Евгений Марчук: «ДОТАЦИИ ОТРАСЛЕЙ ДИСКРЕДИТИРОВАЛИ СЕБЯ ОКОНЧАТЕЛЬНО И БЕСПОВОРОТНО»

Утром 1 февраля, перед отъездом в Давос мы попросили премьер-министра Украины Евгения Марчука прокомментировать позицию правительства относительно решения проблем угольной отрасли.

- Лидер донецкого стачкома Крылов заявил о том, что деньги, перечисленные на погашение зарплат шахтеров, не смогут остановить забастовку. «Нам нужны дотации на шахты», - заявил он. Возможно ли выполнение этого требования?

- Выполнение этого требования невозможно, и оно никогда не будет выполнено в той форме, в которой ставит его господин Крылов. Во-первых, введение любой дотации должно быть обосновано законодательно: через бюджет, через принятие закона о том, что дотация является статьей расхода бюджета. Этого нет ни в проекте бюджета, ни в подходах к его формированию. Опыт отечественной экономики нас убедил в том, что дотации отраслей из бюджета - это гиблое дело. Все дотации, которые были и в угольную промышленность, и в сельское хозяйство, как правило, ничего не дали кроме траты огромнейших средств, в результате которых был получен мизерный эффект. Дотации, помощь, содействие или субсидии могут быть только конкретным производителям под конкретный бизнес-план, конкретную команду, конкретный менеджмент. И обязательно с возвратом. Пустых денег, для того чтобы их вбрасывать в черную дыру без надежды на последующий возврат, у государства нет. Это рудимент старого хозяйствования однозначно бесперспективный. И потом, тут есть еще и такое обстоятельство: дотация деньгами незаработанными, а выпущенными банкнотной фабрикой в таких суммах (а речь идет о 300 трлн.) означает крах практически для всей экономики. Продотировав одну отрасль таким способом, мы поставим под удар все остальные отрасли, в том числе, кстати говоря, и угольную. С той разницей, что эта отрасль почувствует на себе весь негатив такого шага через определенное время.

Кроме того, должен заметить, что любые попытки оказать политическое давление, а тем более давление с признаками политического шантажа, заведомо безнадежное дело, поскольку на меня лично это никак не сможет воздействовать, потому что я очень точно и хорошо знаю, сколь разрушительными будут последствия уступок для экономики в целом и жизни каждого человека в отдельности. А попытки испытать меня «на упругость» или «морозоустойчивость» - это пустая трата времени.

- Обычно за забастовками подобного масштаба стоят конкретные политики, умело манипулирующие, зачастую справедливыми требованиями бастующих. Мне приходилось слышать мнение, что в этой забастовке могут быть заинтересованы как минимум два лица: Ефим Звягильский (с целью показать свое сохранившееся влияние) и Владимир Щербань (с целью показать, кто в области хозяин). Если это не они, то кто?

- Такие крупные явления, как всеобщая забастовка, конечно организуются. Сами по себе они не возникают. Действительно объективные предпосылки для недовольства людей существуют: невыплата зарплат, которая обрекла их длительное время испытывать серьезные денежные сложности. Хотя каждому человеку не разъясняют, а это, кстати говоря, действительно сложно сделать, настоящие причины, почему все так происходит. Ведь сложности возникли не потому, что у правительства есть какой-то подвал, набитый деньгами, а оно эти деньги шахтерам не отдает. Причина-то в самой отрасли, в ее истории, а также в том, что длительное время не принималось решение, необходимость которого была всем очевидна. Решение по реформированию угольной отрасли нужно было принять и перенести, как горькую таблетку или болезненную операцию во время болезни. Это не было сделано своевременно, болезнь усугубляется. Поэтому объективные причины, как следствие нерешительности, для недовольства шахтеров есть.

