Якорь крестьянского двора. Неморской пейзаж

Зато место удобное - посреди райцентра. Здесь сосредоточена вся торговля, люди успевают после работы что-то купить для семьи и хозяйства, - поэтому и остановку по требованию сделали тоже здесь. А что без особых удобств - так пассажиры ведь сельские, им не привыкать жить без каких-либо удобств.

Вот и сейчас - заплатили водителю, закрыли промокшие насквозь зонтики и принялись размещаться с мокрыми узлами на сидениях, счастливые, что можно хотя бы немножко посидеть по дороге, - ведь придется опять выходить в дождь и месить эту грязь, может, около километра или даже больше, пока дойдут домой.

- О, Галя, а ты чего была в Ярмолинцах? - молодая женщина, севшая рядом со мной, неожиданно узнает знакомую.

- Так я ведь работаю еще, - отвечает Галя.

- Там же - в больнице?

- А где же? Вот сутки отбыла да и еду домой.

- А ты разве не на пенсии?

- Сколько там той пенсии? - вопросом на вопрос отвечает, очевидно, санитарка или медсестра Галя. - А так все же что-нибудь заработаю. Уже могу и обойтись, - дети, слава Богу, при работе, но, пока справляюсь, так еще езжу.

- Так корову уже не держишь?

- Держу.

- А кто же за ней смотрит, когда ты на сутки едешь?

- Прошу соседку, чтобы привязала утром или отвязала вечером и поставила в хлев. А так вот просто во дворе, под яблонькой, и пасется моя бедная Звезда, пока меня нет. В обед сын прибегает подоить. Я уже, может, и не держала бы, но он без молока не может. Привык с детства - и бежит в обед к маме. Сами ничего не держат: они, молодые, ленивые. А внукам молока дай, сыра дай, сметаны дай. Ведь на ту их зарплату много не купишь, а если и купишь, то с этого купленного через месяц печень разложится. Я даже масло начала немного сбивать, чтобы им давать. А еще и не очень хотят, кривятся, потому что оно жирное и не так пахнет, как магазинное. Я же никаких усилителей вкуса туда не бросаю, вот оно только маслом и пахнет. Говорю внучке: "Ты же химию в школе учишь? Ну-ка раствори на сковородке купленное масло и раствори домашнее - увидишь разницу. А потом в школе учительницу химии расспроси, почему так".

- Но ведь тебе тяжело, - сочувствует Гале знакомая.

- А кому сейчас легко? - не возражает Галя. - Но я привыкла!

"Дворники" добросовестно стирают дождь впереди буса, открывая знакомый с детства подольский пейзаж. Чего-то не хватает в нем - чего-то тоже с детства знакомого. А, это же никто не пасет коров! Раньше и в дождь, и в жару виднелись на обочинах фигуры - преимущественно старых и малых пастухов с коровами. А это уже с десяток или даже больше лет как исчезли они совсем. Иногда в селе затормозит авто стадо - но буквально на минуту, ведь что там в нем - около двух десятков голов. Только название осталось солидное: крупный рогатый скот - КРС сокращенно. А именно молочное стадо сократилось так, как эти три слова до трех букв: катастрофически.

Цифры говорят сами за себя. В 1990 г. в Украине в хозяйствах всех категорий содержалось 8 млн 378 тыс. коров, из них 6 млн 191 тыс. - 74% от общего количества - в сельхозпредприятиях, а 2 млн 187 тыс. (26%) - в частных хозяйствах. Сегодня же, если верить статистике, украинское коровье стадо насчитывает 3 млн 392 тыс. 200 голов. Статистике вроде бы и можно доверять, ведь коров у нас считают добросовестнее, чем людей, маркируя каждого новорожденного теленка. Но данные Госкомстата почему-то часто вступают в противоречие с данными аграрных общественных структур. Однако несмотря на определенный разнобой статистических подсчетов, они иллюстрируют одинаковые тенденции. В частности ту основную, определяющую общее состояние молочной отрасли сегодня: структура собственности молочного стада кардинально изменилась. Сейчас от 70 до 80% коров находятся в крестьянских дворах и только около 30–20% - так сказать, в индустриальном секторе аграрной отрасли. Ежегодно цифры немного изменяются в ту или иную сторону, но принципиально это соотношение остается постоянным в течение последних лет, начиная с 2000-го. Это неопровержимо свидетельствует о том, что Украина перешла на путь от организованного до мелкотоварного производства молока. Что кардинально противоречит мировой тенденции, потому что везде развитие молочной отрасли происходит за счет производства молока в крупных фермерских хозяйствах.

