Сахар революции

Помните приключившуюся в этом году эпопею с ввозом сахара-сырца? Социалисты грудью бросались на причалы одесских портов, не давая пришвартоваться кораблям с чужестранным «зельем» в трюмах, называли инициаторов демпингового импорта предателями, считали в их карманах «тростниковый» навар и упивались мнимой победой. Но в этой гонке защитники интересов украинских крестьян прозевали «окно», распахнутое перед заграницей либерализованными таможенными тарифами.

Мы защищались от сиропов, сырца, а в Украину пошли товарные составы... с сахарной свеклой — из Польши, Беларуси, Прибалтики. Не мытьем, так катаньем! И это при том, что отечественные сахарные заводы произведут почти два миллиона тонн песка — с учетом 100 тыс. тонн, которые они обычно оставляют себе на «карманные» расходы. То есть полностью обеспечат нужды внутреннего потребления. Зачем же нам излишки, да еще и чужие? К тому же сахарное сырье импортируют по довольно хитрым схемам.

…Сахар стал первой горькой пилюлей, которую революционный Фидель Кастро подсунул Америке: 22 июля 1960 года правительство Кубы объявило об окончательной национализации всех тростниковых плантаций и сахарных заводов, принадлежавших американским компаниям. Со временем они полностью лишились контроля над нефтеперерабатывающими заводами, товарооборотом порта Гавана — одного из основных в Западном полушарии, туристической инфраструктурой. Что касается потерь теневой экономики — игорного бизнеса и контрабанды наркотиков, то дельцы американской мафии недосчитались почти миллиарда долларов, что сопоставимо с официальными потерями.

Естественно, США совершенно не желали поступаться собственными интересами в этом регионе и решили взять Кубу измором, объявив экономическую блокаду. Не знаю, выпуталась бы молодая республика из эмбарго, если бы не Советский Союз. Мы начали закупать кубинский сахар и поставлять нефть. Эти вливания помогли харизматичному кубинскому лидеру укрепить свое положение и продолжить шествие диктатуры.

Конечно, импорт сахара был прежде всего политической, а не экономической необходимостью. Подружившись с кубинцами, советское правительство провело блестящую операцию по размещению своего воинского контингента и ракет средней дальности, которые могли поразить любую точку США. Собственно говоря, это и стало началом Карибского кризиса.

С Фиделем все понятно. Становление Украины как государства происходило не по сценарию Острова свободы, но... С какой стати мы должны перерабатывать свеклу стран ЕС, выращенную тамошними фермерами сверх квоты и обреченную там гнить, да еще и соседки-Беларуси, которая на сахаре-сырце «греет» руки? Почему «аналитический» ум аграрного ведомства оказался заскорузлым и не предусмотрел вероятных сценариев — как до снижения таможенных тарифов, так и после урезания ставок? Когда, в конце концов, Министерство аграрной политики начнет озвучивать основные экономические выкладки, «многоходовки», касающиеся развития того или иного рынка сельхозкультур, а не рвать на груди тельняшку с криком: «Село гибнет! За него все отдам!»

До майского пересмотра таможенных тарифов сахарную свеклу можно было импортировать, уплатив 50% таможенной стоимости, но не менее 125 евро за тонну. После «европеизации» ставок сырье обходится перевозчику всего лишь в 20% пошлины. Задекларировав тонну по 10 евро, субъект внешнеэкономической деятельности без колебаний выкладывает из кармана всего... два евро. А теперь сравним другие цифры. В Украине тонна сахаросырья, т.е. свеклы, стоит 43,6 долл., в Молдове — 27, Беларуси — 33,5, России — 37,6, а в Европе — 25 долл. Куда выгодно сбывать выкопанные корнеплоды?

Впрочем, угаданные вами маршрутные трассеры Национальная ассоциация «Укрцукор» начертила сразу после пересмотра таможенных тарифов, ознакомила с негативными последствиями Минэкономики, Кабинет министров. Хоть кто-то прислушался к мнению профессиональной общественной организации? Над ней насмехались: найдите такого дурака, который из Европы будет гнать вагоны со свеклой, чтобы переработать ее в Украине! Дураки или нет, а вот умники только и ждали послабления. И повезли. Теперь правительственные чиновники не знают, с какой стороны подступиться к неожиданно возникшей проблеме. Да вы хоть танки ставьте на границе, все равно перевесит денежный интерес!