Стоят ли за организацией забастовки конкретные вышеназванные люди, я сказать не могу. Но организаторы у этой забастовки, безусловно, есть, и это именно те люди, которые придают ей политизированную окраску. Вообщем-то для меня в этом нет ничего удивительного. Единственное, что бы я хотел в этой связи напомнить, это изречение из Эклезиаста: «Нет ничего тайного, что бы не стало явным». Впоследствии, как правило, все становится известно в подробностях: и истинные организаторы, и истинные причины. А самое главное впоследствии становится известным тот цинизм замысла, при котором не принимается в расчет жизнь конкретного человека, поскольку в основу всех действий закладываются чьи-то идеологические или политические постулаты. Говорят, в политике цинизм - дело привычное, но я не могу с этим согласиться. Особенно, когда речь идет о внутренней политике, о людях, у которых действительно тяжелая жизнь. И не нужно быть особо мудрым экономистом, чтобы понять, что после того как отрасль останавливается, жизнь ни для кого лучше не станет. Следовательно, такая форма, как забастовка, неизбежно ударит по простым людям, которых втягивают в нее. Но это все становится известно потом. Хотя, в принципе, многое известно уже и сейчас. Организаторы, конечно же, мало пострадают. К сожалению, так было всегда, что доказывает опыт предыдущих забастовок...

- Евгений Кириллович, не испытываете ли вы внутреннего неудобства от того, что в то время, когда в стране происходят столь бурные и серьезные события, вы все же не отложили свою поездку на экономический форум в Давос?

- Я не могу сказать, что у меня полностью отсутствует ощущение несвоевременности этой поездки. Но, с другой стороны, я абсолютно убежден в том, что как раз может быть в Давосе удастся решить проблему угольной промышленности, а следовательно и тех причин, которые порождают эту забастовку. Поскольку экономическое сотрудничество с другими государствами и помощь таких могучих институтов, как Европейский банк реконструкции и развития, который готов участвовать в конкретных проектах по реконструкции именно угольной промышленности, - все это может принести серьезную пользу в сложившейся ситуации.

А кроме того, подчиняться каким-то политическим обостренным моментам, которые совершенно очевидно кем-то организуются, и вносить изменения в планы, не нами составленные, у меня намерений нет. И прежде всего потому, что в Давосе будут приниматься решения о поддержке многих перспективных украинских начинаний в экономике.

Вместе с тем во время двусторонних встреч факт забастовки безусловно может быть обсужден, поскольку он всем будет известен, и можно сказать, что даже в этом смысле забастовка наносит ущерб государству, поскольку профессионалам, специалистам, которые там соберутся, понятно, в чем ее причина. Они-то знают, с чем связаны сложности угольной отрасли в странах с постсоциалистической экономикой. Им известно, что инвестиции в угольную отрасль не вводились более 20 лет. Может быть с точки зрения одного государства и правильно было все вкладывать в Кузбасс, но нам-то, Украине, достался лишь заброшенный Донбасс. Но даже зная истинные причины угольного кризиса, специалисты, собравшиеся в Давосе, могут испытать определенное чувство настороженности по отношению к Украине, поскольку любая забастовка - это фактор серьезной нестабильности. Поэтому я себе с трудом представляю серьезного инвестора, который сейчас, сидя в своей штаб-квартире, разрабатывал бы планы о вложении капитала в угольную отрасль Украины. Частному инвестору подобное может присниться только в кошмарном сне.

- Какие аргументы вы можете предъявить своим собеседникам в Давосе с целью изменения их мнения о перспективах вложений в Украину даже в такой ситуации?

- Найти аргументы здесь будет очень сложно, поскольку практичеки любой инвестор предполагает относительно быстрый возврат инвестиций либо значительной их части. Угольная же отрасль достаточно сложная и энергозатратная сама по себе. Отдача в ней идет не быстро, поэтому это та отрасль, в которой инвестор должен заглядывать лет на пять-десять вперед. Это не кондитерская фабрика, где через три месяца идет прибыль. Поэтому я могу сказать точно, что эта забастовка приостановит любые угольные инвестиции из-за рубежа. Причем не только западного. Деньги не вкладывают туда, где нет стабильности.