Очевидно, у нашей молочной отрасли свой, особый путь развития. Или, скорее, путь деградации, поскольку трудно назвать развитием явный спад производства молока - больше чем наполовину, по сравнению с 1990-м. Причин этого много, но факт остается фактом: сырьевая база одной из основных отраслей продовольственной безопасности страны - молочной - почти полностью находится в руках малых собственников. С одной стороны, можно даже порадоваться, насколько неистребимы в наших людях частнособственнические инстинкты, которые сохранились и передались через поколения. Ведь советское государство буквально выжигало их "каленым железом" - обобществлением в колхозах, раскулачиванием и репрессиями несогласных в 1930-х, декретами и постановлениями в 1950-х, когда у крестьян обрезали приусадебные участки, облагали налогами фруктовые деревья, обкладывали продналогом каждый двор - даже когда там ничего не двигалось, а жителям городов и пригородов запрещали держать какой-либо домашний скот. Но, с другой, такая алогичная диспропорция между малым и крупнотоварным производством молочной продукции уже стала серьезным, чтобы не сказать - угрожающим, тормозом в обеспечении населения продуктами потребления - как в количественном измерении, так и по показателям качества. Но имеем то, что имеем. И хотя мы привыкли все списывать с Европы и Америки, и вроде бы стремимся переходить на европейские стандарты качества во всем, и в молочнотоварном производстве также, но должны признать и учитывать тот факт, что сложившуюся ситуацию характеризуют очень разные измерения. Даже, можно сказать, разновекторные.

Вот в Хмельницкой области, например, молочное скотоводство - самое распространенное направление специализации животноводческого хозяйства: по численности коров область занимает второе место в Украине. Но в 1991 г. на крестьянских дворах насчитывалось 160,2 тыс. коров, что составляло 40,9% областного молочного стада. В прошлом году во дворах мычало только 107,1 тыс. коровок, - но это уже составляло аж 82,5% от общего количества молочного скота в области. В целом поголовье значительно уменьшилось: на 1 января с.г. в области насчитывали только 130,4 тыс. коров. А за всего четыре месяца - до 1 мая с.г. - их стало еще на восемь сотен меньше. Цифра вроде бы незначительная. Но в данном случае следует обратить внимание на то, что уменьшение произошло также за счет именно крестьянских хозяйств. Потому что в не очень солидном промышленном секторе местных агроформирований за это короткое время поголовье коров даже выросло - пусть и символически, всего на сто голов, но все же. Следовательно, за треть года с сельских дворов Хмельнитчины исчезло 900 Звезд, Манек и Красуль. Что соответствует общеукраинской тенденции. И, несмотря на все плюсы крупнотоварного производства и минусы мелкособственнического, не радует - тем более этот процесс становится слишком стремительным. Ведь эта как бы сугубо "коровья" статистика в действительности отражает множество абсолютно человеческих проблем - экономических, социальных и т.п., - в последнее время опасно заострившихся в украинском селе.

В сущности, диспропорция в молочнотоварном производстве - от формирования стада до доставки молока на молокоперерабатывающее предприятие - возникла потому, что практически в течение первого десятилетия украинской независимости отрасль была брошена государством на произвол судьбы, - как и все тогда. В результате ловкие дельцы немедленно распродали крупный рогатый скот по миру: за каждую шкуру им давали грубые деньги - тем более, если сравнить с тогдашними купоно-карбованцами. А потом украинское село в целом погубили бездарные кучмовские "реформы", буквально, добившие отрасль. Практически повсеместно и полностью были уничтожены животноводческие фермы и комплексы: их растянули и разобрали "на паи". Трудно понять такое варварство: ведь в 1990-х на Хмельнитчине уже сооружались шестирядные коровники, обеспечивающие самые модерновые на то время условия содержания большого стада КРС.

