Люди Правды, кремлевская пропаганда и полезные идиоты

В нынешнем году Украинский институт национальной памяти инициировал чествование памяти Людей Правды - тех, кто нес миру правду о Голодоморе. Среди них несколько человек, о которых мы рассказываем в этом материале.

Эдуард Эррио в августе 1933 г. занимал должность мэра Лиона, но за его плечами была история трех французских правительств. Его визит в СССР не имел официального статуса. Однако с трижды премьером Франции носились как с писаной торбой. В Харькове его принимает председатель украинского Совнаркома Чубарь, в Москве - Молотов и Калинин. Формально именно они, а не Сталин возглавляли СССР как глава правительства и "президент". Но эти обстоятельства не имеют отношения к нашей истории. 25 августа Эррио прибыл в Одессу, затем поехал в Киев, где осмотрел "Софию", посетил Академию наук. Из Киева специальным поездом его повезли в столицу советской Украины Харьков - показать строительство тракторного завода, потом - на Днепрострой, а оттуда - в Ростов-на-Дону.

29 августа 1933 г. в 12:45 Эррио приезжает на Днепровскую плотину в Запорожье. В газете "Известия" так описывают его визит: "На правом берегу, утопающем в зеленых садах, в спелом аромате цветов, на веранде нового ресторана - дружеский завтрак гостей совместно с руководителями Днепровского строительства. Во время завтрака Эррио продолжает расспрашивать о Днепрострое, о мощности других электростанций Союза. Отвечают на вопрос академики Винтер и Веденеев. С верхней веранды ресторана гости осматривают панораму строительства. Эррио говорит: "Это все похоже на утопический город Уэллса: вдоволь воды, прекрасные сооружения, море зелени, разнообразные гиганты".

Герберт Уэллс, автор "Войны миров" и один из основателей жанра фантастики, глава британского Пен-клуба, тоже приезжал в СССР. Это произошло через год после Эррио - в августе 1934-го, и его впечатления от поездки были также преисполнены восторга. Уэллс встретился со Сталиным, запись их беседы уже в следующем году вышла из печати в издательстве "Партиздат": "Я никогда не встречал человека более искреннего, порядочного и честного. В нем нет ничего темного и зловещего, и именно этими качествами следует объяснить его огромную власть в России".

Ранее, в 1931 г., в СССР приезжал не менее знаменитый британский драматург Бернард Шоу, а уже во время Голодомора - бывший министр британского правительства Сидни Уэбб. Последний, вернувшись из СССР, издал льстивую книгу "Советский коммунизм: новая цивилизация?". Можно было бы вспомнить с десяток весьма известных западных "творцов мнений", которые приезжали на короткие "советские каникулы" и возвращались назад в розовых очках. Они возвращались в родные палестины, пели Сталину осанну и громогласно восхищались советскими успехами.

Люди Правды, кремлевская пропаганда и полезные идиоты

Но вернемся к Эррио. Парижская русскоязычная газета "Возрождение" внимательно следила за визитом бывшего французского премьера: "Эррио в восторге от советских достижений. Он не только восхищен этими достижениями, но и заявляет, что нигде не видел таких технических чудес! В конце концов, это возможно. Ведь всем известно, насколько Эррио легко восхищается. С самого начала своего вояжа он был просто в восторге поочередно от Греции, Турции и Болгарии. Да, это необычайно любезный гость. И он прекрасно умеет благодарить гостеприимных хозяев льстивыми для них отзывами".

В Ростове Эррио повели в цирк шапито. Под ярким шатром четыре тысячи пионеров хором спели для Эррио песню. Эррио, как всегда, в восторге: "Я видел много прекрасного в вашей стране. Но ничего прекраснее, чем этот детский цветник, я не могу себе представить". Затем гостя повезли в совхоз №2. Далее - еще одна цитата, из газеты "Известия": "Проезжая мимо новенького каменного поселка, мимо бесконечных плодородных полей совхоза, которые кое-где уже очищены от скирд, а кое-где еще усеяны живописными желтыми пятнами снопов, гости с удовольствием послушали о том, что четыре года назад здесь была голая степь, необработанная целина. На одном из участков гости остановились возле группы в несколько десятков комбайнов. Руководство совхоза демонстрировало французским гостям американские, советские комбайны… Рабочие совхоза были невероятно удивлены, что никто из французов ни разу в жизни не видел комбайнов". Эррио вылез на "капитанский мостик" одного из комбайнов и так совершил, по его собственным словам, "чудесную и абсолютно оригинальную прогулку". Газета сообщила, что французский гость подробно расспрашивал о структуре совхоза, организации работы, быте и обеспечении работников и служащих совхоза.