- А как вы своим собеседникам обрисуете линию поведения в данной ситуации Кабинета министров? Каково ваше отношение к забастовке?

- Линия здесь однозначна. Независимо от того, какие это будут забастовки, они не заставят, по крайней мере меня, принимать какие-то поспешные, холерические решения. Помочь людям надо, но особыми механизмами. И эти методы изыскиваются. Есть даже конкретные результаты. Тем не менее, сегодня в парламенте Украины предлагалось чуть ли не выразить недоверие вице-премьеру Василию Евтухову. Очевидно, кто-то не понимает, что пост вице-премьера ничего, кроме дополнительной головной боли и огромнейших личных неприятностей, народному депутату Евтухову не дает. Куда комфортнее, спокойнее и уютнее Василию Ивановичу было бы сидеть в сессионном зале и требовать отставки какого-нибудь Ивана Ивановича Иваненко, который бы находился на нынешнем посту Евтухова. Так что выражение недоверия Евтухову было бы самым простым и плоским решением. Необходимо реформирование, а если это слово кого-то пугает, то оптимизирование отрасли, предоставление большей самостоятельности шахтам, как субъектам хозяйства, создание условий и режима, который позволял бы быстро зарабатывать и большие деньги. Но это нельзя будет сделать до тех пор, пока социальная сфера не будет отделена от производства и не будет взорван тот механизм, который существует сейчас. А для этого нужны смелые, волевые решения, а также продуманная социальная политика, в которой будут четко выведены механизмы социальной защиты тех людей, которые будут освобождаться из той или иной шахты или другой структуры угольной промышленности. Это та ситуация, при которой действительно пора перестать выдавать рыбу, а нужно выдать удочки.

- Вы говорили о том, что требуемые дотации на угольную отрасль составляют 300 триллионов. Но ведь дотаций требуют и работники АПК. Сколько же требуют они? И вообще, только ли угольной промышленности будет отказано в дотациях и коснется ли реформа только этой отрасли?

- Аграрии требуют те же самые 300 триллионов, а вместе - 600. Только на две отрасли. Пусть даже очень важных, но деньги-то требуют под централизованное вливание и неиндивидуализированное их применение. И заметьте, при этом никто не пытается ответить конкретно на вопрос о том, кто же лично и кто же непосредственно отвечает за их эффективное использование и возврат. Когда мы изыскивали различные способы для нахождения денег, которые сейчас пойдут на выплату зарплаты шахтерам, то обнаружили, что внутри угольной отрасли существуют серьезные злоупотребления волюнтаристского характера. Например, известны случаи, когда деньги вместо того, чтобы идти на десять шахт, шли на одну, потому что руководитель угольного объединения держал эту шахту в фаворе. Есть и другие моменты. А если говорить коротко, то дотации дискредитировали себя окончательно, бесповоротно и навсегда!

Мы приступаем к структурной реформе экономики в целом и отдельных отраслей. Мы сейчас будем делать то, за что так и не хватило духу взяться предыдущим Кабинетам. Мы сменили министра угольной промышленности и еще кое-кого, мы выслушали очень много неприятных вещей от шахтеров, стачкомов, профсоюзов, инвалидов, директоров шахт. Но через все это нужно пройти, поскольку хирургическое вмешательство необходимо и мы к нему при-сту-па-ем. То же самое касается и машиностроительной отрасли. И наконец, мы открываем дорогу к проведению реформы на селе. За прошлый год родилось значительное количество сельскохозяйственных объединений, работающих на совершенно отличных от ранее действующих принципах. Я уверен в том, что они выступят в авангарде процесса изменений взглядов на аграрно-промышленный сектор. Уже сегодня мы видим позитивные шаги.

Пятый год независимости в нашей истории будет переломным, но есть довольно серьезные политические и экономические основания считать, что перелом произойдет к лучшему.