Погружение в войну

Обычный парень, с хорошей улыбкой. На вид - чуть больше двадцати, с загоревшим лицом и кровоподтеком под ногтем - частой травмой у местных работяг. Это Андрей, житель Макеевки. До войны он подпевал "Бумбоксу" и работал на стройке. В 2014-м начал слушать "Русский русскому помоги" и переоделся в камуфляж. Но улыбаться с тех пор он стал реже.

Его друг Сергей, как и Андрей, был таким же обычным рабочим, столь же не искушенным в политике. Летом 14-го взял автомат и попал в Иловайск. С тех пор Сергею снятся кошмары. Позже к ним присоединился их общий знакомый - Антон. До войны он успел отсидеть и вышел в аккурат ко времени, когда Андрей и Сергей уже готовились отправиться в отряд "Беса". Антон еще успел немного хватить рабочей жизни после отсидки, но быстро сообразил, что бесплатная еда, выпивка и "калаш" - выгодная альтернатива пакету мелочи, выдаваемому на шахте. В 14-м бумажных купюр почти не осталось, и многие шахтеры получали остатки зарплаты грудой монет. Выглядело это эффектно, но на жизнь не хватало. К тому же шахтеры то и дело оставались без вентиляции на глубине полкилометра из-за обстрелов. Поэтому Антон охотно пополнил ряды защитников "русского мира".

Затем к этим троим прибилось еще около дюжины человек, все с похожими судьбами, некоторые - с "криминалом" в биографии. Сражаться "за идею" собирался только Андрей. Остальные воевали за выпивку и еду, а позже - за деньги. Многим просто импонировало амплуа "солдата удачи" (Сергею, например, очень нравились военная форма и дорогой длинный нож). Всех их несло одним общим потоком, в котором смешались рассказы родителей о "великом Союзе" с фильмами "Брат" и "Брат-2". Форс "реальных пацанов", воспитанных на традициях, густо замешанных на тюремной романтике, подталкивал к драке, хотя они и не вполне понимали, за что. Российская пропаганда и русские танки ускорили выбор. Они отправились "защищать" внезапно возникший "народ Донбасса".

Из дома, в котором жил Андрей, за оружие взялся 21 человек. Часть осела у "Беса", часть - у казаков, некоторые в составе разных подразделений попали под Донецкий аэропорт. Были и те, кому повезло, они прописались на окрестных блокпостах и беззаботно "отжимали" домашнюю живность, которые местные везли из Макеевки в соседний Донецк.

Военная романтика развеялась быстро. Из 21 новоявленного защитника "русского мира" к декабрю 2016-го только трое продолжают держать в руках оружие. Одни уволились, другие дезертировали, третьи упокоились на кладбище. Кто-то живет однодневными заработками, кто-то побирается по знакомым, многие пьют горькую. На "русский мир" им теперь наплевать. Как и до войны.

Сергей ушел на гражданку сразу после боев за Иловайск. Он поменял свой любимый нож на билет до Анапы, где добросовестно чистил бассейны. Но не прижился - вернулся в Макеевку. Пару недель жил смутными мыслями о вояже в стреляющую Сирию, но в итоге очутился в придорожном кафе, с облегчением поменяв автомат на шампуры. Антон продержался дольше, и его уход из рядов "рыцарей "новороссии" был эффектным: в очередном увольнении он напился до такой степени, что пришел в себя лишь на третий день. Позвонив комвзводу, обнаружил, что уже числится дезертиром и может к месту службы не являться. Впрочем, "на подвал" его бросать не стали, махнули рукой, не один такой.

Андрей уже почти год как работает грузчиком, сменив 17 тыс. рублей военной зарплаты на 10 тыс. рабочей. Перед тем из отряда "Беса" перекочевал в "республиканские" силовые структуры. Он был из тех немногих, местных и пришлых, кто грезил великой малорусской страной. Осенью 14-го Андрей, чью форму украшала нашивка с флагом "новороссии", все еще с улыбкой убеждал меня, что они вот-вот возьмут Мариуполь. А потом выйдут к границам Донецкой области и станут ждать. Ждать, когда в Запорожье проведут "референдум", и можно будет войти и туда…

Но прошел год, и в своем подразделении он оказался последним из "старой гвардии". Оставшиеся в живых идеалисты увольнялись один за другим. Вчерашние "герои" превращались в грузчиков и охранников в погонах. Они сторожили виллы людей из окружения Захарченко и регулярно разгружали составы с боеприпасами, приходившие из "великой" России в "новую". Со словами "я не за это шел воевать" Андрей уволился из рядов "ВС ДНР". Теперь он разгружает не снаряды, а колбасу.

