Хозяин чужого дома

Поздней ночью 13 августа в небольшом тбилисском кафе прямо по центру зала за столом сидели пятеро контрактников расположившейся недалеко от столицы воинской части. Обильно накрытый стол освещался приглушенным светом круглой лампы. Посетители по очереди вставали и после короткой речи вместе со всеми опрокидывали наполовину наполненную стопочку водки.

— Цасулебис хсовна дамопонеба ихос ромлебмац тави шесцирес Сакартвелос, — торжественно произнес еще совсем молодой парень в черной рубашке.

«За память тех, кто погиб во имя Грузии» выпили молча. Бутылка «Русского стандарта» еще раз обошла стол. После короткой паузы встал еще один юноша и, оглядевшись, громко выпалил: «Чвен випрдзолебт сисхлис боло цветамиде Сакартвелос твис»! И тут же сам перевел: «Мы будем бороться за Грузию до последней капли крови».

Его рука еще зависала со стопкой, когда за столом раздался звонок мобильного. Пока хозяин телефона доставал его из кармана, над столом уже звучали удивительные для этого случая слова известной песни.

…День Победы, как он был от нас далек,

Как в костре потухшем таял уголек.

Были версты, обгорелые, в пыли, —

Этот день мы приближали как могли…

«Русский стандарт» под «День Победы» гармонично дополняло название заведения — «КГБ».

— Алико, это что такое? — возмутился только что провозгласивший тост.

— Это песня про победу.., — спокойно ответил старший товарищ.

— Так она же русская!

— Да. Но она про победу Сталина. Кто они без Сталина? Завтра мы пойдем и вернем его…

Благодаря активной военной пропаганде с обеих сторон за четыре дня военного конфликта небольшой городок Гори, где родился Иосиф Джугашвили, превратился в символ противостояния России и Грузии.

14 августа грузинские власти действительно вернулись в стратегически важное поселение между Тбилиси и Цхинвали. Но уже в качестве провинившихся гостей, а не хозяев.

По автобану с отличным покрытием такси из Тбилиси до Гори доезжает меньше чем за час. Но особо углубляться в район не советуют, предупреждая о российских блок-постах.

Но это необычное утро. Вместо БТРа и танков навстречу из Гори выезжает кортеж во главе с трофейным пятисотым «мерседесом», на переднем сиденье которого сидит уже примелькавшийся по новостям генерал-майор российской армии Вячес­лав Борисов. Кроме колоритной внешности, заместитель командующего ВДВ России запоминается еще и тем, как упорно, но очень символично продолжает путать ударение в названии поселения Гори. Грузный генерал выходит из машины не спеша.

— Сейчас подъедут полицейские, и все поедем в город. Потом мы уйдем, а вы останетесь и наводите порядок сколько хотите — хоть всю жизнь!, — для генерала все, кто по эту сторону от Гори априори сообщники грузинских военных.

Впрочем, это и понятно — российские журналисты чаще всего передвигаются по местности на БТРах регулярной армии.

Вячеслав Борисов оказался довольно откровенным собеседником. Фактически он стал первым и пока единственным за все дни конфликта российским военнослужащим такого ранга, без купюр согласившийся общаться с недружественными СМИ.

— Ну вы, конечно, пишите иногда.., — с ходу возмутился генерал. — Ну, какие там в Гори автоматы и трупы? Вы сейчас поедете в Гори — кто найдет автомат, я его вам подарю! Да, там остались тысячи единиц оружия, которое побросали и сбежали доблестные грузинские военные. Цхинвали сравняли с землей и сбежали…

— А вы тут при чем, — возму­щается кто-то из местной прессы, — разве вы пострадали?

— Что?! Да по мне въе... так, что вон я с генералом Колпаченко, б... ползли, б... под этими по нашей колонии! — генерал явно был обижен. — У нас там не было ничего — простой батальон стоял, парни с автоматами и все. А их расх...! Ну а потом, уже когда мы подтянулись, показали мощь вооруженных сил, чтобы не повадно было!

Шеф полицейской части, отвечающий за район Гори, Вова Джуджели подъехал минут через пятнадцать во главе длинной колонны белых полицейских машин. На генерала уставились несколько сотен пар ненавидящих глаз. Но, кажется, на Борисова это не произвело впечатления.

— Соберите главных в экипажах, я им скажу пару слов, — в приказном тоне обратился он к Вове.

Грузинские командиры собрались быстро. Выстроившись в неровную шеренгу, они мрачно уставились на Борисова и сопровождавших его российских офицеров.

— Сейчас мы вам организуем въезд. И вы все должны показать, что можете руководить, — генерал не обращал внимания на мрачные взгляды исподлобья молодых полицейских. Многие из них плохо понимали по-русски, но тон, с которым к ним обращались, не оставлял сомнений.

Наверняка кто-то из них еще накануне обещал бороться за Грузию до последней капли крови, а вот теперь по чьей-то ошибке им приходилось выслушивать нас­тавления российского генерала.

— Ну…соответственно мы не можем не проверять ваши машины, — продолжал Борисов. — И пусть возвращаются все — органы власти, суды, прокуратура. Но чтобы не тбилисцы вернулись, а местные, чтоб не было вакханалии! Я через два дня все проверю! И всех тбилисских назад отправлю. У вас одна задача — помочь вернуться всем назад.

— Товарищ генерал, все будет под контролем, — раздраженно выпалил командир грузинских полицейских, видя напряжение на лицах подчиненных.

