Мэр Ужгорода Богдан Андреев: «В нашем городе сегодня каждый третий — внутренне перемещенное лицо»

Ужгород стал транзитным городом. Именно через него украинцы, бегущие от войны, едут дальше за границу. Но многие остаются здесь. Сейчас в городе очень много переселенцев — около 50 тысяч.

Это влияет на загруженность инфраструктуры — медицины, транспорта. Но переселенцы помогают с наполнением бюджета. За первый квартал город его перевыполнил. Все ресурсы максимально мобилизованы для помощи армии и ТрО.

«Рух ЧЕСНО» в рамках спецпроекта с «Зеркалом недели» пообщался с мэром Ужгорода Богданом Андреевым. Разговор состоялся после первых с начала войны ракетных ударов по Закарпатью. Городской голова заметил, что город готовится к победе ВСУ над рашистами.

— Сколько переселенцев осталось в городе?

— Те, кто не планировал покидать пределы страны, селились здесь. В наших 26 заведениях сейчас проживают около четырех тысяч граждан. Разместили в школах, университетских общежитиях, спортивных комплексах… Из бюджета города на Программу социальной защиты и поддержки внутренне перемещенных лиц на 2022 год, принятую на сессии Ужгородской городской рады, выделили 15 миллионов гривен, бесплатно кормим переселенцев, обеспечиваем быт, насколько можем.

 — Сколько переселенцев приняли у себя жители Ужгорода?

— Всего, по данным мобильных операторов, в городе сейчас более 50 тысяч внутренне перемещенных лиц. Согласно официальным данным, уже свыше 20 тысяч получили статус внутренне перемещенных лиц через наш департамент социальной политики и ЦПАУ горрады. Кто-то вообще не хочет регистрироваться по неизвестным нам причинам. Поэтому самые достоверные сейчас данные, которыми оперируем, — данные мобильных операторов.

— Как это повлияло на ситуацию с пробками на дорогах? Мы сегодня еле припарковались.

— Думаю, что у трети из приехавших 50 тысяч есть собственный транспорт. Больше пробок стало, и, к сожалению, не все граждане соблюдают правила дорожного движения. Паркуются где попало, под запретными знаками, на автобусных остановках. Ситуация, возможно, была бы еще хуже, но сдерживают ее ограничения на продажу горючего, его стоимость. Цена же проезда в общественном транспорте не выросла, поэтому большинство граждан пользуются именно им.

Постоянно общаемся с городскими мэрами по разным текущим вопросам, касающимся жизнедеятельности громад, обмениваемся мнениями. Один из актуальных сегодня для всех вопросов — резкое подорожание горючего. Очевидно, мы будем вынуждены пересматривать стоимость проезда. Шаг непопулярный, особенно сейчас, но, считаю, оправданный для городов, где не идут боевые действия. Сейчас работает комиссия, которая изучает все составляющие, формирующие тариф на перевозку.

— А с какими мэрами общаетесь? Каким городам помогаете?

— Запросы по поводу возможности предоставления помощи поступают из многих городов. Мы помогали Буче, Ирпеню, Харькову, другим. Многие воинские формирования обращаются. Письма приходят десятками. Но надо понимать, что город — это не благотворительная организация, и у нас четко прописано, на что мы можем расходовать средства из бюджета.

Первые недели поступала помощь от наших городов-побратимов — из Словакии, Польши, Румынии, Германии, Венгрии, Чехии. Кто-то передавал оборудование, а вот Чехия и Румыния сделали иначе. Мы открыли специальные официальные счета горрады, и Йиглава и Сату-Маре перечислили деньги. Мы сами тогда целевым образом можем купить все, что нам нужно. Поэтому пытаемся помогать всем, но в той степени, в которой можем. Прежде всего, как я уже говорил, обеспечиваем необходимым, в частности питанием переселенцев в городе.

Единственное — что есть вещи, усложняющие нам получение помощи с Запада. Это, в частности, закон о растаможивании машин, на котором зарабатывают дельцы. Бюджет теряет, и в Европе нас не понимают: вы просите о помощи и при этом сами едете за иномарками.

На фото гуманитарный груз из Германии и Словакии (Фото «Голос України»)

— Бывали скандалы из-за неоправданного роста цен на жилье?

— Да, случалось. В соцсетях была информация, что выросла стоимость аренды жилья. Общались с владельцами, но это частное жилье, поэтому довольно сложно... Больше полномочий у налоговых органов, которые могут увидеть, платит ли человек налоги за такой вид деятельности. Еще — у военных администраций, которые во время действия военного положения могут принимать жесткие меры. Органы местного самоуправления не имеют возможности отслеживать и влиять на то, за тысячу гривен кто-то сдает жилье или за пять тысяч.

— Как выросла нагрузка на медицинскую инфраструктуру?

— Приблизительно 20 тысяч обращений от внутренне перемещенных лиц уже было в наши больницы, семейные амбулатории, почти 100 детей женщины-переселенки родили в ужгородском родильном доме. Если сравнить количество внутренне перемещенных лиц во Львове и у нас, то во Львове прибавилась четверть, а у нас — половина города.

— Мы знаем, что в регионе сейчас много ромов, и они без регистрации. Конечно, врачи им помогают, но могли бы получать за это деньги. Вы как-то работаете над тем, чтобы их зарегистрировать?

— У нас два депутата — ромы, и в их обязанности входило помогать ромам оформить паспорта. Но многие не хотят регистрироваться. Многие не умеет читать и писать. Здесь надо задействовать программы на государственном уровне, а еще необходима большая просветительская работа. Мы такую работу проводим, но сейчас этого мало для решения вопроса. Он возник не сегодня и не вчера, и не будет, к сожалению, в ближайшее время полностью решен. И тут не все зависит от власти.

