руки. Как сообщила «Нью-Йорк тайме» в том же номере, в котором был напечатан очерк о Михаиле Калашникове, в этих графствах, чье общее население составляет примерно полмиллиона человек, было объявлено, что все жители от мала до велика зачисляются в милицию. Дело в том, что Вторая поправка к Конституции США гласит, что, поскольку «Милиция необходима для безопасности свободного Государства, право народа иметь и носить оружие не подлежит попранию».

Запретители традиционно заявляют, что речь идет о милиции, а не об отдельных гражданах, хотя большинство правоведов склоняются к тому, что поправка, безусловно, признает за американцами право иметь оружие. Власти трех флоридских графств нашли остроумный выход и просто зачислили в милицию все население. Этот трюк не прошел бы в Майами и прочих райских уголках Флориды, населенных пенсионерами из Нью-Йорка, где скоро будут требовать разрешение на водяные пистолеты и рогатки (за городом пока менее драконовские законы, и когда я выходил от Эделмана, навстречу мне попался селянин, несший на плече винтовочку, как грабли; пo Нью-Йорку же так давно не разгуливают, во всяком случае, в тех районах, где я бываю).

Поразительно, но в тот же самый день в той же «Тайме» было и сообщение о том, что на Аляске разрешили ношение оружия всем желающим при условии, что они не имеют судимости, прослушали курс по технике безопасности и внесли госпошлину в сумме 125 американских долларов, хотя циники начнут каркать, что потом по тем же платежным ведомостям начнут отбирать пистолеты. Власти опровергли предположение, что поголовное вооружение аляскинцев связано с претензиями Владимира Жириновского на этот штат и вероятным отказом Билла Клинтона послать войска на защиту Аляски, поскольку боевые действия могут отвлечь внимание от намеченных им социальных преобразований.

«Самое большое впечатление на меня произвели женщины, которые звонили и говорили, что вот они работают допоздна и должны идти в темноте к машине, поэтому с какой стати им нельзя иметь при себе пистолет?» - заявил аляскинский губернатор Уолтер Хикел, подписавший новый закон в охотничьем клубе.

Вернемся, однако, к моему приобретению. Собственно, я сделал его за неделю до того, как «Таймс» опубликовала очерк о его создателе и еще кучу статей на оружейные темы, вызвавших даже подозрение, что газета делается органом Национальной стрелковой ассоциации. Купил две коробки китайских патронов, импорт которых с тех пор успел запретить Клинтон, и с нетерпением явился на стрельбище, где у изъеденных стихиями деревянных столов сидели на перевернутых вверх дном и сложенных в стопочку пластиковых бачках из-под соленых помидоров энтузиасты с китайскими карабинами СКС, «Спрингфиллами» «Мини-14№, АР-15, «Ли Энфилдами», ФАЛ, «Ругерами» 22-го калибра и иным популярным оружием.

Стрельбище расположено в песчаном карьере, по щиколотку усеянном стреляными гильзами. Среди них много разноцветных картонных для ружья, поэтому этот ковер, на мой взгляд, весьма живописен, и я всегда смотрю на него, как корова на клеверное поле.

Конгресс, среди прочего, запрещает магазины более чем на 10 патронов, и китайская фирма «Норинко» предусмотрительно прилагала к своему Калашникову трогательный пятизарядный магазинчик, хотя эта предусмотрительность не спасла ее от клинтоновского бойкота: вместо того, чтобы отнимать у всей КНР статус наибольшего благоприятствования, Белый дом наказал ее оружейную промышленность, снабжавшую нас СКС-ами, АК-47 и дешевыми патронами 7,62 мм.

«У нас во Вьетнаме ребята предпочитали АК-47 своим М-16», - заметил мой сосед слева, глядя, как я вожусь со своим приобретением. Не знаю, так ли это, но истории о том, как американцы «бросали» свои автоматы и вооружались во Вьетнаме трофейными Калашниковыми, я слышу уже третье десятилетие; в вышеупомянутом очерке «Тайме» написано то же самое, а схема разборки АК-47 напечатана не для того, чтобы облегчить мне знакомство с обновкой, а для сравнения с автоматом М-16, схема разборки которого помещена там же: из схемы и пояснения видно, что разобрать Калашников легко могла бы Венера Милосская, а разборка М-16 по плечу лишь Кулибину. Не знаю, тем не менее, как это солдаты могли «бросать» казенное оружие, даже в тогдашней американской армии, и как они налаживали регулярное снабжение патронами для трофейных автоматов.

Так или иначе, я начинил свой магазинчик пятью патронами и нажал на курок. Осечка. Это случается с китайскими боеприпасами, потому что дешево хорошо не бывает, и я выстрелил еще. Опять осечка. Я зарядил тогда патроны из другой пачки, купленной по дороге в оружейном магазине «Честер'с». Опять пустой щелчок.

Сосед слева, у которого в кузове пикапа была разложена на одеяле целая коллекция полуавтоматов ФАЛ с оптическими прицелами, предложил взглянуть в чем дело, и за 30 секунд разобрал Калашникова, посетовав заодно, что мне продали его без дульного тормоза. Перед нами предстала страшная картина. «Да в нем бойка нет!» - ахнули все собравшиеся.

По стрелкам прошло рыдание.

«Хорошо, что ты у них не парашют купил», - утешил меня сосед справа, приехавший с «Мини-14» и ругеровской мелкашкой. Обе снабжены складными прикладами и поэтому осуждаются нынешней администрацией.

Слава Богу, что я захватил с собою древний «Ли Энфилд», чьи патроны еще ни разу не дали осечки, хотя покрыты от старости зеленью.

«Хорошо, что я не купил у вас парашют!» - заявил я неделю спустя двух метровому Карлу, который работает продавцом у Эделмана и иногда приезжает к нам в Калвертон с двухметровым же «слоновым ружьем», заряжающимся чуть ли не чугунным ядром. Карл стреляет стоя и делает в центре мишени дырки величиной со сливу. «Извините, конечно, - обиделся Карл, - но мы не виноваты, если какой-то маленький китаец забыл вставить боек. Мы их на стрельбище не проверяем. Русские так вообще, то одно забудут вставить, то другое. И это хваленое русское оружие!».

Он вынул боек из другого АК-47 и вставил в мой. Продавщица в тугих джинсах ловко вкладывала в конверты листовки с призывом звонить сенатору Доулу. У Эделмана сейчас объявлена распродажа на мосинские трехлинейки (49 долларов) и «Ли Энфилды», цены на которые снижены вообще до 64 долл., хотя там одной меди на большую сумму.