Почему поляку выгодно продавать сахарную свеклу украинцу? В Европе рынок сахаросырья и собственно сахара регулируется квотами. «Вписался» в квоту А (внутреннее потребление), получай самую высокую цену — 39,6 долл. за тонну корнеплодов. Образовались лишние объемы — твоя головная боль: скармливай скоту, гнои... Нашел рынок сбыта — вывози за пределы ЕС, и тогда в рамках квоты С, экспортной, государство выплачивает тебе еще и субсидию.

Предприимчивый поляк так и поступает. Продает украинцу тонну свеклы по десять долларов, и на основании таможенной декларации облегчает государственный карман в среднем еще на 20 долл. Так же и прибалты. Если же Еврокомиссия находит сверхнормативные запасы сахара, то штрафует виновника. Например, Латвию за «замороженные» 8,8 тыс. тонн «нагрела» на 4,4 млн. евро при экспортной цене 500 евро за тонну. Излишки должны быть переработаны в другие продукты или же, в крайнем случае, экспортированы куда-то даром.

Беларусь живет по своим правилам. Сябры — едва ли не единственные в СНГ, кто до недавних пор импортировал сахар-сырец, уплачивая привилегированную пошлину — 70 долл. за тонну, тогда как российские компании платили 205. Естественно, переработанный сырец из Беларуси оказывался на противоположной стороне, причем на 10% дешевле, дестабилизируя и без того перенасыщенный российский рынок. Учитывая действующий принцип единого российско-белорусского таможенного пространства, дающий право на льготные поставки белого сахара, белорусские сахаровары заказывали кадриль для российских коллег. Последних больше всего раздражает то, что соседи под видом свекловичного экспортируют сахар, произведенный из импортного сырца, экономя на таможенной пошлине 340 долл. за тонну.

В прошлом году Беларусь сварила 300 тыс. тонн свекловичного сахара. Даже если предположить, что его полностью экспортировали, удовлетворив внутренние нужды исключительно за счет тростникового, все равно из ввезенных в Россию 423 тыс. тонн на сырцовый сахар приходится 123 тыс.

В конце концов, терпение российских чиновников лопнуло, и они решили положить конец сахарному мошенничеству. Отныне белорусский сахар будет проходить досмотр только на одном таможенном посту, где будут проверять его истинное происхождение и в случае тростникового «отцовства» взимать пошлину в размере 340 долл. за тонну.

Но такие «драконовские» меры едва ли приструнят белорусов. В начале сего года Совет министров утвердил очередную квоту на ввоз сырца в размере 150 тыс. тонн, что более чем в два раза меньше прошлогодних объемов. В то же время были приняты меры по увеличению посевов сахарной свеклы; колхозы с совхозами получили дополнительные ресурсы для реализации основ государственной программы по замещению сырца родной свеклой. Она уродила, но, судя по ходу событий, Беларусь вряд ли откажется от привлекательной схемы переработки сахара-сырца, объемы которого с задекларированных 150 тыс. тонн возрастут до обычных 360—380 тыс. Поэтому выгоднее избавиться от части урожая сахарной свеклы, продав ее нам и освободив таким образом мощности для переработки тростникового сырья.

Вообще-то свекловичная экспансия в Украину может измеряться не кагатом или двумя — почти миллионом тонн. Карантинные разрешения оформлены на 332 тыс. тонн, уже импортировано около 50 тыс. Только не ругайте поляков, белорусов с прибалтами! Ведь везут не они, а украинские компании! Бросился к таможенникам: «Ребята! Адреса не подскажете?» Получил реквизиты четырех сельскохозяйственных коммерческих структур: две — с Волыни, по одной — из Львова и Василькова на Киевщине.