Рига была первым городом свободного мира, в котором оказался Эррио на полпути во Францию. Здесь французский гость устроил пресс-конференцию о своих впечатлениях от странствий. Журналисты спросили его о впечатлении от потемкинских сел и голоде.

"Потемкинские села? Не знаю… То, что я видел в России, было прекрасно, а о том, чего я не видел, я не могу говорить!.. Но голод!..". Рижские газеты подробно описывали эмоции Эррио - вопрос о голоде почему-то вывел его из равновесия. Он грохнул кулаком по столу: "Это ложь! Чистейшая, чистейшая, чистейшая ложь!..".

За 12 дней до того, как в Харьков приехал бывший французский премьер, под Харьковом, в окраинах старинного Чугуева, в селе Лебяжьем простой крестьянин Нестор Билоус привычно фиксировал в своем дневнике все, что видел и слышал: "16 августа 1933 г. Из рассказов очевидцев, которые работали на Полтавщине по уборке хлеба, что там люди так вымерли, что в деревне нет ни одной живой души, и во многих хатах вся семья лежит умершая, трупы разложились, и некому убирать".

Свой дневник Нестор-летописец из села Лебяжьего вел с перерывами с 1911 г. Иногда это было несколько записей в год, иногда - больше. Но с началом коллективизации Билоуса "прорвало".

16 июля 1929 г. он записывает: "Правительство давит на крестьянство, чтобы перешло все крестьянство в коллективы, СОЗы, кружки и тому подобные. А мое мнение, что из этой политики ничего не выйдет, а если бы дали крестьянину землю на отруб без права продажи, то он бы поднял урожайность 100 пуд. с десятины в среднем, и был бы крестьянин богатый, и в Государство было бы что давать, а бедноту организовать в коллективы".

25 июля добавляет: "Мое мнение: если и дальше будет такая политика насчет крестьянского хозяйства, то наша страна погибла. Мы все околеем с голоду, как крестьяне, так и рабочие…".

Проходит три года. Нестор Билоус день за днем, месяц за месяцем придирчиво фиксирует все события в своем дневнике.

"7 декабря 1932 г. Все время идет хлебозаготовка, отдают под суд от пяти и до трех лет, из хат выгоняют, хлеб до одного фунта забирают. Словом - отдай весь хлеб, а сам с детьми оставайся на голодную смерть".

Из села Нестор бежит на зиму в столичный Харьков на подработки. И там он продолжает фиксировать все, что видит.

"Март 1933 г. Открыли в Харькове в Харторгах хлебную продажу по коммерческим ценам, так вокруг каждого магазина очереди людей от тысячи и до трех тысяч человек, и стоят круглые сутки в очереди".

Голодомор_1

Австрийский инженер-химик Александр Винербергер внимательно фиксировал на фотопленку ход событий в столице советской Украины: многотысячные очереди возле Харторга, тела убитых голодом на харьковских улицах, живых, но измученных крестьян-беглецов... Каждый день на рассвете специальные работники на телегах собирали на улицах столицы мертвых. Однако каждую ночь на окраины города прокрадывались новые и новые едва живые беглецы из окрестных сел, и утренние стражники смерти снова и снова собирали ужасающий урожай на свои фуры. Несомненно, Винербергер рисковал, снимая на улицах Харькова эти сцены. В любой момент его могли арестовать как иностранного шпиона.

Нестор Билоус вернулся из Харькова в Лебяжье: "29 марта 1933 г. Я приехал из Харькова и думаю уже больше не ездить, потому что за месяц и на рубашку не заработаешь… все деньги идут на харч. А дома люди ходят по полю и копают остатки свеклы в земле, и тем питаются, а они мерзлые и никуда не годные, а их надо людям есть. Дуплината Василия сын лет 20-ти пошел за бураками, да там и умер".

"8 апреля 1933 г. Люди мрут от голода любого возраста, а особенно дети очень умирают, в некоторых семьях вымерли все малые дети от грудных детей и лет до 10-ти".

"17 апреля 1933 г. На сегодняшний день хоронят 11 душ умерших от голода".

"30 апреля 1933 г. Идут часто дожди и холодно, посев проводится очень слабо, потому что зерна нет, лошадей тоже нет, а если у кого и есть лошадь, то очень слабая, так что в бороне не проходит и дня. В этом году еще больше будет недосева. А люди знай мрут, так в одну яму кладут душ по шесть, потому что некому могилы копать".

