Блаженнейший Любомир Гузар: об обновлении христианства

Главным событием в праздновании 1025-летия крещения Украины-Руси для Украинской греко-католической церкви стало освящение патриаршего собора Воскресения Христового в Киеве. Более 20 тыс. верующих из разных стран мира прибыли, чтобы увидеть овеянный мечтами символический храм единства УГКЦ, работа над которым началась еще в 2002 г. О важности нововозведенного собора, вероятности признания патриархата, стремлении объединить Киевскую церковь, намерении перезахоронить кардинала Иосифа Слипого - разговор с "великим строителем" Украинской греко-католической церкви кардиналом Любомиром ГУЗАРОМ.

- Владыка, освящение храма - свидетельство того, что Украинская греко-католическая церковь движется к патриархату. Едва ли не первоочередная задача в построении патриаршего устройства - это достижение внутреннего единства церкви. Как решает эту проблему УГКЦ, структуры которой разбросаны по всему свету?

- Желание церкви иметь патриархат идет еще с XVI в. Вопрос стал очень актуальным в прошлом веке по инициативе блаженнейшего Иосифа Слипого. Тогда мы были разделены политически. Украина входила в Советский Союз. Около 1,5 млн наших верующих рассеялись по Америке, Австралии, Западной Европе. Но шаг за шагом мы начали чувствовать внутреннее единство. Большую роль сыграли поездки Иосифа Слипого, - своим присутствием, словом он обращал внимание людей на то, что мы являемся единой церковью. Позднее, когда Украина стала свободной, блаженнейший Мирослав-Иван Любачивский вернулся из Италии и начал принимать меры для построения символического храма, объединявшего бы всех верных. Тогда это не удалось. Но сегодня у нас есть этот собор. Это не "одна из церквей Киева" - она для всех нас. Украинцы из разных уголков мира начали собирать пожертвования на строительство этого храма. Приехали люди из Бразилии, Канады на освящение собора Воскресения Христового и говорят: "Наш храм". Поэтому, как видите, это строение является очень важным, поскольку дает почувствовать внутреннее единство, являющееся природой патриархата. Искренне надеемся, что в скором времени патриархальное устройство для нашей церкви будет формально признано. Это дело не престижа, а единства.

- Блаженнейший, вы говорите о формальном признании. То есть УГКЦ уже считает себя патриаршей структурой?

- Нет. Мы стараемся действовать по-патриаршему, т.е. утверждая внутреннее единство. Большое внимание обращаем на проведение Синодов. На них съезжаются все епископы УГКЦ, которых вместе с эмеритами 45. Стараемся, чтобы присутствовали все, даже из самых отдаленных стран мира, чтобы на деле обеспечить внутреннее единство. Время от времени собираются монахи, миряне. Мы вспоминаем блаженнейшего Святослава на литургии как патриарха - это проявление нашего желания. Но желание - еще не действительность. Мы хотим, чтобы Вселенский собор признал структуру нашей церкви как патриаршую. Хотя неизвестно, когда это произойдет. Значительно скорее патриархат может признать Папа Римский.

- В послании, зачитанном на освящении собора легатом Папы кардиналом Аюдрис Юзас Бачкис, отмечалось, что его присутствие свидетельствует о близости, заботе и любви Папы Франциска. Довольно абстрактно. УГКЦ известна позиция Апостольской столицы?