Схема транспортировки следующая: покупают у поляков излишки сахарной свеклы по 10 долл. за тонну, а продают украинским сахароварням по... 43, по ходовой внутренней цене. Даже несмотря на телефонные звонки с угрозами из некоторых облгосадминистраций о немедленном растаможивании «поляков», таможенники сопротивляются, ставят «башмаки» под колеса вагонов, ведь законы противоречивы. В одном — вперед, а во втором — ни-ни! Хотя согласно базовому, «О государственном регулировании производства и реализации сахара», импортное сахарное сырье можно переработать только при условии обязательного реэкспорта готовой продукции. Но чтобы проконтролировать эти процессы, нужна добрая воля и таможни, и налоговых органов...

Думаете, перевозчики очень расстроены из-за того, что на границе тормозят вагоны с польской свеклой? Наоборот, радуются. Уже есть первый прецедент: одна из компаний выиграла суд, задекларировав в иске не 10 долл. за тонну, а... 50. Плати, государство, за упущенную экономическую выгоду! Тем более что свекла зарубежной селекции, в отличие от нашей, долго не хранится, а исходит соком, «горит».

Ту же, которую правдами и неправдами удалось легализировать, охотно покупают сахарозаводы. И обвинять их в отсутствии патриотизма не стоит.

Во-первых, сырье не маркировано, и отличить украинский корнеплод от польского невозможно. Во-вторых, сдают его на переработку сельхозпредприятия, сами выращивающие сладкие корнеплоды, под видом «своих». В-третьих, в борьбе за выживание заводы рады любой пайке, на несколько суток продлевающей бесперебойный технологический процесс, обеспечивая рабочих работой, а значит — и зарплатой.

Более того, сегодня за каждую тонну сахарной свеклы заводы платят сдатчику «премию»: от пяти до 15 гривен. В каждой области — своя такса. Чем беднее сырьевая зона, тем больше «поощрение». Впрочем, стимулирование существовало и в советские времена, от полевода до бригадира, председателя колхоза, и даже начальник райсельхозуправления получал по три оклада. Традиции сохранились, с той лишь разницей, что тогда действовала прозрачная система, а сейчас — неофициальная. Вознаграждение получает только частник, а рассчитается ли он с наемными работниками, так это уже дело совести и чести. Отсюда возникает давняя проблема — наличие лишних мощностей порождает нездоровый ажиотаж на рынке сахаросырья.

Итак, государство должно определиться с количеством сахарных заводов, которые будут обеспечивать внутреннее производство. Самоустранение от этого процесса привело к тому, что из 192 заводов в прошлом году работали 120, в этом — 116. 41 предприятие полностью демонтировано, 35 удалось сохранить, но они не работают. Предприимчивые бригады с резаками, автогенами быстро превращают завод стоимостью два миллиона долларов в металлолом в два миллиона... гривен. Кто-то поинтересовался, куда и кому пошли деньги от разукомплектования Деражнянского сахарного завода, проработавшего всего 15 лет? Да, закрытие лишних мощностей неизбежно, но этот процесс, как в Германии, должен происходить под контролем и при содействии государства.

Собственно, на это и направлен законопроект Олега Юхновского о временном запрете на отчуждение объектов недвижимого имущества и других основных средств производства, входящих в состав целостных имущественных комплексов сахарозаводов.

— Известный ученый, много сделавший для развития свеклосахарного производства, Дмитрий Менделеев, сказал: «Свеклосахарный завод, вызывая разведение выгодного корнеплода в своих окрестностях, рождает новые ценности, цену земли возвышает, труд делает более производительным и доходным, рождает вокруг себя новое довольство, а с ним новые успехи образования и нравственности».

В отличие от других промышленных предприятий, концентрирующихся в большинстве своем возле или на территории городов, свеклосахарные заводы относятся к категории сугубо «периферийных» и расположены непосредственно в зонах выращивания сахарной свеклы — исключительно в сельской местности, выполняя функцию не только экономическую, то есть обеспечения населения сахаром, но и, что особенно важно, социальную. Вокруг сахарных заводов формируется инфраструктура: школы, детсады, больницы, столовые, магазины, дома быта, общежития, жилые дома.

