Отнятие ребенка от родителей, или Темная комната для примирения

Припомнился фильм "Домашний арест" режиссера Гарри Вайнера, где двое детей, узнав, что их родители собираются разводиться, решили запереть их в подвале и держать там до тех пор, пока они не уладят свои проблемы и помирятся. Картина заканчивается прекрасными словами матери к отцу: "Наши дети считают нас небезнадежными, они верят в нас!".

В реальной жизни у наших детей зачастую нет сил остановить конфликт между родителями. В основном они становятся беззащитными жертвами манипулирования и могут лишь мечтать о том, как было бы хорошо закрыть родителей в темной комнате и не выпускать до тех пор, пока они не наберутся ума. Один из способов защитить интересы ребенка в таких ситуациях - отнять его от родителей без лишения родительских прав.

Например, есть ребенок, есть мама и папа, которые развелись, как только ему исполнился год. На момент развода они уладили все вопросы о содержании и воспитании малыша: добровольно заключили между собой нотариальный договор, где определили, что ребенок проживает с мамой в квартире, которую подарил отец, а последний платит ежемесячно алименты и имеет право беспрепятственно общаться с ребенком. В течение пяти лет малыш растет фактически вместе с мамой и папой, которые так тесно между собой общались и создавали иллюзию семьи для ребенка, что в какой-то момент сами поверили в то, что отношения можно возобновить. Но однажды все изменилось: мама поняла, что это невозможно, так больше продолжаться не может, и окончательно решила прекратить отношения с мужем, причем не только свои личные, но и отца с ребенком. Отец не очень страдал из-за разрыва отношений с мамой, потому что был уже с другой женщиной, но что-то менять в общении с ребенком не собирался.

Понадобился психолог - сначала для мамы, а затем и для ребенка. Он так болезненно воспринял страдания матери, что наотрез отказывался встречаться с отцом, даже фотографии и воспоминания о нем вызвали у ребенка приступы неконтролируемой истерики и агрессии. Конечно, отец не мог понять таких кардинальных изменений, а потому мириться с тем, что больше не будет общаться с ребенком, не собирался. С этого момента и начался абсурдный конфликт между родителями.

Родители борются за ребенка, не признавая при этом, что у них конфликт, прежде всего, между ними. Они рассказывают, что не держат взаимных обид, убеждают в благородности своих намерений, а действия оправдывают исключительно интересами ребенка. Родители проходят курсы медиации, делают вид, что пытаются понять суть конфликта и, похоже, старательно ищут пути его преодоления, но при этом ненависть друг к другу лишь усиливается. А ребенок в это время на фоне психических расстройств теряет слух и получает группу инвалидности. Боль и страдания ребенка должны были бы остановить родителей, однако они переходят в фазу взаимных обвинений. Мать окончательно определяет отца как причину заболевания ребенка, средоточие зла в их жизни. Отец же утверждает, что мать сделала из ребенка асоциальное, неприспособленное к жизни существо, а потому сама нуждается в немедленной медицинской и психологической помощи.

Наконец, эти родители пришли в орган опеки и попечительства. Именно на комиссионных заседаниях этого органа родители впервые публично выступили и высказали свое видение ситуации. Оглашенные позиции обоих уже на этом этапе красноречиво свидетельствовали о конфликте ради конфликта, а не ради обеспечения интересов ребенка. На последнем заседании комиссии мать закончила свое выступление так: "Прошу запретить отцу видеться с ребенком, пока ему не исполнится семь лет". Отец настаивал, что мать препятствует общению с ребенком, и просил установить для него способ участия в воспитании малыша.

Вывод: родители - состоятельные, порядочные люди, которые достойны того, чтобы ребенок проживал вместе с ними, и чтобы они его воспитывали. У членов комиссии не было сомнений, что родители любят своего ребенка, но их нелюбовь друг к другу приводила к тому, что любое решение органа опеки и попечительства не будет выполнено никогда.

В конце концов, комиссия выносит решение "и нашим и вашим": ребенок - с мамой, а отцу - дни для свиданий. То есть комиссия вынесла решение, которым заставила мать выполнять, а отца - требовать выполнения. Думаю, никто не удивится, что это решение ни разу не было выполнено.