Вследствие разгула дикой приватизации и изменилась пропорция собственности стада. "Монополистами" стали крестьянские дворы. По разным причинам. Одни владельцы и в дальнейшем держали коров потому, что привыкли, как та незнакомая мне Галя "из бусика". Или "чтобы было что детям в сумку положить", как всегда повторяла моя покойная свекровь, Царство ей небесное, для которой корова была кормилицей семьи и самой близкой, самой дорогой подругой всю жизнь. Как только сыновья заводили разговор о продаже коровы, потому что у мамы нет уже здоровья за ней ухаживать, как свекровь немедленно защищала ее частоколом железных аргументов. "Это мое лекарство, - отмахивалась она. - К корове надо встать раненько и целый день вокруг нее крутиться, а если я не буду двигаться, то скорее умру. Да и Бог сам знает, когда кого забирать. Отца уже вашего забрал, индюков вон кто-то украл, куры сами издохли, а свиней я уже не могу держать. А корова лучше, чем человек, меня и выслушает, и пожалеет, да еще и накормит, - только ухаживай за ней по-человечески. И любит она меня всякой - и в старом, и в латанном. Нет, корову я не продам". И Господь как услышал эту исповедь о любви - и корову не забрал. Забрал маму.

Но большинство держит коров не от сантиментов. И не от хорошей жизни. Это - один из способов выжить в селе, где нет ни работы, ни зарплаты, ни другой возможности обеспечить семью продуктами и такой-сякой копейкой. Чем меньше село, тем больше в нем таких "малых предпринимателей". По статистике последних лет, корову держат почти в каждом третьем сельском дворе. При этом из всего количества домохозяйств до 20% имеют одну корову, свыше 5% - две, 1,3% - три и только 0,4% - четыре и более коров. Тогда как около 75% крестьянских хозяйств (вдумайтесь в эту цифру!) коров не содержат. Потому что трудиться вокруг них надо по-черному. Семья, у которой мы, приезжая в село, покупаем высокого качества домашний сыр и сметану, держит аж четыре коровы и с этого живет. И неплохо живет, - есть дом, авто, тракторец, купили дом и для дочери. Но работает с рассвета до заката. Ведь что такое держать корову? Ежедневно в пять утра встать, трижды в день ее подоить, вымыть, накормить, навоз вычистить. А если двор без водопровода или колодца, то сколько ведер воды надо наносить?! А кормить чем? Сено, комбикорма, жом, кукуруза, свекла, яблоки… Это же все надо посеять, обработать, собрать, купить, привезти, переработать, спрятать на зиму. В сезон - пасти. Ежедневно. Хорошо, если есть в селе или на улице стадо, в котором всех коров пасут два-три пастуха. Но нанять сегодня постоянного пастуха практически невозможно, - уже давно непрестижное это занятие в селе. Поэтому пасут поочередно. А если хозяева уже немощные (это же столько набегаться надо за день, что и молодой ноги собьет), то вызывают из города своих детей, и пасут эти коровьи стада доктора наук и бизнесмены, у которых и деньги есть, но некому их заплатить.

А сейчас сено пошло. И дожди. И это же сено надо или купить (что дорого), или скосить, высушить, сгрести, нагрузить, привезти, разгрузить, сложить. А между дождями делать это надо бегом! Это очень тяжелый физический труд. Хорошо, если есть здоровье это делать. А если нет, то за каждый этап надо кому-то заплатить. Счастье, когда есть кого нанять, потому что с этим сегодня в селе проблема. Еще и каждый шаг по золотому: 20 соток на сено скосить - 300–400 гривен, сгрести - еще 100, привезти - в зависимости от расстояния, но менее чем за сотню никто в твою сторону и не глянет. Транспорт - вообще разорение. Пока украинские магнаты не знают, в какие еще офшоры спрятать деньги, украинские крестьяне дожились до того, что не хотят даже забрать у односельчан какие-то корма для скота, которые им отдают бесплатно, потому что за ними надо ЕХАТЬ, а бензин так подорожал, что невыгодно что-то держать или выращивать. Но если есть корова - будь готов платить за все.

Чтобы потом получить от заготовителей по 4 грн 50 коп. за литр молока.

Нет, если есть кому продать, можно получить больше. Сегодня, в пик сезона молочных надоев (потому что свежая паша), литр молока на продажу стоит, по меньшей мере, 10 гривен, - это в селе. На городском базаре цена полуторалитровой бутылки молока стартует от 20 гривен. Однако до этого базара надо еще доехать. И иметь время стоять, торговать. Но хорошо тем, у кого город под боком, или хотя бы есть в селе базар. Если же нет - альтернативы нет: цену устанавливает заготовитель, - и большая удача, если своевременно ее платит. К сожалению, конфликты между крестьянами-сдатчиками молока и переработчиками, не заплатившими за него, на Хмельнитчине не редкость.