- Могу из собственного опыта рассказать об Иоанне Павле II. Отчетливо помню момент, когда мы были в Риме на постоянном Синоде. Многие люди говорили: "Зачем надоедаете Папе с вашим патриархатом?". А Иоанн Павел II одобрял, что мы поднимаем этот вопрос. Даже назвал наши действия "святой назойливостью". Как и Бенедикт XVI, - он не был противником. Оба говорили, что еще не пришло время. Говорили духовно: "Хотели бы мы ощутить палец Бога". Это непростая задача. Безусловно, мы хотим, чтобы как можно быстрее произошло формальное признание. Но должны также понимать: есть определенные обстоятельства, затрудняющие процесс. Проблемы шаг за шагом исчезают. Вспоминая 60–70-е гг. прошлого века, могу сказать, что с того времени произошли очень большие изменения. Люди сегодня уже не равнодушны к событиям, скажем, в Канаде или Австралии. Почему? Потому что чувствуют, что являются братьями и сестрами. Сегодня у нас есть собор, а значит - и внутреннее единство, которого еще не было 50 лет назад. В тех же 70-х не было единодушия по поводу потребности в патриархате. Были также не совсем церковные образы мышления. Некоторые думали, что речь идет о престиже церкви. Позднее был момент, когда наших епископов собрали в Конгрегации для восточных церквей в Риме - кардинал-префект Акилле Сильвестрини хотел знать наше мнение. Он спрашивал каждого присутствующего владыку, и все ответили, что патриархат УГКЦ нужен. То есть уже было единодушие. Несколько лет назад я издал послание "Що таке Патріярхат?". Чтобы люди понимали, что это средство для лучшей церковной жизни, а не цель в себе. Не могу сказать, что полвека назад я сам все хорошо понимал. Я не пророк, но чувствую, что наступил момент, когда произойдет формальное признание. Мы уже очень близки к полному пониманию патриаршего устройства. Но, очевидно, нам еще надо работать, чтобы укрепиться, лучше осознать, о чем идет речь. Это параллельное действо - дозреваем не только мы.

- Как быть с сомнениями верующих относительно способности украинских владык руководить церковью, ведь некоторые доверяют Ватикану больше?

- Мне кажется, надо избавляться от комплекса неполноценности. Наш народ вообще мало обращает внимания на собственную идентичность, на то, что с Божьей помощью выдержал очень трудное время, когда существовало советское государство. Но мы не отреклись от своей церкви. Наша цель теперь - единство. И нам надо понимать это понятие глубоко. Даже должны стремиться объединить Киевскую церковь. Поскольку тысячу предыдущих лет она была едина, а сегодня - разделена. Надо принимать определенные меры, чтобы это преодолеть. Хотя и нелегко. Веками мы отдалялись по разным причинам, но окончательно - из-за нашей человеческой немощи.

- Любое государство хочет контролировать церковь. Насколько интенсивно делает это нынешняя власть? Всегда ли получается сохранить свободу?

- Такому типу власти, как у нас сейчас, присуще желание контролировать все. Особенно церковь. Поскольку в ней воспитываются люди, думающие и поступающие в соответствии со своими убеждениями. Государству это не выгодно, потому что такими людьми руководить трудно. Но мы должны воспитывать их в том же духе, начиная сызмальства. И не для того, чтобы переизбрать власть или создать другое государство параллельно. Церковь должна заботиться, чтобы каждый гражданин действовал согласно своей совести. Вот вам пример коррупции, о которой так много говорят. Но почему так? Потому что мало людей стараются не включать ее в свою жизнь. Мы не избавимся от коррупции до тех пор, пока у нас не будет людей, убежденных в том, что это действительно плохо. Очень часто говорим, что профессора в университетах берут взятки. Представьте себе, что из пятерых один отказался. Тогда четверо будут недовольны. Следовательно, он должен проявить внутреннюю духовную силу и действовать согласно убеждению.

- В УГКЦ остро стоит вопрос выделения земельных участков под строительство храмов. Блаженнейший Святослав рассказывал, что за более чем 10 лет церковь не получила ничего. Как удалось получить место для главного собора - Воскресения Христового?

- Да, у нас сложности с выделением земельных участков в Киеве. Я уж не говорю - за городом. Кто-то получает очень легко, а кто-то - с трудом. И даже если дадут, то потом отбирают. Блаженнейший Мирослав Иван Любачивский прилагал все усилия, чтобы в Киеве был кафедральный храм. Он даже должен был благословить землю, но вышла группа людей с протестом. Позднее было предложение строить на территории, где сейчас действует греко-католическая церковь св. Василия Великого. Но это не лучшее место для собора. Когда мэром был Александр Омельченко, он предложил землю на Левом берегу. Однако возникли большие проблемы - надо было выселять людей. Со временем экзархом стал владыка Василий Медвит. Ему пришлось многое сделать для того, чтобы получить участок, на котором теперь стоит храм.

