КАКУЮ ПОЛИТИЧЕСКУЮ ЭЛИТУ ЖДЕТ УКРАИНА?

Вместе с «вечными» вопросами «кто виноват?» и «что делать?» наше общество продолжает интересоваться (особенно во время избирательных кампаний) вопросом «кто есть кто?»

В частности, особое внимание привлекают к себе представители украинской политической элиты.

Когда-то традиционно было принято считать, что высший слой общественной иерархии состоит из «лучших среди лучших». А в Украине в последнее время превалирует мысль, что элита — это, прежде всего, «правящие круги», ибо «власть всегда принадлежит наилучшим».

Но, на мой взгляд, у этого тезиса нет абсолютного характера и он во многом противоречит украинской действительности.

Компетентных, профессионально подготовленных людей в Украине можно встретить в любой сфере деятельности. Немало есть по-настоящему зажиточных и сильных, хватает и тех, кто может считаться лидером: сегодняшним — реальным или завтрашним — потенциальным.

И все же позволю себе констатировать: сегодня у нас ситуация почти библейская: «много призванных, но мало избранных».

Почему? Возможно потому, что, например, только в XX веке украинские территории входили в состав государств с разным политическим строем. Вспомните хотя бы две империи — Российскую и Австро-Венгерскую, несколько буржуазно-демократических республик и, наконец, Советский Союз. Прибавим также, что весь этот исторический процесс сопровождался кровопролитными войнами, революциями, оккупациями, миграцией миллионов людей.

Каждый такой переход от одной формы общественных отношений к другой всегда сопровождался коренной ломкой существующего менталитета, отторжением основоположных идейных ценностей, и на десятилетия разбалансировал механизм формирования настоящей, а не имитационной элиты. Могла ли при таких условиях возникнуть и развиваться национальная система рекрутирования элиты? По-видимому, нет.

Если истинная интеллигенция, как утверждал один известный ее знаток, это слой, оберегающий общество от господства агрессивной некомпетентности, то настоящая элита — это иммунная система, оберегающая общество от массового распространения плохого вкуса, что в наше время приобрело не только эстетическую, но и политическую окраску.

Возьму на себя смелость утверждать: при отсутствии механизмов наследственного и исторически обусловленного формирования национальной элиты мы обречены на реальное воплощение плюралистической концепции такого процесса. При этом не деньги и не временное место во властной иерархии будут давать право гражданину нашего государства войти в состав «призванных и избранных». Упомянутая выше концепция предусматривает совершенно иной набор критериев, а именно — харизматичность, нравственность, профессионализм, базирующийся на высоком интеллектуальном потенциале, и, обязательно, патриотизм. И еще одно — эти черты, и естественные, и приобретенные, должны постоянно демонстрироваться им на протяжении всего публичного периода жизни.

Возможно, кто-то и будет возражать, дескать, это невозможно, планку подняли слишком высоко. Но я верю в творческий потенциал нашего народа.

У нас много именитых университетов и научных школ, высокообразованных специалистов и профессионалов, и еще больше — пока что нереализованных талантов, упрямо и настойчиво работающих, дожидающихся своего времени и условий для стремительного роста. Наша задача сегодня — создать для них такие условия.

Если исходить из приведенных выше критериев, то отечественная элита, особенно политическая, до сих пор не сложилась. К власти приходит слишком много людей, которым никогда не бывает стыдно.

У нас с начала настоящего самостоятельного государственного существования именно рыночная экономика почему-то воспринималась как главная цель всех реформ, хотя такой целью должно было быть повышение качества жизни как можно большего количества людей. За эти годы в Украине появились новые социальные группы, отдельные лица, в распоряжении которых оказались немалые финансовые, промышленные, информационные и прочие ресурсы, нацеленные на последующее их увеличение исключительно в личных интересах. Максимализация прибыли стала для них высшей жизненной целью. Близостью к центрам принятия государственных решений и толщиной кошелька начали измеряться не только уровень жизни их владельцев, но и публичная репутация.

Основанием принадлежности к этой «элите» становится успех (не важно, какой ценой добытый), размер собственного богатства и демонстративное сверхрастратное личное потребление.

Особенно модным стало вынесение событий личной частной жизни на смотрины и «восхищение» всего общества. Но иногда и этого было мало. Исключительность положения требовала дополнительных подтверждений. Отсюда и тяготение к различного рода негосударственным наградам и званиям, с течением времени приобретшее откровенно гротескный характер и ставшее еще одним доказательством существования немалого количества псевдоэлиты.

Имитационная, ритуализированная демократия возникает именно там, где элита не выполняет своих функций. Вследствие этого демократия превращается в способ перераспределения благ в пользу сильных вместо того, чтобы облегчать доступ к этим благам большинству населения.

У меня есть все основания считать: коммерциализация элиты не менее опасна для молодого государства, чем коммерциализация политики, — поскольку приводит к приватизации власти.

Что же необходимо сделать для укрепления позиций настоящей отечественной элиты и — главное — возможно ли это сделать?

Первое. Нужно четко отдать себе отчет, что эффективно решать эту проблему можно лишь комплексным путем. Никакие административные, финансовые и прочие «побудительные» технологии желаемого результата не дадут.

Второе. Перенести внимание с технологических аспектов демократии на ее определяющие ценности. Если в политическом аспекте демократия — это власть народа, то в социальном — это строй, при котором не бывает лишних и ненужных людей.

Третье. Кадровая политика на всех уровнях власти должна стать максимально прозрачной не только для высшего руководства, но и для всего сообщества, доверившего этой власти решение своих проблем.

Четвертое. Необходимо вернуть свободе слова ее главное предназначение. Сегодня она применяется преимущественно как орудие политической борьбы, хотя главная ее задача — формировать основы гражданского общества и обеспечивать прозрачность и контролированность деятельности всех ветвей власти.

Пятое. При условиях, когда обвинительный монолог стал едва ли не единственной формой политического общения, вытеснив диалог на обочину, Украина превращается в дезинформированное общество. Становится актуальным известный афоризм: «Лгут все, но это не имеет никакого значения, ибо никто никого не слушает». Есть основания считать, что при этих условиях так называемые имиджевые кампании будут терять эффективность, а вместо этого актуализируются информационные технологии, помогающие людям расти интеллектуально.

Шестое. Огромная разница в доходах становится не только причиной социальной напряженности и неуверенности, но и приводит к мутации элиты. Работа по уменьшению этого разрыва одновременно будет способствовать и оздоровлению элиты, и широкому признанию ее в обществе.

Подытоживая, хочу акцентировать внимание на том, что ослабление системно-регуляторной функции государства становится едва ли не серьезнейшим вызовом нынешнего переходного периода. И истинность политической элиты в нынешнее время будет определяться не только критическим осмыслением пройденного пути, а прежде всего конкретикой действий, направленных на укрепление государства и улучшение жизни каждого гражданина.

Верю, что так и будет.