А изменилась ли бы ситуация, если бы комиссия во время рассмотрения проанализировала такие вопросы: не уклоняются ли родители от выполнения своих обязанностей по воспитанию ребенка; не жестоко ли они ведут себя с ним, и как чувствует себя малыш в зоне конфликта сторон, которые являются для него самыми родными; не оказался ли этот ребенок в сложных жизненных обстоятельствах?

Последствия очерченного конфликта четко говорят о том, что если бы орган опеки и попечительства своевременно сменил вектор в обеспечении интересов ребенка с условий проживания, материального обеспечения и психоэмоциональной связи с матерью на преодоление конфликта между родителями, создавшего для ребенка сложные жизненные условия, то хотя бы на одного счастливого ребенка в Украине стало бы больше.

И именно здесь следует упомянуть о возможности отнять ребенка от таких родителей без лишения их родительских прав, поскольку на заседаниях органа опеки и попечительства рамки конфликта родителей стали очевидными, как и то, что они не прислушаются ни к каким рекомендациям и решениям, пока не признают, что у них неурегулированный конфликт, и без примирения между собой им нельзя воспитывать ребенка, ибо это представляет прямую угрозу его психическому и физическому здоровью.

Отнять ребенка возможно в исключительных случаях, которые, как это ни удивительно, тождественны основаниям для лишения родительских прав. Вместе с тем каждый случай должен однозначно свидетельствовать о том, что оставить ребенка у родителей опасно для его жизни, здоровья и морального воспитания. Хотя механизм определения степени опасности пребывания ребенка под опекой родителей абсолютно субъективно-оценочный, он не предусмотрен ни одним нормативно-правовым актом.

По моему мнению, размежевание отнятия ребенка и лишения родительских прав должно состоять в степени вины родителей в создании для их малыша сложных жизненных обстоятельств и возможности преодолеть эти обстоятельства. Порочно избранная модель воспитания ребенка, конфликт между родителями и родственниками, тяжелая болезнь родителей - обстоятельства, которые могут быть устранены именно в то время, когда ребенок будет находиться на расстоянии, но в постоянном контакте с обоими родителями. Систематическое уклонение от выполнения обязанностей по воспитанию ребенка, жестокое обращение, хронический алкоголизм и наркомания - это явления, которые не возникают неожиданно и не могут возникнуть без прямого умысла родителей, потому что сама системность действий родителей, из-за которых ребенок продолжительное время пребывает в сложных жизненных условиях, определяет вину родителей в этом. К тому же эти явления, опять же из-за системности и некоторых психологических и поведенческих изменений, могут стать непреодолимыми.

В приведенной выше ситуации орган опеки и попечительства сначала однозначно признал целесообразность применить отнятие ребенка у этих родителей, но появился вопрос временной опеки. В случае если бы близкие родственники ребенка имели желание взять малыша к себе, то вопрос был бы решен, но нерешенным остался бы конфликт между родителями, ведь обычно родственники принимают позицию одного из родителей, что может иметь последствием семейный конфликт в целом. При таких обстоятельствах ребенка должен был бы забрать орган опеки и попечительства. Но там считают, что пребывание детей, родители которых лишены родительских прав, вместе с детьми, которые временно отняты от родителей, нецелесообразно. Лучшее решение в такой ситуации - патронатная семья, поскольку пребывание в ней ребенка сохранит целостность его ощущения семьи и семейного уюта. Это - в идеале. Но в Украине, к сожалению, таких семей пока что мало. Это - во-первых. А во-вторых, сегодня не совсем понятно, кто и как будет работать с биологическими родителями, пока ребенок будет находиться в семье патронатной. Так что орган опеки и попечительства перевел решение данной проблемы на самих родителей и суд.

В упомянутой семье ни отец, ни мать не решились на такой кардинальный иск. Возможно из-за того, что юридическое размежевание лишения родительских прав и отнятия ребенка настолько иллюзорно, никто из их адвокатов этого не рекомендовал. Возможно, им рекомендовали более длинный, но уже проверенный судебной практикой путь обращения в суд с иском об устранении препятствий в общении, а потом, в случае невыполнения решения суда тем из родителей, с которым проживает ребенок, - обращение в суд с иском о передаче ребенка другому из родителей.

А возможно, эти родители не отважились на отнятие ребенка без лишения родительских прав из-за того, что в случае принятия такого судебного решения им, в конце концов, пришлось бы зайти в ту темную комнату, сесть, поговорить и примириться между собой ради своего ребенка?