— Сейчас на востоке идут активные боевые действия, продолжается эвакуация. Вы готовы ко второй волне переселенцев?

— Мы коммуницируем с военной администрацией. Ведь по области есть даже лучшие условия. Не все же будут жить в областном центре. Есть Иршава, Рахов… Есть населенные пункты, где людей могут принять летные лагеря, где нормальные условия. У нас еще есть условия, но, понимаете, 50 тысяч на 115 тысяч населения города... Это нагрузка. Конечно, если будет в этом насущная необходимость, то будем селить в школы или общежития.

— Как координируете свою работу с военной администрацией?

— Есть абсолютное понимание, нормальные рабочие отношения. Проводятся совещания практически ежедневно. (Слышен гул вертолетов.) Все в порядке, это наши. Терробороне, которая финансируется из государственного бюджета, мы тоже помогали.

Бойцы ТрО получают помощь, приобретенную за средства предпринимателей (Фото «Заголовок»)

— Мэр Хмельницкого отмечал, что к ним переехало уже около 40 предприятий. Какой бизнес приехал в Ужгород?

— У меня нет информации о переезде какого-либо масштабного производства. Мне кажется, что для этого надо, чтобы закончилась война. Как человек, который что-то потерял, будет сейчас запускать здесь работу, налаживать логистику и сбыт, когда речь идет о серьезном производстве? Нужно же просчитывать, везти ли из Киева сюда. А потом что? Назад? Может, вообще надо будет дальше везти? Есть ли смысл везти? Бизнес сам принимает решение, а наша задача — помочь или не мешать.

Знаете, что мы сделали? Мы поработали с нашими предпринимателями, чтобы выяснить, какие у нас есть свободные производственные площади, и даем эту информацию у себя на сайте. Бизнес между собой коммуницирует без нас, без власти. Наша задача — помочь с коммуникацией. Вопрос водоснабжения, электроснабжения, газоснабжения — то, на что мы можем влиять и с чем будем помогать.

— Какая ситуация с бюджетом города?

— У нас бюджет выполняется. Все, что работало, то и сейчас работает, даже мощнее. Больше людей приехало, они покупают что-то в магазинах, посещают кофейни, пользуются сервисами. Увеличилось движение средств. В первом квартале выполнение бюджета составило 113%.

Конечно, из-за военного положения мы финансируем только те расходы, которые разрешает законодательство: защищенные статьи, зарплаты, помощь военным, внутренне перемещенным лицам. Частично можем проводить работы по благоустройству, в частности по уборке города. Даже на текущие ремонты не можем тратить деньги — казначейство не пропускает.

— Сколько раз с начала полномасштабного вторжения заседала рада и какие решения принимала?

— Сессия за это время проходила пять-шесть раз. Рассматривали выделение средств для ТрО, для поддержки военных, важные вопросы жизнедеятельности города.

— Парламент уже поддержал законопроект, которым планируется наделить мэров полномочиями принимать решения без привлечения рады. Что вы думаете по этому поводу?

— Это, скорее, для территорий, находящихся в прифронтовой зоне, где, например, нет кворума и нельзя провести сессию. (В действительности законопроект распространяется на всю территорию Украины, но еще не подписан президентом. — Прим. ред.). У нас нет проблем с тем, чтобы собраться. Мы собираемся по необходимости — раз в неделю или раз в две недели. Насобиралось пять-шесть вопросов — и мы быстро их рассматриваем.

Вот меняем названия 58 улиц. Не просто — взяли и переназвали. А выбрали улицы, названные в честь российских деятелей, — Тургенева, Лермонтова и так далее, собрали комиссию, пригласили элиту города — архитекторов, скульпторов, писателей. Исторический центр города, проспекты, большие магистральные улицы — по этим блокам изучаем вопрос переименования. Вот некоторые названия из тех, что обсуждаются: Героев Украины, Европейская площадь. Преимущество отдается историческим названиям, закарпатским деятелям, известным украинским фигурам. Но будем действовать, как требует закон: работает комиссия, потом будут двухмесячные общественные обсуждения, и — сессия.

Я хотел бы зайти в сессионный зал, и чтобы там уже не было криков и споров по этому вопросу.

— Проспекта Бориса ДжонсонUKа не будет?

— Обсуждаем (смеется).

— Много ли инвестировал из бюджета Ужгород в безопасный город, в частности в видеонаблюдение, и помогает ли это сейчас?

— После начала военных действий преступность почти на нуле, потому что в усиленном режиме работают правоохранители. Сейчас в городе более 250 камер, есть с функциями распознавания лица, номеров авто. Это однозначно помогает. Большинство резонансных преступлений с хулиганством и ограблениями было раскрыто именно благодаря камерам. Инвестиции в безопасность оправданы.

— У вас в раде шесть депутатов ОПЗЖ. Какая ситуация с ними?

— Они прекратили деятельность фракции, создали объединение «Родной край». Работают.

— А как вы относитесь к запрету партий?

— Знаете, Верховная Рада приняла решение, и на этом точка. Мы выполняем.

— А как вы относитесь к инициативе, которую сейчас обсуждают в парламенте, запретить баллотироваться тем, кто раньше шел от запрещенных партий?

— Опять-таки: примет Верховная Рада — так тому и быть. Но сейчас 2022 год, и наше общество уже имело опыт люстрации — можем провести параллели: многие люди, хорошие специалисты попали под нее только потому, что работали в госорганах в определенный промежуток времени. Многие потом выигрывали суды. Мне кажется, государство потеряло из-за этого, потому что не смогли работать квалифицированные кадры. Считаю, нужна такая система, чтобы избиратели могли максимально оценить человека и его потенциал, возможности что-то сделать для громады, страны.

Все статьи Виты Думанской читайте по ссылке