- Собор строят в новом стиле. Автор мозаики Воскресения Христа Евгений Андрухив рассказывал о новизне техники. Говорил, что инициатором именно такого исполнения были Вы, блаженнейший. Что должна символизировать модерность?

- То, что церковь живет. Что мы идем вперед. Я когда-то был душпастырем в Америке. У меня была небольшая община, даже двухсот людей в ней не было. Они хотели построить храм. Очень интересно: сказали, что не хотят повторять церковь, которая уже есть в Украине. Хотели построить модерный храм, но украинский. Собор Христового Воскресения не является копией здания, сооруженного в прошлом. У нас встречались специалисты-искусствоведы, была дискуссия. Мне понравилась мысль: этот храм выстроен в XXI в. и должен отражать украинство этого времени. Следует сооружать храмы в соответствии с состоянием нашей души сегодня.

- В крипте храма 27 мест. Чьи тленные останки планируется перевезти?

- Не имеет значения, сколько. Например, в соборе св. Софии в Риме - 12, поскольку там столько было места. Мы хотели бы перенести тленные останки блаженнейшего Иосифа Слипого. Временно они находятся во Львове. Но его желание - быть похороненным в Киеве. Может, в следующем году нам удастся перенести мощи в собор. Вообще, он писал в своем "Завещании" о погребении в Софии Киевской. Это сложное дело. Очевидно, мы не будем предпринимать драматических мер, чтобы полностью исполнить желание патриарха. Мы должны понять: есть четыре ветви Киевской церкви и четыре храма. Означает ли это, что они должны навеки остаться свидетелями разделения? Нет. Мы надеемся вернуться к первоначальному единству - иметь один большой собор Софии Киевской и единого патриарха для всех украинцев-христиан.

- Перед празднованием 1025-летия крещения Украины-Руси вы высказывали свое мнение по поводу того, как следует отметить это событие. Празднования состоялись, в частности, на государственном уровне. Как вы их оцениваете?

- Я не принимал участия в праздновании на государственном уровне. Но задаю вопрос: политики, граждане, отмечавшие эту дату, стали после этого лучшими христианами? Меньше ли стало взяточничества? Если да, то мы достойно отметили событие. Если нет - то это был большой показ без содержания. Потому что смысл праздника - обновление христианства. Это празднование не события, а состояния души. На правительственном уровне празднование необходимо настолько, насколько государство является христианским. Ведь что тогда произошло? Киевская Русь уже была великим государством. Не надо было становиться им, оставалось только окрестить его. То же и сегодня. Празднование не имеет смысла, если нет религиозного содержания. Насколько теперь, спустя более тысячи лет, мы действительно являемся христианами? В церквях восстановили обеты крещения. Думаю, это чрезвычайно важно. Рано или поздно мы должны задуматься, что произошло. Устами крестных родителей мы отреклись от греха. Насколько наша жизнь сегодня это отражает? Вот это важно, а парад - это внешнее.

- От чего следует избавиться украинцам, что они должны в себе изменить, чтобы строить церковь и в контексте 24 августа - независимую Украину?

- Надо, чтобы были ценности. За нами много плохого, особенно из прошлого. Например, то, что навязывали нашим людям 70 лет коммунистического режима. Хотя было немного и хорошего. Но что вообще произошло? Мы боимся друг друга, не доверяем, заботимся о том, чтобы, прежде всего, было удобно нам, не думаем, как действовать честно. Но если будем работать над собой, стремиться жить с добрыми мыслями, привычками, тогда у нас будет и большое будущее. И каждый последующий День независимости будет еще лучше, поскольку перед нами - оправдавшаяся надежда, что будем жить в справедливом, правдивом, открытом обществе. Почему празднование 1025-летия могло быть очень полезным? Потому что должно было напомнить людям, что значит - жить по-христиански.