У переработчиков к крестьянам много претензий. Основная - качество сданного молока. Вот что говорит по этому поводу председатель правления ЧАО "Деражнянский молочный завод" Валерий Яглинский:

- Проблема молочного сырья для заводов остается, особенно качественного - экстра и высшего сортов. Его мы получаем от более-менее крупных производителей молока - и платим им хорошо: 9,5–10 тысяч грн за тонну. В то же время от 40 до 70% молока - в зависимости от сезона - заготавливаем в хозяйствах населения. Преимущественно 2-й сорт. С 1 июля 2018-го, то есть уже год назад, должен был вступить в силу новый стандарт качества, по которому молоко 2-го сорта, которое, как правило, производится в единоличных хозяйствах, планировалось запретить для использования в пищевой промышленности. Но это решение вызвало значительное социальное напряжение среди населения, и на государственном уровне его отсрочили. С 1 января 2019 года изменились требования к качеству молока экстра, высшего и первого сортов. А требования к молоку 2-го сорта остались неизменными! Его можно сдавать на предприятия до 1 января 2020 года. Можно ожидать принятия проекта приказа Минагрополитики "Об утверждении требований к безопасности и качеству молока и молочных продуктов". Национальная ассоциация молочников Украины "Укрмолпром" на основании предложений, поступивших от молокоперерабатывающих предприятий, обратилась с ходатайством разрешить молоко заводам перерабатывать молоко 2-го сорта до 1 января 2022 года. Для этого надо внести изменения в проект указанного приказа и установить переходный период на три года. В течение это времени необходимо создать условия для производства качественного молока, а именно - обеспечить села надлежащей инфраструктурой: специальными доильными пунктами, оборудованными молокопроводом, холодильной и фильтровальной техникой, чтобы молоко сдаивалось бесконтактным способом и моментально охлаждалось, - потому что чем меньше сырье контактирует с природной средой, тем выше его качество. За такое молоко высшего качества крестьянин получил бы и более высокую цену. Поскольку сегодня цена низкая, потому что низкое качество: молоко наполовину с водой. А неразбавленное качественное молоко крестьяне продают на Каменецком переезде в Хмельницком, на базарах Жмеринки и Винницы… Молочные заводы Хмельницкой области сотрудничают с единоличными производителями молока и хотят в дальнейшем работать, но крестьяне должны заботиться о качестве молока согласно государственным стандартам. Ведь только из качественного молока можно производить качественную молочную продукцию.

Естественно, в домашних условиях необходимых стандартов практически достичь невозможно. Что же делать, ведь в данное время в хозяйствах населения общий надой существенно выше: например, за первый месяц с.г. - 338,1 тыс. тонн молока, в то время как в агропредприятиях страны - 222,8 тыс. тонн. Специалисты Ассоциации животноводов Украины подсчитали, что доильных пунктов, о которых упоминает В.Яглинский, должно быть 37 тыс. - в 27 тыс. украинских сел. Они могут быть построены в течение года: для этого надо
7 млрд грн. Стоимость оборудования такого пункта составляет около
200 тыс. грн. И этим надо заниматься, если правительство действительно заботится не столько о развитии, сколько хотя бы о сохранении украинского села, о том, чтобы там жили люди. Если проследить за темой хотя бы с 2000-го, то может показаться, что правительства все же этим занимались: писали программы, получали заграничные гранты и займы, выделяли из бюджетов разных уровней целевые средства и благополучно в конце каждого года отчитывались об освоении этих миллионов гривен. Но не похоже, чтобы занимались серьезно. Потому что не видно, чтобы кто-то анализировал коэффициент полезного действия вложенных средств. Простой пример. На Хмельнитчине в рамках областной программы развития агропромышленного комплекса в 2017–2021 гг. предусмотрено финансирование на 2019 г. из областного бюджета в сумме 4,4 млн грн на частичное возмещение стоимости доильных аппаратов. В 2017 г. эта компенсация предоставлена 652 личным крестьянским хозяйствам (ЛКХ) и двум молочным кооперативам на сумму
5,6 млн грн; в 2018-м - 1034 ЛКХ на 4,7 млн грн. За 4 месяца с.г. принято 116 пакетов на сумму 650 тыс. грн. Спрашиваю хозяйку, у которой покупаю сыр и сметану: "Приобрели доильный аппарат за государственные деньги?" - "Приобрела, - говорит она. - Хотя порядка с этим нет никакого. В один год государство платило 75% от его стоимости. Потом давало уже только 25% компенсации. Мы купили, попробовали им доить - и перестали. Потому что его надо после каждого использования очень тщательно мыть, чтобы там никакой бактерии не осталось. А у нас четыре коровы! Трижды в день их подоишь, а остальное время только то и делать, что доильный аппарат мыть?".