— …если вы здесь с какой-то другой задачей, вы получите по самой маковке! Понимаете? — продолжал генерал, не обращая внимания на Джуджели. — Все под контролем. Все! Каждый шаг. Это раньше был бардак, когда не было наших войск. Теперь наши войска стоят на месте, мля, все управляемое — есть связь, спутниковая, космическая, каждое ваше передвижение — все наблюдается. Если попытаетесь под видом полиции ввести какие-то войска, мне вас просто жалко, мля…поняли? Я вас пускаю с оружием. Это большой шаг, понимаете? Вы сами должны отсекать тех же осетин, которые сейчас в фаворе, мы их сами со страшной силой отгоняли…

Полицейские мрачнели от каждого слова. Кто-то, заложив руки за бронежилет, смотрел в горящую от жары траву на холмах Гори, кто-то смотрел в землю…. Но генерал говорил правду. Позже жители Гори, не стесняясь, в камеру благодарили российских солдат за защиту от отрядов мародеров. Очень редко у кого на лице пробегала тень стыда и сомнения при виде небольшой воронки от российского снаряда в центре Гори, осколками которого были убиты двое журналистов и местные жители.

— Российский генерал открыто при прессе только что отчитал ваших командиров. Вы не считаете, что это позор для всей грузинской армии и его главнокомандующего? — обратился позже корреспондент «ЗН» к секретарю Совета нацбезопасности Александру Ломае.

Чиновник хотел что-то сказать сразу, но осекся и секунду спустя подчеркнуто вежливо ответил:

— Мы живем под оккупацией, так вам понятно? Это нормально для оккупации…

— А кто будет отвечать за то, что ваши люди и население оказались вместо устанавливающих правила хозяев отступающими беженцами?

— …но разве русские танки в Грузии — это нормально? Мы сейчас пытаемся согласовать условия. Они обещают уйти завтра.

— Вы им верите?!

— У нас много причин не верить им, но мы стараемся, но мы…вынуждены верить.

В этот момент Ломая заметил генерала Борисова и направился в его сторону. Они встретились как старые знакомые, пожали друг другу руки и уже собрались садиться в джип, когда российский генерал услышал вопрос «ЗН».

— Господин Борисов, грузинская сторона, и в частности господин Ломая, считают вас оккупантами. Вы это признаете?

Генерал и чиновник на мгновение замерли. Ломая бросил беглый взгляд в сторону Борисова, а российский офицер – на окружавшие его камеры и микрофоны.

— Нет, я не признаю! Мы не оккупанты, — отрезал военный, — россияне здесь разводят стороны!

К сожалению, грузинские чиновники нового поколения не всегда понимают все тонкости перевода некоторых выражений в русском языке. Ломая и Борисов сели в джип и направились в Гори в сопровождении российского вертолета…

Несмотря на неопределенность дальнейшего развития ситуации, настроения внутри Грузии постепенно теряют восторженно-патриотический налет. Начавшись с окрыления продвижением в глубь Цхинвали, они сначала переросли в воодушевление поддержкой западных государств, но с каждым днем становятся все более трезвыми.

За четыре дня Михаилу Саакашвили удалось сбросить вуаль не только с лица всего европейского сообщества, но и с некоторых мифов внутри страны.

— Ти слышал, Буш сказал, что введет войска в Тбилиси!

— Что, так и сказал?

— Нет, но произнес какие-то угрожающие слова в адрес России.

— Это они могут делать и без нас.

Такие в Тбилиси диалоги не редкость. Если в первые дни противостояния все взоры были обращены к Саакашвили, теперь чаще вспоминают о Меркель и Буше.

Во-первых, стало очевидно, что с каждым годом заинтересовать антиабхазской или анти-
осетинской кампанией будет куда труднее. Дело в том, что новое поколение грузин с трудом может объяснить суть этих конфликтов.

Это проблематично уже даже сейчас. Например, резервистам перед призывом, кроме лекций об укрепительных сооружениях, специально демонстрируют фильмы об истории грузино-абхазского и грузино-осетинского конфликтов.

Во-вторых, после перелома ситуации в пользу России Саакашвили автоматически стал проигравшей стороной. Сегодня из патриотических соображений представители оппозиции в Тбилиси неохотно критикуют главу государства. Мало кто сомневался в том, что любой исход операции в Цхинвали сплотит грузин, поднимет патриотические настроения и объединит вокруг лидера. Но также очевидно, что когда ситуация вернется в рамки статус-кво, существовавшего до конфликта, первый вопрос, который зададут президенту, — останутся ли Абхазия и Осетия в составе Грузии или точка невозврата уже пройдена?

Злую шутку с Саакашвили сыграли его геополитические амбиции. Если в глазах мирового сообщества он еще может рассматриваться в качестве лидера антироссийских настроений в регионе, то внутри страны его призывы о помощи к иностранным лидерам уже сегодня вызывают вопросы у рядовых граждан. «Не по-грузински это — кричать «караул, спасайте!» — ворчат мужики.

Главное недоумение состоит в том, почему президент заранее не просчитал реакцию России на операцию в Цхинвали. В день митинга у стен парламента супруга Саакашвили Сандре Рулофс сказала слово, породившее целую волну критики. Стоя на трибуне, она сказала: «Мы спаслись!».

Исправить было некому, потому что ее супруг в это время встречал президента Франции Николя Саркози. Тем не менее слово прозвучало и оно имеет совершенно конкретное значение, которое отличается от значения слова «победа».

Однако самая сильная карта, которую уже скоро сможет использовать оппозиция, — это то, что Михаил Саакашвили фактически подарил России перманентный casus belli, который формально может служить оправданием действий российских властей.