Инженер Винербергер на окраинах Харькова увидел целое поле захоронений. Свои фото он подписал: "Массовые захоронения жертв Голода в Харькове. Каждая могила содержит пятнадцать тел". В кадре четко виден ряд по меньшей мере из дюжины могил - 200 тел в одном ряду. Еще один кадр - могилы тянутся за горизонт. Дальше - дерево с надписью: "Здесь категорически запрещается осуществлять погребение". Следующее фото - пустой крестьянский дом, уже без окон и дверей. Винербергер записывает: "Опустевший крестьянский дом, хозяева которого умерли от голода".

Голодомор_1

Нестор Билоус продолжал свою летопись: "12 мая 1933 г. умерла Черная Параска, активистка, кандидат партии, когда людей продавали за невыполнение хлебозаготовок, так она вечером на радостях в школе танцевала, а теперь издохла от голода, как собака".

"10 июня 1933 г. Люди умирают голодной смертью на станциях железной дороги в Харькове, на поле, и никто не убирает. Например, Костенко Николай умер возле Таганки уже целый месяц, и никто не убрал труп, а каждый день мимо него ездят командиры Красной армии. И нет никому дела, что труп уже разложился, что невозможно мимо него пройти".

"28 июня 1933 г. Дожди все время идут большие днем и ночью, так что не пололи, а люди знай умирают голодной смертью".

"15 июля 1933 г. умерла Мамаша в 11 часов вечера на 68 году жизни. Умерла из-за недоедания".

"16 июля 1933 г. Разрешено косить жито, у кого спелое. Охраняют красноармейцы, чтобы не срезали колоски, а кого поймают - так ведут в сельсовет".

От дня смерти мамы Нестора Билоуса до триумфальной поездки по Украине бывшего французского премьера Эдуарда Эррио оставалось шесть недель. Немногим больше - до его сенсационного заявления, что голод в Украине - это чистейшая ложь…

Журналисты в Риге не просто так спрашивали у Эррио о голоде. С каждым месяцем все больше информации прорывалось сквозь железный занавес в свободный мир.

Первыми в полный голос о Голодоморе заявили два британских журналиста. Малькольм Маггеридж так же, как и многие другие тогдашние западные интеллектуалы, был очарован идеей построения общества - альтернативы капиталистическому порядку. Мировой экономический кризис - Большая депрессия - добавлял пессимизма: казалось, мир свободного рынка рушится. Что-то все же должно было стать альтернативой. Этой альтернативой многим казалась советская версия социалистического порядка. Кое-кто считал также, что сталинская версия социализма лучше, чем гитлеровский национал-социализм, который, по их мнению, был большей угрозой для Европы.

Малькольм Маггеридж прибыл в СССР в 1932 г. с багажом именно таких иллюзий. В отличие от Эррио он передвигался по стране советов не совсем легально. Равно как и Винербергер, Маггеридж рисковал исчезнуть в застенках НКВД по обвинению в шпионаже. Но благодаря тому, что он путешествовал без сопровождения кураторов и не видел театральных постановок и "потемкинских сел", ему удалось зафиксировать совершенно другую действительность: "Я никогда не посмею этого забыть... Земледельцев, которые в снегу на коленах выпрашивают кусок хлеба". В своих репортажах для The Manchester Guardian он будет рассказывать об охваченной голодом Украине.

Гарет Джонс в 1933 г. выступил с рядом статей на полосах той же The Manchester Guardian и других газет в Британии, США и Германии: "Я прошел через множество сел... Везде слышал плач: "У нас нет хлеба. Мы умираем! Передайте в Англию, что мы пухнем от голода!".

Зато в марте того же года Бернард Шоу и еще несколько симпатизирующих СССР распространили открытое письмо, в котором осудили кампанию по "дискредитации" "неопровержимых" достижений советского порядка. Пулитцеровский лауреат, корреспондент The New York Times Уолтер Дюранти назвал сообщение Гарета Джонса "страшилками": дескать, в СССР недоедают, но голода нет.

Запад понемногу просыпался. Каким-то чудом через советские границы в соседние с СССР страны - прежде всего Румынию и Польшу - начали прорываться беженцы из голодной Украины и рассказывать об ужасе украинских реалий.

24 июля 1933 г. митрополит Греко-католической церкви Андрей Шептицкий в послании "Украина в предсмертных судорогах" призвал христиан всего мира распространять правду о Голодоморе: "Все радиостанции просим донести наш голос всему миру: может, дойдет он и до убогих хат умирающих от голода крестьян".