Согласно правительственным постановлениям в области предоставляется специальная бюджетная дотация на содержание коров молочного направления, частично возмещается стоимость закупленных для дальнейшего воспроизведения племенных животных, начисляется дотация за выращивание молодняка КРС. Возвращается часть средств, потраченных на строительство и реконструкцию животноводческих ферм и комплексов, доильных залов, предприятий по переработке сельскохозяйственной продукции: в этом году продолжаются работы на двух молочнотоварных фермах - на 520 и 250 коров, а 31 мая была открыта первая семейная молочная ферма - в Красиловском районе. Но это - капли в море, которые могут немного кому-то подсобить, но определяющего влияния на ситуацию в отрасли не имеют. Судя по состоянию дел на Хмельнитчине, у государства нет стратегии развития молочного производства в целом. Ведь Хмельницкая область стабильно входит в тройку лучших не только по концентрации молочного поголовья, но и по производству молока: в январе с.г. его надоили здесь 36,4 тыс. тонн - что было третьим, после значительно больших по размерам и потенциалу Полтавщины и Виннитчины, показателем в стране. Если то, что мы видим здесь, - самое лучшее, то что же происходит там, где хуже?

…Я выросла в городке, который, официально хотя и назывался селом, имел несколько солидных предприятий и организаций. В семьях сельской интеллигенции держали преимущественно птицу. Большинство крестьянских и рабочих семей имели во дворах и пару поросят, и корову. Не знаю, почему в селе не было общественного стада, - может, не было больших угодий для выпаса. Поэтому пасли индивидуально, каждая семья - свой скот. И у тех моих одноклассников, чьи родители держали корову, лета не было. Потому что надо было вставать рано утром и гнать корову пастись. Изо дня в день. С утра до вечера. Это была тяжелая ежедневная повинность. С одной стороны, так или иначе пасли в компании, ведь места для выпаса были общие, и для ватаги из десятка-двух мальчишек и девчонок общими были игры, карты, истории, приключения и книги. С другой - они никуда не могли поехать: ни в лагерь, ни на экскурсию, ни пойти в поход. Корова на все лето, в любую погоду и практически без выходных! Якорь, от которого не оторвешься.

Корова и сегодня - якорь. Как, собственно, и каждое живое существо, прирученное человеком: кошка дома тоже привязывает и связывает, не так ли? Но корова - тот якорь, который не только держит, но и на котором держатся и люди, и села. Прогресс не остановить, и требования по стандартам качества рано или поздно снова превратят отечественную молочную отрасль в - преимущественно - крупнотоварное производство. Но частный сектор может составить ему серьезную конкуренцию, если создавать для этого соответствующие условия. Во всяком случае, до тех пор, пока в наших селах не появятся новые рабочие места, более выгодные и престижные, чем просто держать корову. Ведь если этого не делать, если все проблемы сбрасывать, как это происходит сейчас, на новообразованные громады, не имея общегосударственного видения и влияния на развитие территорий и отраслей, то крестьяне сами не выстоят перед требованиями времени. Вырежут свое убыточное и нерентабельное молочное стадо, и старые люди вымрут, молодые выедут на заработки. Это уже происходит в наших селах, - достаточно посмотреть на цифры в статистических сводках и на опустелые дома, и сельские безлюдные улицы. И на кого тогда останется наша земля, которая почему-то нам, как и корова, все никак не кормилица? Точнее - КОМУ останется НАША земля?

Или, может, именно для того, чтобы она перестала быть нашей, все у нас и делается так, как делается?