А на место его и таких, как он, приходят новобранцы. Те, кого привлекает форма, автомат с подствольником, длинный дорогой нож, возможность "отжима". И, разумеется, стабильный заработок. Для многих - единственно доступный. Особенности экономики "молодой республики" обеспечивают кадровый ресурс ее армии.

После ухода на гражданку Андрей, кажется, стал ненавидеть все украинское еще больше. Но почти так же сильно он и такие, как он, ненавидят Захарченко и его окружение. Когда спрашиваешь о "республике", вам откровенно ответят: не стали бы воевать за то, во что превратилась эта война. "Моя страна - это Россия, - твердит ставший неулыбчивым Андрей. - Не может быть, чтобы так было всегда. Когда-нибудь мы все равно должны стать частью России. Будет большая война".

В возвращение "большой войны" верят и многие "коренные имперцы", вернувшиеся домой, но мечтающие о возвращении в Донбасс. Боец бригады "Пятнашка", известный боевик Александр Васин около месяца тому написал в социальных сетях: "Уже более полугода продолжается недовойна, на которой нам нет места. Наши места идейных ополченцев заняли охотники за деньгами. (…) Бородай правильно сказал, что нам пора уходить, но уходить не навсегда! Война не окончена, мы уходим, чтобы прийти, прийти тогда, когда Украина пойдет вперед, и все эти охотники за деньгами побегут во все стороны. Вот тогда мы и вернемся…".

Упоминание Бородая - неслучайное. Именно он курирует "Союз добровольцев Донбасса", куда входят и многие члены "Пятнашки", подразделения, в котором процент выходцев из России (съехавшихся на войну отовсюду - от Абхазии до Крайнего Севера) был едва ли не самым высоким. Именно Бородай вместе с Гиркиным, Безлером, Пургиным и Ходаковским играют роль своеобразной "оппозиции", постоянно критикующей Захарченко и его окружение, обвиняющей руководство "ДНР" в "предательстве идеалов". Поэтому враждебность и подозрительность "лидера республики" к немногочисленным сохранившимся "идейным" в рядах "ВС ДНР" объяснима. "Вождь" ныне крайне непопулярен среди ветеранов. Но угрозы власти подобное недовольство не несет. У местных чекистов всегда есть способ закрыть рот недовольным.

Тех, кто бредит "большой войной" и мечтает вернуться в окопы, в России, похоже, больше, чем в самих "молодых республиках". Здесь большинство уже наелось войной. Но в "ДНР" всегда найдут, кого одеть в камуфляж. В донецких маршрутках постоянно встречаешь курсантов в новеньких шинелях с блестящими золотыми пуговицами. Их глаза сверкают, как пуговицы - от гордости, что теперь они - курсанты военных лицеев "ВС ДНР", наследники героев обороны "республики". Это те, кто придет на смену Андрею и таким, как он.

Их путь в строй начинается с флага и герба "республики" в холле каждой из школ. Иногда атрибуты "молодых государств" размещают повторно и на других этажах, чтобы, как выразился один из местных учителей, "не забыли, пока поднимутся на второй этаж". Их путь начинается со стенда "Выпускники школы - герои ДНР". С "урока гражданственности", с "пятиминутки", посвященной дню георгиевской ленты. С учебной программы, в которой - ничего, связанного с Украиной, даже география заканчивается Донецкой областью. С поощрительной поездки в Москву, Санкт-Петербург или Ростов (регулярные рейсы учащихся организовываются еще с 2015-го). С конкурсов "Лето Господне" и "Русский медвежонок". С соревнований по стрельбе и военно-патриотических игр, во время которых опытные старшие товарищи (иногда - в инвалидных колясках) расскажут, как правильно нажать на спусковой крючок.

Так по нитке шьется эта шинель с фальшивыми золотыми пуговицами.

Многие из тех, кому сегодня 15 лет, завтра легко станут в строй. Убежденные, что пополняют ряды "самых достойных", как убеждают их учителя в школах и динамики в торговых сетях.

Никто не знает, кем они станут послезавтра. Разочарованными неулыбчивыми грузчиками. Или "грузом 200" в новеньких "разгрузках" с георгиевской лентой.