Есть такая партия

Два события привлекли внимание к Хизб ат-Тахрир (Исламской партии освобождения ХТ) в Украине. Это — появление антивоенных листовок весной 2003-го с критикой позиции меджлиса в отношении иракского кризиса одновременно в нескольких городах Крыма, за которым последовал митинг в Симферополе и недавний инцидент, связанный с увольнением Духовным управлением мусульман Крыма имама главной крымской мечети Кебир-Джами. Имам был обвинен муфтиятом в связях с Хизб ат-Тахрир. В его поддержку выступили различные группы, находящиеся в оппозиции меджлису, — Координационный совет вместе с входящим в него местным отделением Партии мусульман Украины, часть прихожан мечети. На прошлой неделе члены крымской ХТ, обеспокоенные (или обрадованные?) возросшим к себе вниманием в медиа, выступили в Интернете с заявлением, в котором поспешили отвести от себя обвинения в стремлении «внедрить разрозненность в крымскотатарский народ», а также в попытке создания исламского государства в Украине.

Почему появление тахрировцев в Крыму вызвало такое беспокойство и было воспринято как угроза совершенно разными общественными группами, в том числе не питающими друг к другу особой симпатии?

Исламская партия освобождения была основана в 1953 году судьей исламского суда Такиуддином Набахани в Иерусалиме. Центральное руководство партии — кияда (буквально, командование) — разрабатывает единую стратегию и повестку дня, региональные отделения партии, именуемые вилая (вилает — т.е. как бы провинция предполагаемого халифата), интерпретируют и воплощают их на местах. Нынешним главой партии называют некоего иорданца Ата Абу-Ришту. Некоторые организационные моменты — в частности, принцип ячейки как базового элемента организационной структуры — привнесены из практики марксистского подполья.

Хизб ат-Тахрир претендует на повсеместное присутствие в исламском мире. При этом на самом деле лишь в немногих исламских странах партия является предметом общественного интереса и сколько-нибудь серьезной дискуссии. С недавних пор главный географический контекст, в котором фигурирует ХТ, — Центральная Азия. Хотя есть мнение, что отдельные группы тахрировцев появились там еще в 1980-х, общественно значимым явлением организация стала в Центральной Азии лишь с середины 1990-х, когда о ней заговорили все. Заговорил как о новой угрозе не только официальный Ташкент, но и мировая пресса, и политики. С тех пор для многих, в том числе официальных представителей партии, никогда не бывавших нигде за пределами европейских столиц, ассоциативный ряд Узбекистан—Центральная Азия—ислам звучит как-то незаконченно без Хизб ат-Тахрир. Пишут о том, что организация имеет растущий круг сторонников и в соседних республиках — Таджикистане, Киргизии и Казахстане. Однако Узбекистан все же считают основным плацдармом, главным образом, видимо, потому, что он далеко опережает всех по количеству арестованных сторонников ХТ. Правозащитники стремятся доказать, что эти люди в своей массе не имеют никакого отношения к партии, представители же ее руководства, судя по интервью, в полном единодушии с объявившими партию вне закона узбекскими властями, готовы признать в арестантах своих единомышленников.

В большей части стран Ближнего Востока ХТ запрещена. В Западной Европе и некоторых мусульманских странах, например, Индонезии, партия действует более или менее открыто. Правда, в последнее время некоторые страны изменили свое к ней отношение. Например, в январе 2003 г. ХТ запретила Германия. В специальном отчете, опубликованном в июне 2003 г. и посвященном растущему влиянию ХТ (Radical Islam in Central Asia: Responding to Hizb ut-Tahrir) базирующаяся в Брюсселе влиятельная исследовательская организация International Crisis Group рекомендует европейским государствам не запрещать ХТ под давлением центральноазиатских режимов во избежание возможной радикализации сторонников этой организации. Практически все исследователи Центральной Азии едины во мнении, что именно к этому в итоге приводит репрессивная политика в отношении ХТ в регионе. Так, по сведениям EurasiaNet, часть узбекских последователей ХТ (отколовшиеся от партии группы в 1996 г. Акрамийя и в 1999 г. — Хизб ан-Нусра) уже выступают за вооруженную борьбу.