Мы пренебрегли опытом соседней Польши, которая оставила в собственности государства 51% имущества отрасли, а 49% передала в корпоративное управление фермерам-свекловодам и сахароварам поровну и только после этого начала постепенную приватизацию. Наш Фонд государственного имущества практически за бесценок молниеносно осуществил ваучерную приватизацию, отдал сахарные заводы сотням тысяч акционеров по миллионам государственных акций, которые в целом подешевели в 20 раз (и стоили одну или полкопейки), были скуплены дельцами и несколько раз перепроданы.

Следствие этого — потеря около 400 тыс. рабочих мест на селе и в промышленности, уменьшение в три раза производства свекловичного сахара, утрата внешних и частично внутреннего рынков.

В эти вопросы должно вмешаться правительство. Если завод приобрели путем скупки обесценившихся акций, а не на открытом конкурсе после оценки стоимости имущества, и он не работает, то существуют цивилизованные пути: процедура банкротства или возврата имущества в собственность государства, а не те дикие методы разрушения предприятий, которые практикуются сейчас. Государственная власть вместе с региональными органами управления должна определить пути использования технической базы бесперспективных сахарных заводов. Ведь каждый — это мощный промышленный комплекс, который может быть использован на пользу каждой местной общины путем перепрофилирования...

Подножкой для свеклосахарной отрасти стало и нынешнее немотивированное повышение минимальных закупочных цен на сырье и сахар, снова загнавших производителей в тень. Заводы вспомнили о давальческих схемах и треть свеклы перерабатывают именно таким способом, который начали забывать с 2003 года.

— Завышенной минимальной ценой мы удовлетворяем экономически необоснованные амбиции неэффективных сельхозпредприятий, — говорит Николай Ярчук, председатель правления ассоциации «Укрцукор». — Одно дело — вырастить по интенсивной технологии 245—250 центнеров свеклы с гектара, выйдя на так называемую точку безубыточности, другое — 150. Такого производителя и 220 гривен за тонну сырья не спасут. А Саливонковский сахарный завод на Киевщине выращивает для собственных нужд 260 тыс. тонн свеклы при себестоимости 110 гривен за тонну. Поэтому он может продать сахар и по 2,80—2,90 грн. за килограмм.

Но сравнительно дешевый продукт быстро заканчивается, и цены начинают галопировать. Как их сбить? Товарными интервенциями. Готовы ли мы к ним? Судите сами. Аграрный фонд обещал закупить 180 тыс. тонн — ни одной не засыпал в хранилище. Госрезерв из 250 тыс. смог приобрести... 30 тыс. Объемы просто смешные. При месячном потреблении 150 тыс. тонн сахара придется выбросить на прилавок 50% внутреннего потребления, дабы стабилизировать возросший спрос. То есть, имея в закромах хотя бы 200 тыс. тонн, можно минимум три месяца спрямлять сахарную синусоиду.

Между тем правительственные чиновники закладывают на следующий год цену в 750 долл. за тонну сахара. Европейскую! Зарабатывают ли наши Иван да Марья столько же, сколько Ганс с Ядвигой? Как бы то ни было, но у нас и семена дешевле, и солярка — не три доллара за литр, и техника давно амортизирована... Значит, по затратам мы — украинцы, а по цене конечного продукта — европейцы! Тогда, видимо, не стоит удивляться, что Украина оказывается в подсобниках у ЕС, перерабатывая польскую, прибалтийскую свеклу?! Хотя...

При желании карантинной службы на нашей территории не было бы ни одного корнеплода из-за границы. Технически это выглядело бы так: находят в свекле ризоманию — болезнь, распространенную в европейских странах, и вводят карантин. А то в связи со вспышкой птичьего гриппа дезинфицируем колеса автомобилей и вместе с тем пропускаем вагоны с непонятно какого качества сырьем.

Привозная сахарная свекла — это и непродуманная таможенно-тарифная политика, и наглядная защита нашего сельхозтоваропроизводителя от «прелестей» ВТО, и беспомощность аграрных чиновников. Не уверен, что сладкие корни — первый и последний пробный камешек в наш огород. Что у нас непомерно возросло в цене? Картофель? Тогда ждите в гости... польский! Без гарантии, что вперемешку с «синеглазкой» мы не будем есть «мумифицированную», как говорят в моем селе, а по-научному — генетически-модифицированную картошечку.