В Польше депутат Сейма и заместитель председателя Украинского общественного комитета спасения Украины Милена Рудницкая прилагает все усилия, чтобы украинская ситуация стала предметом рассмотрения в Лиге наций. В конце сентября 1933 г. президент Лиги наций Йоганн Людвиг Мовинкель несколько раз ставит на голосование вопрос о голоде в Украине, призывая сделать все возможное, чтобы помочь ей: "Речь идет о жизни миллионов!". Но мир не обращает внимания на его призывы.

Лондонское "Украинское бюро" собирает информацию о голоде в Украине и распространяет публикации в британской печати. Сеть различных комитетов помощи и инициатив возникает в Румынии и Польше, Чехословакии и Австрии, Британии и Швейцарии. Венский кардинал Теодор Иннитцер приобщается к сбору пожертвований для украинцев. Но напрасно. Лондонское "Украинское бюро" сообщает в Украинский общественный комитет спасения Украины во Львове: "Не для печати. Доверительно. На запрос представителей одного из международных гуманитарных учреждений в Лондоне о положении на Украине советское правительство ответило, что НА УКРАИНЕ НЕТ НИКАКОГО ГОЛОДА, наоборот - урожай этого года самый лучший за несколько лет. Никакой помощи не нужно, и соввласть не позволит, чтобы чужие учреждения вмешивались в их дела". Речь шла о переговорах с Международным Красным Крестом. Эта история ничем не закончилась. Советский Красный Крест отказался от международной помощи. Тут-то и оказалась полезной советам пресс-конференция Эдуарда Эррио в Риге: нет голода в Украине!

Именно осенью 1933 г. между украинскими центрами в мире и СССР начинается настоящая информационная война. "Украинское бюро" рассылает письма и материалы о голоде в Украине в несколько британских газет. Но в том же письме в Комитет спасения Украины лондонский центр жалуется: "Советское правительство через своих агентов провело мощную акцию в печати. У нас большой недостаток аутентичного материала, чтобы можно было продолжать начатую компанию". Лондонские украинцы просят Львовский комитет спасения Украины найти наглядные, аутентичные и проверенные материалы о голоде в Украине.

И вдруг появляется инженер Винербергер со своими фотографиями. Начинаются переговоры в крайне сложной конфигурации - между Лондоном, Веной и Зальцбургом, где на тот момент находился Винербергер. Инженер свои фотоснимки тогда просто продал. Однако он имел право считать, что эти фото являются в равной степени как уникальными, так и сенсационными, и что сама съемка в Харькове и переправка пленок в Австрию были связаны с необычайным риском для него, чтобы отдать их бесплатно. Переговоры относительно условий продажи продолжались до середины 1934 г.

За то время ситуация существенно изменилась. Еще в октябре 1933 г. Пражский комитет спасения Украины обращается к президенту Соединенных Штатов с просьбой предоставить помощь и созвать специальную комиссию по расследованию ситуации в Украине. Неизвестно, получил ли президент США данное письмо. Но так или иначе США игнорировали сообщение о массовом голоде в Украине и вскоре, 16 ноября 1933 г., установили дипломатические отношения с СССР. Лига наций, несмотря на все старания ее президента Мовинкеля, так же проигнорировала миллионы смертей и менее чем через год, в сентябре 1934-го, приняла СССР в свои ряды. Наконец, в этой борьбе речь шла уже не о жизни, а о памяти и правде: попытки донести миру информацию о Голодоморе в Украине делались тогда, когда большинство его жертв уже нельзя было спасти.

Тогда Люди Правды оказались в меньшинстве. Нестору Билоусу за его дневник присудили срок в лагерях и пожизненное поселение в Сибири, откуда он, к счастью, смог вернуться. Гарет Джонс в 1935 г., накануне своего 30-летия, при загадочных обстоятельствах получил пулю во Внутренней Монголии. Эдуард Эррио в 1957 г. умер в почете в почтенном возрасте - 84 лет. В том же году умер и Уолтер Дюранти, который дожил до 73 лет, но так и не был лишен за свою ложь Пулитцеровской премии.

Билоус

Да, действительно иногда случается, что побеждает аморальное большинство. Однако такие победы никогда не бывают продолжительными. Рано или поздно рушится все, построенное на лжи, и - иногда - рушится под ее весом. Межвоенный мир, построенный на лжи и нехватке солидарности, взорвался в 1939 г. мировой войной. Но понадобилось еще более
50 лет, чтобы пала Империя зла и лжи. Ее победили Люди Правды: Нестор Билоус, Гарет Джонс, Милена Рудницкая, Малькольм Маггеридж, Александр Винербергер, Йоганн Людвиг Мовинкель, митрополит Андрей Шептицкий, десятки и сотни тех, кто фиксировал правду о Голодоморе и нес ее в свободный мир.