В чем секрет роста ХТ именно в Центральной Азии? Ислам, религиозная мораль и в годы советской власти не утратили тут общественной значимости. На этой основе ХТ делает следующий шаг. Превращает исламскую идентичность в политический ресурс. Брошюры партии на узбекском языке касаются многих проблем современной политики. ХТ предлагает популярное введение в политический ислам для тех, кто раньше находил в своей религии лишь Божье слово, этическую систему, заговор от болезни и обещание рая. В постсоветской Средней Азии ХТ дало название общественному неприятию власти, протесту. Однако почему все же именно ХТ, а не другие многочисленные и даже более решительные в своих действиях исламские организации как местные (Исламское движение Узбекистана), так и международные? Последние, по-видимому, просто тонут в деталях, подвержены соблазнам сиюминутного успеха, искушению властью и, наконец, дороже обходятся, поскольку конкретные акции, в отличие от распространения литературы и листовок, требуют больших средств. Утопическая сверхзадача таким образом иммунизирует ХТ от проблем повседневности. По некоторым сведениям, Исламская партия освобождения оказалось не только наиболее экономичным проектом на исламистскую тему, но даже приносящим выгоду своему головному предприятию. По методам мобилизации сторонников ХТ можно поместить в один типологический ряд с целым списком получивших широкое распространение на постсоветском пространстве сетевых структур — от псевдокоммерческих до религиозных.

Провозглашаемые ХТ задачи включают бескомпромиссную жизнь по исламу «в мыслях и делах», соблюдение шариата, поддержку сильной исламской идентичности и воссоздание единого исламского государства — халифата. Среди ключевых понятий партийного дискурса преобладает, однако, не исламская, а политическая лексика: «империализм», «колониализм» — в негативе и «справедливость», «единство» — в числе основных ценностных ориентиров. Излишне говорить, что это идеология борьбы, и имя врага не тайна — Запад и правящие режимы всех без исключения мусульманских государств, которые рассматриваются как пособники и агенты империалистов.

Единство всех мусульман, в том числе в форме создания одного на всех государства, привлекало и привлекает многих представителей исламской политической мысли. Некоторые реалии современной международной политической жизни, такие как Организация исламской конференции и Лига арабских государств, стали возможными в значительной мере в силу широко разделяемого представления о том, что в единстве сила. ХТ подходит к этому вопросу, возможно, наиболее прямолинейным образом. В противоположность многим направлениям политического ислама, которые, вовсе не отвергая задачи построения единого исламского государства, по сути, отложили ее на неопределенные времена, ХТ имеет наготове даже текст конституции халифата из 186 статей. В отличие от своего средневекового прообраза сверхдержава будет иметь парламент и многопартийную политическую систему, существенным отличием которой от ныне действующих «империалистических» демократий станет то, что все партии будут исламскими.

При ближайшем рассмотрении ХТ выглядит довольно парадоксально. С одной стороны, главным пунктом программы партии является тезис, который можно интерпретировать как прямую угрозу государственному строю, по крайней мере, исламских государств, с другой же — ХТ настойчиво позиционирует себя как ненасильственное движение. Преследуя глобальную стратегическую задачу, партия тем не менее избирает вполне конкретные тактические цели. Ее листовки и публичные акции направлены не столько против режимов или общественного строя, сколько против конкретной личности — Каримова, а со времени афганской кампании США — Мушаррафа. Возможно, в этом есть свой резон? Личная обида, помноженная на потенциал авторитарного лидера, неминуемо приводит в действие маховик массовых репрессий, привлекающих все большее внимание к партии и укрепляющих ее авторитет бесстрашного борца.

Дискурс различных течений политического ислама во многом совпадает. Расхождения касаются, как правило, лишь значения, которое придается различным понятиям, нюансам в их интерпретации. Так, критика правящих режимов в мусульманских странах, изобличение их неисламского характера, призыв к исламизации политической сферы, законодательства не новы. Эти идеи проповедуют практически все отряды политического ислама от более умеренных Братьев мусульман до самых радикальных группировок арабов-афганцев. Хизб ат-Тахрир, тем не менее, вызывает обширную критику и недоверие среди других представителей политического ислама от умеренных до экстремистов.

Оппоненты ХТ предпочитают критиковать ее в сугубо религиозных терминах, выуживая в сочинениях тахрировцев догматические тезисы, — например, обвиняя их в приверженности мутазилитскому решению антиномии между божественным промыслом и свободой воли. Хотя в публичных выступлениях лидеры ХТ подчеркивают, однако, сугубо политический характер партии, оставляющий за скобками догматические противоречия, для многих исламских оппонентов ХТ все же остается сектой (фирка мунхарифа). Внутренняя исламская критика ХТ обращает внимание и на некоторые более земные моменты — в частности, огромное значение, придаваемое партией принципу единомыслия. Мнение, принятое амиром — главой партии, — обсуждению не подлежит, активно несогласные, даже апеллирующие к авторитетным исламским источникам, из партии изгоняются. Этот момент очень уж напоминает (пост)советскому человеку незабвенную линию партии, кривизна которой не подлежала обсуждению в среде простых смертных.

Следует заметить, что отождествление общественных движений с идеологическими программами, провозглашаемыми их лидерами, равно как и мобилизованных ими масс людей с конкретными идеями, понимаемыми как неизменные константы, непродуктивно с точки зрения понимания этих движений. Известно, что утопические по своей идеологии движения мобилизуют вполне реальных людей. При всем своем идеализме и неспособности предложить решения насущных проблем обществ, их породивших, они, однако, порождают новые, вполне материальные проблемы. Ответ на вопрос, почему и как распространяется ХТ в Крыму, следует поэтому искать не во временной бесконечности, куда указывают идеологические тексты, и не в религии вообще. Как и всякая организация, ХТ прежде всего удовлетворяет интересы своих членов и их ближайшего окружения. ХТ в Крыму, как и во многих других социальных контекстах — это прежде всего молодежная организация, насчитывающая, по некоторым оценкам, до 500—600 человек. В своем нынешнем виде она служит тем же целям, что и другие молодежные субкультуры — структурирует взаимоотношения внутри молодежных групп, придает им осмысленность, целенаправленность и локализует молодых лидеров в большом обществе, дает им право голоса и помогает выстраивать общественный авторитет. Основой для этого служит религиозная мораль, с позиций которой можно призвать к ответу все общество, в том числе старших. В своем микрорайоне юные максималисты выступают представителями миллиардной уммы, говорят о построении сверхгосударства, противостоянии Запада и мусульманского мира. При этом насущные проблемы, которые пытаются решить их старшие товарищи, просто теряются в столь глобальной перспективе. Это что касается субъективных мотивов членов ХТ. Есть и внешние, более объективные факторы, способствующие пролиферации религиозной оппозиции в Крыму. Главным образом, это неприятие, нежелание идти навстречу религиозным интересам крымских татар со стороны местных властей, ярким примером чему может служить затянувшийся на многие годы вопрос о месте для соборной мечети.

Кому и чем опасен ХТ? Ясно, что для меджлиса он представляет потенциальную угрозу как вызов исповедуемому им унитарному видению крымскотатарского сообщества. Но это не только некая слабая пока попытка создания контрэлиты, но и абсолютно другое видение самой сути крымскотатарского вопроса. Отдавая приоритет исламской идентичности по отношению к национальной, «партийцы» угрожают растворить реальную крымскотатарскую проблематику в безбрежном море утопической всемирной борьбы за мировой халифат.

А что несет ХТ украинскому обществу в целом? Исламская партия освобождения стремится к формированию некоего сообщества людей, принципиально отвергающих базовые устои современного демократического общества. Прежде всего, секуляризм как его организационный принцип. Секуляризм — не атеизм, утверждают сторонники политического ислама. Секуляризованная общественная сфера — это пространство, в котором взаимодействуют представители разных конфессий просто как граждане одного государства. Это, если угодно не более чем техника общения, способ организации общественных отношений.

Статья основана на материалах проекта Центра ближневосточных исследований «Исламская идентичность в Украине. Социальное и политическое измерения», выполняемого при поддержке Международного фонда «Відродження».